зированную
группу реакций. Так, целый ряд весьма различных впечатлений способны
служить поводом к произнесению слова "человек", или к его выступлению в
форме "мысли", "понятия" - той же реакции, лишь ослабленной,
незавершенной. Это и называется "обобщением" в обычном смысле термина.
   Человеческая техника создает различные механизмы подбора, образцом
которых является не раз упомянутое нами сито. И их действие может быть
представлено, как практически обобщающее; напр., сито пропускает самые
разнообразные частицы, между которыми есть то общее, что они по размерам
меньше такой-то величины, и задерживает другие, не менее разнообразные,
обобщаемые тем, что они больше этой же величины.
   Такова обобщающая роль подбора. Как видим, в человеческой практике она
неразрывно связана с "репрезентацией", именно, составляет ее реальную
основу:
   то, что в известном отношении обобщено, может затем для всякого
дальнейшего сознательного подбора репрезентироваться своими общими
элементами. Напр., Гедеон только потому мог планомерно подбирать храбрых и
выдержанных воинов, что раньше целые ряды различных факторов человеческой
жизни были обобщены словесными реакциями-понятиями "храбрый человек",
"выдержанный человек". Люди всегда пользовались обобщающей функцией
подбора для своих задач, но, как и в других случаях, были тектологами сами
того не зная, а потому и далеко не всегда последовательно, не всегда
целесообразно. Точное понимание и здесь на деле может оказаться весьма
полезным и нужным. Приведу некоторые иллюстрации.
   Вот какой случай мне сообщили из практики нашего хозяйства в мировой
войне при царизме. Пришлось организовать производство термометров, так как
мы их получали раньше из Германии, а спрос на них, особенно для
медицинских целей, явился огромный. В одном из университетских
провинциальных центров устроена была такого рода мастерская. Приготовление
стеклянных шариков с вытянутыми трубками не представляло трудностей,
стеклянное производство у нас существовало и раньше. Но ученые
руководители стали в тупик перед такой проблемой: как сделать подходящие
шкалы с разделением на градусы: трубки неизбежно неодинакового диаметра,
ртуть поднимается в разной мере; а делать отдельную шкалу для каждой
трубки немыслимо, их надо сотни тысяч. К счастью, под рукой оказался
пленный немец, который очень просто разрешил вопрос. Как же именно?
Разрешение давно уже имелось и у нас, во многих тектологически-подобных
случаях, оно основывалось на обобщающем подборе; но так как
тектологический опыт обобщен не был, то мудрецы, может-быть, очень долго
думали бы, пока самостоятельно дошли бы до им же в сущности давно
известных вещей.
   Одежда шьется на армию отнюдь не по индивидуальной мерке. Опыт показал,
что в данной стране из тысячи человек, привлекаемых на военную службу,
столько-то в среднем обладает таким-то ростом и сложением, соответствующим
такой-то приблизительной мерке, столько-то - другим, тоже определенным, и
т. д. По этим меркам и в этой пропорции заготовляется одежда еще заранее.
А если бы готового статистического обобщения не было, и одежду пришлось
шить заново - пришлось бы просто подсчитать данные о росте и об'еме груди,
собираемые при приеме в армию; по ним портные сразу могли бы вести
массовую закройку. Очевидно, именно это положение имелось в нашем примере,
только с заменой людей - стеклянными трубками, а одежды -
термометрическими скалами. Пленный немец предложил сразу сделать десять
тысяч трубок, опустил их в воду нисшей температуры, с какой начинается
медицинская градуировка, затем, отметивши этот уровень, в воду высшей
требуемой температуры. Оказалось, что у двух-трех тысяч трубок достаточно
совпадающая разность уровней, чтобы для них можно было сделать общую
скалу; еще у тысячи или больше по одну сторону этого уровня и у стольких
же по другую - тоже можно приготовить две достаточно точные общие скалы, и
т. д., отбрасывая несколько сот черезчур отклоняющихся, не достаточно
обобщаемых. Самое обычное соотношение обобщающего и репрезентативного
подбора.
