разбирательстве дела, решил воспользоваться удачно
сложившимися обстоятельствами и предложил присягнуть в том, что он
невиновен и стал жертвой клеветы. Однако Обри, прервав его, ответил,
что в подобной клятве нет нужды, и предъявил суду подлинный текст
сделки. Свист, улюлюканье и т. д. Де Тансену удалось все-таки удрать,
и вскоре он уже состоял при посольстве в Риме.


Впав в немилость, г-н де Силуэт был страшно удручен и своей отстав-
кой, и особенно теми последствиями, которые она могла для него иметь.
Больше всего он боялся, как бы о нем не стали сочинять песенок. Од-
нажды, на званом обеде, встав из-за стола (за которым не проронил ни
слова), он подошел к знакомой даме, которой доверял, и, весь дрожа,
спросил: оСкажите мне правду: песенки уже распевают?п.


В гербе Марии Стюарт была ветвь лакричника с подписью:
оDulcedo in terraп-намек на безвременную кончину Франциска II.

" оСладость в землеп (лат.).

                                П Р И Л О Ж Е Н И Я



ШАМФОР И ЕГО ЛИТЕРАТУРНОЕ НАСЛЕДИЕ

В ряду французских моралистов XVII-XVIII вв. Себастьен-Рок
Никола Шамфор занимает не первое место. Паскаль как мыслитель
глубже его, Ларошфуко острее и последовательнее, Лабрюйер излагает
материал систематичнее и обстоятельнее. Тем не менее Шамфору при-
сущи особенности, в силу которых он ближе к современности, чем его
великие предшественники.

Он родился в 1740 г., умер в 1794 г.: таким образом, перед его гла-
зами прошли те грозные события, которые наложили отпечаток на по-
последующую историю Европы, причем он был не только наблюдателем
но и участником этих событий. Биография его представляет немалый ин-
терес: как биография всякого незаурядного человека и литератора, она
впитала в себя характерные приметы эпохи.

Шамфор был незаконнорожденным. Он родился в деревне близ го-
рода Клермон-Феррана в Сверни. Отец его неизвестен, скорее всего он
был духовным лицом. Воспитала его женщина по имени Тереза Круазе
была ли она его настоящей или приемной матерью, тоже неизвестно. Фа-
мидию Шамфор он присвоил себе сам, будучи уже взрослым. Тереза
Круазе удалось определить его на половинную стипендию в парижский
коллеж Де Грассен. Учился он отлично, но от карьеры священника отка-
зался, заявив, что слишком любит покой, философию, женщин, истинную
славу и честь и слишком мало ценит раздоры, лицемерие, почести и
деньги.

В жизнь он вступил, не имея ни состояния, ни связей, ни имени, ни
страсти к наживе. У него были способности к литературе, и он подумы-
вал о ремесле литератора. Но в те времена стать литератором, не прибе-
гая к покровительству людей богатых и знатных, было делом очень труд-
ным, а Шамфор покровителей не искал; для этого у него была слишком
независимая, не идущая на сделки натура. Впоследствии он скажет
оПрирода не говорит мне: ѕБудь беден!" - и уж подавно: ѕБудь богат!"
но она взывает: ѕБудь независим!"п.

 см. настоящее издание, стр. 53. В дальнейшем все ссылки на сочинения Щам
фора даются в тексте.



Как и Деки Дидро, он перепробовал много профессий: был репетито-
ром в богатых семействах, писал за гроши проповеди тщеславным, но ле-
нивым священникам, занимался всякими литературными поделками. Нако-
нец в 1761 г. он добился первого успеха-получил премию Французской
академии за стихи на заданную тему: оПослание отца сыну по случаю
рождения внукап, (*тихи эти риторичны и вялы. Академикам они понра-
вились, но Руссо их сурово разбранил: с его точки зрения, юнцу незачем
было прикидываться дедушкой.

