у одного умного человека, дружившего

 Кто сыт, тот и черта посрамит (итал.).
 Римский пастырь (т. е. папа) стриженую овцу не жалует (шил.).




c названным выше лицом. Тот обещал помочь и преуспел в своем наме-
рении. Когда его спросили, как ему это удалось, он ответил: оЯ, конечно,
не стал распространяться о злоупотреблениях и тиранстве интендантов.
Но, как вы знаете, мой друг прямо помешан на дворянских привилегиях.
Вот я ему и сказал, что даже весьма родовитые люди вынуждены титула-
гать интендантов ѕмонсеньерами" Он нашел, что это чудовищно, и
стал на нашу сторонуп.


Когда герцог де Ришелье  был принят в Академию, многие начали
похваливать его вступительную речь. Однажды в многолюдном обществе
герцога стали уверять, что тон этой речи безупречен, полон изящества,.
.легкости и отличается такой приятностью, какая не свойственна заправ-
ским литераторам, хотя пишут они, быть может, и правильней, чем гер-
цог. оБлагодарю вас, господа,-ответил молодой вельможа, - я глубоко
ценю ваши похвалы. Мне остается лишь сообщить вам, что речь мне со-
ставил господин Руа, и я не премину поздравить его с тем, что тон
у него подлинно придворныйп.


Аббата Трюбле  спросили, сколько времени он тратит на каждую
новою книгу. оА это смотря по тому, с кем я встречаюсь, когда пишуп, -
ответил он.


Можно составить списочек под таким заглавием: оПороки, нсобхоаи-
мые для .успеха в хорошем обществеп. Не худо прибавить к нему и другой:
оПосредственные достоинства, годные для той же целип.


Некий житель провинции, попав на королевскую мессу, сильно докучал
своему соседу вопросами.

- Кто вон та лама?

- Королева.

- А эта?

- Мадам.

- А вон та?

- Графиня д'Артуа.

- А вон эта?

- А это покойная королева,-потеряв терпение, отрезал обитатель
Версаля. .,

Маленькая девочка спрашивает М*, автора сочинения об Италии:

- Вы вправду написали книгу об Италии?

- Да, написал.

- И вы там были?

- Разумеется.

- А книгу вы написали до поездки или после?

Богиня мудрости Минерва, которая отбрасывает флейту, ибо видиг,
что этот инструмент ей не к лицу,-вот поистине прекрасная аллегория.

Вот другая, не менее прекрасная: вещие сны вылетают через роговые
ворота, а сны лживые, т. е. приятные заблуждения, через ворота из слоно-
вой кости.


Некий острослов сказал о М*, своем бывшем друге, который вновь
сблизился с ним, едва он разбогател: оЭтот человек не просто хочет,
чтобы его друзья были счастливы. - он этого требуетп.


Любовь, замечает Плутарх, заставляет умолкнуть все другие страсти.
Это диктатор, перед которым склоняются остальные владыки.


Кто-то в присутствии М* стал поносить платоническую любовь за го,
что она лишь бесцельно дразнит воображение. оА вот я этого не боюсь, -
возразил он. - Когда женщина нравится мне и вид ее преисполняет меня
счастьем, я смело отдаюсь чувствам, которые она мне внушает, ибо знаю,
что не дал бы им волю, если бы она не подходила мне. Мое воображе-
ние - это обойщик, которого я только тогда посылаю меблировать для
меня помещение, когда вижу, что мне будет в нем удобно; в ином случае
я никаких приказаний ему не отдаю. Зачем лишний раз платить но
счету ? п.


оКогда я узнал о неверности г-жи де Б*, - признавался мне
г-н де Л*, - я, несмотря на все свое горе, сразу понял, что больше не
люблю ее и что чувство мое к ней навсегда исчезло. В ту минуту я был
похож на охотника, который слышит в поле шум крыльев вспугнутой и
улетающей куропаткип.





Вы уднвляечесь, сударь, почему г-н де Л* ездит к г-же де Д*? Дело,
.-моем), в том, что г-н де Л* влюблен в г-жу де Д*, а ведь вы знаете:
он женщина-это порою тот промежуточный оттенок, который соче-
тает или, вернее сказать, примиряет два противоположных, контрастных
вета .

Кто-то сравнил неумелого благотворителя с козой, которая сперва
ют себя подоить, а потом, по безмозглости своей, опрокидывает копытом
подойник.

Не успевает этот человек утратить одну иллюзию, как воображение
же награждает его другою: он словно тот розовым куст, который в цвету
круглый год.