   Любой агитатор, являясь на митинг, так же видит перед собой
человеческие экземпляры в массовых вариациях, и так же должен снимать с
них обобщенные мерки, чтобы предложить для их политических душ массовый
идейный костюм, который в достаточной мере подходил бы к ним. Агитаторы
начинающие большей частью не понимают этого, и платятся неудачами, ценою
которых приходят мало по-малу к надлежащим методам. И здесь много лишних
затрат энергии благодаря тому, что не связан, не обобщен
тектологически-однородный опыт разных областей.
   5. Соотношение подбора отрицательного и положительного.
   Основное соотношение двух родов прогрессивного подбора уже было нами
формулировано, как определенная противоположность. Положительный подбор
увеличивает "количественную устойчивость" форм, накопляя в них активности;
при этом он повышает сложность и неоднородность их строения, а тем самым
понижает их "структурную устойчивость". Отрицательный уменьшает
количественную устойчивость, последовательно отнимая активности, упрощает
строение, изменяя его в сторону однородности, и в результате увеличивает
структурную устойчивость*57. Этой противоположностью обусловливается роль
той и другой стороны подбора в мировом развитии.
   Можно сказать, что они вместе охватывают всю динамику этого развития.
   Положительный подбор, усложняя формы, увеличивая разнородность бытия,
доставляет для него все возрастающий материал. Отрицательный, упрощая этот
материал, устраняя из него все непрочное, нестройное, противоречивое,
внося в его связи однородность и согласованность, приводит его в порядок,
гармонизирует его.
   Взаимно дополняясь, оба процесса стихийно организуют мир.
   Религиозное мышление далекого прошлого, воплощавшее тогдашнюю народную
тектологию, дает один удивительно красивый символ мировой динамики. Эта -
индусская Тримурти, троица. Брама, вечно творящий, грезит, но грезит
телами, вещами, реальностями, как мы, люди, грезим образами, мечтами,
мыслями. Его сонное творчество свободно и беспорядочно нагромождает новые
и новые формы:
   бытие непрерывно накопляется, усложняется, разнообразится, - то, что
делает положительный подбор. Сива, вечно разрушающий, губит все, что
доступно его губительной силе, в чем есть условия для разрушения, -
отрицательный подбор.
   Между ними стоит Вишну, сохраняющий то, что достойно сохранения,
выражение результатов мировой динамики во всякий данный момент.
   Эта наивная тектология вполне ясна и проста, чужда сомнений и
противоречий.
   Научные формулы, в своей широте и точности, всегда порождают сомнения и
противоречия. И здесь перед нами выступает загадка; ее можно формулировать
так.
   Положительный и отрицательный подбор математически противоположны; а
математически противоположное, соединяясь, взаимно уничтожается; каким же
образом здесь то и другое взаимно дополняется, а не просто нейтрализуется?
При равенстве величин того и другого формы должны, казалось бы, оставаться
неизменными, а не развиваться. Почему в этом случае плюс и минус не
сводятся к нулю, а дают тектологическую реальность,
прогрессивно-переменную величину?
   В предыдущем нам не раз уже встречались соотношения не менее
парадоксальные; такова хотя бы даже характеристика организованной и
дезорганизованной системы, как целого, которое практически больше или
меньше суммы своих частей.
   Математические соотношения - лишь частный, и притом идеальный случай
соотношений тектологических; поэтому математическое мышление не охватывает
вполне действительных тектологических процессов, и часто наталкивается в
них на противоречия. Математическое равенство противоположностей есть
вообще тектологическое неравенство. Это обнаруживается повсюду.