В 1764 г. на сцене Французского театра была поставлена одноактная
стихотворная комедия Шамфора оМолодая индианкап. В печати встре-
тили ее холодно, но Вольтер, чуткий к веяньям времени, отнесся к ней
благосклонно. Он написал Шамфору любезное письмо, где есть такие
слова: оЯ уверен, что вы далеко пойдете. Какое это утешение для меня-
знать, что в Париже существуют столь достойные молодые люди)п.*
Комедия имела успех и у публики. Объясняется это тем, что хотя оИн-
дианкап - пьеса незрелая, наивная, в литературном отношении слабая, но
в ней уже сказалась важная черта таланта Шамфора: способность живо
отзываться на идеи, волновавшие его современников. Руссоистская тема
духовного превосходства человека, не тронутого цивилизацией, над чело-
веком, ею уже развращенным, занимала в последующие десятилетия умы
многих писателей и поэтов. Этой теме, почти при самом ее зарождении, и
посвятил Шамфор свою юношескую пьесу.*

Дальнейшая литературная деятельность Шамфора протекала с пере-
менным *'спехом, и он почти все время терпел нужду. Только к 1770-м
годам кривая жизненных его удач резко пошла вверх. В 1769 г. он полу-
чил премию Французской академии за оПохвальное слово Мольеруп,
в 1770 г. была поставлена его одноактная прозаическая комедия оСмирн-
ский купецп; наконец, в 1774 г. Марсельская академия присудила ему
премию за оПохвальное слово Лафонтенуп, хотя все были уверены, что
побед*' одержит другой соискатель-известный впоследствии критик и
поэт Ж-Ф. Лагарп.*

Таким образом, имя Шамфора становится широко известным. Эчи
годы - наиболее благополучные в его жизни. Он не бедствует, его по-
шатнувшееся здоровье понемногу восстанавливается, самые высокопостав-
ленные дамы и вельможи ищут его дружбы. Красивый, начитанный, бле-
стяще остроумный, он вращается в высших кругах общества, наблюдая их,
так сказать, изнутри. Не отказываясь от светских развлечений, он не за-
бывает и о литературе: пишет пятиактную трагедию оМустафа и Зеан-

' Voltaire's Correspondence, vol. 55. Geneve, 1960. р. 54 (» 11052). Отдельное
издание пьесы находится в Библиотеке Вольтера (см.: Библиотека Вольтера М-Л,
1961.стр.244).

' Об этом см. вводную статью Ж. Шинара в кн.: La jeune illdienne, comedie ell
un fcte et en vers, par Cllamfort. Princelon University Press, Princeton, New Jersey,

Correspondance litteraire, philosopllique et critique, I. X. Paris, 1879, pp. 480-493-

гирп, построенную по всем правилам классицизма и носящую отпечаток
внимательного чтения Расина и Вольтера. Трагедия эта, как в общем все
напечатанное при жизни ее автора, особого интереса не представляет,
и она, подобно оИндианкеп и оСмирнскому купцуп, отмечена характерным
для Шамфора восприимчивостью к злободневным общественным и нрав-

ственным проблемам.

В 1776 г. трагедия была поставлена в придворном театре Фонтене*
и понравилась Людовику XVI и Марии-Антуанетте, а следовательно,
всему двору. Королева пожаловала Шамфору пенсию в 1200 ливров
принц Конде-в 2000 ливров. Он же предложил ему место своего секре-
таря. Шамфор согласился, но ему очень быстро стало невмоготу
дворце этого вельможи. Он дружил со многими титулованными и знат-
ными людьми - во Франции XVIII в. круг людей образованных, спо-
собных вести интересную беседу, оценить ум, остроумие, начитанность
был узок и входили в него главным образом высшие слои дворянства.
Но выступать у них в роли слуги он не желал. Шамфор засыпал
принца стихотворными и прозаическими посланиями, умоляя уволить его.
Любая неуверенность в завтрашнем дне была для него лучше благо-
стояния, купленного ценой независимости. Вся эта история длилась пол-
года.

Шамфору сорок лет, и он начинает тяготиться своим образом жизни
и светским обществом, которое слишком хорошо изучил.* В 1777 г. он по-
селился в Стойле, городке близ Парижа, где более полувека назад жил пре-
старелый Буало. Там Шамфор познакомился с женщиной, внушившей ей
глубокую любовь-быть может, единственную за всю его жизнь. И это
его возлюбленной осталось неизвестным. По некоторым письмам можно
сделать вывод, что она была уже немолода, образованна и что вкусы
совпадали со вкусами Шамфора. Они уединились в маленьком поместье
Водулер неподалеку от Этампа, но продолжалась эта идиллия недолго
подруга Шамфора внезапно заболела и умерла. Смерть ее он перенес
очень тяжело. Друзья насильно извлекли его из Водулера и повез ее
путешествовать по Голландии. По приезде в Париж он снова вернулся
к литературной деятельности.

