з образца и смогут синтезировать его сами, нам  придется  бороться  с
наркоманией в небывалых размерах. Никак повлиять на  них  мы  не  можем  -
Капелла не входит в Федерацию. Запретить спейсолин мы тоже не можем, тогда
придется ставить крест на дальних космических полетах -  ты  ведь  знаешь,
большинство  людей  не  могут  достаточно  длительное   время   переносить
невесомость без  небольшой  дозы  спейсолина,  начинаются  головокружения,
кошмары...
     - Узнать у кого наркотик не так уж сложно, - говорит  Макс.  -  Перед
рейсом все принимают слабую дозу спейсолина. Так?
     - Так.
     - Все, кроме того, кто сам везет спейсолин -  ему  придется  рискнуть
подцепить букет неврозов, но остаться в ясном сознании.  Под  воздействием
спейсолина  можно  не  только  проболтаться  про  наркотик,  но  и  просто
выбросить его. Логично?
     - Вполне...
     - Стало быть, - продолжает Макс, - проблема сводится  к  тому,  чтобы
определить, кто из этой троицы принимал перед полетом спейсолин, а  кто  -
нет.
     - Вот это-то и предстоит тебе сделать.  Но  если  ты  ошибешься,  это
может стоить тебе жизни. Все трое - большие шишки на своих планетах.  Один
- Эдвард Харпонастер, второй - Дюакин Липски, третий - Андьемо Феруччи.
     Рог протягивает Максу одну за другой три фотографии.
     - И еще: будь осторожен. Джек Хоук что-то раскопал, и его убрали.
     - Джека убили? - Макс потрясен.
     - Да. И кто это сделал, тебе предстоит выяснить в ближайшие три часа,
- Рог взглянул на часы. - Итак, если ты управишься к одиннадцати  часам  -
это будет означать продвижение по службе, повышение жалования, отмщение за
беднягу Хоука и спасение Галактики. Если же ошибешься - нас ждет серьезный
скандал, а тебя пинок под  зад.  Ты  вылетишь  из  Службы  Безопасности  с
волчьим билетом...
     - А если я ничего не найду?
     - С точки зрения Службы это не будет отличаться от ошибки.
     - Мне нужно позвонить, - просит Макс.
     - У тебя еще есть немного времени.


     Макс снова в будке видеофона, на экране та же блондинка:
     - Макс, ты где? Я жду, жду...
     - Извини, детка - маленькая заминка.
     - Ты не приедешь? - возмущенно говорит Флора.
     - Я буду через полчаса, или через час - тут  возникло  небольшое,  но
неотложное дельце...
     - Если бы я знала, что придется  ждать,  то  нашла  бы  себе  занятие
поинтересней, - говорит Флора, надувая губки, и вешает трубку.


