слишком узкой, чтобы по ней
можно было пустить внутрь судна водолаза в его бронированных доспехах.
  Оставался единственный выход - браться за взрывчатку и с ее помощью
разбирать судно на куски, отводя затем подъемными кранами в сторону
оторванные взрывом части корпуса до тех пор, пока не обнаружится броня
кладовой-сейфа размером 8,5х1,4х2,4 м, проходившая поперек корпуса
"Иджипта". В эту огромную дыру в надстройках и палубах опускали
облаченного в жесткий скафандр водолаза, руководившего укладкой зарядов
взрывчатки и направляющего разнообразные захваты и подъемники, с помощью
которых после каждого очередного взрыва удаляли стальные листы, обломки и
части конструкций корпуса.
  Работами, как правило, руководил из-под воды водолазный старшина Рафаэлли.
Быстро убедившись в том, что жесткий скафандр мог использоваться только в
качестве наблюдательной камеры, он отказался от него и отдал предпочтение
камере Сэндберга и Суинберна. Она представляла собой идеальный
наблюдательный пост, откуда можно было руководить действиями людей наверху
подобно тому, как артиллерийский наблюдатель направляет огонь своей
артиллерии.
  "Снарядами" служили уложенные в трубы (длиной 244 см и диаметром 10 см)
заряды взрывчатки, прикрепленные к деревянным брусьям. На палубе "Артильо
II" такие заготовки соединяли в рамы, точно соответствовавшие по размерам
и форме кускам стального палубного настила, который надлежало сорвать
взрывом. В одном конце каждой трубы имелось отверстие для детонатора,
воспламенявшегося с судна-спасателя. Иногда на то чтобы уложить очередную
раму, уходило до 4 ч. Когда рама была установлена в нужное положение,
Рафаэлли давал команду, раму опускали, а его поднимали на палубу. Затем
поворачивали выключатель, и под водой грохотал взрыв.
  Спасателям приходилось постоянно соблюдать крайнюю осторожность, чтобы не
допустить излишнего повреждения корпуса "Иджипта". Пятьдесят тонн золота и
серебра, лежавшие на полу бронированной кладовой, могли в любую минуту
провалиться сквозь настил и рухнуть в трюм, откуда их, по всей
вероятности, так никогда бы и не удалось достать.
  После того как заряд был взорван, под воду снова опускали водолаза в
наблюдательной камере, из которой он управлял огромным захватом,
оттаскивавшим в сторону оторванные взрывом листы.
  К концу сентября 1931 г. спасатели пробились сквозь настилы шлюпочной,
прогулочной и верхней палуб на протяжении 30 м. Теперь отверстие имело
ширину 16,7 м и на 10 м уходило вглубь. После каждого взрыва весь участок
работ оказывался усеянным обломками мебели, матрацами и различной
арматурой кают. Все это приходилось убирать захватами. Когда ухудшившаяся
в конце ноября погода заставила их вернуться в порт, спасатели добрались
до главной палубы, но не до располагавшейся под ней бронированной
кладовой. За три года работ Куалья потратил 1.5 млн. дол. и, не подняв ни
на копейку ценностей, стал посмешищем в глазах моряков всего мира. Ведь
недаром все доказывали полную бессмысленность спасательных работ на такой
глубине.
  Вскоре смех усилился. В мае 1932 г. "Артильо II" возвратился на место
работ, оборудованный новыми лебедками с большой скоростью выборки и
специальным грейферным захватом, прозванным "апельсиновой коркой". Это
устройство можно было опустить в отверстие диаметром чуть меньше метра и,
захватив все находящиеся под ним предметы, закрыть. Потом захват
приподнимался на 3 м и попадал внутрь грейфера большего размера,
автоматически смыкавшегося вокруг него. Подобная конструкция представляла
собой плотно закрытый резервуар, из которого, по словам Куальи, не
выскочила бы и монетка.
  Пока скептики потешались, спасатели продолжали взрывать тщательно
отмеренные заряды. Они не имели права ошибиться - прямо под настилом
главной палубы находились золотая кладовая. Ее переборки оставались пока
не поврежденными, хотя и прогнулись внутрь от взрывов.
