М., "Мир", 1986.
   OCR & spellcheck by HarryFan, 27 June 2001
   -----------------------------------------------------------------------



   - Желаю вам самого, самого доброго утра, господин доктор,  -  раздалось
воркование  приятного  девичьего  голоса.  Глубокий   успокаивающий   альт
продолжал: - Я уверена, что вы прекрасно выспались. У меня для вас хорошие
новости: сегодня ожидается великолепный день, без дождя, правда, смог...
   Доктор Контест вздохнул, повернулся на постели и, нащупав кнопку, нажал
ее: поток оптимизма с магнитофонной ленты  прервался.  Для  ББ  (Будильник
Белла) каждый грядущий день  сулил  массу  удовольствий,  пусть  даже  над
Землей нависла угроза всемирного потопа, а каждая  ночь,  проведенная  под
крылышком ББ, обещала, как известно, сказочно прекрасные сны.
   И вот сегодня снова истек срок очередного отпуска.
   - У озер в самом деле было отлично, - сказала Джона, словно  читая  его
мысли. Иногда ему казалось, нет, он даже был убежден,  что  она  и  впрямь
обладает такой способностью. Впрочем, это не так и трудно - обычно у  него
нет собственных идей, собственного мнения, да он и не нуждается в этом.
   - Отлично, - согласился Контест и поцеловал ее в плечо. - Доброе  утро,
Джона.
   - Доброе утро, Поль. Думаю, что с булочками  и  молоком  сегодня  будет
полный порядок.
   Она босиком засеменила к лифту на кухне. Так и есть, булки и молоко уже
на месте. У разносчика в это утро тоже все сошло без  сучка  и  задоринки.
Вот здорово! Поль не любит, когда первый день  после  очередного  отпуска,
перед началом нового эксперимента ему приходится начинать с сушек и кофе с
консервированным молоком.
   -  Ночью  стреляли,  -  сказала  Джона,  на  мгновенье  отвлекшись   от
электроплиты. - Тебя это не разбудило?
   - Нет, - солгал он. - Видимо, парни баловались пугачами. Шум,  гвалт  -
это так характерно для подростков.
   Но этот крик, перешедший в хрип... А  вдруг  ему  показалось?  Заслышав
подобный крик - в который раз? - он на какой-то миг подумал  (не  впервые,
не так ли?): "А не побежать ли вниз?" Но он никуда не побежал.  Право,  не
следует преувеличивать значение клятвы Гиппократа, клятвы  медиков.  Кроме
того, на  место  происшествия  вскоре  прибыла  бронированная  полицейская
машина. В таких машинах, всем известно,  несут  дежурство  его  коллеги  -
врачи скорой помощи, чтобы в случае необходимости быть под рукой.
   Он покончил с завтраком.
   - Ну, пока, Джона. Так-то лучше, собственно, это единственно  возможный
выход.
   - Пока, Поль. Снова через месяц, да? Мне без тебя будет тоскливо.
   - Я надеюсь, - усмехнулся он.  -  И,  пожалуйста,  позаботься  о  себе,
малютка!
   - РБС - разумеется, будьте спокойны, господин доктор!
   Он поцеловал ее в губы, в ладони, в маленькое розовое  ушко,  хранившее
запах сна. Механически обшарил руками карманы. Очки, бумажник, зажигалка -
все на своих местах. Великолепный день.
   В тот час улицы были еще пустынны. На тротуарах не осталось и следа  от
вчерашней перестрелки. Машины-мусороочистители привели  все  в  надлежащий
порядок. Засунув в нос тампоны против смога,  доктор  поспешил  к  станции
скоростной железной дороги, находящейся, к счастью, поблизости -  всего  в
нескольких десятках метров.
   - Уже к пациенту,  господин  доктор?  -  окликнул  его  сосед-зеленщик,
который только что привез небольшую партию свежих овощей с рынка. -  Желаю
удачи, - усмехнулся он и скрылся  с  пластмассовым  подносом  в  руках  за
полуспущенными железными жалюзи.
   Какую-то долю  секунды  доктор  Контест  размышлял,  кому,  собственно,
зеленщик желает удачи - ему самому или больному. Обоим не имеет смысла.
   На станции стоял отвратительный запах  -  пахло  дезинфекцией.  Контест
устроился в углу свободного купе. Он  ездил  тут  только  раз  в  месяц  и
поэтому даже не  знал,  садятся  ли  в  первые  ранние  поезда  постоянные
пассажиры. Не мешало бы, конечно, с ними познакомиться.