К этому времени у Шамфора уже твердо сложились демократическим
убеждения, которым он не изменял до конца своей жизни. Характерная
фраза, оброненная им в Антверпене, когда, стоя на мосту с графом
де Водрейлем, он глядел на грузчиков и плотников: оЧего стоит фран-
цузский дворянин по сравнению с этими людьми!п, - воскликнул !
Эти слова он подкрепил всей своей дальнейшей деятельностью. Впрочем
следует заметить, что такие высказывания Шамфора не производили впе-
чатления на его высокопоставленных друзей, которые видели в них всего
лишь острословие: подобная позиция была характерна для многих аристо-

' Oeuvres completes lie Charnfort, t. V. Paris, 1825, p. 268.



кратов предреволюционной Франции. оХотя у самых наших ног, - заме-
чает в своих оМемуарахп Сопор, - [писатели] закладывали мины, кото-
рые должны были подорвать наши привилегии, наше место в обществе,
остатки прошлого нашего могущества, нам эти покушения даже нравились:
не видя грозящей опасности, мы развлекалисьп.

Убеждениям своим Шамфор не изменял никогда. С графом де Вод-
рейлем его связывала искренняя дружба, но когда граф попросил Щам-
фора написать что-нибудь поязвительней против озащитников чернип,
Шамфор ответил письмом-мягким, дружелюбным, но непреклонным.
Он отмечал в этом очень интересном документе, что речь идет о отяжбе
между 30-миллионным народом и 700 тысячами привилегированныхп.
оРазве вы не видите,-писал Шамфор,-что столь чудовищный поря-
док вещей должен быть изменен, или погибнем мы все - и духовенство,
и знать, и третье сословие?. . Я осмеливаюсь утверждать, что если при-
вилегированные на всеобщую беду выиграют тяжбу, то нация, взор-
ванная изнутри, еще века будет вызывать к себе такое же презрение,
какое она вызывает в наши днип.* оЧто благороднее-принадлежать
к отдельной корпорации, пусть даже к самой почтенной, или же ко всему
народу, столь долго унижаемому, к народу, который, возвысившись до
свободы, прославит имена тех, кто связал все свои чаяния с его благом,
но может сурово отнестись к именам тех, кто был ему враждебен?п.'

Наступил 1789 год. Революция не застала Шамфора врасплох.
Он пишет одной из своих приятельниц: оВы как будто опечалены кончиной
нашего друга-покойного деспотизма. Меня, как вам известно, смерть
его нисколько не удивила. Правда, он испустил дух скоропостижно, поэ-
тому какое-то время положение наше будет затруднительно, но мы выка-
рабкаемсяп.

14 июля 1789 г. Шамфор в числе первых вступает в Бастилию.
Довольно ленивый по природе, он теперь лихорадочно работает:
много пишет, принимает участие в выпуске серии оКартины революциип,
где под гравюрами, изображающими такие события, как взятие Басти-
лии или присяга членов Нацонального собрания в зале для игры в мяч,
дает восторженный комментарий происходящего. Одновременно он под-
готавливает для Мирабо, с которым тесно сдружился еще в 1784 г., речь
против Академии: хотя Шамфор еще с 1781 г. сам стал ее членом, он тем
не менее считает, что должны быть уничтожены все привилегии, в том
числе и литературные. Когда в 1790 г. аббат Ранжар преподнес Шамфору
грамоту о присвоении ему звания члена Анжерской королевской академии,
в которой состоял ранее Вольтер, он отказался, мотивируя свой отказ
тем, что намеревается выступить против всех академий. оПусть про-

Comte de Segur. Memoires, он Souvenirs et anecdotes. t. I. Paris, 1842, p 39
Oeuvres completes de Chamfort. t. V, pp. 294-295.
Там me, стр. 301.
Там же, стр. 306.

