лись  в
воде с двумя гигантскими белыми, это тот же вид, что и у вас.
   - Я так рада, что вы не участвовали в той экспедиции, -сказала Эллен.
- Вам наверняка захотелось бы взглянуть на мир из пасти  одной  из  этих
акул. Но расскажите мне о Дэвиде. Как он?
   - У него в общем и целом  все  в  порядке.  Он  работает  маклером  в
Сан-Франциско.
   - В общем и целом? Что вы имеете в виду?
   - Ну, он женился во второй раз. Его первой женой, может,  вы  знаете,
была Патти Фремонт.
   - Конечно.
   Я часто играла с ней в теннис. Дэвид ей как бы достался  от  меня  по
наследству. Да так оно и было.
   - Они  жили  три  года,  пока  она  не  сошлась  с  каким-то  крупным
предпринимателем, владельцем дома  в  Антибе.  Тогда  Дэвид  нашел  себе
другую девушку - ее отец был обладателем контрольного пакета акций одной
нефтяной компании. Девушка довольно милая, но глупа, как пробка. Если бы
у Дэвида была хоть крупица здравого смысла, он ни за что бы не расстался
с вами.
   Эллен вспыхнула и тихо произнесла:
   - Вы очень любезны.
   - Я серьезно. Я бы на его месте поступил так.
   - А как вы поступили на своем месте? Какой девушке, наконец,  удалось
покорить вас?
   - Никакой пока еще. Я думаю, девушки просто не понимают,  какой  шанс
они упускают, - рассмеялся Хупер. - Расскажите мне о себе. Нет, не надо.
Я попробую сам угадать. Трое детей. Верно?
   - Верно. Я и не предполагала, что это так заметно.
   - Нет, нет. Я не это имел в виду. Вовсе незаметно.  Совсем  нет.  Ваш
муж, дайте подумать, адвокат. У вас квартира в Нью-Йорке и дом в  Эмити.
Вы, должно быть, очень счастливы. Я очень рад за вас.
   Эллен, улыбаясь, покачала головой.
   - - Не совсем. Я хочу сказать, вы не все угадали. Мой муж - начальник
полиции в Эмити.
   В глазах Хупера только на мгновение мелькнуло удивление. Хлопнув себя
по лбу, он воскликнул:
   - Какой же я болван! Конечно же, Броди. Вот здорово.
   Я познакомился с  вашим  мужем  вчера  вечером.  Похоже,  он  мировой
парень.
   Эллен показалось, что она уловила легкую иронию в голосе  Хупера,  но
тут же одернула себя: "Нечего зря фантазировать".
   - Как долго вы собираетесь пробыть здесь? - спросила она.
   - Не знаю. Зависит от того, как пойдут дальше дела с акулой. Если она
уйдет, я уеду.
   - Вы живете в Вудс-Холе?
   - Неподалеку от него. В Хайаннисе.  Я  приобрел  маленький  домик  на
самом берегу. Люблю быть рядом с водой. Если я оказываюсь  более  чем  в
десяти милях от берега, у меня начинается клаустрофобия.
   - Вы живете совсем один?
   - Да, один. Только я, множество книги  стереосистема,  за  которую  я
выложил уйму денег. Послушайте, вы все еще танцуете?
   - Танцую?
   - Да. Я сейчас вспомнил. Дэвид  часто  говорил,  что  вы  были  самой
лучшей партнершей из всех, с кем ему когда- либо  доводилось  танцевать.
Вы победили на конкурсе, так ведь?
   Прошлое, словно  птица,  которую  долго  держали  в  клетке  и  вдруг
выпустили на волю, налетело на нее, закружило. Тоскливо заныло сердце.
   - Да, это был конкурс на лучшее исполнение самбы, - сказала она. -  В
"Пляжном клубе". Но я о нем и не вспоминаю. Нет,  я  больше  не  танцую.
Мартин не танцует, а если бы и  танцевал,  то  теперь,  я  думаю,  такую
музыку уже и не играют.