   Вагон, разумеется, был оснащен кондиционером, и доктор  вынул  тампоны.
Хотя он успел пройти всего каких-то несколько шагов, фильтр  успел  слегка
посереть. Правда, для данного времени года  это  вполне  обычное  явление.
Контест забился в угол: с прошлого года линия скоростной  дороги  в  самых
опасных местах обнесена стальными стенами, что значительно сократило число
несчастных случаев, а огнестрельных ранений и вовсе  не  зарегистрировано.
Но чем  черт  не  шутит?  При  скорости  двести  километров  в  час  легко
пострадать и от камня, тем  более  что  в  окнах  вагона  стекла  обычные.
Железнодорожная компания по-своему объясняла нападения, используя для этой
цели плакаты, которые были наклеены в каждом купе: поскольку агрессивности
трудно избежать, так уж пусть лучше бросят камень  и  выбьют  стекло,  чем
начнут стрелять или подложат взрывчатку. С этой целью в  стоимость  билета
компания внесла всестороннее и очень выгодное страхование.
   Город, этот фантастический улей, медленно просыпался. Скоростная дорога
порой буквально проваливалась  под  землю,  вновь  внезапно  выныривая  из
туннелей на мосты и наземную часть трассы. В вагонах в  хаотическом  ритме
чередовались  свет  и  тьма,  а  светящиеся   мягким   светом   люминофоры
контрастнее оттеняли это мелькание. Во  время  одной  из  таких  внезапных
мгновенных вспышек доктор Контест при выезде из туннеля  заметил  бледного
хилого с виду юнца. Паренек пытался (ему никто не мешал)  уложить  поперек
рельсов какую-то балку или бревно. Поезд промчался мимо,  на  миг  осветив
щуплую  фигурку,  которая  запечатлелась  на   сетчатке   глаз   Контеста.
Скоростные дороги уже давно были  оснащены  устройствами,  устраняющими  с
путей любые предметы.
   Где-то совсем рядом, возможно в соседнем вагоне, раздался  звон  битого
стекла. И тут же по вагонам заспешили два веселых монтера, чтобы  заменить
стекло. Минута - и все будет в наилучшем виде. Так что, как ни прикидывай,
скоростная дорога - один из самых удобных способов передвижения.
   Доктор Контест вышел на конечной станции и ступил на эскалатор, который
доставил его в зал ожидания. Кроме него в зале никого не было.
   - Могу ли я вам чем-либо помочь? - раздался  голос,  похожий  на  голос
диктора  из  Будильника  Белла  -  обычно  таким  тоном  говорили  девицы,
окончившие  специальные  курсы   бюро   добрых   услуг   по   обслуживанию
клиентов-мужчин. Голос принадлежал блондинке из справочного центра. "Очень
красивая девушка", - подумал Контест, хотя  толстое  непробиваемое  стекло
будки несколько искажало ее внешность.
   - Нет... Впрочем, да. Вызовите, пожалуйста, мою машину из  Тринадцатого
гаража. Пусть ее пришлют. Я доктор Контест.
   - Очень разумно с вашей  стороны,  господин  доктор,  -  с  материнской
заботой произнесла девушка. - Я сейчас же исполню вашу просьбу.
   И она тотчас сделала заказ. Через несколько минут перед  входом  в  зал
ожидания притормозил голубой  мобиль  с  крупными  броскими  рисунками  на
медицинскую тему на капоте, крыше кузова и дверцах. Иногда  такая  реклама
оказывается весьма выгодной, но не всегда.
   - Простите, шеф,  -  обратился  к  Контесту  старик  негр,  когда  врач
усаживался за руль,  -  не  могли  бы  вы  подбросить  меня  обратно?  Тут
недалеко, за углом. Смелее, смелее, трогайте!
   По правде говоря, он мог и не спешить  -  по  сравнению  с  бесконечным
месяцем, который ему предстоит провести взаперти, в изоляции от людей, эти
несколько секунд не в счет.
   Улицы по-прежнему были пустынны.  Надо  полагать,  сейчас  самое  время
завтрака, после чего народ высыплет  из  домов  почти  одновременно.  Люди
мигом заполнят тротуары, как термиты в период роения.
   - Благодарю вас, - негр церемонно поклонился. - Я  не  сомневался,  что
вы, господин доктор, настоящий джентльмен.
