мальчика  с  его
надувным матрацем и плюхнулось обратно в ВОДУ-  Следователь  Эмити  Карл
Сантос  сообщил,  что  следы  крови,  обнаруженные  на  кусках  матраца,
выловленных позже, позволяют утверждать, что мальчик умер насильственной
смертью.
   Не  менее  пятнадцати   человек   были   свидетелями   нападения   на
шестидесятипятилетнего Морриса Кейтера, которое произошло в два часа дня
в четверти  мили  от  того  места,  где  подвергся  нападению  маленький
Кинтнер.
   Кейтер плыл совсем близко от берега, когда акула внезапно  накинулась
на него. Он звал на помощь, но все попытки спасти его были безуспешны.
   "Я зашел в воду по пояс и попытался вытащить старика, -  рассказывает
полицейский Леонард Хендрикс, находившийся в то время  на  пляже,  -  но
рыба все кидалась и кидалась на него".
   Кейтер,  оптовый  торговец  ювелирными  изделиями,  был  доставлен  в
саутгемптонскую   больницу,   где    его    смерть    была    официально
зарегистрирована.
   За   два   последних   десятилетия   это   единственные    официально
подтвержденные случаи нападения акулы на людей на Восточном побережье.
   Как считает доктор Дэвид Дайетер, ихтиолог из нью-йоркского Аквариума
на Кони-Айленде, логично предположить, что оба нападения совершены одной
акулой, хотя со всей определенностью это утверждать трудно.
   "В это время года в этих водах, - сказал Дайетер, - очень мало  акул.
Акулы вообще редко подплывают так близко к берегу. И  вероятность  того,
что у одного пляжа почти одновременно могли оказаться две акулы, которые
нападают на людей, крайне мала".
   Узнав, что один  свидетель,  описывая  акулу,  напавшую  на  Кейтера,
сказал:  "Огромная,  как   автофургон",   Дайетер   заявил,   что   это,
по-видимому, большая белая акула (Carcharodon carcharias), они  известны
во всем мире своей прожорливостью и  агрессивностью.  "В  1916  году,  -
продолжал он, - большая белая отправила на тот свет за один день четырех
купающихся у берегов Нью-Джерси. Это второй зарегистрированный в  США  в
этом столетии случай,  когда  одна  акула  напала  сразу  на  нескольких
человек. Нападение акулы, - говорит Дайетер,  -  это  такой  же  роковой
случай, как удар молнии  в  дом.  Акула,  по  всей  вероятности,  просто
проплывала мимо. Денек выдался отменный, купающихся было  много,  а  она
оказалась поблизости. Все это чистая случайность".
   Эмити - летний курорт на южном побережье Лонг-Айленда,  расположенный
приблизительно  посредине  между  Бриджгемптоном   и   Истгемптоном,   с
населением в тысячу человек. В  летнее  время  население  возрастает  до
десяти тысяч".
   Броди кончил читать статью и положил  газету  на  стол.  Случайность,
считает этот Дайетер, чистая случайность. Что бы он сказал, если бы знал
о первом нападении? Все равно бы утверждал, что это чистая  случайность?
Или назвал бы это халатностью, непростительной, даже преступной? Погибли
уже три человека, а двое из них могли  бы  остаться  в  живых,  если  бы
только он...
   - Ты видел "Тайме"? - спросил Медоуз. Он стоял в дверях.
   - Да, видел. Они ничего не знают об Уоткинс.
   - Ничего. И это странно: ведь Лен тогда проговорился.
   - Но ты все же упомянул о ней.
   - Да. Я вынужден был. Вот.  -  Медоуз  протянул  Броди  номер  газеты
"Эмити лидер".
   Заголовок  во  всю  полосу  гласил:  "Два  человека  стали   жертвами
акулы-чудовища  у  побережья   Эмити".   Ниже   более   мелким   шрифтом
подзаголовок: "Число жертв рыбы-убийцы достигло трех".
