в возрасте 1,5 - 3 лет наблюдаются в основном агонистические взаимодействия. Дошкольники раннего возраста склонны формировать достаточно жесткие линейные иерархии по физической силе и агрессивности, которые можно выявить, заставляя детей раскладывать фото товарищей по садику по принципу "кто сильнее?", а также протоколируя случаи вербальных/физических угроз, ссор, игнорирования одним ребенком другого (Barner-Barry, 198153). К 3 годам доля агонистического доминирования в группах детей снижается за счет усиления афилиации, приводящей к гедонистическим иерархиям на основе структуры внимания: подчиненные индивиды в группе детей уделяют значительно больше внимания доминантам, чем последние - подчиненным детям. У 4-5 летних детей устанавливаются в основном гедонистические иерархии. 
    
    Два механизма социального доминирования представляются разными гранями одного целого в рамках предложенного М.Е. Гольцманом54 принципа взаимной стимуляции/блокировки  поведения. Представим себе двух животных одного вида, одно из которых осуществляет какую-либо деятельность. Другое, наблюдающее, животное получает стимул к воспроизведению этой деятельности -- к имитации (которая рассмотрена нами выше как механизм локальной координации поведения). Стимуляция поведения носит взаимный конкурентный характер. Например, две обезьяны (или два мальчика в детском саду) стремятся перекричать друг друга55. Рано или поздно обнаруживается, что один из соревнующихся индивидов более не способен выдерживать конкуренции более сильного (выносливого, агрессивного и др.) партнера. Победитель в соревновании теперь блокирует соответствующую активность у других особей. Если подобное ингибирование активности происходит в масштабах всей биосоциальной системы, то особь становится доминантом -- но только в рамках данной деятельности. Поэтому и возможно несовпадение доминирующих особей в различных сферах деятельности. 
    Исключение представляет конкуренция, основанная на агонистическом поведении. Например, животные соревнуются в способности повалить соперника наземь; выдержать демонстрацию угрозы со стороны партнера и др. Понятно, что победитель в таком соревновании способен подавлять конкурентов и в других сферах деятельности (известно, что победитель турнира у оленей получает преимущественный доступ к самкам). Так складывается агонистическое доминирование и соответствующая иерархия в социуме. 
    Однако путь к статусу доминанта в биосоциальной системе может лежать и через победу в конкуренции в неагонистических видах поведения, если они играют ключевую роль в данном социуме -- обеспечивают жизненно важные ресурсы (конкуренция за успехи в охоте или собирании плодов), вызывает особое внимание к победителю. Обезьяны пытаются обратить на себя внимание, производя максимальный шум (напрмер, ударяя по пустым канистрам, Дерягина, Бутовская, 1992), вырывая с корнем деревья и др. Подростки в человеческом обществе добиваются социального статуса не только через победы в драках (подростковая агрессия). Они также пытаются всячески "эпатировать публику", создав тем самым структуру внимания, в которой им была бы обеспечена центральная роль. Так может сложиться гедонистическая иерархия. Конечно, она будет достаточно изменчивой и болеее того, имеет тенденцию к расщеплению (см. раздел 3 о расщепленном лидерстве в первобытном социуме).
    Иерархии существует в весьма широком эволюционном диапазоне - их  находят даже  у микроорганизмов56 Иерархии регулируют доступ "менее ценной" части биосоциальной системы (низкоранговых особей) к ограниченным источникам ресурсов. Другая социальная функция иерархии -- понижение уровня внутригрупповой агрессии за счет выработки правил мирного взаимодействия особей разных рангов: доминантов, субдоминантов, подчиненных. 
   