  Но действительно ли они вышли к золотой кладовой? "Апельсиновая корка"
работала превосходно, но продолжала поднимать на поверхность только всякий
хлам: патроны, винтовки, ружья, различный багаж. Неужели в результате
какой-то ужасной ошибки спасатели пробили себе дорогу не к кладовой-сейфу,
а к багажной кладовой? Они, правда, начали поднимать разбухшие от воды
пачки банкнот достоинством в пять, десять и сто рупий, которые "Иджипт"
вез в Хайдарабад, но вряд ли их можно было назвать сокровищем: весь выпуск
уже давно был отпечатан заново. Неужели насмешники оказались правы?
  Нет. 22 июня на поверхность наконец-то было поднято золото. Два золотых
соверена, стоившие десять долларов, вряд ли могли помочь Куальи
расплатиться с огромными долгами, которые он успел наделать. В очередной
подъем захват доставил два золотых слитка.
  Когда три дня спустя плохая погода вынудила спасателей временно прервать
операцию, "Артильо II" отправился в Англию. В его трюме находились золотые
слитки стоимостью 80 тыс. фт. ст. Их с триумфом выгрузили в Плимуте, но
лишь для того, чтобы их тут же конфисковал английский судебный
исполнитель: французская судоспасательная компания, которая даже не смогла
найти "Иджипт", не теряла времени даром. Ей удалось тайно заполучить ордер
о наложении ареста на имущество Куальи, поскольку именно ей якобы
принадлежали преимущественные права на "Иджипт" и, следовательно, на часть
спасенного золота. Однако при рассмотрении в английском суде иск компании
был решительно отклонен. При этом судья подчеркнул, что истцам гораздо
больше подходит титул "мусорщиков", нежели "спасателей".
  Тем временем "Артильо II" возвратился к прерванному занятию. Теперь, когда
работы велись непосредственно в самой бронированной кладовой, требовалось
каким-либо образом удерживать находившегося в наблюдательной камере
водолаза в достаточной близости от захватов. Задача была решена
чрезвычайно просто: с помощью 3-метрового куска троса камеру соединили с
тросом, на конце которого крепился грейфер. Благодаря такой конструкции
куда бы не направлялся захват, за ним неотступно следовал водолаз в камере.
  3 ноября работы пришлось прекратить - море постоянно штормило. В прошедшем
году погода вообще не баловала спасателей: за пять месяцев им удалось
всего пять раз в течение нескольких дней заниматься спасательными
операциями. И все же за 188 ч, проведенных водолазами на дне, они подняли
865 золотых слитков из 1089 и 83 300 золотых монет из 164 979, а также 6 т
серебра. В сезоны 1933 и 1934 гг. спасатели смогли поднять значительную
часть еще остававшихся под водой сокровищ.
  Чтобы полностью подобрать золотые монеты из без того уже подчищенной
кладовой-сейфа, Куалья решил применить оригинальное вакуумное устройство.
Оно представляло собой цилиндрической формы резервуар, в нижней части
которого имелось отверстие, закрытое толстым стеклом. От него в глубь
резервуара отходила короткая изогнутая труба. После того, как резервуар
устанавливали в требуемое положение, стекло разбивалось специальным
ударником (в наши дни в таких устройствах часто используют электрические
детонаторы) и вакуум в цилиндре заполнялся водой. Устремляясь вверх по
трубе, она захватывала своим потоком все находившиеся поблизости монеты,
которые затем падали на дно резервуара вокруг трубы. Теперь оставалось
только поднять цилиндр, опорожнить его и установить новое стекло.
  Операции по спасению драгоценного груза "Иджипта" прекратились в 1934 г.
Работы продолжались шесть лет и обошлись в 1 млн. дол. Косвенно они
явились причиной гибели 12 человек. СОРИМА получила 50% стоимости поднятых
сокровищ, Сэндберг и Суинберн 12,5%. На долю страховщиков Ллойда пришлось

                                37,5%.

  Так закончилась одна из самых успешных в истории операций по спасению
драгоценного груза с затонувшего судна.


  СОКРОВИЩА "ТЕТИСА" И ВОДОЛАЗНЫЙ КОЛОКОЛ

  Водолазный колокол - одно из самых древних устройств, использовавшихся
человеком для спуска в морские глубины. Выдающийся английский ученый и
философ Фрэнсис Бэкон так описал в 1620 г. некую примитивную конструкцию
на трех опорах, которую ему довелось увидеть: "Полый металлический сосуд
был осторожно опущен в воду в вертикальном положении и таким образом увлек
вместе с собой на дно морское содержавшийся в нем воздух".