М* уверял, что больше всего на свете любит покой, тишину и полу-
ому. оТо есть комнату больного?п,-спросили его.


оВчера вы не слишком-то старались поддержать разговор с господами
такими-топ, - упрекнули М*, человека, умеющего блистать в свете.
Вспомните голландскую поговорку: ѕНе поскопидомничаешь-и гроша
не- сбережешь"п,-отпарировал он.


Сама по себе женщина-пустое место: она лишь то, чем кажется
мужчине, мысли которого заняты ею. Вот почему она так ненавидит лю-
дей, не склонных считать ее тем, чем она жаждет казаться: они как бы
превращают ее в ничто. Мужчина относится к подобным вещам гораздо
спокойнее: он всегда остается самим собой.


Величие души помогло ему сделать первые шаги на пути к карьере,
оно же отвратило его от нее.


М*, старый холостяк, любил повторять в шутку, что брак-слишком
вершенное состояние для несовершенного человека.


Г-жа де Фурк... то и дело твердила своей компаньонке: оНикогда-то
вы не умеете подсказать мне, что для меня хорошо, а что плохо, никогда
вовремя ни о чем не предупредите. Вот вы даже неспособны угадать,
когда вероятнее всего умрет мой муж. А ведь это будет страшный удар1
Значит, я должна быть заранее. . .п и т. д.


У г-на д'Омона  где-то в провинции скончалась жена. Не прошло
и трех днем после ее смерти, а он уже сидел в чьеи-то гостиная за
картами.

- Д'Омон, - говорят ему, - это неприлично. Нельзя же играть
в карты через день после смерти жены)

- Ба! - отмахивается он. - Я еще не получил уведомления о ее кон-
чине.

- Все равно, это нехорошо.

- Полно! Я же играю по маленькой.


оСочинитель, - говаривал Дидро, - может завести себе любовницу,
которая умеет состряпать книгу, но жена его должна уметь состряпать
обедп.


Некий врач предложил г-ну де* сделать ему фонтанель, но тот не
согласился. Прошло несколько месяцев, и больной поправился. Врач
встретил его и, видя, что он в добром здравии, спросил, какое лекарства
он принимал. оНикакого,-ответил де *. - Просто я все лето ел за двоих,
завел себе любовницу и воспрянул духом. Но подходит зима, и я боюсь,
как бы у меня снова не загноились глаза. Как вы считаете, не при-
бегнуть ли мне к фонтанели?п.-оHeт.-c важным видом возразил
врач. - У вас есть любовница, этого довольно. Конечно, было бы разум-
нее бросить ее и сделать себе фонтанель, но вы, вероятно, обойдетесь и
одной вашен пиявкойп.

Некто, кому надоела жизнь, сказал, умирая: оНу и шутку же я сыграл
с доктором Буваром1п.'*


Прелюбопытная, однако, вещь власть условностей. Г-н де Ла Тре-
муйль, который жил врозь с женой, не любил ее и не уважал, внезапно



узнает, что у нее оспа. Он не выходит из ее комнаты, подхватывает за-
разу- п умирает, оставив ell изрядное состояние с правом вторично выйти
замуж.


Бывает излишняя скромность, которая объясняется наивностью и под-
час вредит даже людям недюжинным, препятствуя им выбиться из без-
вестности. По этому поводу мне вспоминается фраза, брошенная во время
элвтрака в обществе придворных человеком признанного таланта: оАх,
господа, как мне жаль, что я так долго не понимал, насколько больше
я  стою, чем вы!п.


Завоеватель всегда будет слыть первым среди людей, равно как и
лев-почитаться царем зверей.


Возвратясь из путешествия по Сицилии, М* стал однажды опроцер-
гать ошибочное мнение о том, что чем дальше едешь в глубь страны,
тел! больше встречаешь норов. Дабы подкрепить свое утверждение, М*
добавил, что, где бы он ни бывал, всюду говорили: оВ наших краях раз-'
брйн*ков не водитсяп. Тогда г-н Б'*, мизантроп и насмешник, вставил:
о.Вот Ж: в Париже вам этого не скажут!п.

Все знают, что в Париже есть воры, которые отлично известны по'-
линии и даже, можно сказать, открыто признаны ею. Эти воры оказывают
ей всяческие услуги, а порой выдают ей своих же товарищей. Как-то
раз начальник полиции велел призвать нескольких мошенников и
объявил им:

- Такого-то числа в таком-то квартале совершена такая-то кража.

