рах одновременно. При этом  я  никогда  не
покидал свою хижину на склоне Синей Горы - это трудно объяснить...  Но  по
крайней мере, одно из этих имен вам уже известно...
     Вот так и живу я в  хижине  на  склоне  Синей  Горы  -  размеренно  и
спокойно. Я, как и прежде, рисую, только мне уже не нужны для этого  кисти
и краски, я часто играю,  но  мне  уже  не  нужны  для  этого  музыкальные
инструменты. И уже давно  я  совсем  не  переживаю,  когда  от  случайного
путника в который раз слышу, что их было шестеро...
     И во всех книгах написано, что их было шестеро. И кого  не  спроси  в
Королевстве Юм, каждый скажет тебе: "Их было шестеро".
     Шесть королевских детей: принцев и принцесс, -  сильных  и  властных,
владевших тайным знанием и древней мудростью... Каждый из них отдал  жизнь
в борьбе с тем, что позднее певцы прозвали  Темным  Демоном,  а  мыслители
нарекли  Воплощением  Зла,  впервые  пришедшего  в  этот  мир.  И   каждый
заслуженно был назван героем. Их имена и почетные титулы может перечислить
любой. И добавить при этом, что они вышли навстречу Тьме, отдали  ей  свои
жизни и этим остановили ее. А если бы не они, все в Королевстве Юм  сейчас
было бы совсем другим, а, может быть, Королевства Юм не  стало  бы  вовсе.
Потому что в те черные времена Тьма была столь сильна, что могла поглотить
страну целиком, и кто знает, что бы с ней сталось... Так пишут  в  книгах,
так поют в песнях. И это весьма похоже на правду.
     Их было шестеро. И во всех книгах написано, что их  было  шестеро.  И
кого не спроси в Королевстве Юм, каждый скажет тебе: "Их было шестеро".  И
только я один знаю, что был седьмой. Он был вместе  с  ними,  и  тоже  шел
навстречу врагу, и с успехом сыграл свою роль, свою часть в общем деле. Он
единственный остался жив, хоть и не вернулся в родной  город,  где  о  нем
больше никто даже не вспомнил. О нем никогда  не  пели  песен,  не  писали
книг. О нем забыли все: и певцы, и мудрецы, и простолюдины. Но он живет по
сей день, вот уже много веков...
     И этот седьмой - я.





                           Андрей ЩЕРБАК-ЖУКОВ

                            СОЛДАТИКИ ЛЮБВИ

             (сценарий полнометражного фантастического фильма)




