Джек ЛОНДОН

                           ДЖЕРРИ-ОСТРОВИТЯНИН

                                  Роман

                    Перевод с английского А. Кривцовой
                   Иллюстрации художника П. Пинкисевича

     ________________________________________________________________

                               ОГЛАВЛЕНИЕ:

                         ПРЕДИСЛОВИЕ
                         ГЛАВА ПЕРВАЯ
                         ГЛАВА ВТОРАЯ
                         ГЛАВА ТРЕТЬЯ
                         ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
                         ГЛАВА ПЯТАЯ
                         ГЛАВА ШЕСТАЯ
                         ГЛАВА СЕДЬМАЯ
                         ГЛАВА ВОСЬМАЯ
                         ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
                         ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
                         ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
                         ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
                         ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
                         ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
                         ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ
                         ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ
                         ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ
                         ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ
                         ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ
                         ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ
                         ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ
                         ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ
                         ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ
                         ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

                         Краткий словарь морских
                         терминов и выражений

     ________________________________________________________________


                               ПРЕДИСЛОВИЕ

     Несчастье некоторых  беллетристов  заключается  в  том,  что  средний
человек полагает, будто вымысел и ложь - одно и то же. Несколько лет назад
я   опубликовал   "Рассказы   Южных  морей"*.  Действие  разыгрывалось  на
Соломоновых  островах.  Сборник  рассказов  удостоился  похвалы  критиков,
признавших в нем весьма почтенный плод фантазии. Что же касается реализма,
то его,  по их мнению,  там не оказалось.  Конечно,  как известно всякому,
волосатые каннибалы исчезли с лица земли,  а следовательно, не разгуливают
нагишом и не отрубают голов друг другу, а иной раз и белому человеку.
     _______________
          * "Рїаїсїсїкїаїзїыї Юїжїнїыїхї мїоїрїеїй"  -  сборник  рассказов
     Джека Лондона, вышедший в 1911 году. (Здесь и далее прим. ред.)

     Ну,  так слушайте! Эти строки я пишу в Гонолулу, на Гавайях. Вчера на
пляже Вайкики со мной заговорил один незнакомец. Он упомянул о нашем общем
друге,  капитане  Келларе.  Когда  я  на  "Миноте"  -  судне,  вербовавшем
чернокожих рабочих,  - потерпел крушение у Соломоновых островов, спас меня
этот самый капитан Келлар, шкипер вербовщика "Евгения". Незнакомец сообщил
мне,  что  чернокожие завладели головой  капитана Келлара.  Ему  это  было
известно.  Он  был  уполномочен матерью капитана Келлара ликвидировать его
имущество.
     Слушайте дальше!  На  днях  я  получил письмо от верховного комиссара
британских Соломоновых островов* мистера К.  М.  Вудфорда.  Он вернулся на
свой  пост  после  длительного отпуска,  проведенного им в Англии,  где он
устраивал сына  а  Оксфордский  университет.  Порывшись  на  полках  любой
общественной  библиотеки,  можно  извлечь  на  свет  книгу,  озаглавленную
"Натуралист среди охотников за головами".  Мистер К. М. Вудфорд и является
этим натуралистом и автором данной книги.
     _______________
          * Бїрїиїтїаїнїсїкїиїеї  Сїоїлїоїмїоїнїоївїыї оїсїтїрїоївїа - эта
     часть Океании в начале  XX  века  была  разделена  между  несколькими
     империалистическими  державами,  в  том  числе Британией и Германией.
     Отсюда "британские" и "германские" Соломоновы острова.