   - Жаль. Дэвид говорил, вы были великолепны.
   -  Это  был  изумительный  вечер,  -  сказала  Эллен,  погружаясь   в
воспоминания, воскрешая в памяти мельчайшие подробности.  -  Играл  джаз
Лестера Данина. "Пляжный клуб" был украшен гирляндами  из  гофрированной
бумаги и воздушными шарами. На Дэвиде был его любимый красный пиджак.
   - Теперь он у меня, - сказал Хупер.  -  Мне  по  наследству  от  него
достался пиджак.
   -  Тогда  играли   замечательные   песни.   Дэвид   танцевал   тустеп
великолепно. Быть его партнершей в тустепе совсем не просто, но вальс он
не любил, говорил, что от него кружится голова.  Все  были  тогда  такие
загорелые. По-моему, я наделав тот вечер желтое платье, оно очень шло  к
моему загару. Проводилось два конкурса: на лучшее исполнение чарльстона,
в котором победили Сузи Кендалл и Чип Фогарти. И  на  исполнение  самбы.
"Бразилию" играли в самом конце, и мы  танцевали  так,  будто  от  этого
танца зависела вся наша жизнь. Я думала, что  когда  танец  кончится,  я
рухну.  И  знаете,   что   мы   получили   в   качестве   приза?   Банку
консервированной курицы. Она стояла у меня в комнате, пока не вздулась и
отец не заставил меня ее выбросить. - Эллен улыбнулась.  -  Веселые  это
были времена. Я стараюсь не думать о них слишком часто.
   - Почему?
   - Мы всегда невольно приукрашиваем прошлое. Потом, в  будущем,  будем
так же думать о настоящем.  Когда  слишком  часто  вспоминаешь  минувшие
радости, становится грустно. Начинает  казаться,  что  так  хорошо,  как
раньше, тебе уже никогда не будет.
   - А я вот не думаю о прошлом.
   - В самом деле? Почему?
   - Просто оно не было таким уж  замечательным,  вот  и  все.  Дэвид  -
первенец. О том, чтобы произвести на свет меня, мои родители должны были
подумать немного раньше. По-моему, они  хотели  таким  образом  укрепить
семейные узы. Но я не смог им в этом помочь. Довольно скверно, когда  ты
не оправдываешь надежд в самом главном.
   Дэвиду было двадцать, когда родители  разошлись.  Мне  не  было  даже
одиннадцати. Процедура развода была не такой уж легкой. Да  и  несколько
лет, предшествующих ему, тоже были далеко не мирными. Заурядная история,
радостного тут было мало. Может, я все преувеличиваю. Но так или  иначе,
я многого жду от будущего. В прошлое я заглядываю редко.
   - Возможно, это правильнее.
   - Не знаю. Наверное, если бы у меня было счастливое прошлое, я  бы  в
основном жил им. Однако.., хватит об этом. Мне надо в порт.  Может,  мне
все-таки подвезти вас куда-нибудь?
   - Нет, спасибо. Моя машина стоит на той стороне улицы.
   - Хорошо.  Знаете...  -  Хупер  протянул  руку.  -  Это  было  просто
замечательно снова встретиться с вами, и я надеюсь снова вас увидеть  до
отъезда.
   - Мне бы тоже этого хотелось, - сказала Эллен, пожимая ему руку.
   - Я, очевидно, не могу рассчитывать на то, что мне  удастся  вытащить
вас как-нибудь на теннисный корт?
   Эллен засмеялась.
   - На теннисный корт? Я уже не помню, когда в последний  раз  брала  в
руки теннисную ракетку. Тем не менее спасибо за приглашение.
   - Не за что. До  встречи.  -  Хупер  повернулся  и  быстро  пошел  по
тротуару к своему зеленому "форду".
   Эллен стояла и смотрела, как  Хупер  заводит  машину,  как,  лавируя,
выезжает со стоянки на улицу. Когда он проезжал мимо, она подняла руку и
помахала, неуверенно и робко. Хупер высунул левую руку из окна машины  и
тоже помахал. Затем он повернул за угол и скрылся из виду.