  Такой сосуд позволял находившемуся под водой водолазу время от времени
всовывать голову в его отверстие и дышать заключенным в нем воздухом.
  Водолазный колокол удивительно прост по конструкции и во многом напоминает
стакан, опущенный в воду дном вверх. Главным недостатком водолазных
колоколов был чрезвычайно малый запас воздуха, который они могли нести в
себе. Знаменитый французский физик Папен в 1689 г. предложил использовать
для нагнетания воздуха насос или мехи, что помогло бы поддерживать в
колоколе постоянное давление. На следующий год Эдмунд Галлей, английский
астроном, именем которого была названа комета, сконструировал своего рода
предтечу современных водолазных колоколов - сложное сооружение, состоявшее
из собственно колокола, кожаных шлангов и двух резервуаров со свинцовыми
днищами, попеременно доставлявших в колокол воздух.
  Изобретенный Галлеем колокол мог использоваться для погружения под воду,
но отличался слишком большой массой. В 1764 г. Луи Дальма ударился в
другую крайность, предложив колокол из кожи, который должен был
удерживаться в открытом положении исключительно за счет давления
находящегося в нем воздуха. Быть может, колокол и оправдал бы
возлагавшиеся на него ожидания, однако не нашлось ни одного дурака,
который согласился бы его испытать.
  Джон Смитон, английский инженер, строитель знаменитого Эддистоунского
маяка, в 1784 г. изобрел первый пригодный для практического применения
водолазный колокол. Он представлял собой коробчатой формы конструкцию,
внутри которой был установлен насос, нагнетавший воздух. При работе крыша
колокола располагалась выше поверхности воды. Модифицированный вариант
этого колокола применяется и в наши дни наряду с кессонами или колоколами
с воздушным шлюзом. Он используется во время различных строительных работ
на небольшой глубине под водой, но давно уже не употребляется при
спасательных работах.
  Ближайшими родственниками водолазного колокола являются: батисфера Биба -
стальной шар, снабженный иллюминаторами и оборудованием для очистки
воздуха, в котором Уильям Биб неподалеку от Бермудских островов совершил в
1932 г. погружение на глубину 610 м; спасательные камеры Маккенна и
Дэвиса; капсула для транспортировки водолазов американской подводной
лаборатории "Силаб" (программа "Человек в море").
  Однако при выполнении судоподъемных или спасательных работ от водолазного
колокола толку мало. Если не считать ставшего легендой подъема в 1687 г.
испанского золота Уильямом Фипсом (причем неизвестно, пользовался ли он
вообще этим аппаратом), только одна крупная спасательная операция обязана
успехом водолазному колоколу. Это подъем в 1831-1832 гг. золота с
английского военного корабля "Тетис".
  "Тетис", 46-пушечный фрегат, покинул Рио-де-Жанейро 4 декабря 1830 г. На
борту корабля находилось 810 тыс. фт. ст. звонкой монетой. Спустя два дня,
идя под всеми парусами со скоростью 10 уз, он разбился о скалы мыса Фрио
(юго-восточная часть Бразилии). Большинство швов в корпусе корабля
разошлось, мачты обрушились. Всего несколько человек из состава команды
успели перескочить на утес и таким образом спастись. Фрегат с оставшимися
на нем людьми был отнесен в море быстрым течением и затонул в небольшой
бухте на расстоянии чуть больше 500 м от места крушения.
  Адмирал Бейкер, командовавший английской эскадрой, счел бесполезным
предпринимать какие-либо попытки спасти золото, учитывая высокие скалы,
большие глубины, быстрые течения и частые штормы, наблюдавшиеся в этом
районе. С его мнением, однако, не согласился Томас Дикинсон, капитан шлюпа
"Лайтнинг". Он был незаурядной личностью. Блестящий инженер, человек с
широким кругозором Дикинсон обладал одним "недостатком": он не раз ставил
своих начальников в неловкое положение. В конце концов Бейкер неохотно дал
согласие на проведение спасательной операции.
