на из которой находится внутри другой и включает хлоропласт; а также эволюционные потомки таких организмов, похожие на них, но утратившие внутреннего эукариотического симбионта. Эти организмы представлены некоторыми водорослями (гетероконтными), опалинами - крупными одноклеточными существами со жгутиками, обитающими в клоаке лягушки, а также некоторыми из организмов, ранее считавшихся грибами.

(2) Не менее существенное значение имеет региональное разнообразие биоса - разнообразие локальных ансамблей. Это разнообразие задает локальный "стиль биоса"; по выражению А. Любищева19 "дух местности" (genius loci), и представляет экологический коррелят политического членения мира на регионы (Север-Юг, Восток-Запад и более дробные классификации политического многообразия). Взаимосвязь между региональным экосистемным разнообразием и различиями в политической жизни (в разных ее гранях) регионов планеты является одной из важных проблем современной биополитики.

(3)  Разнообразие внутри одной таксономической группы живых существ, в частности внутри одного вида (скажем, разнообразие   внутри вида кошка домашняя). Это разнообразие, в свою очередь, включает в себя ряд важных аспектов. Так, можно говорить о разнообразии группировок особей внутри одного и того же вида живого. Например, все обезьяны шимпанзе относятся к одному виду, но бросаются в глаза различия в поведении и языках общения, а также ритуалах у разных групп шимпанзе. Приматолог де Вал отмечает, что только в одной из изученных им групп шимпанзе обезьяны приветствовали друзей, поднимая над головой руки и пожимая их. Не менее важно разнообразие и внутри одной такой группы - будь то прайд львов или колония микроорганизмов. 
   
    Во-первых, особи различаются по возрастам ("возрастная пирамида"), а во многих случаях по половым характеристикам (даже у бактерий могут быть два типа особей - F+ и F- клетки у кишечной палочки, населяющей кишечник человека). 
    Во-вторых, имеются бесчисленные индивидуальные вариации. Биополитики обращают внимание на то, что и у человека в семьях велики индивидуальные различия, например, между братьями. И в человеческом обществе, и в группах любого другого вида живого такое разнообразие представляет результат сложного взаимодействия врожденных (генетических) характеристик и влияния различий в условиях жизни (факторов окружающей среды). Отметим, что даже в одной семье у человека в разных условиях живут старшие и младшие братья, любимые и нелюбимые дети. 
    На все эти индивидуальные отличия налагаются еще различия, диктуемые распределением ролей и функций во всей группе, семье, колонии, вообще биосоциальной системе. И тогда оказывается, что для разных социальных ролей лучше подходят особи с различными задатками, а также разные роли могут быть распределены по возрастам и полам индивидов. Например, при всем своем "эгалитаризме" (равенстве по богатству, авторитету, рангу, см. ниже, 3.6-3.7) первобытное общество учитывало возрастные, половые и просто индивидуальные различия. Мужчины в основном охотились, женщины - собирали плоды, коренья, ягоды и в большей мере участвовали в воспитании детей; люди преклонного возраста преимущественно становились старейшинами, шаманами, в то же время вождь во время войны чаще был молодым человеком. Люди с индивидуальными талантами могли их развивать - художественные дарования делать наскальные рисунки, искусные танцоры и рассказчики веселить соплеменников своими плясками и повествованиями, соответственно.
    Поэтому био-разнообразие во всех своих гранях поистине является необходимой предпосылкой оптимального, гармоничного функционирования целого анасамбля живого - биосферы.  Организмы с различными характеристиками и требованиями к среде обитания, вступающие в разнообразные отношения друг с другом,  могут  быть  функционально специализированны  в рамках "тела биоса".  Каждый из биологических видов может представлять собой жизненно  важный  орган  этого "тела". Есть  многочисленные  примеры  отрицательных глобальных последствий уничтожения одного только биологического вида.
    Такова панорама биоса, из недр которой возник человек и в постоянном контакте с  которой происходит вся его деятельность, в том числе и политическая. В этом биополитическое значение этой  биологической панорамы. Именно на фоне панорамы биоса разворачивалась прогрессивная эволюция царства животные (Animalia), к которым и принадлежит Homo sapiens.
    
3.3. Кратко о движущих силах биологической эволюции.

3.3.1. Дарвиновская теория эволюции в современную эпоху. 
 Каковы механизмы биологической эволюции, давшей планетарное био-разнообразие, включая человека? Как известно, теория эволюции Чарлза Дарвина  исходила из следующих основных положений:

* Большинство видов живых организмов высоко плодовиты - на свет часто появляются  сотни или тысячи потомков одной особи (одной пары);
* Однако лишь часть этих потомков выживает и в свою очередь оставляет после себя потомство;
* Разные особи различаются по своим признакам (индивидуальная, или неопределённая, изменчивость);
* Выживают и размножаются  только наиболее приспособленные к условиям существования особи (the fittest).