   Доктор Контест дружески улыбнулся ему в ответ.  Он  гордился  тем,  что
полностью лишен расовых предрассудков. Разве может для врача  существовать
расовая неприязнь, расовая предубежденность? Клятва  Гиппократа  запрещает
медикам делать различия не только между представителями различных рас,  но
даже между друзьями или врагами. А этот старик негр наверняка  не  враг  и
никогда им не будет.
   - Ну вот мы и на месте, шеф.
   Контест  почувствовал  прилив   необычайной   разговорчивости,   вполне
естественной в условиях этой безмолвной  пустыни,  хотя  там  и  проживают
десятки миллионов человек.
   - Приходилось вам когда-нибудь слышать о Боне, Даниэле Боне? -  спросил
он.
   - А как же, - с готовностью подтвердил старик.
   - В возрасте свыше девяноста лет он обосновался вдали от цивилизации, в
пустыне. Этого чудака испугала перенаселенность, понимаете? Но ведь  тогда
там проживало всего несколько человек на одну квадратную милю.
   Старик с подозрением взглянул на него и понял,  что  с  ним,  вероятно,
шутят. Он с готовностью подхватил шутку и деланно рассмеялся.
   - Вот как, а я-то имел в виду другого Бона - поставщика воды  из  фирмы
"Черный тигр", шеф.
   Контест пропустил его  слова  мимо  ушей,  повторяя  про  себя:  он  не
позволит себе испортить настроение. Ни за что не позволит.


   На автостраде доктор переключил мобиль  на  автоматическое  управление:
автомат отлично управлял машиной, выбирая нужное  направление,  а  радары,
установленные на кузове спереди и сзади, обеспечивали  должное  расстояние
от  немногочисленных  бронированных  грузовиков,  "ранних  пташек",  также
спешивших скрыться из Города. Это позволило Контесту целиком погрузиться в
мысли о Джоне, вспоминать ее розовое,  теплое  со  сна  ушко,  похожее  на
нежный моллюск, с восторгом воскрешать в памяти  отдельные  моменты  этого
восхитительного месяца, проведенного у озер. Собственно,  работа,  которую
он сейчас выполняет, полностью его устраивала. Да и встречи с Джоной полны
новых ощущений. К тому  же  расстаются  они  не  надолго,  не  успевая  ни
окончательно  забыть  друг  друга,  ни   испытать   настоящих   страданий.
Разумеется, это не означало, что Контест отказался от своих намерений быть
уважаемым  членом  общества,  помогать  людям  безвозмездно,  а  порой   и
принимать на свет божий новых ревущих граждан в каком-нибудь  периферийном
городке, который он со временем выберет и куда они с  Джоной  переберутся.
Однако пока об этом не стоит и помышлять.
   Занятый своими мыслями, он вскоре  свернул  на  узкую  асфальтированную
дорогу, теряющуюся в  холмах.  Еще  несколько  сотен  метров  -  и  дорога
уперлась в массивные стальные ворота, с обеих сторон которых тянулся забор
из толстой проволоки. Выйдя из машины, Контест опустил  руки  в  небольшой
ящичек, прикрепленный к столбу. Химические анализаторы  тотчас  определили
состав аминокислот в его поту, закодировали их и передали информацию туда,
где она сверялась по картотеке лиц, имеющих право на вход. Ворота бесшумно
отворились. Эту процедуру, как некий обряд, пришлось  повторить  несколько
раз на двух контрольных пунктах.
   В долине, раскинувшейся среди холмов, были  разбросаны  домики,  издали
похожие на бараки, крытые шифером, а неподалеку  от  них  -  метеостанция.
Краска на ее стенах облупилась, приборы не действовали:  в  сущности,  ими
никто никогда не пользовался по назначению, да никому это и  в  голову  не
приходило.  Возле  домиков  между  мобилями   и   черными   бронированными
транспортерами с грозно торчащими двуствольными орудиями стояли  восемь  -
десять мужчин в комбинезонах и белых плащах. Неподалеку от  транспортеров,
в их тени, выстроилась в ряд четверка  мотоциклов,  принадлежащих  военной
полиции. Полицейские в длинных белых перчатках, белых  шлемах  и  в  белых
ремнях с кобурой казались средневековыми вельможами, ненароком попавшими в
свою скромную вотчину.
   - Привет, доктор,  -  сказал  один  из  мужчин  в  белом,  едва  мобиль
затормозил и доктор коснулся ногой вытоптанной, пожелтевшей травы.  -  Как
поживает Джона? По вас сразу видно, что времени на отдых хватило.
   Контест   дружески   улыбнулся.   Сотрудники   Центра   не   отличались
оригинальностью. Однако чему тут удивляться: вот если бы было иначе -  это
поразило бы всех.