  В 1831 г. еще не было скафандра Зибе и выбор Дикинсона ограничивался
обнаженными ныряльщиками и водолазным колоколом. Сделать водолазный
колокол было легче, чем заполучить опытного водолаза. Дикинсон изготовил
колокол из железной водяной цистерны, взятой с другого английского
военного корабля "Уорспайт". Для подачи воздуха в перевернутую цистерну
решено было воспользоваться обычным насосом Траскотта. Чтобы шланги насоса
могли противостоять давлению воды, Дикинсон придал им достаточную
прочность: он приказал сначала расплющить их киянкой, дабы по возможности
уплотнить ткань, а затем просмолить и обернуть пропитанной дегтем
парусиной, которую потом надлежало прошить толстой ниткой. Шланги
оправдали возлагавшиеся на них надежды.
  Дикинсон со своей командой прибыл на мыс Фрио 24 января 1831 г. Мыс в
действительности оказался островом длиной в три и шириной в одну милю,
отделенным от материка протокой шириной 120 м. Обследование позволило
установить, что корпус "Тетиса" соскользнул со скал в воду глубиной от
10,5 до 21 м.
  Поскольку бухта, где лежал корабль, была очень узкой, Дикинсон сначала
намеревался закрепить колокол на канатах, пропущенных между скалами.
Вскоре, однако, он убедился, что под воздействием сильного ветра канаты
вибрируют и раскачивают колокол, из которого выходит воздух, поэтому он
решил погружать колокол в воду с помощью грузовой стрелы.
  Такое решение поставило перед ним две новые проблемы - на чем установить
стрелу и из чего ее изготовить.
  Первую задачу удалось решить, уничтожив с помощью пороховых зарядов
вершину северо-восточного утеса. После взрыва образовалась довольно ровная
площадка размером 24 Х 18 м. В четырех других местах подготовили маленькие
площадки для крепления оттяжек стрелы.
  Как показали расчеты, для того чтобы обеспечить нормальный спуск и подъем
колокола, стрела должна иметь совершенно невероятную длину - 48 м и, кроме
того, отличаться исключительной прочностью. Единственным материалом,
которым располагали спасатели для изготовления столь сложного сооружения,
являлись мачты и ванты самого "Тетиса", выброшенные волнами на берег. В
конце концов спасатели ухитрились соорудить стрелу из кусков дерева самых
различных сечений. Они были соединены на шипах и скреплены друг с другом
болтами. Каждое соединение стянули металлическими кольцами и обмотали
толстым канатом. Соединений получилось слишком много (34), и готовая
стрела обладала излишней гибкостью. Чтобы удерживать ее в нужном
положении, требовалось закрепить бесчисленное количество дополнительных
оттяжек.
  В полностью снаряженном виде стрела весила 40 т. Пока шли работы, Дикинсон
решил испытать в деле ныряльщиков - группу карибских индейцев,
доставленных на борту испанского судна. Их главным достоинством было
потребление невероятных количеств оливкового масла, которое они, по их
словам, выплевывали в море, чтобы сделать воду более прозрачной.
  - Либо же, - сухо заметил Дикинсон, - проглатывали в зависимости от
обстоятельств и аппетита. Все их старания были сплошным обманом и не
стоили моих запасов масла для заправки салата.
  Напротив, усилия Дикинсона и его людей отнюдь не были столь бесполезными.
Даже водолазы, спущенные под воду в небольшом колоколе с кормы барказа
"Лайтнинга", вскоре прислали с глубины 15 м следующее нацарапанное на
грифельной доске сообщение: "Осторожнее опускайте колокол на дно - мы
видим внизу деньги".
  Вслед за этим провели испытание большого колокола, чуть было не
закончившееся несчастьем. При спуске он несколько раз ударился о скалы и
сильно накренился, заполнившись водой. Находившиеся в нем два
водолаза-добровольца лишь чудом не утонули.
  Тем не менее работы начались, и уже к концу мая со дна моря было поднято
на 130 тыс. фт. ст. золотых монет. Но тут разразился сильнейший шторм,
разрушивший с таким трудом возведенное сооружение. Однако Дикинсон не
сдался. На этот раз он решил осуществить свой первоначальный замысел -
использовать небольшой колокол, подвешенный к прочным канатам, протянутым
над бухтой. Идея оказалась удачной, хотя колокол так сильно било ветром о
скалы, что за время работ его пять раз пришлось заменять. Им и на этот раз
повезло - никто не погиб.