5.14.3. Об иерархиях в человеческом обществе. Распространенность и эволюционно-консервативный характер феномена иерархии ставит  под серьезное сомнение все те утопические проекты реорганизации человеческого общества, где люди предстают полностью уравненными по социальному рангу. В социологии и политологии хорошо известен "железный закон олигархии" Р.Михельса, гласящий, что даже партии и другие политические движения, стремящиеся к эгалитарным (раннехристианским, социалистическим, коммунистическим) целям и идеалам, формируют все более жесткие бюрократизирующиеся иерархии в процессе собственного развития и формирования стремящихся к замкнутости политических элит. 
    Явление доминирования в человеческом социуме не ограничивается только "личными" отношениями между людьми и их группами. В человеческом социуме происходит институционализация отношений доминирования-подчинения -- их закрепление как политической власти. Проблема власти -- одна из стержневых проблем политологии. Р. Мастерс характеризует всю политику как сферу отношений доминирования, которые стремятся к созданию, поддержанию или изменению социальных правил.  Власть базируется на отношениях доминирования-подчинения. Понятие "власть" означает способность и право одних осуществлять свою волю в отношении других. В то же время власть как явление и особенно политическая власть, наряду с биосоциальными предпосылками, включает в себя и весьма существенную социокультурную компоненту. В человеческом социуме появляются новые специфические ресурсы политического доминирования, из числа которых в нашу эпоху все более существенная  роль отводится обладанию информацией. Впрочем, и в сообществах обезьян информация нередко служит важной предпосылкой по крайней мере временного ситуационного лидерства. Так, шимпанзе следуют за особью, знающей, где расположены кормушки с вкусными листьями (de Waal, 1996). 
    Культурно детерминированы характерные для человеческого общества символические атрибуты власти - от маршальского жезла до расположения кресел в зале заседания парламента или Политбюро советских времен. Зарубежные эксперты легко выясняли политическую иерархию в СССР по тому, как политические деятели располагались в зале во время официальных мероприятий. Однако некоторая часть символики политической власти имеет и биосоциальные предпосылки. Например, облеченное властью лицо поднимается на высокую трибуну, монархи и диктаторы воздвигали себе в разные эпохи истории гигантские статуи; в то же время и в сообществах обезьян вожак стремиться подчеркнуть свои большие размеры, занять возвышенное положение, в буквальном смысле "унизить" подчиненных особей, которые сами преуменьшают свой рост, принимают сгорбленнную позу, подставляются доминанту и др.. Доминирование в человеческом обществе в большинстве случаев предполагает лидерство - управление поведением индивидов и групп и, в целом, политическими процессами в социуме. Отметим, что обратное утверждение не всегда верно. Лидер может и не быть доминантом, что мы особенно рельефно видим на примере рассмотренных выше частичных, лишенных привилегий и особого статуса, лидеров в первобытных группах и современных типах сетевых стуктур. Политическое лидерство рассматривается биополитиками в этологических терминах (см. подробнее 5.16.1.).
    В жестких иерархических социальных структурах часто возникает своеобразный альянс лидера (доминанта) с индивидами самых низких рангов ("подонками" в наиболее буквальном смысле этого слова). Как обратил внимание Р.В. Дольник (1994, 1996), такая ситуация имеет аналоги в сообществах других приматов (макак). Альянс является взаимовыгодным: особи низкого ранга ищут в нем покровительство и защиту от субдоминантов, а доминант также оказывается в выигрыше - низкоранговые особи, ничтожные по статусу сами по себе, тем не менее помогают ему унизить субдоминантов, ослабить исходящую от них угрозу для собственного статуса. Исторические примеры альянса лидера (особенно тиранического) и "подонков" варьируют от ситуации в тюрьме, где есть "пахан" и подпевающие ему "шестерки", до тоталитарного государства, лидер которого окружает себя полностью зависящими от него "выдвиженцами". 
    Понятие доминирования распространимо также на отношения между целыми политическими системами - например, между государствами на международной арене, где в каждую историческую эпоху складывается свой "баланс сил". Как особи в сообществе обезьян, недоминирующие государства могут формировать коалиции, которые в целом становятся сильнее, чем государство-доминант. 
    
5.14.4. Горизонтальные структуры. Обратимся теперь к горизонтальным (не-иерархическим) структурам, существующим у  различных форм живого наряду с иерархиями. Оба типа структур во многих биосоциальных системах постоянно взаимодействуют. Часто одна и та же биосоциальная система может быть рассмотрены в разных ракурсах: можно подчеркивать момент иерархичности, доминирования-подчинения, а можно - наличие в системе горизонтальных отношений. Горизонтальные отношения связаны с различными формами взаимной поддержки, кооперации (см.), афилиации (см.),  игры,  ласок (груминга) и др. Поэтому горизонтальные структуры. заслуживают также название "кооперативные структуры". Горизонтальные структуры _ "клубы" характерны, например, для молодых животных многих видов, как уже отмечено выше (см. 4.2).. Подобные "молодежные клубы", или "межсамцовые альянсы" (Плюснин, 1990) у обезьян иногда поднимают бунт против доминанта,  который, однако, в большинстве случаев легко усмиряется (McGuire, 1982). 
    Имеется известный параллелизм между горизонтально-кооперативным социальным проектом Кропоткина, основанном на децентрализованных сетях из разнообразных "групп и федераций всех размеров и рангов", и биосоциальными системами общественных насекомых. В частности, муравьи строят свои муравейники без прорабов. У каждого в голове имеется в основном совпадающий план постройки,  которая одновременно начинается во многих местах. Существует масса "избыточной рабочей силы", которая устремляется туда, где работа и так продвидается наиболее успешно (принцип стигмэргии, от греч. stigme -  побуждение и ergasia - работа). 
    Резюмируя все сказанное об иерархиях, можно подчеркнуть многоплановость, полиструктурность биосоциальных систем. Различным ситуациям соответствуют несовпадающие структуры отношений, лидеры, иерархия (или, возможно, отсутствие иерархии и горизонтальные отношения).
    Для биополитики важно перевести вопрос об иерархических и горизонтальных структурах в плоскость практических политических решений. В каких ситуациях предпочтительны строго иерархические и в каких - более эгалитарные социальные структуры в человеческом обществе? В разделе 4 мы подробно обсуждали возможные сферы применения децентрализованных социальных структур  с частичными лидерами (сетевых структур). Однако мы отмечали, что имеются и ситуации, когда предпочтительна иерархия. Крайний пример представляет  армия, где необходимы быстрые волевые решения, а не дебаты. Во многих других ситуациях "человек, стихийно получивший руководящий пост в группе, если он не только доминантен, но еще и умен, талантлив, порядочен, обеспечивает всей группе очень большой успех" (Дольник, 1994, 1996). Но в тех же цитируемых работах справедливо отмечается и угроза, обусловливаемая чисто иерархическим стилем управления - лидер может оказаться опасным для общества, аморальным, даже психически нездоровым, и тому немало примеров в истории. Противоядие В.Р. Дольник видит в сознательном контроле со стороны общества за процессом выбора лидера, который должен обладать не только биосоциальным доминированием, но и позитивной политической программой и данными для ее реализации (см. 5.16.1 о биосоциальных лидерах и политических учителях). Дольник также обращает внимание на то, что в коллективе в типичном случае имеется сразу много иерархий (одна формальная и несколько неформальных) с разными доминантами (лидерами). Он считает полезным обеспечить каждому индивиду возможность мигировать от иерархии к иерархии и участвовать более чем в одной иерархии одновременно. По-видимому, полагая жесткую иерархичность непременным свойством человеческого общества начиная с первобытных времен, Дольник в этом пункте тем не менее близко подходит к сценарию многоцентровых сетевых структур, изложенному нами в разделе 4 и приводящему при логическом развитии к идее расщепленного лидерства и организации по типу "хирамы".
    
5.14.5. Биополитическая подсистема биосоциальной системы. Вернемся к взглядам биополитика П. Корнинга, распространившего понятие "политика" на взаимоотношения между индивидами и группами различных форм живого и даже на взаимодействия между митохондриями и ядром одной-единственной эукариотической клетки. Пpи этом термин "политическая система" интерпретируется им  как те элементы клетки, многоклеточного  организма, биосоциальной системы, который непосредственно отвечает за регуляцию поведения системы, "целеполагание" (например, принятие решения о маршруте миграции группы обезьян и о пункте назначения), управляющую коммуникацию (Corning, 1983, 1987, 1997). В такой расширительной интерпретации понятие "политическая система" соотвествует тому, что мы рассмотрели как факторы социальной координации. Их совокупность мы обозначаем несколько "смягченным" термином биополитическая система (или биополитическая подсистема биосоциальной системы, Олескин, 1994). Биополитическая система  может быть воплощена в лидере, в неиерархических факторах социальной координации (таких как поле диффузных сигнальных агентов), но в любом случае она управляет в той или иной мере поведением индивидов, ограничивает их свободу и в этом плане аналогична политической системе человеческого общества. 
    Корнинг вычленяет в своих работах  типичные свойства человеческого общества, вполне распространимые на биосоциальные системы других форм живого:
     
* открытость по отношению к среде обитания, включающей другие живые организмы - отсутствие непроницаемых границ  между биосоциальной системой и ее окружением;  
* энерго-информационный обмен (ЭНИО) как внутри системы, так и с другими системами; 
* целеориентация системы, основная эволюционно заданная цель всякой биосоциальной системы - выживание в меняющихся условиях, для чего необходимы как внутренняя стабильность, так и готовность к перестрорйкам (см. рубрику "Выходы" в нижеследующей кибернетической схеме, и ср. схему политической системы в подразделе 3.7., где имеется та же рубрика и те же целевые характеристики в ней). В силу логики  "телеономической концепции" Корнига цель понимается как способ описания направления вектора естественного отбора, работающего с целыми биосоциальными системами;
* взаимодействия между функционально специализированными структурами и подсистемами (скажем, между различными кастами и "профессиональными группами" муравьев в муравейнике); 
* иерархическая организация; 
* внутренний контроль (по существу, механизмы координации поведения); 
* коммуникация (о последних трех характеристиках мы уже подробно говорили выше); 
* обратная связь: результаты предшествующих действий биосоциальной системы влияют на ее состояние и последующие действия (бобры, запрудившие реку, должны учитывать в дальнейшем, что река стала глубже); 
* необратимость пройденных этапов развития системы  (то, что соответствует присываемым древнегреческому философу Гераклиту словам "Нельзя два раза войти в одну и ту же реку");  
* отрицательная энтропия - поддержание упорядоченности в мире, где в целом царит беспорядок; состояние устойчивого неравновесия на базе ЭНИО со средой. 