   В самом деле, всякий процесс, идущий в сторону организации, увеличивает
дальнейшие организационные возможности, тогда как идущий в сторону
дезорганизации, напротив, уменьшает возможности дезорганизационные. Если
100-миллионное население страны в год, благодаря перевесу рождений над
смертностью, умножилось на 1 миллион, то при тех же условиях оно в
следующий год возрастет больше - на 1.010.000, а в еще следующий - на
1.020.100. Если в другой стране создался на такие же 100 миллионов равный
первому перевес смертности, то во второй год, при неизменности прочих
условий, население уменьшится не на миллион, а меньше, - на 990 тысяч, в
третий на 980 100 и т. д. Одна прогрессия растущих, другая - убывающих
величин. Если одна система, в которой организована сумма активностей S,
разрушилась, то этим вопрос о ней уже исчерпан, дезорганизоваться дальше
она, как таковая, не может. Если же рядом другая, вначале равная ей
система, развиваясь, постепенно сорганизовала в себе сумму активностей 2S,
то количественно этим лишь покрыта убыль данного типа организации; но
тектологически дело не кончено, и вполне возможен дальнейший процесс
развития. - Так всегда прогресс на практике больше регресса, когда
величина их одинакова, организационный процесс больше дезорганизационного.
   Эта точка зрения проникает уже в современную науку. Примером может
служить предложенное Вант-Гоффом объяснение мирового, ньютоновского
тяготения. Исходным пунктом является та, для нынешних теорий строения
вещества наиболее обычная идея, что все атомы представляют системы
равновесия электрических элементов, положительных и отрицательных. По
закону Кулона, одноименные электричества взаимно отталкиваются,
разноименные взаимно притягиваются; то и другое действие пропорционально
величине электрических зарядов и обратно пропорционально квадратам
расстояния. Значит, притяжение положительного и отрицательного электрона
равно, при прочих одинаковых условиях, отталкиванию между двумя
положительными или двумя отрицательными; равно математически, т.-е.
выражается одной и той же численной величиной.
   Но реально притяжение проявляется в том, что разноименные электроны
сближаются, а вместе с тем и само притяжение возрастает, так как, по
закону Кулона, оно тем больше, чем меньше расстояние. Напротив,
отталкивающиеся электроны взаимно отдаляются, и само отталкивание
уменьшается. Следовательно, математически равные притяжение и отталкиванье
практически, т.-е. тектологически, не равны: первое больше второго.
   Пусть имеются два атома материи, в которых положительные и
отрицательные элементы электричества вполне уравновешены. В таком случае
электрическое притяжение и отталкиванье между ними, численно равные,
действенно не равны:
   притяжение перевешивает. Эта разность и образует ньютоновское
"тяготение" между атомами. Ее можно представлять таким образом, что
разноименные элементы обоих атомов сближаются, а одноименные отдаляются
настолько, насколько это допускает эластичность внутренних связей
атома.*58.
   Окажется эта теория достаточной для объяснения всей наличной суммы
фактов, или нет, логика ее, во всяком случае, безупречна. Притяжение есть
элементарная организационная тенденция, направленная к образованию
простейших систем, электронных, атомных, молекулярных; отталкиванье для
таких систем есть тенденция разъединяющая, дезорганизационная. При
численном равенстве первая из них должна быть практически больше.
   Мне не раз приходилось применять эту же логику к различным вопросам
науки. Она позволяет, напр., дать вероятное решение вопроса, как произошли
первичные двигательные реакции живых организмов: простейшие,
"переливающиеся" движения полу-жидкой клетки, наблюдаемые у амеб. Эти
движения вообще жизненно-целесообразны: они приближают клетку к источнику
внешнего влияния, для нее полезного, напр., в сторону питательного
материала, удаляют от источника влияния вредного, положим, ядовитого
вещества в окружающей жидкости, - как будто одни элементы среды "приятны"
клетке, другие же "неприятны".
