нно несколько десятков пар в
соседних номерах, так что накапливался определенный статистический
материал. На основании исследования я могу констатировать полную
несостоятельность некоторых распространенных в обществе мифов.
   Первый - о высокой теоретической и практической подготовке современной
молодежи.
   Примерно у половины пар coitus длился меньше пяти минут. Только
четверть женщин достигала оргазма (и столько же - симулировали), а успеть
словить кайф дважды не удавалось почти никому. Многие мужики (в
испаноязычных парах - больше половины)
   начинали акт без всякой подготовки.
   Второй - о том, что обрезание повышает продолжительность. В отеле было
много ивритоязычных парочек и одна арабская, но их результаты ничем не
отличались от, прямо скажем, позорных средних показателей.
   Третий - о том, что брюнетки темпераментнее блондинок. В ряде случаев
при визуальном контакте мне удавалось иденцифицировать девушек, уровень
реакции которых был мне уже известен по данным аудионаблюдений. Никакой
корреляции с цветом волос и вообще типом внешности не отмечено.
   На второй день приступ лихорадки повторился, но не так сильно. В
довольно жалком состоянии я зашел в контору заповедника, чтобы отдать в
"Бюллетень Ману" заметку о встрече оленя-пуду. Пока набирал ее на
компьютере, из кабинета появилась начальница - сеньора Анна.
   - Говорят, ты любишь приключения? - спросила она.
   - А что? - осторожно переспросил я.
   - Вот трое американцев, - она показала на группу гринго, сидевших в
приемной.- Они отправляются искать золото инков, и им нужен проводник.
Пойдешь с ними?
   Я выслушал их план и схватился за голову.
   Фантастические сокровища инкской империи завели в гроб не одну сотню
кладоискателей. Сумма возможного "приза" так велика, что заставит потерять
рассудок кого угодно. Ведь инки располагали богатствами, не имеющими
аналогов в истории.
   Всем известна участь Атауальпы, который, попав в плен к испанцам, в
качестве выкупа заполнил золотом зал Храма Солнца (его потом все равно
казнили). В том же храме был "золотой луг" - обширный двор, покрытый
изготовленной из золота травой с цветами, птицами и бабочками. Золотые
пастухи пасли на "лугу" золотых лам в натуральную величину. Все это
испанцы переплавили в слитки.
   Но еще Инка Гарсиласо де ла Вега, первый историограф империи, указывал,
что основные сокровища хранились вне Куско и бесследно исчезли. Казнив
Атауальпу, Писарро провозгласил инкой Тупака Амару. Тот не пожелал быть
марионеткой, ушел на восток и начал освободительную войну. Сопротивление
продолжалось несколько десятков лет. Последняя база повстанцев и,
возможно, их сокровищница не найдены до сих пор - они скрыты где-то в
поясе облачных лесов.
   В Куско все уверены, что сокровища находятся под защитой инкских богов.
"Боги прячут город в туман, - говорят местные жители, - поэтому его нет на
космических снимках".
   Конечно, найти город и вагон золота было бы замечательно, но в
остальном предприятие оказалось совершенно идиотским. Трое американцев
собирались пройти в парк через один из перевалов и сплавиться по Alto Manu
(Верхней Ману) на надувных лодках. Но дело даже не в том, что резиновая
лодка долго не протянет на местных реках с их бесчисленными корягами. Этот
маршрут используется со времен каучукового бума, и прилегающая территория
- одна из немногих более или менее изученных в горной части парка.
   Сами "авантюристы" мне тоже не понравились. Типичная "золотая
молодежь", пытающаяся на деньги родителей заработать репутацию крутых с
минимумом риска и максимумом комфорта. Их сопровождали переводчик с
манерами профессионального фарцовщика и радист перуанских ВВС - явный
гомосек. Единственным нормальным человеком во всей шайке был
повар-итальянец из "True Adventures".
   Поэтому я хотел было отказаться, даже после того, как мне предложили
платить сто долларов в день. Но сеньора Анна отвела меня в сторону и
сказала:
   - Владимир, я тебя очень прошу. Не все ли равно, удастся им сплавиться
или нет?