    В ХХ веке благодаря развитию генетики положения Дарвина подверглись модификации - возникла синтетическая теория эволюции (СТЭ), или неодарвинизм. "Индивидуальная изменчивость" была интерпретирована как результат мутаций (изменений отдельных генов или их комплексов), а также рекомбинаций генов в ходе полового процесса, переноса плазмид и ряда других событий, ведущих к обмену генетической информацией между особями. Все эти процессы поставляют "сырой материал для эволюции"20. Накоплению "сырого материала" способствуют периодические изменения численности популяций ("волны жизни" по С.С. Четверикову), а также изоляция - распад популяции на несколько частей, лишённых возможности свободно скрещиваться. Изоляцию могут вызывать горные хребты, водные преграды и др. географические барьеры, а также биологические причины (например, две части популяции различаются по времени брачного сезона). 
    Все указанные процессы в совокупности поставляют "материал", подвергаемый естественному отбору. Если Дарвин говорил о естественном отборе индивидов в результате конкуренции и борьбы за существование, то сторонники СТЭ убеждены, что естественный отбор работает не с самими организмами, а с их генами, которые или сохраняются и даже накапливаются в популяции, либо элиминируются (уничтожаются) отбором. Некоторые сторонники неодарвинизма рассматривают организм  лишь как носитель генов, приспособление для создания новой ДНК на базе существующей ("курица необходима для того, чтобы яйцо создало новые яйца"). Организм может вообще принести себя в жертву, если окажется, что таким путём наиболее эффективно его гены передадутся следующему поколению -- тема книги Р. Докинза (1989) "Эгоистичный ген". 
    
3.3.2. Недарвиновские теории эволюции. В биологии поныне не утихает дискуссия, начавшаяся в связи с выходом в свет книги "Происхождение видов" Ч.Дарвина. Ставится вопрос, является ли естественный отбор основным "творческим фактором" эволюции, как полагают сторонники дарвинизма, или его роль в эволюции более скромная -- он выбраковывает нежизнеспособные варианты, а действительно творческая роль отводится другим факторам эволюции. Каким именно факторам? По этому критерию классифицируются эволюционные учения, которые рассматриваются как "недарвиновские", "антидарвиновские", хотя их позитивное содержание часто вполне может войти в состав некой комплексной теории эволюции, учитывающей также и дарвиновские факторы. Приведём примеры альтернативных теорий эволюции:
    
* Теории, основанные на общих (системных) или специфических биологических законах, управляющих изменениями форм живого независимо от естественного отбора. Примером может служить теория номогенеза (закономерной эволюции), предложенная в начале ХХ века Л.С. Бергом21. Роль случайности (в том числе случайных наследуемых изменений типа мутаций) в эволюционном процессе Берг не признавал, а естественный отбор считал консервативной силой, охраняющей уже сложившиеся формы жизни от появления случайных "монстров". Эволюция предопределена и совершается крупными скачками на основе неизвестных внутренних сил, а факторы внешней среды играют второстепенную роль. В более близкие нам годы разработано несколько вариантов "неономогенеза", в которых на место "неизвестных внутренних сил" ставились конкретные законы и факторы. Такова, например, концепция эволюции на базе общей теории систем Ю.А. Урманцева. Постулируется семь и только семь способов преобразования любой системы, будь то молекула гексозы или венчик цветка.  Простор эволюционных событий ограничивается тем, что биологическая эволюция также "обязана" придерживаться этих способов. С.В. Мейен указывал на законы структурных композиций, определяющие взаимопереходы, например, форм листовой пластинки в процессе эволюции. Стоящие на позициях неодарвинизма А.В. Яблоков и А.Г. Юсуфов (1989) тем не менее признают наличие "эволюционных запретов", распространяющихся отнюдь не только на живую природу. Они указывают, например, на возможность существования всего 231 форм кристаллической решётки. 

* Теории эволюции на базе крупных скачков (о которых говорил и упомянутый выше Берг), а не в результате накопления малых изменений, как полагал Дарвин).  Так, сторонники современного "пунктуализма" (С. Гулд, С. Стейн, В. Элдридж) утверждают, что прерывистые изменения преобладают в истории жизни: эволюция сконцентрирована в очень быстрых актах видообразования. На примере происхождения человека утверждается, что никакого градуализма (постепенного накопления первоначально малых изменений) не было обнаружено ни в одном из таксонов гоминид (предков современного человека, представителей рода Homo).