- В котором часу?

- В два часа пополудни.

- Сударь, это не наша работа, и мы не в ответе. Тут, должно быть,
орудовали молодцы с ярмарки.


Вот отличная турецкая пословица: оБлагословляю тебя, беда, если ты
пришла однап.


Итальянцы говорят: *otto umbilico lie religione, не veritaп."

" оНужда закона не знаетп, буквально оПод пупом нет ни религии, ни правдып
(итал ).


Силясь оправдать божественный промысел, блаженный Августин
утверждает, будто провидение не наказует грешника смертью для того,
чтобы он сделался праведником или чтобы, глядя на его дела, праведник
стал еще праведнее.


Люди так развращены, что не только надежду, но даже простое же-
лание исправить их, сделать разумными и добрыми, следует считать
нелепостью, пустыми мечтами, которые можно простить лишь простодуш-
ным зеленым юнцам.


оЯ потерял вкус к людскому обществуп,-сказал г-н де Л*. оВовсе
вы не потеряли вкусп,-возразил ему г-н де Н*. Он сказал так не из
желания поспорить, а из мизантропии: на его взгляд, у де Л* талько
теперь и стал хороший вкус.


М* старик, давно утративший всякие иллюзии, говаривал мне: оОста-
ток моей жизни кажется мне наполовину выжатым лимоном. Я продолжаю
выжимать его, а зачем - и сам не знаю: из него вытекает такой сок,
что, право, не стоит старатьсяп.


Говорят, французский язык стремится к ясности. оЭто верно, - за-
метил М*. - Мы всегда особенно стремимся к тому, в чем больше всего
нуждаемся. Стоит обойтись с этим языком не слишком ловко, как он rie-
медленно становится темнымп.


Человек, наделенный воображением, поэт, обязательно должен верить
в бога.

Ab Jove principium Musae, 

или, что то же самое:
АЬ Jove Musarum primordia.


оСтихи-как оливки,-говаривал М* - Всегда дай им вылежатьсяп.

 оМуза - Юпитера чадоп (лат.).




Люди глупые, невежественные и бесчестные черпают в книгах новые
и разумные мысли, возвышенные я благородные чувства, подобно тому
как богачка едет в лавку суконщика и за звонкую монету покупает там
себе наряды.


М* говорил, что ученые - это мостильщики храма Славы.
М* - истый педант, помешанный на греках: по любому поводу он
вспоминает древних. Заговорите с ним об аббате Терре, и он тут же рас-
скажет об Аристиде. генеральном контролере финансов у афинян.


Одному литератору предложили коллекцию номеров оМеркюрп  по
три су за том. оПодожду, пока подешевеетп,-ответил он.

                                                ХАРАКТЕ Р Ы
                                                        AHEКДOTbl



Наш век породил восемь великих комедианток-четырех актрис
четырех светских дам. Первые четыре-это м-ль Данжевиль,' м-ль Дю-
мениль, м-ль Клером и г-жа Сент-Юберти вторые - г-жи де Монтес-
сон, де Жанлис, Неккер и д'Анживилье.


М* говаривал мне: оИсточник всякого наслаждения я по необходи-
мости ищу в самом себе, то есть исключительно в деятельности coб-
ственного рассудка. Природа вложила в человеческий мозг небольшо
шарик, именуемый мозжечком и как бы играющий роль зеркала:  с его
помощью человек по мере сил то в увеличенном, то в уменьшенном виде
то в целом, то в частностях воспроизводит для себя предметы внешнего
мира и даже порождения собственной мысли. Это волшебный фонарь
который показывает человеку-своему владельцу-сцены, где тот высту-
паст как актер и зритель одновременно. Здесь - весь человек, здесь его
царство; все остальное ему чуждоп.


оСегодня, пятнадцатого марта тысяча семьсот восемьдесят второго
года.-заметил г-н де*,-я совершил доброе дело довольно редкое
свойства: утешил человека порядочного, преисполненного добродетелей
обладающего ста тысячами ливров ренты, знатным именем, отменным
здоровьем, острым умом и т. д. А я беден, живу в безвестности
к тому же боленп.


Известно, с какой фанатической речью против возвращения протестам
тов обратился к королю епископ Дольский. Он говорил от имени всего
духовенства. Когда же епископ Сен-Польский спросил его, почему он вы-
сказался от имени своих собратий, не посоветовавшись предварительно



с ними, тот ответил: оЯ посоветовался со своим распятиемп. - оВ таком
деле, - отпарировал епископ Сен-Польский, - вам следовало дословно
повторить то, что вы от него услышалип.