   - Ты, безусловно, умеешь подавать новости, Гарри.
   - Читай. Броди начал читать.
   "Вчера  в  Эмити  двое  курортников  стали  жертвами   акулы-людоеда,
напавшей  на  них,  когда  они  безмятежно  плавали  в  прохладной  воде
неподалеку от Скотч-роуд.
   6-летний Александр Кинтнер,  проживавший  со  своей  матерью  в  доме
Ричарда Пакера, оказался  ее  первой  жертвой.  Он  плавал  на  надувном
матраце, и акула ринулась на него снизу. Тело его не найдено.
   Не прошло и получаса, как 65-летний Моррис Кейтер, приехавший в Эмити
на уик-энд  и  остановившийся  в  гостинице  "Герб  Абеляра",  подвергся
нападению акулы, плавая неподалеку от городского пляжа.
   Гигантская рыба снова и снова яростно кидалась  на  Кейтера,  который
звал на помощь. Полицейский Лен Хендрикс, случайно оказавшийся на  пляже
(он решил искупаться впервые за последние пять  лет),  сделал  отчаянную
попытку отбить человека, но акула не отступала. Когда  Кейтера  вытащили
из воды, он был мертв.
   За последние пять дней это третий случай нападения  акулы  у  берегов
Эмити со смертельным исходом.
   В прошлую среду ночью  Кристина  Уоткинс,  гостившая  у  семьи  Футов
(Оулд-Милл-роуд), пошла купаться и исчезла.
   В четверг утром начальник полиции Мартин Броди и полицейский Хендрикс
обнаружили ее тело.  Как  заявляет  следователь  Карл  Сантос,  "причина
смерти - нападение акулы, двух мнений здесь быть не может".
   На вопрос, почему о причине смерти не было объявлено в газете, Сантос
ничего не ответил".
   Броди взглянул поверх газеты и спросил:
   - Сантос действительно уклонился от ответа?
   - Нет. Он сказал, что говорил только с тобой и со мной, но не  считал
себя вправе заявить обо всем этом публично. Как ты понимаешь, его  ответ
меня не устраивал. Во всем обвинили бы тебя  и  меня.  Я  надеялся,  что
смогу его вынудить сказать что-нибудь вроде: ее  семья  просила  причину
смерти сохранить в тайне. Но он не захотел. Его тоже можно понять.
   - Ну и что же ты тогда сделал?
   - Я попытался связаться с Ларри Вогэном, но он  уехал  из  города  на
уик-энд. Он лучше других изложил бы официальную версию.
   - И что же ты сделал, не найдя его?
   - Читай.
   "Понятно, что полиция Эмити и местные официальные  лица  в  интересах
всех проживающих в городе решили умолчать об  этом  происшествии.  "Люди
будут слишком бурно реагировать, когда  услышат  о  нападении  акулы,  -
сказал один из членов муниципалитета. - Мы не хотели поднимать панику. К
тому же нам было известно мнение одного эксперта: вероятность повторного
нападения акулы ничтожно мала".
   - Кто этот разговорчивый член муниципалитета? - спросил Броди.
   - Все и никто, - сказал Медоуз. - В сущности, они все  это  говорили,
но их имен мы, разумеется, не назвали.
   - Ну а почему пляжи не были закрыты? Кто-нибудь говорил об этом?
   - Ты говорил.
   -Я?
   "На вопрос, почему не были закрыты пляжи, раз у побережья  обнаружили
акулу-людоеда, начальник  полиции  Броди  сказал:  "Атлантический  океан
велик, и рыбы легко меняют места обитания. Они не задерживаются там, где
мало пищи.
   Как мы должны были поступить? Закрыть пляжи в Эмити?  Но  тогда  люди
поедут в Истгемптон и станут  купаться  там,  подвергая  свои  жизни  не
меньшей опасности, чем если бы они купались в Эмити".