     В тонких и длинных  холеных  пальцах  -  потертый  замшевый  мешочек,
похожий на кисет.
     Пальцы  элегантно  встряхивают  мешочек,  тщательно  перемешивая  его
содержимое.
     ЛЕОНИД ПЕТРОВИЧ: Так, посмотрим, что нам скажут руны...
     Одна рука погружается в мешочек и, еще раз перемешав его  содержимое,
появляется наружу с небольшой деревянной  пластинкой,  на  которой  выжжен
некий знак - руна.
     Пластинка с руной ложится на поверхность старинного инкрустированного
стола. Движения гадающего неспешны, голос спокоен.
     ЛЕОНИД ПЕТРОВИЧ: Руна перевернута... Это  значит,  что  главный  твой
враг внутри тебя...
     Рука опять погружается в мешочек, и рядом  с  первой  ложится  вторая
деревянная пластинка.
     ЛЕОНИД ПЕТРОВИЧ: А эта руна со всех сторон смотрится  одинаково.  Она
означает, что у тебя есть надежный покровитель. Что, собственно, я тебе не
раз говорил и раньше... Где-то там...  (палец  указывает  вверх)  Это  еще
называется "гид" - он ведет тебя, оберегает и вытащит, если будет уж очень
плохо... Не ссорься с ним... У тебя сильный покровитель...  В  общем,  это
хорошая руна...
     Рука третий раз погружается в мешочек, и рядом с двумя ложится третья
деревянная пластинка.
     ЛЕОНИД ПЕТРОВИЧ: О-у! Это просто замечательная руна. Она говорит, что
труд твой будет увенчан успехом... В общем, смело  берись  за  предстоящее
дело, тебе помогут, и успех заранее обеспечен... но это не значит, что все
будет так уж просто... И помни - твой главный враг внутри тебя!..
     За круглым, инкрустированным столиком, явно старинной  работы,  сидят
двое. Гадающий - ЛЕОНИД ПЕТРОВИЧ. Это высокий,  тонкокостный  мужчина  лет
тридцати пяти, у него тонкие черты лица,  высокий  лоб,  нос  с  небольшой
горбинкой и глубокие, проникновенные темно-синие глаза, изящно  очерченные
густыми, но тонкими черными бровями, на нем роскошный вышитый  халат  -  в
общем, на месте все внешние атрибуты практикующего мага. Он гадает  АНДРЕЮ
ЛЕТАЕВУ,  задумчивому  молодому  человеку  с  бледным  лицом  и  грустными
глазами, в нем не трудно угадать тонкую поэтическую натуру, одним  словом,
"не от мира сего".
     На специальной подставке легким дымком курится индийская  благовонная
палочка. На краю стола, свернувшись клубочком, примостилась черная  кошка.
На окнах тяжелый занавес красного бархата.
     ЛЕОНИД ПЕТРОВИЧ: Вот и все. Ты зря волнуешься - все будет хорошо...
     ЛЕТАЕВ: Будет... Когда?
     ЛЕОНИД ПЕТРОВИЧ: Когда-нибудь... Сие не от нас зависит...
     ЛЕТАЕВ: А мне нужно сейчас... У меня сейчас ничего не  выходит...  Не
получается... Понимаете...
     ЛЕОНИД ПЕТРОВИЧ: Погоди немного. Сейчас пойму...
     Леонид Петрович поднимается со стула, обходит Летаева и становится за
его спиной. Он проводит над  головой  Летаева  руками,  как  будто  что-то
нащупывает.
     ЛЕОНИД ПЕТРОВИЧ: Расслабься, постарайся ни о чем не думать... Конечно
это невозможно, но ты постарайся... Можешь закрыть глаза... Хотя нет...
     Леонид Петрович делает шаг в сторону - рядом, на рабочем столе, стоит
компьютер. Леонид  Петрович  включает  его,  тонкие  пальцы  пробегают  по
клавиатуре, а курсор на экране - по  названиям  файлов  в  меню,  пока  не
останавливается на одном из них.
     Программа запущена - на темном  экране  в  полной  тишине  вспыхивают
разноцветные разряды фейерверка. Сначала появляется яркая точка, потом  из
нее во все стороны густым  пучком  расходятся  лучи,  которые,  постепенно
истончившись, вскоре тают, но еще раньше в другом месте  появляется  новая
точка уже другого цвета...
     ЛЕОНИД  ПЕТРОВИЧ:   Смотри   сюда.   Полезная   штучка   -   помогает
рассредоточиться...  Так...   Хорошо...   Ага...   Ты   получил   выгодное
предложение... Ну, так в чем же дело? Это хорошо...
     На экране одна вспышка сменяется другой,  лучи  пересекаются,  но  не
сливаются вместе.
     Картинка перед глазами  Летаева  постепенно  плывет  и,  так  же  как
вспышки на экране, сменяется другой...