цветают ваши ученые, ваши аббаты и каноники, но да здравствуют неза-
висимость и равенство! Долой все оковы, все заслоны! Каждый человек
должен иметь право на счастье и славу!п. В том же 1790 г. он пишет по
поводу отмены литературных пенсий, которые были единственным источ-
ником его существования: оЯ пишу вам, а в ушах у меня звенят слова:
ѕОтмена всех пенсий во Франции!" - и я отвечаю: ѕОтменяйте что хо-
тите, я всегда буду верен своим взглядам и чувствам. Люди ходили на
голове, теперь они встали на ноги. У них всегда были недостатки, даже
пороки, но это-недостатки их натуры, а не чудовищные извращения,
привитые чудовищным правительством'п. Эта формулировка очень су-
щественна для мировоззрения Шамфора. Придерживаясь руссонстских
взглядов, но отнюдь не считая оестественного человекап совершенством.
наделенным всеми добродетелями, он утверждал, что тирания уродует
людей, воспитывая в них не присущие им от природы свойства. И когда
французский народ сверг тиранию, Шамфор стал надеяться на век если
не золотой, то по крайней мере разумный.

Шамфору принадлежат афоризмы, которые дожили до наших дней,
хотя об авторстве его все давно забыли. Это он придумал название для
брошюры аббата Сийеса: оЧто такое третье сословие? Все. Чем оно вла-
деет? Ничемп. И он же бросил лозунг оМир хижинам, война дворцамп.
Шамфор не любил речей, произносил их редко, а когда произносил, то
оставался верен своей афористической манере. оѕЯ - все, остальные -
ничто"-вот что такое деспотизм... ѕЯ - это мой ближний, мой ближ-
ний-это я" - вот что такое народовластиеп (стр. 90) - такова одна
из его речей, в которой, так же как в высказываниях по поводу акаде-
мий и пенсий, заключена суть позиции Шамфора по отношению к ста-
рому режиму и революции. Он был демократом до мозга костей, нена-
видел привилегии любого сорта и вида, считал свободу величайшим и
необходимейшим благом для человечества. На первых порах он горячо
приветствовал революцию, его не испугали ее крайности-слова о том,
что авгиевы конюшни не чистят метелочкой, тоже принадлежат ему. Он
дружил с якобинцами, был даже одним из организаторов якобинского
клуба, но, когда начался террор, принять его не смог.

В 1792 г. он был назначен директором Национальной библиотеки.
Времена становились все суровее, но Шамфор ни в чем не менял своего
поведения и продолжал говорить то, что думал. Заслуги Шамфора перед
республикой были велики, к нему относились снисходительно, пока им
специально не занялся один из сотрудников библиотеки, некто Тобьезен-
Дюби, метивший на его место. Он записывал словечки Шамфора и стро-
чил доносы. оВо имя Республики никаких полумер! Сотрите в порошок
этих людей, недостойных иной участи, и пусть патриоты радуются при

'" Там же, стр. 310.



виде своих врагов, поверженных во прахп,"-вот образец литературных
упражнений Дюби. Шамфор ответил на его клевету печатно.'* И все же
она возымела действие, тем более что в это время Шамфор отказал
Эро де Сешелк) в просьбе написать брошюру против свободы слова.
21 июля 1793 г. Шамфора арестовали и посадили в тюрьму Ле Малло-
нет. Через несколько дней его выпустили, приставив к нему и его знако-
мым, выпущенным вместе с ним, жандарма, которого они должны были
совместно содержать.

Тюрьма произвела на Шамфора тягчайшее впечатление. Он говорил
потом, что это не жизнь и не смерть, а для него невозможна середина: он
лолжен или видеть небо, или закрыть глаза под землей. И он поклялся,
что покончит с собой, если его опять арестуют. На воле он продолжал ост-
рить, и через месяц жандарм предъявил ему новый ордер на арест. Щам-
фор попросил позволения выйти в другую комнату и там выстрелил себе
ц голову. Вот как он сам рассказал впоследствии об этом своему другу,
литератору Женгене: оЯ пробуравил себе глаз и переносицу, вместо того
чтобы размозжить череп, потом искромсал горло, вместо того чтобы его
перерезать, и расцарапал грудь, вместо того чтобы ее пронзить. Наконец,
я вспомнил Семену и в честь Сенеки решил вскрыть себе вены. Но он
был богат, к его услугам было все: горячая ванна, любые удобства, а я
бедняк, ничего такого у меня нет. Я причинил себе чудовищную боль -
и без всякого прока. Впрочем, пуля у меня по-прежнему в черепе, а это
главное. Немногим раньше, немногим позже-вот и всеп.