   Ужасная,  мучительная   тоска   охватила   Эллен.   Отчетливее,   чем
когда-либо, она вдруг поняла, что лучшая часть  ее  жизни  -  та  часть,
которая была светлой и радостной, - канула в прошлое. Осознав это, Эллен
испытала чувство вины: значит, она  не  была  хорошей  матерью,  хорошей
женой. Она ненавидела свою жизнь и ненавидела себя за свою ненависть. Ей
припомнилась строка из песни, которую Билли проигрывал на стереосистеме:
"Я променяла бы все мои завтра на одно вчера".  Согласилась  бы  она  на
такую сделку? Эллен задумалась. Но какой толк в этих размышлениях?
   Вчерашние дни пролетели. Ни  одно  из  ярких,  радостных  впечатлений
прошлого  не  вернешь,  они  уносились  все  дальше,  туда,  откуда  нет
возврата.
   Ей вспомнилось улыбающееся лицо Хупера. Забудь  о  нем,  сказала  она
себе. Глупости все это. Нет - самоуничижение.
   Эллен перешла улицу и села в машину. Выехав на  дорогу,  она  увидела
Ларри Вогэна, стоявшего на углу. "О боже, - подумала она с изумлением, -
то, что у меня на душе, у него на лице".
 
Глава 7 
 
   Такими тихими и спокойными выходные дни бывают только поздней осенью.
Эти два дня пляжи были закрыты, полиция патрулировала их с раннего  утра
до наступления темноты, Эмити казался почти вымершим.  Хупер  курсировал
вдоль берега на катере Вена Гарднера, но все, что он увидел  в  воде,  -
это несколько косяков мелкой рыбешки и один  небольшой  косяк  пеламиды.
Воскресенье он провел у берегов  Истгемптона  -  на  пляжах  было  полно
народу, и он решил,  что  акула,  вероятнее  всего,  появится  там,  где
купаются люди. И к вечеру он заявил Броди, что  акула,  судя  по  всему,
ушла в глубину.
   - Почему вы так думаете? - спросил Броди.
   - Непохоже, чтобы она была здесь, - ответил Хупер. - И вокруг плавает
многофазной рыбы. Если бы неподалеку находилась большая белая, то другая
рыба исчезла бы. Во всяком случае, ныряльщики утверждают: когда  большая
белая где-то рядом, в воде все как будто вымирает.
   - Вы меня не убедили, - сказал Броди. - По крайней мере,  не  убедили
настолько, чтобы открыть пляжи. - Он знал, что после этих спокойных, без
происшествий выходных на него снова будет  оказан  нажим  -  со  стороны
Вогэна. Другие агенты по продаже недвижимости, владельцы магазинов  тоже
будут требовать, чтобы он открыл пляжи. Ему даже хотелось,  чтобы  Хупер
обнаружил эту акулу. Тогда была бы  какая-то  определенность.  А  сейчас
налицо был только факт ее отсутствия, но уму полицейского это  мало  что
говорило.
   В понедельник днем Броди сидел  в  своем  кабинете.  Вошел  Биксби  и
сказал, что звонит Эллен.
   - Извини, что я тебя беспокою, - сказала она, - но  мне  хотелось  бы
посоветоваться с тобой. Что если нам пригласить гостей на ужин?  Как  ты
на это смотришь?
   - По какому поводу?
   - Просто так, без повода. Мы не делали этого целую вечность.  Я  даже
не помню, когда это было в последний раз.
   - Я тоже не помню, - сказал Броди, но он солгал.  Он  слишком  хорошо
помнил их последний званый ужин: три года назад у  Эллен  родилась  идея
восстановить свои связи с летним  обществом.  Она  пригласила  три  пары
курортников. Довольно приятные все люди, но беседа никак не клеилась,  и
все чувствовали себя неловко. Броди и его гости  тщетно  пытались  найти
какие-то общие темы. Потом  гости  стали  говорить  в  основном  друг  с
другом, не забывая, однако, вежливо вовлекать в беседу Эллен, когда  она
произносила что-нибудь вроде: "О, я помню его!" Эллен  была  возбуждена,
нервничала. После того как гости ушли, Эллен, моя посуду, дважды сказала
Броди: "Замечательный был вечер, правда?" А потом закрылась в  ванной  и
долго плакала.
   - Ну так как ты считаешь? - спросила Эллен.
   - Не знаю. Если тебе так хочется, можно и устроить. Кого ты  намерена
пригласить?
   - Прежде всего, я полагаю, нам следует пригласить Мэта Хупера.
   - Зачем? Он  питается  в  гостинице  "Герб  Абеляра".  Это  входит  в
стоимость номера.
   - Разве дело в этом, Мартин? У него нет здесь ни друзей, ни знакомых,
и к тому же он очень славный.
   - Откуда ты знаешь? Я не предполагал, что ты с ним знакома.
   - А я тебе не говорила? Я  случайно  встретилась  с  ним  в  магазине
Альберта Морриса в пятницу. Я была уверена, что рассказала тебе.
   - Нет. Но это неважно.
   - Оказывается, он брат Хупера, с которым я когда-то была знакома.  Он
помнит обо мне гораздо, больше, чем я о нем. Хотя он намного моложе.
   - Хм. Когда ты планируешь устроить эту вечеринку?
   - Может, завтра вечером? Я подумала, что мы могли бы приятно провести
время, собрав небольшую  компанию.  Несколько  пар.  Может  быть,  всего
человек шесть - восемь.
   - Да, но ты приглашаешь назавтра. Ты уверена, что соберешь компанию?
   - Конечно. Эта неделя ничем особенным не занята. Ну разве что  кто-то
договаривался поиграть вечером в бридж.
   - Ты имеешь в виду приезжих? - спросил Броди.
   - Да. Мэт наверняка будет чувствовать себя с ними непринужденно.  Что
ты скажешь о Бакстерах? Ведь они приятные люди, правда?
   - Я их что-то мало знаю.
   - Нет, ты знаешь, дурачок. Клем и Сесси Бакстеры. Ее девичья  фамилия
Давенпорт. Они живут на Скотч-роуд. У него сейчас отпуск. Мы встретились
сегодня утром на улице, и он мне сказал об этом.
   - Хорошо. Приглашай, если хочешь.
   - Кого еще?
   -Кого-нибудь, с кем я мог бы поговорить. Может, Медоузов?
   - Он уже знаком с Гарри.
   - Он не знаком с Дороти. И она довольно разговорчива.
   - Ладно, - сказала Эллен. - Пожалуй,  немного  местного  колорита  не
повредит. И Гарри всегда все знает.. - Я не думал о местном колорите,  -
резко сказал Броди. - Они наши друзья.
   - Да, конечно. Я не имела в виду ничего плохого.
   - А если тебе  нужен  местный  колорит,  ты  его  найдешь  на  другой
половине нашей кровати.
   - Я уже сказала, что не имела в виду ничего плохого.
   - А о девушке ты подумала? - спросил Броди. -  Я  считаю,  тебе  надо
пригласить какую-нибудь симпатичную молодую девицу для Хупера.
   Прошло некоторое время, прежде чем Эллен ответила:
   - Если ты так считаешь.
   - Вообще-то мне безразлично. Я просто подумал, что ему будет  приятно
поболтать с девушкой своего возраста.
   - Он не так уж молод, Мартин. А мы не так уж стары. Ну  да  ладно.  Я
подумаю, кто бы ему мог понравиться.
   - До вечера, - сказал Броди и повесил трубку. Настроение у него  было
прескверное.  Званый  ужин  не  предвещал  ничего  хорошего.  Он  смутно
чувствовал, и чем больше думал об этом, тем больше убеждался в том,  что
Эллен решила предпринять новую попытку вернуться в свой прежний  мир,  и
на этот раз она хочет вернуться туда с помощью Хупера.
   На следующий день Броди приехал домой в начале  шестого.  В  столовой
Эллен накрывала на стол. Броди поцеловал ее в щеку и сказал:
   - Ну и ну, давненько я не видел этого серебра.
   Это столовое серебро подарили родители Эллен на свадьбу.
   - Я несколько часов чистила его.
   - А взгляните на это!  -  Броди  взял  со  стола  бокал,  похожий  на
тюльпан. - Где ты их раздобыла?
   - Я купила их.
   - Сколько стоит? - Броди поставил бокал на стол.
   - Недорого, - сказала она, складывая салфетку и  аккуратно  кладя  на
нее вилку для салата и вилку для горячего.
   - Сколько?
   - Двадцать долларов. Но это за целую дюжину.
   - Когда ты приглашаешь гостей, денег ты не считаешь.
   -  У  нас  не  было  приличных  бокалов  для  вина,  -  сказала  она,
оправдываясь. - Да и те, что были, разбились  несколько  месяцев  назад,
когда Шон опрокинул буфет.
   Броди оглядел стол.
   - Ты накрыла на шестерых? - спросил он. - Что случилось?
   - Бакстеры не могут прийти. Сесси звонила. Клему надо быть  в  городе
по какому-то делу, и она решила поехать с ним. Они там и заночуют,  -  в
голосе ее слышалась наигранная веселость, напускное безразличие.
   - Вот как? - сказал Броди. - Очень плохо. -  Но  на  самом  деле  его
нисколько не огорчило. - А какую красотку ты раздобыла для Хупера?
   - Дейзи Уикер. Она работает у Гибби в  антикварной  лавке  "Bibelot".
Приятная девушка.
   - Когда все придут?
   - Медоузы и Дейзи в половине восьмого. А Мэтью я попросила  прийти  к
семи.
   - Я думал, его зовут Мэт.
   - Это я его так называла в шутку, когда он был мальчишкой, и  он  мне
напомнил об этом. Я  его  пригласила  пораньше,  чтобы  он  поговорил  с
ребятами. Думаю, они будут в восторге.
   Броди посмотрел на часы.
   - Если гости придут в половине восьмого, значит, мы не сядем  ужинать
до половины девятого или девяти. За это время можно  умереть  с  голоду.
Пожалуй, я съем чего-нибудь. - И он направился в кухню.
   - Не наедайся, - сказала Эллен. - Я приготовила отличный ужин.
   Броди окинул взглядом груду кастрюль и пакетов  на  кухне  и  потянул
носом.
   - Что ты готовишь? - спросил он.
   - Это называется баранина-баттерфляй, - сказала она. - Надеюсь, я  не
пережарила ее.
   - Пахнет хорошо, - заметил Броди. - А это что за месиво  у  раковины?
Можно его выбросить и помыть кастрюлю?
   - Какое еще месиво? - спросила Эллен из столовой.
   - Да вот тут в кастрюле.
   - О господи! - воскликнула она и поспешила на кухню. - Только  посмей
выбросить, - тут она увидела улыбку на лице Броди. - Ах ты бессовестный,
- она хлопнула его по спине. - Это гаспачо. Острый суп из свежих овощей.
   - Ты думаешь,  он  съедобен?  -  подтрунивал  Броди.  -  Он  какой-то
скользкий.
   - Он именно таким и должен быть, дурашка.
   Броди покачал головой.
   - Дружище Хупер пожалеет, что не поел в "Абеляре".
   - Ах ты негодник, - воскликнула она.  -  Вот  попробуешь,  по-другому
заговоришь.
   - Возможно.
   Если жив останусь. - Броди засмеялся и пошел к холодильнику.  Порылся
в нем, нашел немного колбасы, сыру. Открыл банку  пива  и  направился  в
столовую.  -  Я,  пожалуй,  послушаю  новости,  а  потом  приму  душ   и
переоденусь, - сказал он.