     В сумрачном банкетном зале за столиками сидят  люди.  Любопытно,  что
всех присутствующих без труда и с первого взгляда можно разделить  на  две
совершенно различные категории: за одними столиками  немолодые  мужчины  в
солидных пиджаках и их дамы в вечерних платьях, а рядом - молодежь  весьма
вольного вида, экстравагантно одетые и  причесанные.  Играет  ненавязчивая
музыка. На небольшой сцене в центре зала - ведущий вечера.
     ВЕДУЩИЙ: Мы приветствуем вас на вечере  отдыха  творческой  молодежи,
организованном  молодежной  ассоциацией  "Молодая   волна"   совместно   с
администрацией города... Как нетрудно догадаться, он приурочен к празднику
восьмого марта и посвящен всем прекрасным дамам... В этом  зале  собрались
молодые музыканты, поэты, художники - но сегодня все они  рыцари,  и  все,
что они сделают, будет во имя  любви,  будет  посвящено  нашим  прекрасным
женщинам...
     За одним из столиков Летаев и  еще  двое.  Один  -  ВЛАД  -  примерно
ровесник Летаева, крепкий молодой человек  с  черными  волосами  до  плеч,
одетый в кожаные брюки и жилетку на голое тело. Второй - мужчина постарше,
в дорогом фиолетовом пиджаке и пестром галстуке.
     Влад разливает  шампанское  по  бокалам,  протягивает  один  МУЖЧИНЕ,
чокается с ним. Летаев в это время, чуть склонив голову, смотрит куда-то в
сторону - ни то на сцену, где танцует  современный  балет,  ни  то  просто
внутрь себя. Заметив, что Летаев не пьет, Влад обращает  его  внимание  на
полный бокал. Летаев рассеяно кивает, улыбается, берет бокал, чокается...
     ВЛАД (мужчине): Кстати, это и есть Андрей Летаев... Я вам  давал  его
книжку. Помните?
     МУЖЧИНА: Да. Я читал... Кое-что мне понравилось. Скорее, многое...
     ЛЕТАЕВ (смущенно): Правда?
     МУЖЧИНА: Да. Влад говорил, вы получили за нее премию...
     ЛЕТАЕВ: Приз.
     Летаев, улыбнувшись, изображает руками нечто  внушительное,  что,  по
его разумению,  должно  дать  хоть  какое-то  представление  о  полученной
награде.
     ВЛАД: За лучшую дебютную книгу...
     МУЖЧИНА: Ну что же, не плохой старт для молодого автора. Теперь важно
не потерять темп... если так можно выразиться. Так ведь?
     Летаев  кивает,  не  глядя  на   собеседника,   и   отпивает   глоток
шампанского.
     МУЖЧИНА: У меня для вас есть серьезное предложение.
     Мужчина поднимает на Летаева  внимательный  взгляд  и  ждет  от  него
реакции, но тот, кажется, зачарован движением пузырьков газа  в  бокале  с
шампанским и мельканием тел танцующих девушек, отражающихся там же.
     Мужчина делает паузу и, заполняя ее, отпивает глоток шампанского.
     ВЛАД (почувствовав паузу): Я ему говорил об  этом...  Ну  ладно,  мне
пора на сцену. Петь надо... Кстати, почти все тексты к моим песням написал
тоже он. В общем, вы пока поговорите, я потом подойду.
     Уходя Влад подбадривающе хлопает Летаева по плечу -  мол,  не  упусти
своего.
     МУЖЧИНА: Вы меня слушаете?
     Летаев стряхивает с лица оцепенение, смотрит на Мужчину.
     ЛЕТАЕВ: Да.
     МУЖЧИНА: Я хочу, чтобы ты написал мне сценарий для фильма. Конечно, я
бы мог обратиться к профессионалу, но мне важно... как бы  это  сказать...
акция, что ли... Самый молодой лауреат премии и  все  такое.  Ну  ты  меня
понимаешь?
     ЛЕТАЕВ (спокойно): Понимаю.
     МУЖЧИНА (оживившись): Вот и хорошо! Парень,  еще  год  -  может  чуть
больше - будут помнить о твоем призе. У тебя есть шанс выскочить...  Туда,
наверх... Ну ты меня понимаешь?
     ЛЕТАЕВ (не меняя тона): Понимаю.
     МУЖЧИНА: Все, что ты раньше писал, это хорошо.  Я  читал  -  да,  это
хорошо. Только это лирика и все такое... Это  невозможно  продать.  Ну  ты
меня понимаешь? Мне нужно совсем другое. Но ты сможешь, я верю. Ты лирик -
напиши сценарий про любовь, про молодежь... Пусть там будут всякие рокеры,
панки и все такое... Ты философ  -  не  кокетничай,  ты  философ  -  можно
подпустить мистики, этой, как ее... экстрасенсорики - это сейчас любят.  У
тебя хорошая фантазия - придумай что-нибудь неожиданное. Пусть герой будет
странным, таким романтическим и все такое... Пусть все это будет похоже на
сон... Только, понимаешь,  для  кино  важно  действие...  не  чувства,  не
настроение, а действие... эти,  как  их,  ситуации  и  коллизии...  Каскад
аттракционов... Ну ты меня понимаешь?
     ЛЕТАЕВ: Понимаю.
     Мужчина разливает шампанское по бокалам.
     МУЖЧИНА: Вот и  хорошо.  И  насчет  оплаты  не  волнуйся  -  получишь
прилично... Договорились? Ну давай...
     Мужчина поднимает свой бокал,  Летаев  свой.  Они  чокаются.  Мужчина
проглатывает шампанское залпом, как будто водку;  Летаев  пьет  маленькими
глотками.
     МУЖЧИНА: Может возьмем еще водочки? Не стесняйся.
     Летаев пожимает плечами.
     МУЖЧИНА: Значит возьмем. За успех нашего безнадежного дела...


     Летаев чуть заметно покачиваясь выходит из зала, проходит  мимо  двух
суровых охранников в пестрых камуфляжных костюмах, спускается по  лестнице
на один этаж...
     Летаев выходит из туалета, он моет руки, не спеша сушит  их...  Когда
он собирается уже выйти, путь ему  преграждает  парень  жлобского  вида  с
туповатой квадратной физиономией. Это  БЕШЕНЫЙ.  Сочетание  в  его  одежде
отдельных атрибутов внешности не то рокеров, не то панков с  классическими
принадлежностями  шпаны  делают  образ  в  целом  максимально   пошлым   и
отвратительным. За его спиной стоят  еще  двое  таких  же:  один  высокий,
нескладный, второй маленький, с болезненным, капризным личиком.
     БЕШЕНЫЙ: Отдыхаешь тут, да?..
     Летаев не понимает, что это наезд.
     ЛЕТАЕВ: Да, вроде того...
     БЕШЕНЫЙ: Творческая молодежь, значит... Ха! Одни отдыхают,  а  других
не пускают. Они, значит, не творческая молодежь... Да? А  ты  знаешь,  что
если я тебе сейчас двину - ты  не  встанешь!  И  будет  тебе  тогда  вечер
отдыха... Ха-ха...
     ЛЕТАЕВ: Я не понимаю...
     БЕШЕНