оциальной защищённости, стимулируют дружеские доверительные отношения, ведут к всплеску социальной активности и инициативы "снизу" (со стороны масс людей), которая так нужна  нынешней России. По трезвым оценкам зарубежных аналитиков, именно такая инициатива "снизу" позволит подтолкнуть Россию на наиболее перспективный вариант развития - сценарий Российского чуда. При этом научный и духовный  потенциал интеллигенции   и потенциал российских недр вполне способны обеспечить быстрый рост экономики России к 2010 году.
    В заключение отметим, что рассмотренные типы структур выступают как конкретные воплощения в человеческом социуме идей русского мыслителя начала ХХ века А.А. Богданова (1921) об организации систем, составленных из элементов любой природы  (объектов физики, биологии, социальных наук...). Одним из типичных организационных принципов Богданов считает вычленение активного центра ("центрального комплекса"), по отношению к которому остальная часть системы выступает как периферия.  Степень подчинения периферии центром, однако, варьирует, от системы к системе. 
    
* Доминирование центра наиболее рельефно выступает в организациях "централистического типа", которые Богданов также обозначает как "авторитарный тип". Именно такие системы сопоставимы с рассмотренными выше бюрократическими организациями. Богданов подчеркивает, что "в царстве жизни централистический тип - один из наиболее обычных: достаточно вспомнить роль мозга в животных организмах, властителей в авторитарных общественных организациях..." (Богданов, 1921, С.9). Богданов указывает на характерные для сугубо централистических организаций противоречия между интересами доминирующего центра и подчиненной периферии, накапливающиеся по мере  развития таких организаций. Эти противоречия могут быть смягчены, если контроль со стороны центра будет ограничен, периферия станет более самостоятельной, т.е. произойдет "демократизация" всей системы. В конкретном случае бюрократических организаций это означает смягчение их организационных принципов и, в первую очередь, ослабление единоначалия, т.е. шаги в сторону создания небюрократических структур.

* А.А. Богданов ведет речь также о "многоцентровых" организациях. По существу, это не что иное, как сетевые структуры с несколькими частичными лидерами (см. о "хираме" выше). И такие структуры имеют свои противоречия, избежать которые возможно, если четко разграничены функции частичных лидеров (если пользоваться нашей терминологией). В книге. Богданова приводится пример: планетная система с двумя солнцами. Если оба солнца будут претендовать на роль центра масс планетной системы, то у планет получатся сильно вытянутые и часто неустойчивые траектории орбит, они будут "разрываться" в поле тяготения сразу двух больших масс; вся планетная система будет неустойчивой. Однако, если одно из солнц будет только светить для всей системы, но не занимать в ней центрального положения (т.е. вращаться по орбите наряду с планетами), а другое будет только служить тяготеющим центром, но не светить, то такая система вполне может быть устойчивой, ибо "оба "солнца", темное и светлое, не конкурируют между собой в своих разных центральных функциях" (Богданов, 1921, С. 201). Таким образом, ни один из частичных лидеров в сетевой структуре не должен забывать о своей "частичности", претендовать на общее руководство.

* А.А. Богданов допускает и существование почти бесструктурных систем (в социуме к этому типу приближаются многие "молодежные клубы", где практически нет иерархии). У них не выражен центр, но тогда весьма существенное значение приобретает иной организационный принцип - система должна иметь хорошо защищенную внешнюю границу, своего рода наружный скелет.39  Системы без четкого центра, но с ясно очерченной границей Богданов называет "скелетными". Если в биологических системах слово "скелет" во многих случаях можно понимать буквально, то в социальных системах речь может идти о консолидации всей системы, ее противопоставлении всему остальному миру на базе тех или иных символов. Мы уже приводили пример: японские предприятия с низкой степенью бюрократичности акцентрируют дух единой команды, выделяют себя из остального мира именно символическими средствами (гимны, особая форма одежды и многое другое). Сетевые структуры, несомненно, также немыслимы без каких-либо основополагающих идей, единых задач всей структуры. Очевидно, каждая сетевая группа должна выработать и свою характерную символику (для нашего сектора биополитики и биосоциологии в МГУ роль такой символики играет, например, само слово "биополитика"). В разделе 5 мы еще вернемся к функции объединяющих символов как "наружного скелета" в плане их роли в этническом самосознании и этноконфликтах (см. 5.16).

    Поскольку грядущее "сетевое общество" тем не менее, как указано выше, не может не включать также и бюрократические элементы - особенно на вершине государственной власти - то следует ожидать, что оно постепенно будет приобретать черты некой синтетической структуры, включающей "централистические", "многоцентровые" и чисто "скелетные" образования в терминологии А.А. Богданова. "Сетевое общество" можно представить себе как результат коэволюции центра и автономных частей, бюрократических и сетевых децентрализованных организационных структур.
    
    Настоящий раздел посвящен смене организационных форм на протяжении истории человеческого общества. Если возникающие в эпоху индустриального общества бюрократические организации выступают как яркие примеры "социальных клеток", то распространяющиеся в постиндустриальном обществе небюрократические организации с принципами широкой специализации, многоначалия, стимуляции неформальных отношений воскрешают в новом обличьи некоторые черты первобытной социальной организации. Наиболее последовательно эти принципы воплощаются сетевыми организациями (социальными сетями), к числу которых принадлежит и авторский вариант ("хирама"). Социальные сети создают у людей чувства принадлежности, социальной защищённости, стимулируют дружеские доверительные отношения, ведут к всплеску социальной активности и инициативы "снизу" (со стороны масс людей), которая так нужна  нынешней России.
    
    
    
Раздел пятый. ЭТОЛОГИЯ И СОЦИОБИОЛОГИЯ: ПРИЛОЖИМОСТЬ К ПОЛИТИЧЕСКОМУ ПОВЕДЕНИЮ

Биополитики посвящают себя не только исследованию эволюционной предыстории человеческого социума, запечатлённой в "памяти генов". Они также прилагают усилия к пониманию современного политического поведения индивидов и их групп, причем и эта грань биополитики также порождает социальные технологии. В разделах 3 и 4 мы фактически уже затронули такие биополитически важные направления современной биологии как этология (особенно социальная этология) и социобиология. В данном разделе будет дана более многосторонняя характеристика этих "поведенческих" наук в плане их использования в социально-политической сфере.

5.1. Кратко об этологии

    Для целей настоящей книги достаточно упрощенно определить этологию как область биологии, ведающую поведением живых организмов (уточнения будут внесены чуть ниже). Поведение может  быть  определено как способ ответа организма  на стимул извне; этот стимул может быть простым, как например запах  пищи. В этом смысле можно сказать,  что бактерия осуществляет "поведение", когда она движется в направлении более высокой  концентрации сахара.  Такое движение представляет собой очень примитивное  поведение, но это один из вариантов простых реакций, которые соответствуют образу жизни бактерий и позволяют этим организмам жить и  размножаться. 
    Что касается многоклеточных животных, то они  распространились в  различных средах обитания и встретились с разнообразными проблемами, решение которых было необходимо для выживания  и воспроизводства.  Нервная  система  и  поведение координированно эволюционировали в сторону все большего усложнения. Поведение любого животного  адаптировано (приспособлено)  к его образу жизни. Периферическая и центральная нервная  система  воспринимают и перерабатывают информацию, вносимую внешними стимулами, и запускают  реакции организма, которые  мы наблюдаем как поведение.
    Поведение животных можно объяснить двумя путями. Во-первых, мы можем задать вопрос о том, как это поведение реализуется,  т. е. как органы чувств животного, его нервная система или внутренние процессы создают физиологические  предпосылки для  того  или  иного поведения.  Таким путем мы исследуем  проксимативные причины поведения.  Для анализа проксимативных причин, или  механизма  поведения,  мы можем измерять уровни гормонов или регистрировать электрические импульсы на нейронах. Но мы можем  спросить, зачем  изучаемое поведение возникло в ходе эволюции,  т. е. какова его адаптивная ценность.  Этот вопрос относится к исследованию ультимативных причин поведения. Исследование ультимативных (эволюционных) причин поведения  может  быть  осуществлено  путем,  например, оценки его влияния на выживание животного или его плодовитость.
    Этология достигла значительных успехов в последние годы,  опираясь на классические  исследования  К.  фон  Фриша,  К.Лоренца  и  Н.Тинбергена. Целый ряд исследований был посвящен ритуальному поведению (брачное,  территориальное и игровое поведение). Этологическая школа К.Лоренца с  самого  начала  уделяла  значительное внимание социальным взаимодействиям между индивидами. Лоренц сумел показать,  как эволюция формирует цепочки социальных связей,  так что последовательность действий одного индивида коэволюционирует с ответными действиями другого (других). Атакующее движение из репертуара агрессивного поведения становится пусковым механизмом для, на первый взгляд,  неуместных поведенческих реакций других индивидов, например, для ритуалов ухаживания за особью противоположного пола . Популярность работ Лоренца усилила интерес к ритуальным сигналам доминирования и подчинения, которые регулируют многие социальные взаимодействия  у позвоночных животных. 
    На протяжении ХХ века существовало также поведенческое исследовательское направление под названием "бихевиоризм". Характерной для раннего бихевиоризма (например, для работ Дж. Уотсона и Б. Скиннера, начиная с 10--20-х годов ХХ века) была так называемая модель "чёрного ящика": живое существо уподоблялось автомату, дававшему на каждый предложенный экспериментатором стимул (С) вполне определённый ответ (О, модель стимул-ответ,  С-О). Под влиянием работ И. Павлова упор делали на рафлекторное, отвечающее внешнему раздражителю, поведение. 
    Такие исследования наталкивались на объективные трудности: далеко не всякое поведение может быть изменено или вызвано заново воздействием извне (путем подкрепления), многие его формы имеют жестко запрограммированную наследственную компоненту. Именно по контрасту с бихевиоризмом многие этологи определяют свою науку как в первую очередь как изучение поведения в естественных условиях (с акцентом на врожденные формы и механизмы поведения), хотя на деле они ныне проводят лабораторные эксперименты, отдают дань влиянию обучения на поведение. Во второй половине ХХ века бихевиоризм уступает место бихевиорализму, признающему, что, в отличие от робота, организм реагирует на один и тот же стимул по-разному, в зависимости от своего внутреннего состояния (В). Постулируется модель стимул--внутреннее состояние организма-ответ  (С-В-О). Так, голодная чайка реагирует на предложенную пищу, а сытая - отворачивается от нее. Бихевиорализм фактически приближается по методологии к этологии в ее современных модификациях, которую мы здесь в основном и рассматриваем.  
    Начиная с первой половины ХХ века имела распространение также зоопсихология (сравнительная психология), характеризовавшаяся первоначально во многом упрощенческим, механистическим подходом к поведению животных как к комбинации условных и безусловных рефлексов. Ныне зоопсихология переживает переосмысление как современная наука, вобравшая в себя все достижения этологии. Развивается, конечно, и сама этология. Современная этология вобрала в себя полезные подходы к исследованию обучения, творчества, мышления животных, развитые в русле  бихевиоризма, бихевиорализма, зоопсихологии и др. смежных исследовательских направлений 
    Этологический подход, исходно примененный к позвоночным животным и некоторым беспозвоночным (например, членистоногим, моллюскам, иглокожим), был постепенно распространен по эволюционной лестнице:
    