   - Я положила чистое белье на кровать. Тебе не мешало бы и  побриться.
У тебя к вечеру появляется такая щетина...
   - Боже милостивый, к нам на ужин  пожалует  принц  Филип  или  Джекки
Онассис?
   - Просто я хочу, чтобы ты хорошо выглядел, вот и все.
   В самом начале восьмого раздался  звонок,  и  Броди  пошел  открывать
дверь. На Броди была голубая хлопчатобумажная рубашка,  синие  фирменные
брюки и черные ботинки из кордовской кожи. Он  понравился  самому  себе.
"Неотразим", - сказала Эллен. Но когда Броди открыл дверь Хуперу.
   То  почувствовал  себя  чуть  ли  не  оборванцем.  На   Хупере   были
расклешенные синие джинсы, модные туфли на босу ногу и красная рубашка с
аллигатором на груди. Так одевалась богатая молодежь в Эмити.
   - Привет, - сказал Броди. - Входите.
   - Привет, - сказал Хупер. Он протянул руку, и Броди пожал ее.
   Эллен вышла из кухни. На ней была длинная юбка из  батиста,  вечерние
туфли-лодочки  и  голубая  шелковая  блузка.  На  шее  нитка  жемчуга  -
свадебный подарок Броди.
   - Мэтью, - сказала она, - я рада, что вы пришли.
   - Я рад, что вы меня пригласили, - ответил Хупер, пожимая Эллен руку.
- Извините, что я так выгляжу, я ничего не взял с собой,  кроме  рабочей
одежды. Но все чистое - за это я ручаюсь.
   - Не говорите глупости, - сказала  Эллен.  -  Вы  выглядите  отлично.
Красное очень идет к вашему загару и волосам.
   Хупер засмеялся и повернулся к Броди.
   - Вы не будете возражать, если я вашей супруге сделаю подарок?
   - Что вы имеете в виду? - спросил Броди, а про себя подумал: "Что  же
это за подарок? Поцелуй? Коробка шоколадных конфет?"
   - Так, пустяк. Ничего особенного.
   - Не возражаю, - сказал Броди, все еще не понимая, зачем  нужно  было
об этом спрашивать.
   Хупер полез в карман джинсов, вытащил маленький  пакетик  и  протянул
его Эллен.
   -  Для  хозяйки,  -  сказал  он,  -  в  качестве  извинения  за   мой
неподходящий наряд..
   Эллен хихикнула и осторожно взяла  пакетик.  Внутри  оказался  то  ли
брелок, то ли кулон.
   - Какая прелесть, - воскликнула она. - Что это?
   - Зуб акулы, - сказал Хупер. -  Зуб  тигровой  акулы,  если  говорить
более точно. Оправа серебряная.
   - Где вы его достали?
   - В Макао. Я был там проездом года два назад в связи с одной работой.
Там на окраинной улочке есть маленькая лавчонка, и в ней сидит маленький
китаец, всю свою  жизнь  он  полирует  акульи  зубы  и  вставляет  их  в
серебряные оправы. Я не мог устоять.
   - Макао, - повторила Эллен. - Не знаю, смогла ли бы я найти Макао  на
карте. Там, должно быть, восхитительно.
   - Это недалеко от Гонконга, - заметил Броди.
   - Правильно,  -  сказал  Хупер.  -  Между  прочим,  существует  такое
поверье: если зуб акулы при вас, акула вас не  тронет.  При  сложившихся
обстоятельствах я подумал, что он может оказаться кстати.  -  Вполне,  -
сказала Эллен. - У вас тоже есть такой?
   - Есть, - ответил Хупер, - но я не знаю, как его носить. Я не  люблю,
когда что-нибудь болтается у меня на шее, а если положить акулий  зуб  в
карман брюк,  то  подвергнешься  двойному  риску.  Во-первых,  он  может
впиться в ногу, а во-вторых, в штанах  может  появиться  дыра.  Это  все
равно что носить в кармане перочинный нож с раскрытым лезвием. Поэтому у
меня практичность