Истекающего кровью, его перенесли на кровать, и там он твердым
голосом продиктовал следующее: оЯ, Себастьен-Рок-Никола Шамфор,
заявляю, что предпочитаю умереть свободным человеком, чем рабом от-
правиться в арестный дом; заявляю также, что если меня, в моем тепе-
решнем состоянии, попытаются потащить туда, у меня еще достанет сил
успешно завершить то, что я начал. Я свободный человек. Никогда меня
не заставят живым войти в тюрьмуп.'* Все, естественно, считали, что он
не выживет. Тем не менее к нему и на этот раз приставили жандарма,
которого, опять-таки, он сам должен был содержать. Но Шамфор опра-
вился, начал даже ходить, перебрался на другую, более дешевую квар-
тиру: после того как он был принужден подать в отставку, средств к су-
ществованию у него совсем почти не было. Впрочем, прожил он недолго.
Через несколько месяцев одна из его ран нагноилась, и 13 апреля 1794 г.
Шамфор умер.

Умирая, он сказал аббату Сийесу: оМой друг, я ухожу, наконец, из
этого мира, где человеческое сердце должно или разорваться, или оледе-

" Цит. по: Chamfort. Mallimes et pensms. Presentation par Claude Roy, Paris,
1963. p. 12.

" Sebastien Chamfort a ses concitoyens en reponse aux calomnies de Tobiesen-Duby.
In: Oeuvres completes de Chamfort, t. V, pp. 325-326.

'* См.: Glinguene). Notice sur Chamfort. In: Oeuvres de Chamfort, recueillio
et publiees par un de ses anils, I. I. Paris, [1795], pp. LX-LXH.

нетьп.'* За гробом Шамфора-в те времена это было актом большого
мужества-шли три человека: Сийсс, Ван-Прат и Женгене.

Приблизительно год спустя П.-Л. Редерер попытался подвести итог
литературной деятельности Шамфора, выступив на страницах оЖурналь
де Парип со статьей оДиалог между редактором и другом Шамфорап.
Как видно уже из заглавия, статья написана в форме разговора двух

-людей, один из которых спрашивает, а второй отвечает. На вопрос ре-
дактора, что же сделал для революции Шамфор, не напечатавший о ней
ни строчки, следует ответ: оШамфор печатал непрерывно, только печатал
он в умах своих друзей. Он не оставил произведений, написанных на бу-
маге, но все, что он говорил, будет когда-нибудь написано. Его слова
долго будут цитировать, будут повторять их во многих хороших книгах,
ибо каждое его слово-сгусток или росток хорошей книгип. И дальше:
оЧтобы [мь1сль] стала общим достоянием, ее должен отчеканить человек
красноречивый, тогда чеканка будет тонкая и четкая, а проба- полновес-
ная. Шамфор не переставал чеканить такую монету, порою - из чистого
золота. Он не сам раздавал ее людям, этим охотно занимались его друзья.
И нет сомнения, что он, ничего не написавший, больше оставил после себя,
чем те люди, которые столько писали за эти пять лет и произносили
столько словп.

Редерер говорил это, не зная и даже не подозревая, что труд всей
жизни его друга сохранился. Между тем после смерти Шамфора Жен-
гене обнаружил папки с его записями. Возможно, кое-что и пропало, но
большая часть была спасена. Эти заметки на клочках бумаги и есть

-оМаксимы и мыслип, оХарактеры и анекдотып,-словом, все, что со-
ставляет живое литературное наследие Шамфора. Произведения, напеча-
танные при его жизни и принесшие ему кратковременную известность-
стихи, пьесы, похвальные слова,-теперь устарели и не представляют
большого интереса, если не считать подписей к оКартинам революциип.
Материалы же, собранные им для труда, который он хотел озаглавить
оТворения усовершенствованной цивилизациип, стали памятником чело-
веческой мысли, вызывающей отклик и через полтораста лет.

Впервые оМаксимып и оАнекдотып появились в свет в 1795 г. - их
издал Женгене, предпослав книге рассказ о жизни и смерти Шамфора.

Конечно, очень ощущается, что не автор подготовил книгу к печати.
В ней есть повторения, проходные, малозначительные пассажи. Особенно
это относится к оХарактерам и анекдотамп. Тем не менее книга и в та-
ком виде достаточно едина, значительна и по-новому освещает темы, раз-
работанные предшественниками Шамфора в жанре моралистики.

Если обратиться к Монтеню, Ларошфуко, Лабрюйеру, то общим
у этих столь различных писателей-моралистов оказывается их взгляд на
неизменност