Факт, засвидетельствованный очевидцами: Мадам, дочь короля,
играя с одной из своих нянек, случайно взглянула на ее руку и маши-
нально сосчитала пальцы. оКак! - удивленно вскричала девочка. - У вас
тоже пять пальцев?п. И, чтобы проверить себя, пересчитала их еще раз.


Однажды маршал Ришелье посоветовал Людовику XV взять в лю-
бовницы не помню уж какую знатную даму. Король отказался, заявив:
оСлишком дорого придется заплатить, чтобы потом отделаться от нееп-


В 1738 г. г-н де Трессан сочинил сатирические куплеты на герцога
де Нивернуа. В 1780 г., добиваясь избрания в Академию, он явился
к нему с визитом. Герцог принял гостя чрезвычайно любезно, поговорил
об успехе его последних сочинений и распрощался с ним, всячески его об-
надежив. Однако, когда г-н де Трессан уже садился в экипаж, хозяин
сказал: оПрощайте, граф. Поздравляю вас с потерей памятип.


Однажды маршал де Бирон  опасно занемог; решив исповедаться,
он сказал в присутствии друзей: оМой долг перед богом, мой долг перед
королем, мой долг перед государством...п.-оЗамолчим-прервал его
кто-то из друзей,-или умрешь несостоятельным должникомп.


Дюкло  имел привычку без конца употреблять на заседаниях Ака-
демии слова од. . .п и онас. . .п. Аббат де Ренель, которого за длинное
лицо прозвали оНеядовитым змеемп, заметил: оВы, кажется, забыли.
сударь, что Академия дозволяет употреблять лишь те выражения, что
включены в ее словарьп.


Г-н де Л*, беседуя со своим другом де Б*, человеком весьма достой-
ным, но ославленным молвой, стал пересказывать ему слухи и сплетня.

которые ходили на его счет. Г-н де Б* холодно ответил: оКому и судить
человека моего закала, как не светской черни, этой безмозглой шлюхе!п.


М* говаривал мне: оЯ изучил женщин всех наций. Итальянка верит,
что ее по-настоящему любят, если ради нее поклонник готов на преступ-
ление; англичанка-если он готов на безрассудство; француженка-
если готов на глупостьп.


Дюкло сказал о каком-то подлеце, сумевшем сделать карьеру: оЕму
плюнут в лицо, разотрут плевок ногой, и он еще благодарить будетп.


Как-то Даламбер, уже стяжавший тогда широкую известность, был
у г-жи дю Деффан  вместе с президентом Эно и г-ном де Пои де Вой-
дем. Приходит врач по имени Фурнье и еще с порога обращается к хо-
зяйке: оСударыня, имею честь засвидетельствовать вам свое нижайшее
почтениеп; после этого он поворачивается к президенту: оИмею честь
приветствовать вас, сударьп; затем здоровается с г-ном де Пои де Вей-
лем: оСударь, ваш покорный слугап - и, наконец, бросает Даламберу:
оДобрый день, сударьп.


Некто целых 30 лет проводил вечера у г-жи де*. Затем он овдовел.
Все думали, что теперь он женится на ней, и всячески ему это советовали.
Но он отказался, заявив: оГде же я стану тогда проводить вечера?п.


Г-жа де Тансен, несмотря на свои располагающие манеры, была
женщина коварная и в полном смысле слова способная на все. Однажды,
услышав, как ее хвалят за приятное обхождение, аббат Трюбле заме-
тил: оО да1 Если ей потребуется вас отравить, она выберет самый прият-
ный ядп.


Г-н де Бройль, ценивший в людях лишь военные таланты, как-то cкa-
зал: оУ этого Вольтера. которого все так превозносят, а я и в грош
не ставлю, есть все же один хороший стих:

Кто первый был монарх? Удачливый солдатп.



Г-н* высказался о какой-то книге; с ним заспорили, ссылаясь на то,
что публика держится на этот счет другого  мнения. оПублика! Пуб-
лика! - воскликнул он. -Сколько нужна  глупцов, чтобы составить пуб-
лику ? п .


Г-н д'Аржансон в разговоре с любовником своей жены, графом
лс Себуром. сказал: оУ меня есть для вас два подходящих места: дол-
жность коменданта или Бастилии, или Дома инвалидов. Если дать вам
Бастилию, все решат, что туда вас упрятал я; если Дом инвалидов, все
подумают, что туда вас упрятала моя женап.