* "Вниз", в сторону более примитивных форм живого. Ныне говорят  об этологии простейших и даже бактерий, имея в виду исследование имеющихся у них поведенческих реакций, которые носят как индивидуальный (избегание бактерией вредного химического вещества), так и коллективный, "социальный", характер (например, агрегация бактериальных клеток в ответ на выработку феромона).

* "Вверх", на вид Homo sapiens, что имеет очевидное биополитическое значение..  Формируется этология человека как исследование человеческих взаимодействий в повседневной жизни и кросс-культурный анализ поведенческих тенденций, их непосредственных механизмов. Кросс-культурный (англ. cross-culture) анализ основан на сопоставлении поведения  у представителей различных культур человеческого общества с преимущественным вниманиям к совпадающим или очень сходным у всех культур элементам и репертуарам поведения (поведенческим универсалиям, см. Бутовская, 1999). Так, И. Айбль-Айбесфельдт исследовал улыбку как компонент поведения, характерный и для бушмена, и для папуаса, и для европейца (и даже для шимпанзе и мартышки). В такой интерпретации этология человека почти синонимична поведенческой антропологии как науке о взаимодействии биологического и социального в поведении человека. Этология человека включает, по мысли некоторых ученых, особый, наиболее тесно связанный с биополитикой раздел, специально исследующий поведение индивидов и групп в политических ситуациях - политическую этологию (Caton, 1998). По мнению В.Р. Дольника (1994, 1996), этология человека предполагает приблизительно следующую логику наблюдателя: "Меня не интересует, что ты думаешь, меня интересует только, что ты сделал и в ответ на какой стимул".
Одной из основных задач этологии человека является выявление генетически детерминированных поведенческих актов. Поэтому излюбленными объектами этологов человека были маленькие дети, еще не подвергшиеся существенному воздействию социальной среды, в том числе и дети с физическими недостатками (глухонемые, слепые и др.), которые, тем не менее оказались способными улыбаться, смеяться, топать ногами в гневе и др. Этологи предпринимают  также сравнительные исследования с представителями различных культур ради выяснения универсальных видоспецифичных черт поведения H. sapiens или же черт, общих для человека и других животных в более или менее широком эволюционном диапазоне (эволюционно-консервативных форм поведения). Имеются и другие типовые исследовательские задачи этологов человека.  
Например, они изучают со своей точки зрения всякого рода официальные мероприятия (политические митинги, судебные заседания и др.). Разумеется, поведенческие исследования  с  людьми, помимо своей сложности, вызывают психологические, этические и юридические проблемы. Биополитик Г. Шуберт описывает, с присущим ему юмором, попытку американских ученых исследовать с позиций этологии человека процесс принятия решения судьями Федерального Трибунала Швейцарии. Он указывает, что американцы с видеотехникой были выдворены из зала заседаний примерно через две минуты после начала их наблюдения за ходом судебного разбирательства (G. Schubert, 1981).
 
5.2. Инстинкт и другие врожденные формы поведения

    Инстинкт представляет собой генетически детерминированный комплекс фиксированных действий - "наследственных координаций" по К. Лоренцу, включающих следующие компоненты: 
    
* компетентное состояние особи,  готовой к совершению определенного действия.  Это состояние определяется  нейрофизиологическими и  гуморальными факторами.  Так,  голодное животное готово к поиску пищи (восприимчиво к соответствующим  раздражителям);  сексуально-восприимчивое -- к  поиску  партнера;  
* ключевой раздражитель (релизер), включающий "врожденное размыкающее устройство" и тем  самым, запускающий инстинктивное поведение. Так, у самца корюшки красная окраска брюшка подплывающей рыбы является ключевым раздражителем для оборонительного поведения. В состоянии готовности (компетентности) животное часто само активно ищет ключевые раздражители, а в состоянии особо  сильного возбуждения инстинкт  может сработать даже "вхолостую", в отсутствие релизера;  
* завершающее (консумативное) действие, например, добывание пищи  или спаривание с партнером;  
* подавляющий раздражитель. Истинкт  может не быть реализован,  если имеется "мешающий" стимул, переключающий активность особи на другое поведение. Так, самец чайки может прекратить ритуал ухаживания за самкой, если он встретит пищевой раздражитель.
    
    Инстинкт часто образуют сложную иерархическую последовательность, причем завершение  первого  инстинктивного действия создает предпосылки для следующего действия и др. У большинства известных видов животных инстинкт сочетаются с формами поведения,  приобретенными в результате обучения (см. подраздел 5.1.2), жизненного опыта.  Комплексные формы поведения  с  инстинктивными  и приобретенными компонентами (причем,  вклад тех и других может варьировать), Л.В.Крушинский обозначал как "унитарные реакции".
    Ряд исследователей особо выделяют так называемые социальные инстинкты - врождённые механизмы, позволяющие устанавливать контакты с особями своего вида с помощью сигналов. Репертуар врожденных, генетически  обусловленных форм поведения бывает столь консервативен у каждого вида,  что по этим признакам виды можно  классифицировать, даже если они не отличаются по морфологии. Конрад Лоренц в своих знаменитых работах 30-40х годов ХХ века продемонстрировал этот факт на примере ритуалов  брачного  поведения  у  16  видов уток. 
     В рамках биополитического подхода особенно важны так называемые "открытые инстинкты" (или открытые программы поведения), так что  инстинктивно задана только общая канва поведения,  а многие детали могут варьировать в зависимости от ситуации.  Открытые программы включают танец,  пение,  создание семей,  заботу о потомстве, охрану территории,  доминирование  и  подчинение.  Подобные открытые инстинкты,  несомненно,  функционируют  и у человека. 
    Помимо инстинкта, имеются и более примитивные врожденные формы поведения, не имеющие характерной для инстинкта структуры, например, кинезис (изменение скорости хаотического движения в ответ на стимул), таксис (направленное движение по направлению к стимулу или от него), рефлексы типа коленного и др. Их роль в человеческом социальном поведении, вероятно, незначительна. Более того, противники биополитического подхода как раз и пытались сводить вклад биологического элемента в поведение человеческого индивида к коленному рефлексу или отдергиванию руки от раскаленного предмета. Как мы уже видели, фактически вклад биологии существенно более весом, и о нем будет идти речь в дальнейшем тексте данного раздела. 
    Поведение человеческих толп часто существенно примитивнее поведение индивидов. Недаром Лоренц сравнивал толпу людей в состоянии возбуждения с анонимной, безлидерной стаей рыб. Поэтому в некоторых случаях толпа обнаруживает аналоги и таких реакций как кинезис или таксис. "Ходынская катастрофа" в начале царствования Николая II и другие подобные случаи раздавливания людей неуправляемой толпой (скажем, при похоронах И.В. Сталина) в известной мере могут быть интерпретированы как хаотический "кинезис" толпы, взбудораженной  сильным стимулом (раздача царских подарков, вынос тела вождя) и ведущей себя как стая рыб на нересте. 
    
5.3. Обучение

Не только в человеческом обществе, но и в сообществах многих других форм живого существует извечный вопрос о том, что важнее для поведения индивида - природа (генетические задатки) или воспитание, среда? Nature or Nurture? (тема биополитической конференции