   У них безумное количество денег. За маршрут по парку они нам платят
сумму, равную нашему бюджету за полгода. А если что-нибудь случится, - она
многозначительно посмотрела мне в глаза, - ВВС вышлют вертолет. Летать над
Ману запрещено, так что в этом случае они нам заплатят еще столько же.
Постарайся только, чтобы никто не утонул и не общался с индейцами.
   - Но как ВВС узнает, что нас надо забрать?
   - Сообщите по радио.
   - Так ведь радио утонет в первую очередь!
   - Доберетесь до верхнего кордона, Панчо вызовет вам вертолет.
   В конце концов я согласился, но при условии, что деньги за каждый день
мне будут выплачивать с утра. Через час выяснилось, что старый троцкист
действительно соврал насчет работы, так что наутро я сел на поезд и поехал
в Мачу-Пикчу. С "клиентами" я должен был встретиться вечером в городе
Quillabamba на реке Укаяли.
   Железная дорога из Куско в Кийябамбу - одна из самых оригинальных в
мире.
   Сначала поезд долго ездит взад-вперед, поднимаясь зигзагом на перевал.
Внизу расстилается панорама Куско - море черепичных крыш и соборов одного
цвета с красноватыми горами вокруг. Потом дорога идет по широкой долине с
бескрайними луковыми полями на древних террасах, где состав то и дело
останавливается в маленьких деревнях. (Можно сесть в "туристский поезд",
который гонит без остановок, но он в десять раз дороже.) В каждой группе
деревень индианки ходят в других шляпах - они бывают похожи на вазы,
каски, стол под скатертью или барабан. Головные уборы мужчин более
однообразные - вроде лыжных шапочек-"петушков", но с наушниками. Долина
сменяется узким каньоном, где в некоторых местах рельсы проложены по
вбитым в скалу кронштейнам. На очередной станции все туристы помоложе
выскакивают - здесь начинается "Inka trail", старая инкская тропа в
Мачу-Пикчу через высокий перевал. Я тоже собирался по ней пройти, но
поленился, и правильно сделал - ходу три дня, и всюду слишком много народу.
   Дальше дорога спускается в глубокую теснину, по которой река Кийябамба
(так здесь называют Укаяли) продирается через горы к Амазонской
низменности. В каньоне мы остановились - впереди сошел с рельс "туристский
поезд". Последние километры пришлось идти пешком, но это очень красивый
участок, а на реке полно интересного - цапли, ручьевые утки (в деревнях их
держат как домашнюю птицу) и так далее.
   От станции до Мачу-Пикчу всего пять километров, но автобус стоит 10 $.
Поперек серпантина вьется узкая стежка - последний участок "Инкской
тропы", которой пользуются бедные местные жители, чтобы втащить на 800
метров вверх ящики с сувенирами и мороженым. Я полез по тропинке и не
пожалел. Склон покрыт своеобразной растительностью - сухим облачным лесом.
Над густой травой возвышались гигантские орхидеи Selenipedium с большими
розовыми цветками, вокруг которых вился рой разноцветных колибри. Большие
стаи черноголовых горных попугаев (Nandaya nanday) со свистом проносились
над головой, пикируя к реке.
   Machu-Picchu, священный город Империи, расположен в одном из самых
красивых мест на Земле. Ко времени прихода испанцев он был уже покинут
жителями, поэтому конкистадоры не смогли его найти и разрушить. Город
открыли только в начале нашего века. Он сохранился полностью, разве что
соломенных крыш на большинстве зданий уже нет.
   Мачу-Пикчу построен на пологой седловине. С севера и юга его "охраняют"
два острых скалистых пика. К западу и востоку седловина обрывается в
бездонные ущелья - на дне одного из них едва виднеется белый квадратик
станции. А вокруг вздымаются странные горы с почти вертикальными склонами,
покрытыми густым лесом, и вершинами в виде клыков. "Частокол" гор тянется
до самого горизонта, окутанного таинственной голубой дымкой.
   В городе мало жилых домов, но множество храмов, дворцов, священных бань
со сложной системой водоснабжения и площадей с алтарями. На самом главном
алтаре возвышается камень странной формы - возможно, часть прибора для
вычисления дат затмений. В другом месте стоит вертикально плоская
гранитная плита со стертым рисунком. Первоначально на ней была высечена
священная карта Империи, но потом государство инков стало так быстро
расти, что карту приходилось без конца переделывать, и теперь она совсем
неразборчива. И все постройки, вплоть до ступенек лестниц, выполнены в
неповторимой инкской манере - исключительно аккуратно, со слегка
сходящимися кверху стенами из больших гладких камней с закругленными
углами.
   Спустившись вниз, я добрался на попутном тепловозе до Кийябамбы, где
мои "клиенты" как раз пытались поставить палатки на окраине. Мне
понадобилось целых полчаса, чтобы разобраться в сложной "фирменной"
конструкции. Под утро прошел легкий дождик, и палатки тут же начали
протекать. Но пока американцы были полны энтузиазма. У меня тоже было
отличное настроение, благо очередной приступ лихорадки оказался совершенно
символическим (больше они уже не повторялись - в отличие от малярии,
укаяльская лихорадка часто проходит сама). Мы поднялись на грузовике под
перевал, а потом взяли носильщиков и вьючных лам и десять часов
карабкались вверх по стертым ступенькам инкской дороги.
   Перевал Fitzcarraldo (4104 м) оказался местом холодным, сырым и
ветреным.
   Когда-то Карл Фитцджеральд прошел здесь с пятью индейцами, чтобы
заготовить в верховьях Ману каучук, ставший основой его фантастического
состояния. Но богатство не пошло ему впрок: "каучуковый барон" сошел с
ума. С тех пор перевалом почти не пользуются. Полузаросшая тропинка круто
спускается вниз через облачный лес.
   Спуск через меняющиеся пояса растительности был бы для меня огромным
удовольствием, если бы не "клиенты". Как только мы нырнули в облака и
холодный дождь полил за шиворот, они начали ныть. Я шел впереди, поминутно
ожидая. что кто-то из них подскользнется на липкой грязи и рухнет мне на
голову. Из-за громкой ругани американцев за весь вечер мы не видели ничего
живого, кроме колибри и пары скальных петушков. Я немилосердно подгонял
остальных, и к вечеру мы успели спуститься на более теплый уровень, но
дождь шел и здесь. Поскольку все палатки, кроме моей, отчаянно протекали,
утром вид у "авантюристов" был поразительно жалкий. А когда выяснилось,
что носильщики и переводчик дальше не пойдут и оставшиеся 2000 метров
спуска придется тащить груз самим, они впали в тупое отчаяние.
   Нам пришлось взвалить на себя мокрые палатки и три тяжеленные лодки. В
течение всего дня дождь не прекращался ни на минуту. Кроме разнообразных
лягушек, колибри (уже других) и черных дроздов, все живое благоразумно
скрывалось прежде, чем мы к нему приближались.
   Ночью я сделал вылазку по окрестностям и все же нашел кое-какую
живность - опоссумов Marmosa, пушистых древесных хомяков (Lenoxus) и
больших ночных птиц - потто (Nyctibius). Но днем мы опять ничего не
видели, хотя уже спустились в горные тропические леса - разве что стайка
горных шерстистых обезьян (Lagothrix flavicauda) иногда мелькала в ветвях.
   Мы вышли к Alto Manu, накачали лодки и помчались вниз, лавируя меж
камнями и корягами. Вообще-то сначала планировалось пройти по реке вверх и
обследовать долины притоков, но теперь никто и не заикался о "поиске
золота". Бедным американцам хотелось только одного - скорее добраться до
мест с летной погодой, вызвать вертолет и улететь.
   Согласно заключенному мной контракту на пяти страницах, за мной было
закреплено множество обязанностей, включая охрану от индейцев, змей и
ягуаров, предсказание погоды и выбор места для лагеря. Все это оказалось
не так сложно, как может показаться. До самого Таякоме мы не видели ни
следа индейцев и змей. Под перевалом попался след пумы, но старый. Во
время ночевок я уходил в лес и пытался подманить ягуара, рыча в
двухлитровый "пузырь" из-под пепси-колы. Мне никто не ответил, но зато
"клиенты" заметно присмирели.
   Ну, а предсказать погоду и вовсе легко. В тропическом поясе дождю
предшествует массовое появление лягушек, а в облачных лесах его можно
смело предсказывать всегда. Если вдруг и выдастся ясный денек, это такая
редкая радость, что про ошибку прогноза никто не вспомнит.
   Благодаря моему мудрому руководству сплавом первую пробоину мы получили
только через двадцать минут. Двое американцев, плывших в последней лодке,
совершенно не чувствовали реку и даже не могли точно следовать за
остальными. Ровно через час они задели за камень и оторвали свежую
заплатку. Мы снова их заклеили, но буквально через километр они налетели
на корягу и распороли правый борт по всей длине.
   Пришлось нам разместиться на двух оставшихся лодках, а левый борт
третьей согнуть кольцом и в получившийся мешок сложить пластиковые ящики с
продуктами.
   Эту "корзину" мы взяли на буксир. Благодаря стремительному течению мы
двигались очень быстро и вскоре, выйдя из гор, подошли к Таякоме.
   Мужчины деревни выстроились на высоком берегу с копьями в руках, приняв
грозный вид, с которым они всегда встречают пришельцев. Мои "клиенты"
вовсю чихали и кашляли после трех дней под дождем, поэтому пускать их в
деревню было никак нельзя. "Кажется, дикари вышли на тропу войны, - сказал
я, - разгружайте продукты, а я попробую поговорить с вождем. Если съедят,
считайте меня погибшим за охрану природы".
   Я поднялся наверх и скороговоркой объяснил Феле ситуацию. Он понял с
полуслова и, подняв копье, коротко отдал команду. Мгновенно все племя с
грозным ревом бросилось на нас. Мои спутники отчалили с такой быстротой,
что я едва успел вскочить в лодку. "Корзина" с продуктами осталась на
берегу. Зайдя по пояс в реку, индейцы проводили нас злобными воплями,
потрясанием копий, а кто-то даже не пожалел пустить вслед стрелу. Нет для
настоящего мачигенга большего удовольствия, чем хороший театрализованный
розыгрыш.
   Перегруженные лодки глубоко сидели в воде, но быстрое течение избавило
нас от необходимости грести. Мы успели проскочить три четверти пути до
Пакицы, прежде чем очередной раз наколоться на корягу. Берега были
пустынны, лишь мокрые лесные сокола (Micrastur) с несчастным видом сидели
на торчащих из воды сучьях. Из затопленного леса доносились хлюпанье,
плеск, чавканье и прочие звуки поднимающейся воды.
   Поскольку влезть вшестером в последнюю лодку было никак невозможно,
пришлось нам выкинуть рацию, палатки и прочий хлам (кроме моего, конечно).
"Клиенты", радист и повар сели в лодку, а мне пришлось плыть верхом на
половинке. В Пакицу мы добрались к вечеру, проделав за день путь, который
в сухой сезон занимает три дня. Дождь очень кстати кончился, Панчо вызвал
нам вертолет и потихоньку выяснил у меня, где мы оставили снаряжение,
поскольку рассчитывал забрать его, как только начнет спадать вода. После
моего рассказа о нашем бегстве из Таякоме Панчо все время хихикал, так что
американцы, кажется, сочли его не совсем нормальным.
   Я нацепил маску и отправился исследовать затопленный лес. Стайки рыбок
плавали в переплетении стволов, речные крабы бродили по оленьим тропинкам.
К сожалению, среди вечерней тишины вскоре послышался шум вертолета. Отсюда
до Куско по прямой всего около трехсот километров, так что чертовы вояки
успели забрать нас засветло, лишив меня возможности получить еще сотню
долларов на следующее утро.
   Как только перевитая кружевом рек сельва исчезла из виду, мои "клиенты"
заметно приободрились. Из мокрых скулящих созданий они на глазах
превращались в опытных путешественников, потомков конкистадоров. Нетрудно
было представить, как будут они рассказывать подружкам об опасной
экспедиции. Жаль, не придется мне услышать их увлекательные истории - про
ночевки в сердце дебрей под развесистым ямсом, про перестрелки с
людоедами-индейцами, про кишащие змеями и ягуарами джунгли, про грубого,
но честного туземца-проводника, про виртуозный сплав по водопадам бешеной
реки... Впрочем, подобные повествования мы все читали, и не раз.
   Несмотря на позднее время, в конторе национального парка царило веселое
оживление. Я сдал американцев с рук на руки сеньоре Анне, которая
немедленно оштрафовала их на соответствующую сумму за пользование
вертолетом в запретной зоне. Потом мы распили с коллективом бутылочку, я
быстренько натюкал на компьютере статью "Список видов колибри, отмеченных
в парке Ману и на сопредельных территориях" (за месяц встречено 55 видов),
тепло со всеми попрощался, забрал в отеле вещи и успел на последний
автобус в Пуно.
   На юге Перу горная система Анд расширяется и в Боливии достигает 700
километров в ширину. Несколько хребтов тянутся параллельно с севера на юг,
а между ними лежит Альтиплано - высокое плато, очень похожее на Тибет. Как
и Тибет, эта плоская поверхность поднята на высоту около 4000 метров и
покрыта пустынной растительностью. Такие поросшие низкой травой холодные,
сухие, вечно продуваемые ледяным ветром пространства называются пуна.
   Суровое, выжженное солнцем Альтиплано кажется скучным и безжизненным.
Здесь центр видообразования кактусов и грызунов, но первые едва торчат из
земли, а вторые вообще прячутся в норах, почти не появляясь на
поверхности. Однако эти неприветливые плато - один из древнейших центров
цивилизации, а их недра скрывают сказочные богатства.
   В Пуно я попал в день праздника Икеке, доброго бога подарков и
торговли. По преданию, если в этот день купишь какой-нибудь игрушечный
предмет, то вскоре приобретешь и оригинал. Поэтому народ закупает в
магазинах множество игрушечных автомобилей, телевизоров и кукольных
домиков, а некоторые оптимисты - даже модели самолетов.
   Городок стоит на берегу Титикаки, одного из самых больших высокогорных
озер.
   Дальний, боливийский берег почти не видно - лишь изредка проступит
сквозь дымку зубчатый силуэт гор. Многие части озера совсем мелкие и
сплошь заросли ряской или камышом, но в других местах глубина достигает
сотен метров и бывают сильные шторма.
   На озере живет удивительный народ - племя Uros. Когда-то такие
низкорослые темнокожие индейцы населяли всю Южную Америку, но потом их
вытеснили другие, и древняя раса сохранилась только на Огненной Земле и
Альтиплано. Чтобы избежать контакта с пришельцами, индейцами
кечуа-аймарской языковой семьи, урос покинули берега и стали жить на воде.
Из камыша Scripus californicus, заросли которого тянутся на десятки миль,
они строят плавучие острова диаметром до полукилометра.
   Такие камышовые маты веками плавают по озеру, то садясь на мель, то
снова пускаясь в путь. Нижние слои медленно гниют, но индейцы наращивают
свои острова сверху. Связь между ними поддерживается с помощью камышовых
лодок, сходство которых с древнеегипетскими так поразило в свое время Тура
Хейердала (на самом деле различий в конструкции, по-моему, тоже очень
много).
   Сейчас чистокровных урос уже нет - все они имеют примесь аймарской
крови.
   Некоторые деревни все еще живут ловлей рыбы, разведением гигантских жаб
и доращиванием взятых из гнезд птенцов, другие стали "туристскими". Чтобы
бесплатно сфотографировать любого из урос, будь то ребенок или дряхлая
старуха, надо обладать большой ловкостью.
   Дома и даже церкви урос - просто шалаши из камыша, но остров
выдерживает и вес современного здания таможни. Таможня необходима
беднягам, ведь их острова постоянно перегоняет ветром то на перуанскую, то
на боливийскую часть озера.
   Титикака буквально кишит водоплавающей птицей. В ряске копошатся утки,
на плесах гоняются за рыбой бескрылые чомги (Rollandia microptera),
молодым камышом кормятся савки (Oxyura), а в зарослях взрослого бродят
камышницы. Гигантские лысухи (Fulica gigantea) строят для своих гнезд
плавучие островки на манер индейских. В более открытых частях озера
кормятся многотысячные стаи плавунчиков (Phalaropus tricolor), прилетевших
на зиму из прерий Северной Америки.
   С детства ненавижу холодную воду, и всю жизнь приходится в нее лазить.
Но должен же я был посмотреть, что таится в глубинах столь богатого жизнью
озера! Вода оказалась необык