   Будем исходить из элементарных, едва ли подлежащих спору
физико-химических соображений. Тело клетки есть весьма сложный комплекс
белковых и иных молекул, в текучем равновесии со средою. Имеются
бесчисленные мелкие воздействия со стороны среды, а внутри клетки идут
непрерывные химические и молекулярно-физические изменения. Все это должно
порождать в теле клетки, особенно в его периферических частях, непрерывные
движения, постоянно изменяющие свое направление и характер*59. Эти
движения остаются большей частью незаметными, потому что их направления в
каждом пункте то и дело сменяются, и минимальные противоположные
перемещения приблизительно уравновешиваются.
   Теперь пусть в окружающей жидкости из определенного пункта диффузно
распространяется вещество, ядовитое для клетки, способное угнетать ее
функции. К обычным, мелким влияниям среды присоединилось новое, более
значительное, притом непосредственно вредное. Оно неизбежно окажет свое
воздействие на обычные, минимальные и непрерывные, движения протоплазмы.
Как вредное, понижающее энергию клетки, оно должно в общем все их
ослаблять; но только не все в равной степени.
   Всего сильнее должны ослабляться те движения, которые приближают клетку
к источнику вредного влияния: с одной стороны, при этих движениях его
действие усиливается, и резче подавляются ее жизненные проявления - в том
числе, очевидно, и самые эти движения; наоборот, при перемещениях,
удаляющих от него, все это происходит в меньшей степени; с другой стороны,
те части клетки, которые обращены к источнику вредного влияния, сильнее
испытывают его действие, а те, которые дальше от него, испытывают слабее;
между тем первые составляют исходный пункт движений приближающих, вторые -
удаляющих. Следовательно, вообще движения первого рода подавляются в
большей мере, второго - в меньшей.
   Итак, прежнее равновесие мелких перемещений, особенно в пограничных
частях клетки, необходимо нарушается, и перевес получают удаляющие; очень
малые разности этого рода, прибавляясь один к другим, образуют наблюдаемое
движение.
   Оно целесообразно, потому что является результатом подбора, и
направлено к восстановлению равновесия. Те же соображения, в перевернутом
виде, применимы к случаю полезного влияния, и вывод получается вполне
аналогичный.
   Так объясняется целесообразность первичных рефлексов клетки. Но вместе
с тем становятся понятны и те случаи, где эти рефлексы оказываются
нецелесообразными.
   Такие случаи гораздо более редки, но, несомненно, встречаются; и с
нашей точки зрения они должны встречаться. Подбор создает реакцию
приближения при всяких воздействиях, непосредственно усиливающих энергию
жизненных функций клетки; но не всегда подобные воздействия полезны для
жизни и в конечном результате. Иные возбуждающие яды могут "привлекать"
клетку, будучи вредны для нее, - подобно тому как алкоголь часто
привлекает человека. Свет во многих микроорганизмах вызывает
"положительную" реакцию, т.-е. движение к источнику лучей, но при сильном
химическом действии этих лучей ее последствия бывают иногда гибельными.
   - Всякие "гелиотропизмы" (движения к свету или от него), "хемиотропизмы"
   (движения в сторону химического воздействия или в обратную) получают
простое объяснение.
   В физико-химии есть много закономерностей типа "максимум" и "минимум",
т.-е.
   таких, где явления тяготеют к наибольшей или наименьшей возможной при
данных условиях величине. Во всех этих случаях следует видеть все то же
действие подбора, и по тому же типу, как в только что нами разобранных
примерах.
   Почему, например, жидкости "стремятся" принять форму, соответствующую
наименьшей поверхности при данном объеме, - чему простейшая иллюстрация -
шарообразная или сфероидальная форма капель? Представим себе некоторое
количество жидкости среди бесчисленных, мелких и разнообразных воздействий
среды, каковы бы они ни были*60. Форма жидкости, благодаря всем этим
влияниям, испытывает столь же бесчисленные мелкие изменения в разных
пунктах поверхности. Одни из этих изменений уменьшают величину
поверхности, другие, напротив, увеличивают ее. Но если те и другие в
среднем численно равны, то они неравны по своим результатам.