   - Команда в сборе, Билл?
   - Все в наилучшем виде, Поль. Материал внизу,  как  обычно.  Двенадцать
штук. Но суп вы должны на сей раз  взять  лично.  За  этим  сейчас  строго
следят.
   - Что-нибудь особенное?  -  обратился  Контест  к  маленькому  смуглому
мужчине, подпиравшему одно из гигантских колес транспортера. Лишь  золотые
полоски  на  грудном  кармане   комбинезона,   поблекшие   и   запыленные,
свидетельствовали о том, что перед вами офицер высшего чина. Казалось,  он
не слышал вопроса: не спеша докурил сигарету  и,  тщательно  примяв  ее  в
траве каблуком ботинка, ответил:
   - Ничего сверхъестественного. Шефов уже лихорадит  от  нетерпения:  что
вы, Контест, выдадите им через месяц?
   Доктор пожал плечами. То же, что всегда. Протоколы, фотографии,  схемы,
графики, несколько срезов живой ткани для микроскопического  исследования,
бактериологический  раствор.  Оценка   результатов   не   входит   в   его
компетенцию. Слава богу, за работу здесь платят.
   - Настроение у нашего майора по форме номер семь, - выпалил  Билл,  что
означало: хуже не придумать. - Тащились сюда из  Дюгвея  шесть  часов.  Со
скоростью черепахи - шесть миль в час. Не дай бог расплескать эту  штучку!
Впереди  -  охрана,  сзади  -  полицейские,  сверху  -  вертолет.   Словно
президента везли или местную кинозвезду.
   Майор молчал. Достав из помятой пачки сигарету, он закурил.
   - Сегодня мы доставили сюда какую-то антиматерию, - продолжал  Билл,  -
вероятно, но только вероятно, для чего-то  она  пригодится.  Если  хотите,
можете ее здесь оставить.
   - Зачем? - пожал плечами доктор Контест. - Вы же хорошо знаете, что...
   Билл кивнул головой.
   - Разумеется, я знаю. Ну, в таком случае забирайте ее. Говорят,  такого
пока ни у кого нет.
   - Как я понимаю, майор, приняв для аппетита,  так  рванется  обратно  в
Дюгвей, что побьет все рекорды. Чтобы и духу его  здесь  не  было!  Верно,
майор? Теперь-то вы спокойны - эта штука у меня!
   - Вот она, -  и  смуглый  майор  передал  Контесту  запечатанный  пакет
размером едва ли больше коробки из-под сигарет. - Да смотрите не пролейте,
а то одному дьяволу известно, что может случиться!
   - Не только дьявол, но и я, между прочим, знаю, -  вставил  Контест.  -
Вернее, могу в общих чертах предположить.
   - Боюсь, что не представляете, - майор смерил его быстрым взглядом. - В
общем увидите сами. А мы отправляемся обратно, доктор. По коням!
   Контест кивнул головой, положил пакет в портфель и всем помахал рукой.
   Кое-кто отозвался на его приветствие, подняв вверх указательный  палец,
другие же только усмехнулись. Лица полицейских хранили бесстрастие.
   - Да, между прочим, я давно хотел вас спросить, - на прощанье обратился
Контест к майору с напускным равнодушием, - я знаю, это  дурацкий  вопрос,
но все же: зачем мы все это делаем? Все-таки конвенция о  биологическом  и
химическом оружии...
   Взгляд у майора стал твердым, мышцы на  скулах  напряглись,  словно  он
что-то откусывал.
   - Это не имеет ничего общего с оружием. Нас интересует только борьба  с
эпидемиями и профилактика инфекционных болезней. Это  дело  доверили  нам,
военным, потому что у нас больше порядка, чем у гражданских. Понятно?
   У Контеста было такое ощущение, что, хотя он и не попал в яблочко, пуля
прошла почти у цели.
   - Понятно. Ну, я так спросил...
   Он направился к ближайшему бараку и чуть не присвистнул  от  удивления.
Под скромным бараком скрывался прочнейший железобетонный бункера способный
выдержать и прямое попадание бомбы. Контест спустился по винтовой лестнице
вниз, открывая и закрывая стальные  перегородки-затворы:  через  несколько
минут они подвергнутся обработке  дезинфицирующим  раствором.  Восемьдесят
ступеней. Двери. Сто ступеней. Двери. Сто двадцать.  Наконец  он  попал  в
лабораторию - сложную систему помещений, обставленных хотя и  скромно,  но
вполне прилично  для  вынужденного  пребывания  здесь  в  течение  месяца,
пребывания, которое не может быть никем и  ни  при  каких  обстоятельствах
нарушено. Здесь было все, что необходимо для  проведения  опыта.  Попав  в
лабораторию, Контест очутился в знакомой обстановке.