    В свете этих обобщающих характеристик Корнинга можно модифицировать, распространив на биосоциальные системы,  и схему функционирования политической системы, предлагаемую системной школой в политологии (эта схема приводится выше в подразделе 3.7.). Модификация данной схемы в приложении к биосоциальным системам подытоживает многое из сказанного нами об этих системах (см. кибернетическую схему биополитической системы).
    Основной лейтмотив приводимой ниже схемы: на базе заданных "Входов" (биосоциальной системы с ее конкретными характеристиками, заданного способа получения энергии, сложившихся норм социального поведения) биополитическая система выбирает оптимальную стратегию выживания в данных условиях; принятое системой "стратегическое решение" призвано обеспечить "Выходы" (результаты) в виде целостности, стабильности системы и в то  же время ее готовности адаптироваться к изменениям в условиях. Как в случае политической системы человеческого общества, "Выходы" биополитической системы влияют на ее "Входы", внутри системы есть обратная связь 
    
    
    
    




                  










    
    
    Отметим, что наряду с биополитикой, П.Корнинг активно разрабатывает также "биоэкономику"  (Corning, 1997), понимая  ее  как  способы обеспечения материальными ресурсами, энергией всякой биосоциальной системы, поставленной перед необходимостью выжить в суровых и меняющихся условиях. Поэтому указанная на схеме "биоэкономическая система" будет соответствовать, например, группе фуражиров в муравьином сообществе, основная задача которых - снабдить пищевыми ресурсами все это сообщество.  С этих позиций он подходит и к организации человеческого общества, где политика, по взглядам Корнинга, представляет собой коллективное предприятие, направленное на выживание социума. Американский ученый Дж. Миллер, применяя системный подход к живым организмам, предложил классификацию подсистем, из которых состоят биологические системы любого уровня организации (от клетки до - политический пример - современного "супранационального государства"). Таких функциональных подсистем, по Миллеру (Miller, 1978; Miller, Miller, 1993), насчитывается 20, причем одни из них преобразуют вещество и энергию ("биоэкономическая система" на схеме), другие - информацию. Среди последних особое биополитическое значение имеет "подсистема принятия решения" (decider). Она может быть уподоблена тому, что было обозначено как биополитическая подсистема: это "исполнительная подсистема, которая на входе получает информацию от всех других подсистем, а на выходе генерирует информацию, контролирующую всю систему" (Miller, 1978). Другая важная подсистема, рассматриваемая Миллером - подсистема "канал/сеть" (channel/net), ведающая передачей информации в пределах биосоциальной системы. Наличие такой коммуникационной системы необходимо для функционирования биполитической системы (системы принятия решения в терминологии Миллера), она сопоставима, например, со "средствами массовой информации" как орудием влияния политической системы человеческого общества на население.
    
    
5.15. Биосоциальное пространство и конвенции

А.А.Захаров (1991 и другие работы) предложил понятие биосоциального пространства как особой многомерной системы координат. Она отображает характеристики биосоциальной системы (плотность особей в ней, ранговая  иерархия, геометрия гнездовой постройки и др.), влияющие на поведение данного индивида, его физиологические параметры и др. Биосоциальное пространство формируется в сообществах насекомых, в микробных колониях (где присутствует связывающий индивиды  в  целостную  систему  полимерный матрикс) и - в то же время - в сообществах приматов, включая и человеческое общество.  С.В.Чебанов (1998) различает понятия Homo sapiens и человек. H.sapiens - лишь телесный субстрат, который становится человеком только после социализации - включения в  многомерную систему связей, норм и условностей социума. Человек, по Чебанову, даже внешне отличается от H.sapiens; H.sapiens голый, человек одет; далее человек бреется, стрижет волосы, прокалывает уши и разными другими способами видоизменяет телесность H.sapiens ради включения в биосоциальное пространство (в этом случае следует сказать просто социальное пространство) с его регламентированными нормами внешнего вида, поведения и взаимоотношений индивидов.
     Такие регламентированные нормы как бы наполняют собой биосоциальное пространство не только в человеческом обществе, но и в биосоциальных системах разнообразных живых существ. "Например, статус охраняемых территорий поддерживается как  бы "признанием преобладающих прав" хозяина какого-либо участка