* Теории эволюции, где хаотические генетические изменения (мутации, рекомбинации, "дрейф генов") выступают самостоятельной движущей силой эволюции, а не только поставщиком исходного материала для творческой работы естественного отбора (как полагают сторонники дарвинизма). Эти взгляды известны с начала ХХ века как "генетический антидарвинизм" (Г. де Фриз, Л. Кено, И. Лотси и др.), но они неоднократно получали новые импульсы к развитию в связи с теми или иными данными генетики. Например, в 60х-70х годах  ХХ века "нейтральные мутации" ("ни пользы ни вреда") были рассмотрены как важнейший фактор эволюционных преобразований сторонниками теории "нейтральной эволюции" (М. Кимура и др.).

* Теории эволюции, придающие первостепенное значение кооперации, взаимопомощи между биологическими индивидами и их сообществами (т.е. биосоциальными системами), а не индивидуальной конкуренции и борьбе за существование - предпосылкам дарвиновского естественного отбора. Подобные эволюционные воззрения, очевидно, представляют наибольший биополитический интерес. Они учитывают надиндивидуальные уровни эволюции - тот факт, что всякий индивид составляет часть популяции, экосистемы. Так, русский ученый В.А. Красилов  называет свою теорию "экосистемной теорией эволюции"22. Он предполагает, что первичными могут быть изменения надорганизменных систем (в том числе экосистем),  и тогда организмы должны вторично меняться, чтобы гармонично вписаться в обновлённые системы надорганизменных рангов. 

* Современный натурфилософ, синэргетик и член Римского клуба Эрих Янч полагает, что адекватное понимание биологической эволюции невозможно без учета взаимодействия (коэволюции) живых организмов и целых экологических систем, в состав которых они входят. Понятие "коэволюция" (см. 2.2.) подчеркивает именно тот факт, что эволюция не сводится к одностороннему приспособлению организма к его среде обитания - среда обитания, экологическая ниша, также сама эволюционирует под влиянием живых организмов, занимающизх эту нишу. В противовес ортодоксальным сторонникам дарвинизма (в современном варианте СТЭ), Э. Янч полагает, что эволюция не сводится только к генетическим изменениям с их последующим отбором. Янч вслед за К. Уоддингтоном делает акцент на эпигенетической эволюции -- изменениях живых организмов, вызванных избирательной активацией одних генов и подавлением функционирования других. Этот процесс прямо зависит от факторов среды, "так что при одних и тех же генетических структурах получаются совершенно различные свойства и поведенческие репертуары организмов; в то же время одинаковые жизненные формы и поведение могут базироваться на различных наследственных задатках" (Jantsch, 1992, S.216). В качестве яркого примера Э. Янч приводит явление неотении. Оно заключется в том, что при определенных условиях личиночные стадии развития животного приобретают способность размножаться. Поэтому взрослые стадии утрачивают свое значение и постепенно исчезают с лица Земли. Возникает по сути новый биологический вид, причем он сохраняет исходный генотип, в котором реализуются только блоки информации, относящиеся к личиночным стадиям. Янч вопрошает, не является ли современная акселерация - раннее приобретение подростками в странах Запада половой зрелости --  также вариантом неотении с формированием исключительно "тинейджерской" цивилизации в человеческом обществе (Jantsch, 1992)? Международное научное сообщество признаёт, что одним из важнейших учёных, развивавших кооперативное, а не чисто конкурентное направление в теории эволюции, был русский естествоиспытатель и анархист П.А. Кропоткин. В книге "Взаимопомощь как фактор эволюции..." Кропоткин (Kropotkin, 1902) подчёркивал, что живые существа  оказывают друг другу "бессознательную поддержку" в суровой борьбе за существование - борьбе не столько между индивидами, сколько борьбе масс живых организмов против враждебного окружения. Кооперация весьма распространена в биологическом мире. Кропоткин приводил ряд примеров: бобры совместно запруживают реку, лошади держат круговую оборону против атакующих волков.   Эволюция мыслилась Кропоткиным в первую очередь как процесс,  направленный  на совершенствование кооперативного взаимодействия между индивидами. 

* Теории эволюции, использующие концепции синэргетики  (работы И.Р. Пригожина, Г. Хакена и др.). Вариант рассмотренных в предшествующих пункте теорий кооперативной эволюции, ибо синэргетика с ее представлениями о диссипативных структурах исходит из факта кооперации тех или иных объектов между собой, что приводит к формированию целых систем, которые представляют собой нечто большее, чем слагающие их элементы. Э. Янч, ратующий за коэволюцию организмов и надорганизменных систем, в то же время опирается в своей концепции эволюции на синэргетические представления о том, что биологический объект любого типа представляет собой диссипативную структуру (см. 2.5.3), эволюционирует по соответствующим законам (проходит стадии бифуркаций и др.). Янч полагает, что простые диссипативные структуры из молекул и их комплексов предшествовали возникновению живых существ и явились предпосылкой для их появления на Земле и дальнейшей эволюции. А.М. Хазен (1998) подчеркивает роль хаоса как беспорядочной совокупности объектов (молекул, клеток, растительных листьев, людей в социуме), поставляющей материал для эволюции с формированием упорядоченных структур, которые, однако, не должны быть слишком упорядоченными и оставлять места глобальной тенденции к нарастанию хаоса. Слишком упорядоченные системы оказываются  нежизнеспособными. Переходя от эволюции живого вообще вк эволюции политических систем, Хазен видит в избыточной упорядоченности и централизованности одну из причин неизбежного краха тоталитарных политических систем типа сталинского режима.  Добавим от себя, что та же избыточная упорядоченность представляет также неизбывную проблему всякой локальной бюрократической структуры (см. подробнее раздел 4).