   Тем не менее после вчерашних событий начальник  полиции  Броди  отдал
распоряжение закрыть пляжи впредь до особого распоряжения".
   - Боже мой, Гарри, - сказал Броди,  -  ты  все  свалил  на  меня.  Ты
представил дело так, будто я  настаивал  на  том,  на  чем  я  вовсе  не
настаивал, а потом оказалось, что  я  был  не  прав,  и  меня  принудили
сделать то, чего на самом деле я добивался  с  самого  начала.  Довольно
грязный трюк.
   - Это не трюк. Мне нужен был человек, который выступил бы официально,
а так как Вогэн уехал, то, естественно,  выбор  пал  на  тебя.  Ведь  ты
согласился с этим решением и таким  образом  -  вольно  или  невольно  -
поддержал его. Я  не  видел  никакого  смысла  в  том,  чтобы  предавать
гласности все наши переговоры.
   - В этом, пожалуй, нет нужды. Но так или иначе дело сделано. Что  еще
я должен прочитать?
   - Больше, по правде говоря, читать нечего. Я тут  еще  привожу  слова
Мэта Хупера, того парня из  Вудс-Хода.  Он  говорит:  маловероятно,  что
акула еще на кого-нибудь нападет. Но сказал он это уже не так  уверенно,
как в прошлый раз.
   - Он считает, что у нашего берега разгуливает одна акула?
   - Да, он склонен думать, что одна. И что это - большая белая.
   - Я тоже так считаю. Я хочу сказать,  мне  все  равно  -  белая  она,
зеленая или голубая, но я думаю, это была одна и та же акула.
   - Почему?
   - Попробую объяснить. Вчера  днем  я  звонил  в  береговую  охрану  в
Монтоке. Спросил, не приходилось ли им видеть у берега акул в  последнее
время. Они ответили, что не  видели.  Ни  одной  за  всю  весну.  И  это
неудивительно - лето только начинается.  Они  обещали,  что  пройдут  на
катере вдоль берега и сообщат мне, если что-нибудь  заметят.  Я  все  же
позвонил им снова. Они сказали, что плавали в нашем  районе  около  двух
часов и ничего подозрительного не увидели. Значит, здесь мало акул.  Еще
они сказали, что если какие акулы  и  заплывают  сюда,  то  это  главным
образом голубые акулы средних размеров - от пяти до  десяти  футов  -  и
песчаные акулы, которые обычно людей не трогают.  Из  рассказа  Леонарда
следует, что он видел совсем не голубую акулу средних размеров.
   - Хупер говорит, что мы можем сделать  следующее.  Теперь,  когда  ты
велел закрыть пляжи, мы могли бы приманить ее. Разбросать в  воде  рыбьи
потроха и другие лакомства. Если акула  плавает  где-нибудь  неподалеку,
говорит он, это сразу привлечет ее сюда.
   - Великолепная мысль, только этого нам и не хватает -привлекать акул.
А если она и в самом деле появится? Что тогда нам делать?
   - Поймать ее.
   - Чем? Моим ржавым спиннингом?
   - Нет, загарпунить.
   - Загарпунить? Гарри, у меня нет не только судна с гарпуном, но  даже
полицейского катера.
   - Здесь полно рыбаков, у которых можно нанять лодки.
   - Да, минимум за сто пятьдесят долларов в день.
   - Верно. И тем не менее... - Какой-то шум в приемной прервал  его  на
полуслове.
   Он и Броди услышали, как Биксби сказал:
   "Я говорю вам, мадам,  у  него  совещание".  Затем  послышался  голос
женщины: "Ерунда. Мне плевать, что он делает. Я все равно войду".
   Кто-то побежал по коридору. Сначала один человек, потом двое. Дверь в
кабинет Броди широко распахнулась,  в  проеме  стояла,  сжимая  в  руках
газету, мать Александра Кинтнера, по щекам ее текли слезы. Через секунду
в дверях появился Биксби.
   - Извините, шеф. Я пытался остановить ее, - сказал он.