Принц Конде как-то рассказывал мне об одной медали, некогда при-
надлежавшей ему. Он очень сожалел, что лишился ее. На лицевой ее сто-
роне выбит профиль Людовика XIII с обычной надписью: оRex Franc. et
Nav.п; на оборотной-профиль кардинала Ришелье, окруженный сло-
вами: оNil sine consilioп.


М*, прочитав письмо святого Иеронима, где тот необычайно выра-
зительно описывает силу одолевавших его плотских искушений, заметил
не без зависти: оБудь я способен на подобное неистовство страстей, меня
не устрашило бы никакое покаяниеп.


М* говаривал: оВ женщинах хорошо лишь то, что в них самое лучшееп..


Принцесса де Марсам. ныне столь богомольная, когда-то была в связи
с г-ном де Бисси и сняла для него на улице Плюме небольшой домик.
Однажды она приехала туда, когда любовник ее был занят там с деви-
цами легкого поведения. Он велел не впускать принцессу. Тем временчч
фруктовшицы с Севрской улицы столпились вокруг ее кареты, пригова-
ривая: оВот срам! Он не впускает в дом принцессу, которая за все пла-
тит, а сам отощает потаскушек даровым ужиномп.

' оКороль Франции и Наваррып (лаг.).
' оНе действуй, не посоветовавшисьп (лаг.).

Один человек, прельщенный саном священника, говорил: оЯ должен
стать священником, даже если это будет стоить мне спасения душип.


Некто с ног до головы в трауре-большие плерезы, черный парик,
вытянутое лицо - встречает своего друга. оО боже) - питается тот. -
Какую потерю вы понесли?п. - оНикакой. - отвечает наш печальник.-
Просто я овдовелп.

Г-жа де Бассомпьер, живя при дворе короля Станислава, открыто
состояла в связи с г-ном де Ла Галезьером, канцлером польского короля.
В один прекрасный день король явился к ней и позволил себе кое-какие
вольности, не увенчавшиеся, однако, успехом. оЯ умолкаю,-объявил
тогда Станислав.-Остальное доскажет вам мой канцлерп.


В прежнее время окоролевскийп пирог разрезали до начала еды.
Как-то раз окоролемп выпало быть г-ну де Фонтенелю. Он почему-то
медлил и не оделял остальных поставленным перед ним отменным ку-
шаньем. оКороль забывает своих подданныхп,-упрекнули его. оВот так
всегда у нас, королейп,-отозвался он.


Недели за две до покушения Дамьена один купец из Прованса попал
проездом в маленький городок в шести лье от Лиана; он остановился на
постоялом дворе и услышал, как в соседнем комнате, за тонком перегорлл-
кой. кто-то объявил, что некий Дамьен намерен убить короля. ПриЛмв
в Париж, коммерсант отправился к г-ну Беррье, но не застал его и
письменно изложил все, что слышал; затем он вторично явился к г-ну Бек-
рье и рассказал, кто он такой. После этого он уехал к себе в провингяд.
но не успел еще добраться до дому, как произошло покушение. Г-н Бер-
рье, сообразив, что коммерсант не станет молчать и что допущенный им,
Беррье, промах погубит его, выслал на лионскую дорогу наряд полиции
во главе с офицером. Купца схватили, заткнули ему кляпом рот, доставили
его в Париж и бросили в Бастилию, где он томился целых 18 лет.
Г-н де Мальзерб, в 1775 г. вызволипший оттуда многих узников, в пер-
вом порыве негодования дал этой истории огласку*




Будучи послом в Вене, кардинал де Рогам был однажды арестован
за долги. Потом, вернувшись в Париж, он занимал должность великого
попечителя бедных. Как-то раз он отправился в Шатле, чтобы по слу-
чаю рождения дофина освободить нескольких узников. Прохожий, уви-
дев у тюрьмы шумную толпу, осведомился, что произошло. Ему ответили,
что народ сбежался взглянуть на кардинала де Рогана, только что прибыв-
шего в Шатле. оНеужто его опять посадили?п,-изумился простак.


Г-н де Рокмон, супруга которого славилась своими любовными похо-
ждениями, раз в месяц ночевал у нее в спальне, чтобы пресечь пересуды
в случае, если она забеременеет. Утром, уходя, он объявлял: оЯ вспахал
поле, а уж засевают пусть