) К счастью,
город был настолько очарователен, что за целую неделю все это лишь немного
начало нам надоедать.
   Самый интересный музей Кито - Музей Золота, где собраны археологические
находки со всей страны. Еще задолго до прихода инков здесь существовало
множество самобытных культур, владевших, в частности, практически всеми
методами обработки золота, известными ювелирам наших дней. Особенно
красивы золотые маски вождей.
   Платину здесь научились добывать по крайней мере в 2000 году до нашей
эры.
   К сожалению, Юлька то ли снова чего-то объелась (в Кито это нетрудно),
то ли плохо переносила профилактические таблетки от малярии, которые мы,
начитавшись всяких ужасов, глотали сдуру каждую неделю, но несколько дней
она неважно себя чувствовала, так что первую вылазку из города я совершил
один. Мне очень хотелось все-таки посмотреть леса крайнего северо-запада
континента, и я сел на автобус в город Santo Domingo de los Colorados,
лежащий у подножия Анд к западу от Кито.
   Колорадос (Цветные) - местное племя, известное тем, что добывает из
дерева Bixa orellana алую краску, которой раскрашивает одежду, волосы и
кожу. Сейчас, к сожалению, они делают это только для туристов и, конечно,
не бесплатно. Недалеко от города есть маленький и очень дорогой отель под
названием Tinalandia. Его хозяйка, сеньора Тина, эмигрировала из Питера
еще до войны. Много десятилетий отель, расположенный у дороги на дне
глубокого каньона, влачил довольно жалкое существование. Потом вдруг
выяснилось, что склоны над отелем - чуть ли не единственный кусочек
тропического леса, сохранившийся в этой части страны. В отель потоком
устремились биологи, birdwatcher`ы и просто туристы, так что теперь даже
просто вход в лес стоит около 40 долларов.
   Я был уверен, что с первого за все годы земляка сеньора денег не
возьмет, но по пути встретил двух голландцев, которые предупредили меня,
что она уехала в Кито и отелем временно руководит управляющий. Пришлось
лезть через забор и долго ломиться по зарослям. Наконец мне удалось выйти
на трубу водозабора, а по ней - к лесному ручью глубиной по колено, по
песчаному дну которого я и пошел вглубь леса.
   Здесь я наконец обнаружил роскошную коллекцию живущих в бромелиях
микролягушек, в том числе кремовую в зеленых полосках квакшу длиной не
более восьми миллимеров. Вообще в этом лесу необыкновенно много
интересного: в реке плавают рыбоядные хомячки (Ichtyomys), на бревнах
греются ложные аспиды и земляные удавчики (Trachyboa), а в кронах
копошатся зеленые ары и смешные короткохвостые дикобразы (Echinoprocta) с
курносыми мордочками. На камнях сидят крошечные ярко-лимонные цвета
лягушечки Phyllobates. Несмотря на скромные размеры, кожного яда одной
лягушки достаточно, чтобы убить несколько сот человек. Кое-где индейцы
смазывают этим ядом наконечники стрел. Конечно, в руки их брать совершенно
не опасно. Потом я заметил впереди странного колибри, который зависал в
воздухе не прямо перед цветками, а на некотором расстоянии. Оказалось, что
это Ensifera ensifera, у которой клюв длиннее, чем сама птичка.
   Ручей привел меня к большой заводи, сплошь заросшей голубыми кувшинками
и пушистым бамбуком. В середине плеса копошилось какое-то странное
существо, похожее на большую сардельку с парой крыльев и мохнатым хвостом.
Сарделька то и дело обвивалась вокруг кувшинок, по одной утягивая их в
воду. Мне понадобилось не меньше минуты, чтобы понять, что это хобот, уши
и грива забравшегося в омут тапира.
   Я и не надеялся, что центральноамериканский тапир (Tapirus bairdi)
встречается так далеко к югу. Этот похожий по образу жизни на африканского
карликового бегемота зверь - единственная по-настоящему крупная дичь в
здешних краях, поэтому выжить ему очень непросто. Не успел я обрадоваться,
как хобот вдруг поднялся вверх, нюхая воздух, и в следующий миг заводь
буквально взорвалась.