     Вернемся к  письму.  Повествуя о  своих повседневных заботах,  мистер
Вудфорд мимоходом упоминает о  только что выполненном специальном задании.
Выполнение его задержалось из-за его поездки в Англию. То была карательная
экспедиция на соседний остров, между прочим, и для поисков голов некоторых
наших общих друзей-белых: негоцианта, его жены, детей и клерка. Экспедиция
прошла  успешно,  и  м-р  Вудфорд заканчивает свое  повествование об  этом
эпизоде  такими  словами:  "Особенно поразило меня  отсутствие страдания и
ужаса в их лицах,  выражавших скорее безмятежное спокойствие".  Заметьте -
это  он  пишет о  людях своей же  расы,  о  людях,  хорошо ему  знакомых и
частенько обедавших с ним в его собственном доме.
     Многие друзья,  с  которыми я сиживал за обедом в те удалые,  веселые
дни на Соломоновых островах,  погибли таким же образом.  Бог мой! Я отплыл
на  кече "Минота",  шедшем на Малаиту вербовать рабочих,  и  взял с  собой
жену.  На двери нашей каюты еще видны были следы топора,  свидетельствуя о
событии,  происшедшем  несколько  месяцев  назад,  когда  отрубили  голову
капитану  Маккензи,  бывшему  в  то  время  шкипером "Миноты".  Подходя  к
Ланга-Ланга,  мы увидели британский крейсер "К„мбриен",  удалявшийся после
обстрела одной из деревень.
     Не имеет смысла обременять  введение  к  моему  рассказу  дальнейшими
деталями,  каковых,  утверждаю,  я могу привести множество.  Надеюсь,  мне
удалось до известной степени заверить,  что  приключения  собаки  -  героя
моего  романа  -  являются подлинными приключениями в весьма реальном мире
каннибалов.  Когда я с  женой  отплыл  на  "Миноте",  мы  нашли  на  борту
очаровательного щенка - ирландского терьера, охотника за неграми*; то была
такая же гладкошерстная собака,  как и Джерри,  а звали ее Пегги. Хозяином
ее  был  великолепный шкипер "Миноты".  Миссис Лондон и я так сильно к ней
привязались,  что миссис Лондон  после  крушения  "Миноты"  сознательно  и
бесстыдно  украла  ее  у  шкипера  "Миноты".  Признаюсь,  что  я  столь же
сознательно и бесстыдно потворствовал преступлению  жены.  Мы  так  любили
Пегги!  Милая,  славная  собачка,  погребенная  в море у восточного берега
Австралии!
     _______________
          * Нїеїгїрїы.  - Имеются в виду  коренные  обитатели  Соломоновых
     островов,   меланезийцы,  которые  по  внешним  признакам  напоминают
     некоторые африканские народности.  В  этнографии  меланезийцы  иногда
     называются   негроидами;  белые  завоеватели  Меланезии  называли  их
     неграми.  На самом деле этнический состав  народностей  Африки  резко
     отличается от меланезийцев.

     Мне остается прибавить,  что Пегги,  как и Джерри,  родилась у лагуны
Мериндж на плантации Мериндж, находящейся на острове Изабелла. Этот остров
лежит  к  северу от  острова Флориды,  где  находится правительство и  где
обитает верховный комиссар мистер К. М. Вудфорд. Я хорошо знал отца и мать
Пегги и  частенько с любовью следил,  как эта верная пара бегала бок о бок
вдоль берега. Отца действительно звали Терренс, а мать - Бидди.

                                                      Дїжїеїкї Лїоїнїдїоїн
     Пляж Вайкики.
     Гонолулу. Оагу Т. Х.
     5 июня 1975 г.


                               ГЛАВА ПЕРВАЯ

     Пока  мистер  Хаггин  не  подхватил его  неожиданно под  мышку  и  не
спустился на корму поджидавшего вельбота,  Джерри и не подозревал, что ему
грозит какая-нибудь неприятность. Мистер Хаггин был его любимым хозяином в
течение всех  шести месяцев жизни Джерри.  Джерри не  знал мистера Хаггина
под именем "хозяин", ибо слову "хозяин" не нашлось места в словаре Джерри,
этого гладкошерстного, золотисто-рыжего ирландского терьера.
     Но в сознании Джерри "мистер Хаггин" значит то же самое,  что в наших
словарях значит для  собаки слово  "хозяин".  Слова "мистер Хаггин" Джерри
слышал постоянно:  так называли его хозяина многие -  Боб,  клерк и Дерби,
надсмотрщик на  плантации.  И  редкие  посетители,  двуногие  человеческие
существа,  вроде тех,  кто  приехал на  "Эренджи",  тоже обращались к  его
хозяину "мистер Хаггин".
     Но собаки  в своем смутном,  неясном,  возвеличивающем людей сознании
возносят своих хозяев и любят их  больше,  чем  те  заслуживают.  "Хозяин"
значит  для  них  то  же,  что значил "мистер Хаггин" для Джерри.  Человек
считает себя хозяином своей  собаки,  но  собака  считает  своего  хозяина
богом.
     Однако слова  "бог"  не  было  в  словаре  Джерри,  хотя он уже успел
приобрести определенный и довольно пространный  словарь.  "Мистер  Хаггин"
значило то же,  что и "бог".  Для Джерри слова "мистер Хаггин" звучали так
же,  как звучит слово "бог" для людей,  ему поклоняющихся.  Короче, мистер
Хаггин был богом Джерри.
     Итак, когда мистер Хаггин,  или бог,  или называйте его,  как хотите,
пользуясь нашим ограниченным языком,  властно и резко поднял Джерри, сунул
его под мышку и спустился в вельбот, а черная команда сейчас же склонилась
к веслам,  Джерри немедленно всем своим  существом  ощутил,  что  началась
полоса  необычайного.  Раньше  он  никогда  не  бывал  на борту "Эренджи",
выраставшего перед ним с каждым свистящим ударом весел,  на которых сидели
чернокожие.
     Всего  час  назад  Джерри  прибежал из  дому  на  берег  поглядеть на
отплытие "Эренджи".  Уже  дважды за  полгода своей жизни испытывал он  это
удовольствие.  А  удовольствие было незаурядное -  бегать вверх и  вниз по
белому  берегу  из  коралла,   раздробленного  в   песок,   и  под  мудрым
руководством Бидди  и  Терренса не  только  принимать участие в  суматохе,
царившей на берегу, но и самому подбавлять жару.
     Здесь происходила охота на негров.  Джерри родился,  чтобы ненавидеть
негров.  Еще писклявым щенком он на опыте убедился, что Бидди, его мать, и
его отец Терренс ненавидят негров.  На  негра следовало рычать.  На негра,
если только он не был домашним слугой,  нужно было кидаться,  кусать его и
рвать всякий раз,  когда он  появлялся во  дворе фактории.  Так  поступала
Бидди.  Так  поступал Терренс.  Этим  они  служили своему богу  -  мистеру
Хаггину. Негры были низшими двуногими созданиями, которые, как невольники,
работали на своих двуногих белых господ,  жили в  рабочих бараках далеко в
стороне и, как существа низшие и ничтожные, не смели приближаться к жилищу
своих господ.
     А охота на негров была отважным предприятием.  Об этом  Джерри  узнал
вскоре после того,  как научился ползать.  Приходилось идти на риск.  Пока
мистер Хаггин,  Дерби или  Боб  находились  поблизости,  негры  переносили
преследования.  Но случалось,  что белых господ поблизости не было.  Тогда
правило гласило: "Берегись негров!" На охоту можно было отважиться, только
приняв  все  меры  предосторожности.  В  отсутствие белого господина негры
имели привычку не только хмуриться и ворчать,  но  и  нападать  на  собак,
пуская в ход камни и палки.  Джерри видел,  как обижали его мать; да и его
самого,  пока он не научился уму-разуму, отколотил однажды в высокой траве
негр Годарми,  который носил на груди китайскую дверную ручку, висевшую на
веревке, свитой из кокосовых волокон. Джерри помнил еще одно приключение в
высокой  траве,  когда  он  и  его  брат  Майкл  сразились  с негром Оуми,
замечательным тем,  что он носил на груди зубчатые колеса  от  будильника.
Майкл получил такой удар по голове, что левое ухо у него навсегда осталось
поврежденным; оно высохло, странно скрючилось и стояло твердо, торчком.
     Мало того.  У Джерри были брат Пэтси и сестра Кэтлин; два месяца тому
назад они  исчезли -  перестали существовать.  Великий бог мистер Хаггин в
ярости  метался  по  плантации.  Обыскали заросли  кустарника.  Высекли  с
полдюжины негров.  Мистеру Хаггину не  удалось открыть тайну  исчезновения
Пэтси  и  Кэтлин.  Но  Бидди  и  Терренс знали.  Знали и  Майкл и  Джерри.
Четырехмесячные Пэтси и  Кэтлин попали в  кухонный котел в  бараках,  а их
нежные щенячьи шкурки были сожжены. Джерри это знал не хуже, чем его отец,
мать  и  брат;  все  они  безошибочно распознали запах  горелого  мяса,  а
Терренс,  придя в бешенство,  даже напал на Могома,  слугу, за что получил
выговор и тумак от мистера Хаггина, ничего не почуявшего и не понявшего. А
мистер Хаггин всегда насаждал дисциплину среди всех существ, обитавших под
его крышей.
     Но  на  берегу,  где  столпились  со  своими  сундучками  на  головах
чернокожие,   у  которых  окончился  срок  службы,   готовясь  отплыть  на
"Эренджи",  охота на негров не грозила опасностью. Здесь можно было свести
старые счеты,  другого случая уж не представилось бы,  так как чернокожие,
отплывавшие на "Эренджи",  назад никогда не возвращались. Так, например, в
то самое утро Бидди,  вспомнив удар, полученный некогда от Леруми, впилась
ему зубами в  голую икру и  сбросила его в  воду вместе с сундучком и всем
его  земным имуществом,  а  затем  радостно скалила зубы,  глядя на  него,
уверенная в  защите мистера Хаггина,  который,  ухмыляясь,  взирал на  эту
картину.
     Кроме того,  на  борту "Эренджи" обычно находилась какая-нибудь дикая
собака,  и  Джерри и  Майкл  могли в  полное удовольствие лаять на  нее  с
берега.  Однажды  Терренс,  который  был  немногим меньше  эрдельтерьера и
отличался такой же львиной храбростью, - Терренс Великолепный, как называл
его  Том  Хаггин,  -  поймал дикую собаку,  оскорбившую своим присутствием
берег,  и  задал  ей  чудесную трепку.  Джерри,  Майкл и  в  то  время еще
здравствовавшие Пэтси и  Кэтлин со  звонким лаем приняли участие в  битве.
Джерри никогда не  мог  забыть экстаза,  охватившего его,  когда пасть его
наполнилась волосами,  по запаху, несомненно, собачьими. Дикие собаки были
собаками -  он  признавал в  них свою породу,  -  но  от  его собственного
высокого рода они чем-то отличались...
     Джерри уже не смотрел на приближавшийся "Эренджи".  Бидди, умудренная
прежними горькими разлуками,  села у  самого края песка,  опустив передние
лапы в  воду,  и  горестно завыла.  Джерри знал,  что  этот вой вызван его
участью,  и скорбь эта остро,  хотя и смутно,  терзала его чувствительное,
горячее сердце.  Он не знал, что предвещает ее вой, и ощущал надвигающуюся
на него катастрофу. Он глядел на нее, мохнатую, удрученную горем, и видел,
как  Терренс  заботливо  вертится  вокруг.   Терренс  и  Майкл  тоже  были
мохнатыми,   как   Пэтси   и   Кэтлин,   а   Джерри  являлся  единственным
гладкошерстным членом семьи.
     Терренс -  хотя об этом знал Том Хаггин,  а не Джерри - был любящим и
преданным супругом.  Джерри  с  раннего детства помнил,  как  Терренс имел
обыкновение много  миль  бегать  с  Бидди  вдоль  берега  или  по  аллеям,
обсаженным кокосовыми пальмами;  они  бежали  бок  о  бок,  у  обоих  были
радостно-смеющиеся морды.  Так  как  Джерри знал  только Терренса,  Бидди,
своих братьев и  сестер да  немногих забегавших к  ним диких собак,  то  и
считал,  что все собаки ведут себя так, остаются верными своим супружеским
узам. Но Том Хаггин понимал всю необычность такого поведения.
     - Славная порода!  -  не  раз  одобрительно заявлял он,  и  глаза его
увлажнялись  от   умиления.   -   Настоящий  джентльмен,   этот   Терренс,
четвероногий честный мужчина.  Пес-мужчина на  четырех ногах,  и  не знаю,
есть ли  еще такой на  свете.  Высшая порода,  ей-богу!  Его кровь,  умная
голова и мужественное сердце скажутся в тысяче поколений.
     Терренс если и  горевал,  то  скорби своей вслух не проявлял;  но его
беспокойство о Бидди выражалось в том,  что он кружился вокруг нее. Майкл,
однако, заразился горем матери и, усевшись подле нее, гневно залаял на все
увеличивавшуюся полосу  воды,  как  стал  бы  лаять  на  всякую опасность,
таящуюся  в  джунглях.   Этот  лай  также  сдавил  сердце  Джерри,  и  его
предчувствие, что неведомая злая судьба надвигается на него, усилилось.
     Для своих шести месяцев Джерри знал и  слишком много и  слишком мало.
Он знал,  не думая об этом и сам не зная откуда,  почему Бидди -  мудрая и
храбрая Бидди -  не  послушалась влечения своего сердца и  не  бросилась в
воду,  чтобы плыть вслед за  ним.  Она  защищала его,  как  львица,  когда
большая пуарка (такова была в словаре Джерри - вместе с хрюканьем и визгом
- комбинация звуков для  слова  "свинья") пыталась его  сожрать,  загнав в
угол  под  домом  на  высоких  сваях.   Как  львица,   прыгнула  Бидди  на
поваренка-негра,  когда тот ударил его палкой,  выгоняя из кухни.  Она, не
поморщившись,  встретила сильный удар  палки,  затем повалила его  на  пол
среди горшков и сковород и рвала зубами, пока ее не оттащил мистер Хаггин,
на которого она впервые зарычала.  Мистер Хаггин не рассердился на нее, но
поваренок,  осмелившийся  поднять  руку  на  собаку,  принадлежащую  богу,
получил резкий выговор.
     Джерри знал,  почему  его  мать  не  бросилась  вслед  за ним в воду.
Соленое море,  как и лагуны,  ведущие к нему,  было табу.  Слова "табу" не
было в словаре Джерри. Но смысл или значение его он отчетливо сознавал. Он
смутно,  неясно,  но твердо знал,  что входить в воду для собак не  только
нехорошо,  но и в высшей степени опасно,  что такая смелость может повлечь
за собой исчезновение собаки: в воде скользили, бесшумно двигались, иногда
по  поверхности,  иногда  выплывая  со дна,  большие чешуйчатые чудовища с
огромными зубастыми челюстями; они утаскивали в глубину и глотали собаку с
такой же быстротой, как куры мистера Хаггина клевали зерна.
     Часто он слыхал,  как его отец и мать, сидя в безопасности на берегу,
с  ненавистью лаяли на этих страшных обитателей моря,  когда те появлялись
на поверхности воды у самого  берега,  напоминая  плавучие  бревна.  Слова
"крокодил"  не  было  в  словаре  Джерри.  Крокодил  был образом - образом
плавучего бревна,  отличавшегося от всякого другого бревна  тем,  что  оно
было  живое.  Джерри  слышал,  запоминал  и узнавал много слов,  и ему они
служили тем же орудием мысли, что и человеку, хотя он, не наделенный даром
членораздельной речи, не мог этих слов выговорить. Тем не менее в процессе
мышления он пользовался образами так же,  как люди пользуются  словами.  В
конце  концов  и человек в процессе мышления поневоле прибегает к образам,
которые соответствуют словам и дополняют их.
     Быть может, в мозгу Джерри образ плавучего бревна был теснее и полнее
связан с самим предметом, чем слово "крокодил" и сопутствующий ему образ в
сознании человека.  Ибо Джерри действительно знал о крокодилах больше, чем
знают люди.  Он мог почуять запах крокодила на большем расстоянии и  более
отчетливо,  чем любой человек, даже негр-островитянин или житель лесов. Он
знал,  когда крокодил, вылезший из лагуны, лежит неподвижно и, быть может,
спит в тростнике джунглей на расстоянии сотни футов.
     О языке крокодилов он знал больше,  чем знает любой человек.  У  него
было  больше  способов и возможностей изучить его.  Он знал издаваемые ими
разнообразные звуки,  похожие на хрюканье и потрескивание.  Он узнавал  по
этим  звукам,  когда  крокодилы  сердятся  или испуганы,  голодны или ищут
любви. И эти звуки в его словаре занимали такое же определенное место, как
слова  в  словаре  человека.  Они  служили  ему  орудием мысли.  По ним он
взвешивал,  решал и определял свое собственное поведение,  как это  делает
каждый человек,  или,  подобно человеку, лениво отказывался от какого-либо
действия и только отмечал и запоминал,  что вокруг него происходило  и  не
требовало с его стороны никакого соответствующего поступка.
     И  все же  очень многого Джерри не знал.  Он не знал величины земного
шара.  Он  не  знал,  что  лагуна  Мериндж,  окаймленная  сзади  высокими,
поросшими лесом горами, а спереди прикрытая коралловыми островками, отнюдь
не была всей вселенной.  Он не знал, что она являлась лишь частью большого
острова Изабеллы.  А Изабелла была лишь одним -  и даже не самым большим -
из тысячи образующих группу Соломоновых островов,  которую люди обозначали
на картах скоплением пятнышек в юго-западной части Тихого океана.
     Правда, он   смутно  подозревал  о  существовании  чего-то  иного  за
пределами лагуны М