   - Ничего, Биксби, - ответил Броди. - Входите, миссис Кинтнер.
   Медоуз встал и предложил ей свой стул, но женщина направилась прямо к
Броди, стоявшему за столом.
   - Чем могу...
   Женщина ударила его по лицу газетой. Броди не было  больно,  но  этот
удар и особенно звук - резкий, словно  звук  выстрела  -  потрясли  его.
Газета упала на пол.
   - Что это значит? - выкрикнула миссис Кинтнер. - Что это значит?
   - О чем вы? - спросил Броди.
   - О том, что здесь написано! Вы знали, что купаться опасно, что акула
уже кого-то растерзала, и вы скрыли это!
   Броди был в затруднительном положении.  То,  что  она  сказала,  было
правдой, все было правдой, с формальной точки зрения этого  нельзя  было
отрицать, но он не мог и согласиться с этим, так как  это  была  не  вся
правда.
   - Не совсем так, - ответил он. - Я хочу сказать: то, что вы говорите,
это правда, но.., прошу вас, миссис Кинтнер... - Он мысленно  умолял  ее
взять себя в руки, выслушать его.
   - Вы убили Алекса! - пронзительно закричала она, и Броди был  уверен,
что ее слова услышали на автостоянке, на  улице,  в  центре  города,  на
пляжах, во всем Эмити. Он был уверен, что и его жена, и его дети слышали
их.
   И подумал  про  себя:  "Останови  ее,  пока  она  не  выкрикнула  еще
что-нибудь". Но единственное, что он мог сказать, - это: "Ш-ш-ш-ш-ш!"
   - Вы! Вы убили его! - кричала она. Кулаки ее были крепко  сжаты,  она
наклонила голову и подалась всем телом вперед, каждое  свое  слово  она,
как кинжал, вонзала в Броди: - Вам это даром не пройдет!
   - Прошу  вас,  миссис  Кинтнер,  -  бормотал  Броди,  -  успокойтесь.
Позвольте мне объяснить. - Он дотронулся до ее плеча, хотел  усадить  на
стул, но она отскочила от него в сторону.
   - Уберите ваши грязные лапы! - закричала она.  -  Вы  знали.  Вы  все
знали, но ничего не хотели говорить. И теперь мой мальчик, мой  чудесный
мальчик, мое дитя... - Она вся затряслась от гнева, а по  щекам  потекли
крупные слезы. - Вызнали!
   Почему вы не сообщили? Почему? - Она  обхватила  свои  плечи  руками,
словно  на  нее  сейчас  должны  были  надеть  смирительную  рубашку,  и
заглянула Броди в глаза. - Почему?
   - Потому что... - с трудом начал Броди.  -  Это  длинная  история.  -
Броди казалось, что он ранен, что он вот-вот  упадет,  будто  в  него  в
самом деле выстрелили. Он не знал, сможет ли он объяснить ей что-нибудь,
не знал даже, сможет ли произнести хоть несколько слов.
   - Я не сомневаюсь, что она  длинная,  -  сказала  женщина.  -  О,  вы
ужасный человек. Вы ужасный, ужасный человек...Вы...
   - Хватит! - крикнул Броди, одновременно резко и умоляюще.
   И женщина замолчала. - Послушайте, миссис Кинтнер, вы  заблуждаетесь.
Все было не так. Спросите мистера Медоуза.
   Медоуз, ошеломленный этой сценой, молча кивнул.
   - Конечно, он подтвердит. Почему ему не подтвердить? Он ваш приятель,
не так ли? Он, возможно, даже и поддерживал вас. - В ней снова  вспыхнул
гнев. - Вы, по-видимому, сообща все решили. Ведь вам так легче. Вы много
на этом заработали?
   - На чем?
   - Вы получили деньги за кровь моего сына? Кто-нибудь заплатил вам  за
то, чтобы вы хранили молчание?
   - О боже, что вы говорите! Конечно, нет.
   - Тогда почему? Скажите мне, почему вы молчали? Я заплачу вам. Только
скажите мне, почему!
   - Мы не думали, что это может случиться еще раз.
   Броди сам удивился, как он сумел все  четко  сформулировать.  Назвать
истинную причину.
   Женщина какое-то время молчала, осознавая смысл сказанного. Казалось,
она повторяет про себя его слова.
   - О боже! - воскликнула она.
   Силы внезапно оставили ее. Она упала  на  стул  рядом  с  Медоузом  и
зарыдала, судорожно всхлипывая и вздрагивая всем телом.
   Медоуз попытался успокоить ее, но она не  слышала  его.  Броди  велел
Биксби вызвать доктора. В  кабинет  вошел  доктор,  выслушав  объяснения
Броди, попытался заговорить с миссис  Кинтнер,  но  она  ни  на  что  не
реагировала, казалось, ничего не видела, не слышала. Доктор  сделал,  ей
успокаивающий укол, полицейский помог  усадить  ее  в  машину  -  миссис
Кинтнер отправили в больницу.
   Когда они уехали, Броди взглянул на часы.
   - Еще нет девяти. Мне никогда так не хотелось выпить чего-нибудь...
   - Если не возражаешь, - предложил Медоуз, - у меня  в  кабинете  есть
виски.
   - Нет. Если сегодня и дальше так пойдет, мне нужна ясная голова.
   - Прошу тебя, не принимай ее слова  близко  к  сердцу.  Это  типичная
истерика.
   - Знаю,  Гарри.  Любой  врач  скажет,  что  она  была  в  невменяемом
состоянии. И дело тут не в словах. Слова могли быть иными,  но  суть  та
же. Я сам уже об этом думал.
   - Перестань, Мартин. Ты же знаешь: это не твоя вина.
   - Да, не моя. Я могу винить Ларри Вогэна. Или, может быть,  тебя.  Но
ведь две вчерашние смерти можно было предотвратить. Я мог  предотвратить
их, ноне сделал этого. Вот и все.
   Зазвонил телефон. На звонок ответили  в  соседней  комнате,  и  затем
голос по селектору сообщил: "Мистер Вогэн".
   Броди нажал на загоревшуюся кнопку, снял трубку и сказал:
   - Привет, Ларри. Хорошо провел уик-энд?
   - Все было хорошо до одиннадцати часов вчерашнего вечера.  -  ответил
Вогэн, - пока я не включил радио в машине, когда уже ехал  домой.  Хотел
сразу же позвонить тебе, но потом решил, что  у  тебя  и  без  Того  был
нелегкий день, и не стал беспокоить в такой час.
   - С этим твоим решением я, пожалуй, могу согласиться.
   - Не трави душу, Мартин. Мне и без того тошно.
   Броди хотел спросить: "В самом деле, Ларри?" Ему  хотелось  заставить
его терзаться угрызениями совести. Но он  понимал,  что  это  не  совсем
справедливо и не очень осуществимо. Поэтому он только сказал:
   - Понимаю.
   - За сегодняшнее утро я уже расторг два контракта. На крупную  сумму.
С солидными людьми. Они уже подписали контракты, и я сказал им, что могу
подать на них в суд. Они ответили,  что  это  мое  дело,  а  они  поедут
отдыхать куда-нибудь в другое место.  Я  боюсь  отвечать  на  телефонные
звонки. У меня еще двадцать домов не сданы на август.
   - Мне хотелось бы сказать тебе  что-нибудь  утешительное,  Ларри,  но
боюсь, что дальше будет еще хуже.
   - Что ты имеешь в виду?
   - То, что пляжи будут закрыты.
   - На сколько ты собираешься закрыть их?
   - Еще не знаю. На сколько потребуется. Дней на пять или больше.
   - Тебе известно, что  праздник  Четвертого  июля  будет  в  следующий
уик-энд?