   Каждое сокращение поверхности уменьшает и сумму внешних воздействий
среды, для которых эта поверхность служит местом приложения; каждое
возрастание поверхности увеличивает эту сумму. Следовательно, всякий раз,
как происходит первое, уменьшается энергия дальнейших изменений, а это и
значит - повышается устойчивость формы; когда происходит второе, изменения
усиливаются, устойчивость понижается. Ясно, что из этих бесчисленных, для
наших чувств - бесконечно-малых, изменений, первые должны удерживаться в
большей мере, чем вторые, уменьшения поверхности должны преобладать над ее
увеличениями. Суммируясь, все они вместе дают тогда минимальную
поверхность.
   Этот процесс нелегко себе представить во всей его сложности и
стихийности.
   Многие, напр., возразят, что жидкость "сразу" принимает шаровую форму
капли, а для подбора минимальных изменений, приводящих к этой форме, нужно
"долгое время". Это возражение, однако, было бы ошибочно и наивно, потому
что весь смысл его сводится к некритическому употреблению понятия о
времени. Выражение "сразу"
   и "долгое время" не научны, когда дело идет о стихийной природе: они
предполагают ту субъективную меру времени, которая нам дается обычным
течением наших психических процессов. Та же секунда, которая в трудовой
или познавательной деятельности представляется чрезвычайно малым
промежутком времени, так как наше сознание за этот промежуток способно
охватить лишь очень небольшое число изменений, образует огромный период
времени с точки зрения молекулярных, атомных, внутри-атомных и т. под.
процессов: в секунду проходят миллионы миллионов вибраций частиц материи,
эфирных волн и т. д., напр., для гамма-лучей радия число колебаний в
секунду определяется, примерно, цифрой 5, за которой следует 21 нуль (пять
секстильонов); а каждое колебание все еще сложный процесс, проходящий
через многочисленные, - точнее, пожалуй, бесчисленные - фазы. Форма
жидкости зависит от движений хотя не столь мелких, но все же молекулярных,
для которых триллионные, напр., доли секунды - большие величины.
   Понятно, что для обнаружения результатов подбора здесь требуется время,
измеряемое не тысячами поколений организмов, как в биологическом развитии,
а ничтожно для нас малыми долями секунды.
   Но есть случаи, когда явления совершенно того же характера протекают
настолько медленно, что масштабом времени для них могут служить месяцы,
годы и даже более крупные величины, - это когда та же тенденция к минимум
поверхности обнаруживается в твердых телах. Таковы, напр., камни на дне
реки или в прибрежной полосе моря. Это тела с весьма прочными связями
частиц и те воздействия, которым они подвергаются со стороны текущей воды
и твердых частиц, увлекаемых ею, могут лишь сравнительно медленно изменять
их форму. Но за исключением этой численной разницы, все, что было сказано
о подборе изменений с перевесом тех, которые уменьшают поверхность
воздействия, здесь вполне применимо; и результат вполне подобный же:
гальки шаровидные сфероидальные и пр.; при чем легко проследить все
переходы от каких-нибудь неправильных первоначальных форм обломков к
минимум поверхности.
   Результатом бесчисленных процессов подбора является и распространение
света по пути кратчайшего времени. Согласно теории, световые волны идут по
всем путям; но только на путях кратчайшего времени они подвергаются
положительному подбору, потому что усиливают друг друга, а на всех прочих
господствует отрицательный подбор. Как упоминалось, две равные волны, если
они сливаются под'ем с под'емом и долина с долиной, дают учетверенную силу
действия, если же долина с под'емом, то взаимно уничтожаются, - один из
наших примеров организованности и дезорганизации. На всех путях волн,
кроме соответствующих кратчайшему времени, дезорганизация всецело
преобладает, и световые явления отпадают; на этих же относительно немногих
путях организ