  К марту 1832 г. Дикинсон поднял 600 тыс. фт. ст. из 810 тысяч, но при этом
не на шутку рассердил адмирала Бейкера. Сей вельможа счел себя
оскорбленным столь успешным выполнением "невозможной" операции и сместил
Дикинсона, назначив на его место достопочтенного де Руза, командира
корабля "Альжерин". Передавая командование, Дикинсон проявил
исключительную честность. Он показал де Рузу точное местонахождение
лежавших на дне сокровищ, намного упростив тем самым его задачу. Де Руз
поднял еще 161,5 тыс. фт. ст., что вместе с ранее поднятыми деньгами
составило более 90 % всей стоимости затонувших вместе с "Тетисом" денег.
  Вернувшись в Англию, Дикинсон с изумлением обнаружил, что Бейкер целиком
приписал себе как идею спасательной операции, так и руководство ее
проведением. Дикинсон таким образом являлся лишь послушным исполнителем
адмиральских указаний. Хотя Дикинсон и получил 17 тыс. фт. ст. награды,
его заслуги в этом деле совершенно не были признаны. Будучи упрямым
человеком, Дикинсон обратился с жалобой в Королевский тайный совет, в
результате чего сумма награды возросла до 29 тыс. фунтов, а его заслуги
были должным образом отмечены.
  Некоторые из страховщиков Ллойда, приняв на веру версию Бейкера, позволили
себе сделать ряд критических высказываний по поводу дерзости Дикинсона,
выразившейся в обращении в тайный совет. В ответ Дикинсон напечатал
открытое письмо "джентльменам из кофейни". Опубликованный впоследствии
отчет Дикинсона с подробными техническими сведениями не оставил никаких
сомнений относительно того, кто был действительным вдохновителем этой
беспрецедентной операции.


  СЕРЕБРО "ОРИНОКО"

  При добывании ценностей, находящихся на борту затонувшего судна,
изобретательность порой стоит куда больше, чем умение пользоваться
взрывчаткой. Именно так было при подъеме груза с "Ориноко", парохода
вместимостью 1,5 тыс. per. т, затонувшего в конце 90-х годов на глубине 38
м в нескольких часах хода от венесуэльского порта Пуэрто-Белло. "Ориноко"
столкнулся темной ночью с покинутым командой судном. Вместе с "Ориноко" на
дно пошли серебряные слитки общим весом около 100 т.
  Некто Кук, страховщик из Нью-Йорка, выплатив владельцам стоимость серебра,
стал, вполне естественно, изыскивать возможности для подъема с морского
дна слитков, которые он фактически купил. Сначала Кук нанял в Пуэрто-Белло
местного водолаза, но последний, проработав несколько недель, не смог
отыскать затонувшего "Ориноко".
  Затем Кук нанял капитана Хайрама Перкинса вместе с его двухмачтовой шхуной
"Флитуинг" и двумя американцами-водолазами, Джеком Марвином и Беном
Алленом. Кук сообщил спасателям, что серебро на "Ориноко" находится в
ближайшем к корме трюме в стальном отсеке, примыкающем к переборке
машинного отделения. Отсек этот заперт на замок и опечатан.
  Капитан Перкинс вооружился в Пуэрто-Белло "патентованным"
металлоискателем, состоящим из двухдюймовой трубы с контактными щупами и
электропроводами, цинковой пластины, а также звонка; все это
подсоединялось к батарее сухих элементов, находящейся на палубе
"Флитуинга". Предполагалось, что звонок должен зазвонить, если контактный
щуп прикоснется под водой к металлическому предмету. После этого сигнала
водолазам надлежало опрометью спускаться на грунт и выяснять, что именно
обнаружил металлоискатель.
  В течение пяти дней спасатели безрезультатно бороздили океан в районе
возможного нахождения "Ориноко". Звонок металлоискателя упорно хранил
молчание. Но вот в начале шестого дня металлоискатель зацепился за нечто,
возвышающееся над морским грунтом. Хотя звонок так и не прозвучал, Перкинс
отдал носовой