   Он прошел по коридору. Сквозь стену из небьющегося  стекла  на  него  с
любопытством взирали находящиеся в клетках  двенадцать  шимпанзе.  Контест
обратил внимание на двух  крупных  самцов,  угрожающе  скаливших  зубы,  и
молодую самку с детенышем, который судорожно вцепился в материнскую грудь.
"Предстоит всесторонний опыт", - подумал врач. Их жизнь в  его  руках.  Но
он, разумеется, сделает все, что в его силах.
   Контест выдвинул из стены ящик с телефоном и нажал кнопку.
   - Алло, Билл. Разумеется, все в наилучшем виде. Да,  позвоню  завтра  в
обычное время. Сейчас мне предстоит работенка. Ну, само собой...  Да  нет,
точно, нет...
   Теперь предостережения и поучения напрасны. Центр в Дюгвее предусмотрел
различные варианты во избежание любых  неожиданностей,  -  если,  конечно,
кто-либо из обслуживающего персонала лаборатории вдруг не  сойдет  с  ума.
Но, по-видимому, и на такой случай у них все предусмотрено. Кто знает?
   Контест торопился закончить разговор и не скрывал этого.
   - Что еще? Какая золотая смерть? Откуда  в  Дюгвее  поэты?  Да,  верно.
Материал YX106 у меня. Естественно. Привет!
   Обезьяны угрюмо следили за ним. Самка дала детенышу грудь.
   - Ну что, молодежь? - дружески обратился Контест к шимпанзе,  хотя  они
не могли услышать его голос. - Я уже тружусь для вас.
   Он переоделся, натянул  на  себя  старый,  застиранный  рабочий  халат,
спортивные брюки, теннисные туфли. Теперь ему было удобно.  Наконец-то  он
почувствовал себя свободно. Затем вынул из портфеля запечатанный  пакет  и
осторожно положил его в никелированный ящик с тяжелым винтовым замком.
   Манипуляторы тотчас  перенесли  пакет  из  ящика  в  свободную  клетку,
находящуюся в самом центре, в окружении  других  клеток  с  шимпанзе.  Оба
взрослых  самца  недоверчиво  поглядывали  на  пакет,  выжидая:   что   же
произойдет дальше и таит ли этот предмет какую-либо для них опасность.
   Пакет лежал на полу железной клетки. Контест  несколько  раз  согнул  и
разогнул свои длинные, тонкие  пальцы,  разминая  их,  как  пианист  перед
исполнением труднейшего сольного концерта,  и  уселся  в  глубокое  кресло
напротив стеклянной  стены.  Он  нажал  кнопку  одного  из  подлокотников.
Откуда-то с потолка прорезались лучи солнечного света,  осветившие  пустую
клетку.  Контест  глубоко  засунул  обе  руки   в   светящееся   отверстие
биоманипулятора так, что резиновые манжеты вокруг кистей рук  собрались  в
гармошку. В кожу впились сотни фотоэлементов,  моментально  регистрирующих
возникновение двигательных импульсов. Особые приспособления передавали эти
импульсы стальным и пластмассовым манипуляторам, которые,  подобно  когтям
сказочного чудовища, свисали с потолка клетки.  Манипуляторы  задвигались,
ожили. Пальцы задрожали, ладони сжались  и  снова  разжались.  Обезьяны  в
страхе забились в самый дальний угол. Рты  у  них  раскрыты,  значит,  они
отчаянно визжат, но толстые стекла не пропускают звуков.
   Автоматические руки  (Контест  управлял  ими  осторожно,  все  движения
отработаны), старательно разломив печать, извлекли  плоский  пластмассовый
футляр и открыли колпачок. Футляр был  заполнен  стеклянными  ампулками  с
бесцветной  жидкостью,  лежавшими  ровными  рядами.  Контест  с  интересом
вглядывался в  них.  Ну  какое  же  это  золото!  Раствор  был  совершенно
прозрачный, даже прозрачнее прежних. Посмотрим, что произойдет.
   Нежными пальцами биоманипулятора осторожно вынув одну  ампулу,  Контест
положил ее  на  рабочий  стол.  Потом  закрыл  кассету,  завернул  ее  (он
прямо-таки  наслаждался  собственной  ловкостью)  и  водрузил   на   л