3.3.3. Телеономический отбор и эволюция на уровне сообществ (биосоциальных систем). Из более близких к нам по времени теорий, воскрешающих многие идеи Кропоткина, особого рассмотрения в контексте данной книги заслуживает концепция "телеономического отбора" американского биополитика П. Корнинга (Corning, 1983 1987, 1997 и другие работы). Теория представляет собой интересную попытку применить к биологической эволюции некоторые данные и концепции таких "сквозных" современных научных направлений, как кибернетика, теория систем и в особенности уже упомянутая синэргетика. Она в то же время базируется на эволюционно-биологической теории симбиогенеза, одним из классиков которой считается американская исследовательница Линн Маргулис. Воскрешая работы Б.М. Козо-Полянского и других русских биологов начала ХХ века, Л. Маргулис утверждала на базе накопленных данных, что крупная веха эволюции - формирование эукариотической клетки (см. 3.1.) -- явилась результатом симбиоза нескольких, первоначально свободноживущих, организмов.
    П. Корнинг полагает,  что формирование всё более сложных систем в результате объединения ранее самостоятельных частей есть магистральная тенденция биологической эволюции23.   Кроме возникновения эукариотической клетки и многоклеточных существ, не менее важен следующий шаг - объединение многоклеточных индивидов в ещё более сложные надорганизменные системы (колонии, семьи, сообщества и др.). Каждая усложняющаяся биосоциальная система больше суммы своих частей - имеет новые свойства, отсутствующие у её компонентов, взятых порознь. Уже эукариотическая клетка способна осуществлять процессы (примером может служить апоптоз), которые не могут реализовать ни симбиотические органеллы сами по себе, ни цитоплазма с ядром, взятая без этих органелл. Корнинг вводит понятие "функционального синэргизма" - "комбинаторных или кооперативных эффектов, которые имеют положительные последствия в отношении различных аспектов проблемы выживания или  воспроизводства" (биосоциальных систем - дополнение автора). Работы Корнинга изобилуют примерами "функционального синэргизма". Так, "кооперирующие фуражиры у синиц быстрее добывают пищу, чем одиночные птицы" (Corning, 1983, P.81). Правда, не всякие новые системные свойства, возникающие при комбинировании составляющих элементов, оказываются полезными для системы в целом (положительная синэргия). Эти свойства могут быть нейтральными и даже вредными для системы (отрицательная синэргия). Однако именно положительные кооперативные свойства представляют, по мысли Корнинга, глубинную причину ортогенетического (направленного) аспекта эволюционного процесса, т.е. прогрессивного развития комплексных, иерархически организованных систем.  
    Подобно П.А. Кропоткину, Корнинг полагает, что по мере усложнения биосоциальных систем конкуренция за ресурсы между особями уступает конкуренции между целыми биосоциальными системами, включающими несколько организмов. Индивиды в основном не конкурируют, а кооперируют между собой. 
    В отличие от Кропоткина, Корнинг не именует себя антидарвинистом. Он только дополняет дарвинизм своим утверждением о возможности и важности для эволюции отбора на надиндивидуальных уровнях.  Иными словами, утверждается, что эволюция отбирает целые биосоциальные системы. Корнинг убеждён, что эволюция направлена на всё более координированную, эффективную кооперацию между индивидами в составе таких систем (скажем, на усиление координации поведения муравьёв в муравейнике, так что более эффективно функционирующая муравьиная колония побеждает в конкурентной борьбе менее успешно действующую). В этом пункте концепция Корнинга уязвима для критики с позиций более ортодоксального дарвинизма. 
    В координированно функционирующем муравейнике (или иной биосоциальной системе) в любой момент могут возникнуть случайные мутации, в результате которых возникает генотип "эгоиста". В отличие от нормальных альтруистичных кооператоров, мутантные особи не помогают другим, не участвуют в строительстве муравейнике, его обороне, уходе за личинками и др. В то же время они пользуются всеми благами жизни в коллективе. Такие эгоисты не рискуют собой, не тратят свою энергию в интересах всей системы, и они будут иметь больше шансов выжить, оставить потомство, передать свои гены последующим поко