     Макс сидит в зале ожидания. По радио  объявляют  прибытие  скорого  с
Сириуса. Открываются двери, и в зал начинают заходить люди -  они  смотрят
прямо перед собой, идут, как сомнамбулы.
     Первым Макс замечает Липски.
     - Добрый вечер, сэр, -  говорит  Макс  в  тот  момент,  когда  Липски
проходит мимо него.
     Тот останавливается и произносит:
     - Сыр сюрреализма солон и прогоркл.
     Вежливо  поклонившись,  Липски  садится  неподалеку  -  он  явно  под
воздействием наркотика.
     Вторым появляется Феруччи. Макс обращается к нему:
     - Ну, как перелет?
     - Перед легкими облаками, все мы кажемся дураками, - говорит  Феруччи
и садится рядом - он тоже явно принимал спейсолин.
     - Раком пятится назад -  не  стреляйте  в  лебедей,  -  отвечает  ему
Липски.
     Макс с нетерпением ждет Харпонастера - остается только он.
     Входит Харпонастер, он тоже идет, как сомнамбула, глядя  прямо  перед
собой.
     - О, черт! - вырывается у Макс от разочарования.
     - Четыре черненьких, чумазеньких чертенка чертили  черными  чернилами
чертеж, - реагирует Харпонастер.
     - В четверг, четвертого числа! - уточняет Липски.
     - Чрезвычайно чисто, - добавляет Феруччи.
     Макс в негодовании бьет себя  кулаком  по  бедру,  с  силой  выдыхает
воздух через нос.
     Он внимательно смотрит сначала на одного, потом - на другого, затем -
на третьего. Все трое одинаково смотрят вдаль остекленевшими глазами.
     Ему вспоминается базарная площадь  и  парень-наперсточник.  Маленький
шарик  катается  от  одного  наперстка  к  другому,   наперстки   меняются
местами... Вдруг все замирает - стоят три  наперстка,  нужно  угадать  под
каким из них шарик...
     Макс смотрит на часы - уже прошел один час. Заметив  проходящую  мимо
стюардессу, Макс обращается как бы к ней:
     - Включи сонар, котик, - он произносит это так, чтобы ясно  слышалось
"наркотик".
     - Котик, котик, серенький животик, - говорит Харпонастер,  -  ты  мне
котик помоги, ты Ивана погуби...
     - По губам читать слова можно  год,  а  можно  -  два,  -  отзывается
Феруччи.
     - Два не пять, а шесть - не  восемь,  это  нужно  всем  запомнить,  -
говорит Липски.
     - Помесь, - добавляет Харпонастер.
     - Смесь, - говорит Феруччи.
     - Смейтесь, смейтесь, - завершает разговор Липски.
     Все снова замолкают.
     Макс еще более злится. Он решает идти ва-банк и говорит прямиком:
     - Как у нас со спейсолином?
     - Линий длинных поворот крутит все наоборот, - замечает Феруччи.
     - Оборот за оборотом спутник в космосе летит, - отвечает ему Липски.
     - Я летел на ераплане, Мэри парилася в бане, - говорит Харпонастер.
     - В банде, - Липски.
     - По балде, - Феруччи.
     - От балды, - завершает Харпонастер.
     Макс разочаровано откидывается на спинку кресла. Он снова смотрит  на
часы - прошел второй час.
     Взглядом  обреченного  Макс  снова  обводит  всю  троицу  -  никакого
результата. Он снова смотрит на часы - прошло еще пятнадцать минут.  Вдруг
Макс вспоминает Флору, ее лицо, фигуру...
     - Вот я сейчас сижу с вами, а между тем меня  ждет  девушка...  Такая
девушка... Я не буду назвать вам ее имени, чтобы не компрометировать. Если
не возражаете, я расскажу вам о ней самой, - заговорил Макс  и,  не  давая
никому вставить ни слова, продолжил. - Знаете, у нее в квартире гравитация
ноль целых четыре десятых земной. Конечно, специальная аппаратура стоит не
дешево, но если вам приходилось ласкать женщину при 0,4 "же",  то  вы  все
поймете без долгих объяснений. А если вам этого делать  не  приходилось  -
то, как бы я вам не объяснял, не поймете ничего. Скажу  лишь,  что  это  -
верх блаженства. Это такая девушка... Стоит только коснуться ее  рукой,  и
все ее тело начинает петь, как  струна  хорошо  настроенной  гитары,  нет,
постойте, - скрипки... Она...
     Рассказывая, Макс медленно переводит  взгляд  с  одного  человека  на
другого.
     По радио объявляют:
     - Через пятнадцать минут  начнется  посадка  на  транзитный  космолет
"Марс - Земля - Система Капелла".
     Все трое забеспокоились.
     - Вставайте, джентльмены, я уже все рассказал, - говорит  Макс,  -  а
ты, убийца, арестован.
     И он показал на Липски. Тут же из  двери  выскочили  два  человека  в
униформе и утащили сопротивляющегося Липски.


     Макс и Рог в кабинете.
     Рог жмет Максу руку.
     - Поздравляю с повышением, - говорит Рог. - Ты  не  ошибся,  наркотик
нашли в пластиковых пакетиках, прикрепленных к внутренней стороне бедер. У
меня для тебя еще один сюрприз, руководство решило премировать тебя. Здесь
десять тысяч кредитов...
     Рог протягивает Максу пачку денег.
     - Благодарю, - говорит Макс. - Я могу идти?
     - Постой, между нами: как тебе удалось узнать,  у  кого  наркотик?  Я
наблюдал за вами по монитору и был уверен, что ты пролетаешь. Я ничего  не
понял. Что его выдало?
     - Ха, - улыбается Макс,  -  двое  их  них,  действительно,  были  под
воздействием спейсолина, а третий его только  симулировал.  Причем,  очень
искусно... И тогда я рассказал им о своей девушке... Этот рассказ...
     - Да, я все слышал - рассказ был весьма впечатляющий.
     - Так вот, двое никак не прореагировали,  зато  у  Липски  участилось
дыхание, а на лбу  выступила  испарина...  Раз  он  прореагировал  на  мой
рассказ, значит, он-то и был симулянтом...


     Макс в кабине видеофона. Он набирает номер, на экране появляется лицо
Флоры.
     - Я ждала тебя три часа, а теперь ухожу, - капризно говорит она. - На
свете есть еще порядочные мужчины. Не желаю тебя больше видеть...
     Макс, не говоря ни слова, достает из кармана  полученную  только  что
пачку денег.
     - О, Макс! Это мне? - восклицает Флора, увидев деньги.
     - Да. Я же говорил, что есть небольшое дельце - я хотел сделать  тебе
подарок.
     - Ах, Макс, какой  ты  милый!  Я  и  не  собиралась  уходить,  просто
пошутила. Приезжай скорей.
     - Еду немедленно.
     Макс выходит из будки видеофона и замечает  спешащую  к  нему  фигуру
своей жены, которую он проводил три часа назад на Марс.
     - Дорогой, ты будешь смеяться,  но  они  действительно  обошлись  без
меня, - говорит жена. - И я тут же поспешила назад  -  мне  повезло,  и  я
взяла билет на транзитный до Системы Капелла. Я только что встретила Рога,
он сказал, что ты все еще в космопорте... О, я вижу, ты тут времени зря не
тратил, - добавила она, увидав деньги.
     - Да, пожалуй, - иронично говорит Макс и,  ссутулившись,  протягивает
жене пачку денег.


                             БРАТ МОЙ МЕНЬШИЙ...


                                                Посвящается Наташе Гусевой


     Упрямый зимний вечер крадучись входит в город и тут же вступает с ним
в медленный поединок. Исход этого поединка предрешен заранее,  но  тем  не
менее он повторяется изо дня в день. Ночь рождается во дворах  и  медленно
через узкие проходы, переулки, арки выползает на улицы. Где-то  за  спиной
шумит, не сдается проспект - он залит огнями, но со двора в окна домов уже
смотрит ночная темень. А высоко над крышами, как над  горами,  поднимается
розовато-оранжевое зарево городской иллюминации. Мутный свет заливает  все
небо, из-за него совершенно не видно звезд. Но если  подышать  на  оконное
стекло, то звездами кажутся  окна  домов  напротив.  Исчезая  и  вспыхивая
вновь, они складываются в странные, незнакомые созвездия  -  каждый  вечер
новые.
     Из трещины, проходящей через  полстекла,  подуло  морозным  воздухом.
Ильцев поежился и отошел  от  окна.  Постояв  несколько  минут  в  темноте
посреди комнаты, он лег на диван и, раскинув руки, уставился в  темноту  -
туда, где должен быть потолок. За стеной послышались  гитарные  аккорды  и
негромкое  пение.  Это  Васька,  сосед  Ильцева,  сочиняет  новую   песню.
Интересно, о чем? Наверное, опять о любви. У Васьки  все  песни  о  любви.
Ильцев прислушался.

                  ...И спрятав за киоск Союзпечать,
                  Где, как свои, скрывали нас газеты,
                  Я так хотел ее поцеловать,

     Но подбородком ткнулся в сигарету...
     Так и есть, опять о любви. Откуда у Васьки такое  любвеобилие?  Живет
вроде один, никуда не ходит. Чужая душа - потемки. Впрочем, своя тоже...
     Резкий телефонный звонок  прервал  раздумья.  Ильцев  встал,  отгоняя
мысли, и подошел к столу. Брать трубку не  хотелось  -  он  несколько  раз
включил и выключил  настольную  лампу,  постоял,  нагнувшись  над  столом,
подождал. Телефон упрямо дребезжал, даже  трубка  подрагивала.  Вот  черт,
придется брать.
     Але.
     - Можно попросить к телефону Аркадия Ильцева?  -  произнес  приятный,
уверенный в себе баритон. Ильцев сразу же представил себе его обладателя -
лет двадцати пяти - тридцати, круглое, чисто выбритое  лицо,  умные  карие
глаза, темные, чуть вьющиеся волосы, модный  пиджак  и  скромный  галстук.
Такие типы обычно нравятся девушкам.
     "Зачем я только потащился к телефону? Лежал бы себе и все, а  телефон
позвонил бы немного и перестал. Так нет же -  встал,  даже  "але"  сказал.
Теперь надо что-то говорить".
     - Минуточку... Как вы говорите? А из какой палаты? -  сымпровизировал
на ходу Ильцев и затих в ожидании результата.
     Обладатель приятного баритона явно был озадачен, он растерянно  сопел
в трубку, не решаясь что-то сказать. Его самоуверенность куда-то  исчезла,
Ильцев это почувствовал.
     - Извините, это не квартира? - наконец собрался с мыслями  обладатель
баритона, уверенность к нему вернулась, но не вся.
     - Это  клиника  имени  Ганнушкина.  Номер  надо  правильно  набирать,
молодой человек, - наигранно раздраженно выпалил Ильцев и бросил трубку.
     Нечего из меня знаменитость делать! Нечего!
     Несколько минут Ильцев сидел у телефона, опять  балуясь  выключателем
лампы. Повторного звонка не последовало - психология обладателя  приятного
баритона была разгадана точно. Попав не  туда,  они  не  звонят  еще  раз,
потому что уверены: ошиблись не они, а тот, кто дал им номер. Кто дал?  Да
мало ли кто мог дать... Наверное, кто-то из старых знакомых.
     Старые  знакомые...  Где  они  теперь,  те,  кто  когда-то   считался
друзьями? Только Герка один и есть. Ильцев учился, учился - все вокруг  со
временем изменилось, а он остался таким же, как был. В свои  двадцать  два
года он был стеснительным, чутким, инфантильным юношей. Все  время  чем-то
занят, как-то некогда было повзрослеть...
     Ильцев оставил свет включенным и опять улегся  на  диван.  Настольная
лампа вполне заменяла бра.
     Возле дивана, прямо на полу, ворох газет. "Ах да, я же про них совсем
забыл, а ведь собирался все перечитать".
     Это событие заинтересовало Ильцева с самого начала, но не больше  чем
наблюдения делийских парапсихологов или новые данные о встречах со снежным
человеком. Многое он прочитал сразу, другое  пересказали  знакомые.  Такие
вещи всегда на слуху. Но теперь, когда он сам сыграл в этом заметную роль,
Ильцев решил перечитать все заново, с самой первой публикации...
     "5 марта Крымская обсерватория зарегистрировала в  области  созвездия
Орла  неизвестный  космический  объект,  поведение  которого  наблюдателям
показалось странным. Мнения о его происхождении разошлись..."
     Эта маленькая заметка еще не  привлекла  большого  внимания,  но  она
стала ядром снежного кома, растущего со страшной силой.
     Всего  через  несколько  дней  появилась  вторая  заметка,  такая  же
маленькая, но уже настораживающая: "Установлено,  что  объект,  замеченный
ранее Крымской обсерваторией, движется в сторону Земли  по  необычной  для
космического тела траектории. Он  привлек  внимание  крупных  ученых  всех
стран. Высказано много противоречивых версий. Все обсерватории мира  ведут
постоянное наблюдение..."
     Чуть  позже  подобные  заметки  появились   во   многих   газетах   -
беспристрастная констатация фактов, никаких попыток толкования. Но вот уже
какой-то  еженедельник  на  всю  полосу  публикует   интервью   с   видным
западногерманским астрономом "В настоящий момент, - говорит тот, - я  могу
смело утверждать, что неизвестное тело представляет собой правильный конус
скорее  всего  искусственного  происхождения.  И  вершина   этого   конуса
сориентирована в сторону движения, а именно в нашу с вами сторону..."
     Еще около месяца длилась неопределенность - каждая  газета  по-своему
объясняла феномен читателям. Каких только невероятных выдумок не было:  от
войны миров  и  второго  пришествия  до  оптической  иллюзии  и  массового
гипноза. Общественность бурлила.
     И вот уже в июне астрофизик И.Г.Волохов официально заявил:  "Опираясь
на  данные  вычислений  размеров  этого  объекта  и  наблюдение   за   его
поведением,  я  предполагаю,  что  это  космический  корабль   неизвестной
конструкции и цель его полета, по-видимому, Земля. Я думаю, что  мы  имеем
дело со столь долгожданным визитом инопланетян".
     Ильцев хорошо помнил, какой отклик вызвали эти слова  во  всем  мире.
Одна газета писала:  "Миллионы  телескопов  направлены  в  небо,  миллионы
ученых ломают голову над загадкой,  миллиарды  людей  спрашивают:  неужели
контакт? Неужели братья по разуму?"
     Другая была не так оптимистична: "На нашу долю выпала  редкая  удача:
нам предстоит увидеть братьев по разуму с других планет. Но не придется ли
нам,  людям,  краснеть,  глядя  им  в  глаза?  Посмотрите,  в  каком  виде
предстанет перед ними наша родная Земля!"
     А третья вообще пугала межпланетной войной и писала...
     Снова зазвонил телефон. Опять, что ли? Ильцев решительно снял трубку,
готовый вновь сыграть вахтера в психбольнице.
     - Аркадий, привет! - не дожидаясь тривиального "алло", весело  кричал
в трубку Герка Туманов, биолог и единственный  друг  Ильцева.  -  Слышишь,
тебе собака не нужна? Дог! Приятель один раздает. Даром.
     - А сам почему не берешь? Привет, - без энтузиазма отозвался  Ильцев.
Герка - это, конечно, совсем другое дело, но тоже некстати.
     - Я беру! Уже взял. А у него еще есть, - не унимался Герка.
     - Не до собаки мне, - проворчал Ильцев.
     -  А-а...  Понятно...  -  протянул  Герка.  -   А   может,   знакомым
каким-нибудь нужна? Спроси.
     - Ладно, спрошу. Пока.
     - Пока.
     Ильцев медленно повесил трубку.
     "Молодец все-таки Герка, настоящий друг.  А  ведь  небось  уже  успел
прочитать. Другой бы на его месте бросился поздравлять, кричать:  "Ну,  ты
теперь у нас гений!", наговорил бы кучу глупостей,  от  которых  потом  на
душе неприятный осадок. Только настроение испортил бы, потому что видно  -
не от чистого сердца, неправда... Это от желания  продемонстрировать  свою
близость к знаменитому человеку, совсем не из любви к нему, а от  любви  к
себе, от эгоизма. И хорошо еще, когда это видно. А если - нет? Такие  ведь
тоже будут обязательно. Сейчас развелось много трущихся вокруг дела людей.
Что им нужно? Неясно... Герка - совсем другое, Герка - друг. Он ведь  даже
не спросил ни о чем. Словом не обмолвился. Молодец, понимает".
     Ильцев вернулся к чтению.
     Десятка два газет с броскими  заголовками  на  всех  языках  сообщали
потрясшую мир новость: "12 сентября неподалеку от города Мунайлы Казахской
ССР при попытке  приземлиться  потерпел  аварию  инопланетный  космический
корабль. В момент падения на борту корабля находились два  пилота,  внешне
не отличимые от земных людей. В результате произошедшего  взрыва  один  из
них погиб, второй находится в крайне тяжелом состоянии.  Все  силы  лучших
медиков Земли направлены на спасение единственного представителя внеземной
цивилизации. На внеочередном заседании ООН была сформирована  Комиссия  по
контакту, в которую вошли..."
     Ильцев отложил газету: кто вошел в Комиссию, он знал и так.
     В течение двух месяцев газеты публиковали сводки о состоянии здоровья
инопланетянина.  Оно  постепенно  улучшалось,  но  это   радовало   только
неискушенных,  члены  Комиссии  понимали,  что  нормального,  полноценного
контакта уже не получится. Требовались  обходные  пути,  один  из  которых
предложил ученый совет института прикладной лингвистики. В этом  институте
проходил практику студент Аркадий Ильцев.
     Предложение ВНИИПЛа также попало на страницы прессы:
     "...В  обломках   корабля   экспертная   комиссия   нашла   несколько
инопланетных книг и  звукозаписывающий  прибор  с  фонограммой  разговоров
членов экипажа во время полета...
     Всесоюзный научно-исследовательский институт  прикладной  лингвистики
(ВНИИПЛ) выступил с предложением попытаться расшифровать язык  инопланетян
и в случае удачи вести диалог на родном гостю языке, это намного облегчило
бы контакт.
     Предложение было обсуждено Комиссией по контакту и одобрено всеми  ее
членами. Копии книг и кассеты с записью разговоров переданы в распоряжение
ВНИИПЛа.
     Согласно  решению  Комиссии  по  контакту  и  коллегии  врачей  гостю
ежедневно показывают видеофильмы, повествующие об истории Земли, ее  флоре
и фауне.
     Коллегия врачей, наблюдающая за здоровьем инопланетянина, утверждает,
что он пока еще не готов к контакту..."
     Потом было еще несколько  заметок:  как  же  без  них  -  люди  ждали
сенсации,  а  ее  не  было,  прилетели  братья  по  разуму,  а  ничего  не
произошло... Ильцев не стал читать эти статьи - вода.
     Перед тем как  открыть  последнюю,  вчерашнюю  газету,  Ильцев  долго
смотрел в потолок отрешенным взглядом. Это была статья