   - Разумеется, известно.
   - Надежды на благоприятное лето рухнули, но  мы  могли  бы  поправить
дела хотя бы в августе, если этот праздник пройдет хорошо.
   Броди не мог понять, всерьез ли говорит Вогэн.
   - Что ты предлагаешь, Ларри?
   - Ничего. Я просто размышляю  вслух.  Или,  если  хочешь,  молюсь.  И
все-таки на сколько дней ты собираешься закрыть пляжи? Может быть, ты их
вообще не откроешь? Как ты узнаешь, что эта тварь ушла?
   - У меня не было времени подумать обо всем  этом.  Я  даже  не  знаю,
почему она здесь. Позволь  мне  спросить  тебя  кое  о  чем.  Просто  из
любопытства.
   - Спрашивай.
   - Кто твои компаньоны?
   Последовала долгая пауза.
   - Почему это тебя интересует? - Вогэн наконец подал  голос.  -  Какое
это имеет отношение ко всему происшедшему?
   - Я же сказал: просто из любопытства.
   - Любопытство употреби для своей работы, Мартин. Позволь  мне  самому
беспокоиться о своих делах.
   - Конечно, Ларри. Не сердись.
   - Итак, что ты намерен делать? Мы не можем сидеть сложа руки и ждать,
когда она уйдет. Мы подохнем с голоду, если будем только сидеть и ждать.
   - Знаю.
   Мы с Медоузом как раз обсуждали, что мы могли бы сделать.  Специалист
по рыбам, друг Гарри, говорит, что  мы  можем  попробовать  поймать  эту
акулу. А что если раздобыть несколько сотен долларов и нанять лодку Вена
Гарднера на день или два? Как ты на это смотришь? Я не знаю, ловил ли он
когда-нибудь акул, но, может, стоит попытаться?
   - Здесь все годится, лишь бы нам избавиться  от  этой  твари.  Валяй.
Скажи ему, что я достану деньги.
   Броди повесил трубку и повернулся к Медоузу:
   - Не знаю, почему меня это интересует, но  я  бы  дорого  дал,  чтобы
побольше узнать о делах мистера Вогэна.
   - Зачем тебе?
   - Он очень богатый человек. Долго здесь будет эта акула или  недолго,
на нем это мало отразится. Конечно,  некоторые  убытки  он  понесет,  но
ведет он себя так, будто для него это вопрос  жизни  и  смерти.  Не  для
города, а для него лично.
   - Может, в нем просто совесть заговорила?
   - Я только что разговаривал с ним по телефону, и у меня не  сложилось
такого впечатления. Поверь мне, Гарри. Я знаю, что такое совесть.
   В  десяти  милях  от  восточной  части.  Лонг-Айленда  зафрахтованное
рыболовное судно дрейфовало по течению. За его кормой по воде,  покрытой
маслянистой пленкой привады,  тянулись  две  проволочные  лесы.  Капитан
судна, высокий худощавый мужчина, сидел на ходовом мостике и  смотрел  в
воду. Двое мужчин, нанявших судно,  читали  в  кубрике.  Один  -  роман,
другой - "Нью-Йорк тайме".
   - Эй, Куинт, - крикнул мужчина, который читал газету, - ты видел  эту
статью об акуле-людоеде?
   - Видел, - ответил капитан.
   - Как ты думаешь, встретим мы ее?
   -Нет.
   - Откуда ты это знаешь?
   - Знаю.
   - А если мы отправимся искать ее?
   - Не отправимся.
   - Почему?
   - Мы разбросали приваду. Здесь останемся.
   Мужчина покачал головой, улыбнулся.
   - Черт возьми, вот бы была потеха.
   - Это не потеха, - сказал капитан.
   - Далеко Эмити отсюда?
   - Немного южнее.
   - Ну если акула где-то поблизости, ты ведь  можешь  и  наткнуться  на
нее.
   - Мы с ней встретимся, это точно. Но не сегод