   Могучая черная туша оборвала опутавшие ее стебли кувшинок и с
оглушительным шумом вломилась в лес, испуганно хрюкая. Если бы я вовремя
не заметил зверя, сюрпризик был бы еще тот. Обратно к шоссе я шел
вприпрыжку и едва не проглядел перуанского скального петушка (Rupicola
peruviana) - ярко-алую птицу размером с галку с смешным круглым хохолком
на лбу. Увы, я заметил его слишком поздно и спугнул.
   Вторую вылазку мы совершили на юг, к вулкану Котопахи. Мы долго гуляли
по сосновым лесам (сосна раньше не росла в Южной Америке, но теперь
посадки встречаются повсюду), потом вышли в парамо. Вся Аллея Вулканов
была как на ладони, только сам красавец Котопахи (5896 м) упорно прятался
в тучах. Вместо эсплетий здесь росли другие розеточные деревца - пуйи
(Puia) из бромелиевых.
   Листья у них узкие и колючие, а соцветие - торчащая вверх метровая
дубинка, густо обмотанная войлоком, из которого торчат маленькие синие
колокольчики.
   Мы собирались подняться к скальным гребням, где, говорят, можно увидеть
пуму, но тут у Юльки снова заболел животик. Конечно, мы сразу покатились
вниз, однако забрели в настоящий лабиринт из проволочных оград пастбищ и
глубоких оврагов, заросших бурьяном. К этому времени Юлька стонала от боли
на каждом шагу, а я готов был на стену лезть от отчаяния - хорошо, что
вокруг не было стен.
   Кончилось тем, что мы форсировали жуткий овраг с вертикальными стенами
и непролазными зарослями колючей ежевики на дне. Юльке сразу стало лучше
(приключения всегда на нее благотворно влияют), а тут еще облака разошлись
и вышло солнце. Весь день было довольно холодно, но теперь мы сразу
согрелись и повеселели. А на закате, наконец, открылся и сам вулкан:
гигантский правильный конус цвета сырого мяса в серебряной шапке ледников.
   Я все же не оставил надежду познакомиться с высокогорьями и через пару
дней прокатился к безымянному перевалу через восточный борт Аллеи, по
которому проходит дорога из Кито в Амазонскую низменность. Именно этим
перевалом когда-то воспользовался Франсиско Орельяна, чтобы первым из
европейцев попасть в верховья Амазонки.
   Перевал расположен почти точно на экваторе, но, сойдя с автобуса, я
попал под сильный снегопад. Тропинка вилась между кочек, уходя дальше
вверх. Несколько минут подъема - и передо мной открылась огромная чаша
ледникового цирка, на дне которого среди тускло-зеленого парамо сверкала
серо-стальная гладь озера.
   В этом краю моросящего дождя, ледяного ветра, пушистых цветов и мокрой
травы я с наслаждением прогулял целый день. Там множество озер, но на них
никто не живет, кроме серебристых поганок (Podiceps occipitalis) - самых
маленьких водоплавающих птиц континента. Зато в небольших лужах, к моему
удивлению, жили изящные лягушки из рода Atelopus - черные или
черно-красные. Больше мне никто не встретился, кроме смешных мохнатых
зайчиков (Sylvilagus insunus?), черных хищных птиц - горных каракар
(Phalcoboenus) и мелькнувшего вдалеке белохвостого оленя.
   Постепенно я спустился к краю леса, где росли причудливо искривленные,
сплошь обросшие мхом деревья с оранжевой корой. Здесь сновали хомячки
Auliscomys, похожие на наших рыжих полевок, в самых густых участках
бродили маленькие олени Mazama nana, а на тропинках виднелись овальные
следы небольшой пумы.
   На закате, когда я уже стоял на шоссе, дожидаясь автобуса, облака снова
разошлись, и оказалось, что прямо надо мной возвышается громадный белый
сугроб вулкана Antisana (5704 м), известного колоссальными снежными
лавинами. "Неужели получится?" - думал я, снимая сверкающее чудо. Увы,
проявить эту пленку мне было не суждено.
   Между тем визы были получены, а транспорт на острова найден. Поскольку
на Галапагосы ездят почти исключтельно туристы, добраться туда очень
сложно: цены и на самолет, и на теплоход для иностранцев совершенно, по
местным понятиям, дикие. Недельная поездка обходится примерно в тысячу
долларов. Однако нам удалось выяснить, что через десять дней на острова
отходит самоходная баржа, которая, кроме груза, берет несколько туристов и
даже гида. Остававшиеся до отплытия дни мы решили провести в сельве и,
проехав через тот же перевал, спустились к подножию вулкана Reventador
("Мститель", 3488 м). Голый из-за недавних извержений дымящийся конус
торчит среди горной сельвы, в которой мы нашли пустующий лагерь
электрической компании.
   Место оказалось очень неплохим. В километре - красивейший водопад San
Rafael, вокруг - окутанные зеленым одеялом леса хребты, а в лагере -
несколько комфортабельных домиков. Ветви здесь сплошь поросли зеленым
трутовиком (Сora pavonia, он содержит водоросли, так что его можно считать
также лишайником), а по берегам ручьев прыгают смешные черно-белые оляпки
(Cynclus leucocephalus).
   Сторож лагеря вышел к нам с попугаем на плече и потребовал заплатить за
ночлег, но выяснилось, что он умеет считать только до пяти, так что
получилось недорого.
   К утру Юлька так оживилась среди бабочек, розовых орхидей, горного
воздуха и чистейших рек, что предложила совершить восхождение на вулкан.
Но оно занимает три дня, так что мы предпочли спускаться дальше и прибыли
в Lago Agrio - недавно образовавшийся городок в равнинной сельве недалеко
от колумбийской границы.
   В сельве - это громко сказано. По эквадорским законам, всякий, кто
расчистил 30% какого-либо участка сельвы, имеет право стать его
владельцем. Почему-то это правило действует и в большинстве заповедников,
так что от окружающей территории они отличаются только тем, что за вход в
них с иностранцев берут плату. Даже в самом диком уголке страны - Yasuni в
глубине Амазонии - всего через месяц после его объявления заповедником
началась широкомасштабная добыча нефти.
   Достаточно появиться в лесу дороге или хотя бы колее, как лес вдоль нее
мгновенно расчищается и превращается в пастбища с посадками бананов и
прочих культур. А в радиусе десятков километров уничтожаются деревья
ценных пород, крупные звери и вообще все, представляющее коммерческий
интерес. Поэтому открытие одной нефтяной скважины означает потерю тысяч
квадратных километров леса. Равнинные реки, а с появлением лодочных
моторов - и предгорные, также служат дорогами. С воды кажется, что по
берегам тянется лес, но за узкой полоской зелени скрываются все те же
асьенды и ранчо. Лишь в маленьких частных заповедниках расчистки не
происходит, хотя охотники забираются и туда.
   Мы еще не представляли себе масштабов происходящего и отправились из
Лаго Агрио в Cuyabeno - большой (3800 км2) национальный парк ниже по
течению реки Напо. Нам пришлось проехать его почти весь, прежде чем мы
нашли место, где с дороги было видно лес. Но и здесь все большие деревья
были повалены, а из интересной фауны остались только некоторые птицы -
якамары, черные дятлы с похожим на алое знамя хохлом, и еще кое-кто. Лишь
у реки, на затапливаемой земле, лес сохранился чуть получше. Здесь мы
впервые познакомились с колибри-отшельниками (Glaucis etc.)
   Эти птички живут под пологом леса и окрашены не очень ярко, но зато они
необычайно любопытны. Если заходишь на участок отшельника, он непременно
вылетает навстречу и зависает в воздухе прямо перед твоим лицом, чтобы
получше рассмотреть.
   Еще в этом лесу водились гигантские пауки Nefila (собственно,
гигантские, размером с палец, только самки, а самцы у них крошечные) и
много других. Вообще пауки в Амазонии обычно выглядят настолько
причудливо, что не всегда можно сразу понять, что это. Многие из них
похожи на веточки, капельки птичьего помета на листьях, якоря, циркули,
оленьи рога, звезды и так далее, и расцветки тоже совершенно
фантастические. Есть общественные пауки, оплетающие деревья сверху донизу,
есть спутники бродячих муравьев, почти неотличимые от них внешне... Кого
только нет!
   Больше, кроме красивых желтых голуболицых цапель (Syrinma sibilatrix),
мы в этот день ничего интересного не видели. Зато в Лаго Агрио мы
обнаружили магазин "Браконьер" (название наше), где продавалось все, чего
уже нет в лесу: шкуры выдр и оцелотов, сушеные руки обезьян, украшения из
перьев ара - в общем, то, что по закону добывать запрещено.
   В Лаго Агрио у нас возникла серьезная проблема. Мы так наслаждались
путешествием по безлюдным пляжам, теплым лесам, уютным отелям и диким
горам, что неожиданно остались без презервативов. Кому-то надо было идти в
аптеку. "Конечно, тебе - ты же мужчина!" - заявила Юлька и оказалась
неправа. В одной аптеке, как на грех, сидела строгого вида пожилая
сеньора, а в другой - застенчивая девушка лет 16, с которой уж точно было
бы легче объясняться Юльке. Обе аптекарши не поняли слов "презерватив" и
"кондом", и обе чуть не упали в обморок, когда я попытался объяснить
жестами.
   К счастью, за спинкой кровати в отеле мы нашли один презервативчик (в
упаковке).
   Я радостно схватил его, помчался в аптеку, предъявил девушке и
потребовал "это, и много". Бедняжка стала малиновой от смущения, но
резинок отсыпала от души.
   Кстати, потом выяснилось, что презерватив по-испански все-таки condom,
но с ударением на первый слог.
   Очередной деревянный автобус, в котором из-за жары и пыли гораздо
приятней ехать на крыше, долго пилил по щебенке на юго-запад, пока впереди
не возник одиноко торчащий в сельве вулкан Сумако (3900 м), а за ним -
зеленые предгорья Анд. По дороге нас то и дело останавливали для проверки
документов, при этом не забывая "регистрировать" всех иностранцев. Но из
нас двоих регистрировали только Юльку:
   мой паспорт отпугивал полицейских непривычного вида кожаной обложкой.
   Следующую остановку мы сделали у пещеры Jumandi, названной в честь
Хуманди - вождя индейского восстания в XVIII веке. Чтобы пройти вглубь
пещеры, надо переплыть довольно широкое подземное озеро, держа фонарик и
фотоаппарат на вытянутой руке, а потом долго идти против течения по
быстрой подземной речке.
   Сначала попадаются только колючие крысы, жгутоногие пауки и слепые
рыбки в плесах, но потом в обе строны начинают отходить узкие щели с
огромным количеством летучих мышей. Как правило, в каждой щели живут
другие виды, и каждый раз приходится протискиваться туда сквозь узкие
"шкуродеры", чтобы познакомиться поближе.
   В пещере обитает не меньше 50 видов летучек, один другого причудливей.
Есть тут и полупрозрачные "мыши-привидения" (Diclidurus), и "носорог"
(Sphaeronycteris), и "злобный старик" (Centurio), и черт знает кто еще. Но
самое сильное впечатление производят трещины, занятые вампирами (их здесь
три вида и около тридцати тысяч штук). Они висят на стенах, как
шевелящиеся черные занавеси, стаями снуют по камням (эти летучие мыши
умеют очень быстро бегать), сотнями носятся в тесном пространстве пещеры,
а их состоящий из свернувшейся крови помет, скапливаясь на полу, размокает
и снова становится красным, так что кажется, будто идешь по кровавым
лужам. Долго находиться в таких местах опасно (можно респираторным путем
подцепить паралитическую форму бешенства), но зрелище стоит риска. Мне
очень хотелось побродить ночью по окрестным пастбищам, чтобы увидеть, как
вампиры нападают на скот, но мы торопились - до отхода баржи осталось
меньше недели.
   Соседний городок Тена оказался на удивление приятным, а цены в нем -
низкими, в отличие от других городов Амазонии, где даже фрукты порой
сравнительно дороги.
   Наутро мы всего за час доехали до расположенного поблизости частного
заповедника Jatun Sacha - маленького (~10х20 км) островка леса в море
культурного ландшафта.
   К тому времени мне начало казаться, что более или менее сохранившихся
тропических лесов в Амазонской низменности вообще не осталось, а ведь это
самое интересное, что есть на свете (с точки зрения биолога, конечно).
   К счастью, несмотря на маленькие размеры, Хатун Сача оказался в
отличном состоянии - здесь еще есть даже крупные животные, хотя некоторые
группы, например, обезьяны, все же почти исчезли. На самой биостанции мест
не было, но мы нашли неподалеку маленькую "турбазу". Там нам так
понравилось, что мы провели на ней два дня, несмотря на очень высокую цену
(хотя для нас по дружбе сделали невероятную скидку, все же по 100 $
пришлось заплатить). Но в нашем распоряжении оказалась уютная хижина с
изумительным видом на реку, сельву и Анды, окутанный облачком бабочек
пляж, вкуснейшее питание (плюс роща грейпфрутов под окнами) и, главное,
роскошный лес с сетью узких тропинок.
   Хатун Сача была для нас вознаграждением за долгие дни в дороге, похожие
на КПЗ ночлежки, скуку сельскохозяйственных ландшафтов и холодные ночи в
горах. Публика здесь на редкость приятная (и американцы-хозяева, и
туристы), климат райский (был сезон дождей, но дождь шел не больше часа в
день), а флора и фауна совершенно уникальные.
   Когда испанцы пришли в Южную Америку, сельва сплошным массивом
покрывала экваториальную часть континента от верховьев Ла-Платы до Ориноко
и от устья Амазонки до Анд. Но так было не всегда. Примерно 50 тысяч лет
назад большую часть этой территории занимали сухие леса, а влажные
сохранялись в изолированных "островках". Их расположение нетрудно
"вычислить": там и по сей день заметно богаче видовой состав животных и
растений, причем много видов-эндемиков, не встречающихся в других районах.
В Амазонии таких "островов эндемизма" семь.
   Три из них, увы, почти уничтожены: это Макарена в Колумбии, Центральный
у города Манаус и Пара в устье Амазонки. От двух остались лишь
заповедники: Бананал в Бразилии и Хатун Сача в Эквадоре (этот "островок"
биогеографы называют Рио Напо). Только Гвианский "остров" на стыке границ
Гайаны, Венесуэлы и Бразилии и особенно Ману в Перу еще в относительно
хорошем состоянии.
   Есть и другие "острова", но они занимают участки влажных лесов, почти
или совсем не связанные с Амазонией: Чоко (тихоокеанское побережье от
Южной Коста-Рики до Северного Эквадора), Москито (Москитовый берег от
Коста-Рики до Гондураса), Майя (штат Чьяпас в Мексике, Гватемала, Белиз и
Северный Гондурас), Каракас (Береговой хребет в Венесуэле), Атлантический
(от него осталось несколько заповедников близ городов Сан-Паулу и
Рио-де-Жанейро) и острова Хуан-Фернандес в Чили.
   Хатун Сача не только последний кусочек одного из самых богатых
"островов", она еще и крайне удачно расположена на самом стыке равнинных и
предгорных лесов - там, где природа наиболее интересная. Близ отеля флора
и фауна очень сильно отличаются от тех, что можно увидеть у биостанции -
хотя это всего в пяти километрах, но там уже появляются невысокие холмы, и
все сразу меняется. Нигде в мире нет такого видового разнообразия на такой
маленькой площади. Птиц и бабочек здесь примерно столько же видов, сколько
на всей территории СССР, а рептилий и деревьев - в 5 раз больше.
   Я, конечно, почти круглые сутки бродил по лесу, но и на самой турбазе
было немало интересного. В первые же пять минут я обнаружил (к восторгу
публики, состоящей в основном из биологов - профессионалов и любителей),
что в соломенных крышах беседок живут мохнатые коричневые пауки-птицеяды
(Avicularia) размером с ладонь. Позже мне удалось наблюдать их
удивительный брачный ритуал, когда самец приносит самке "подарок" -
упакованую в паутину добычу. Некоторые виды этих пауков очень ядовиты,
другие безвредны, но и тем, и другим можно спокойно позволять по себе
ползать.
   Что касается леса, то там больше всего видишь не на тропинках, а вдоль
ручьев.
   Ходить по ним довольно утомительно из-за завалов бревен и глубоких
омутов, но зато здесь встречаются довольно неожиданные существа:
пресноводные светящиеся креветки, выдровые опоссумы (Chironectes minimus),
речные рыбы-шар (Colomesus), водяные червяги Typhlonectes (эти загадочные
амфибии, пожалуй, самые малоизученные позвоночные), водомерковые жучки
Velosites (когда их преследует крупная хищная водомерка, они выделяют
капли жидкости типа мыла, ослабляющей поверхностное натяжение воды, и
преследователь проваливается в "полынью").
   О местных насекомых вообще можно рассказывать бесконечно. Часто они
настолько причудливы, что трудно понять, с кем имеешь дело. Найдешь,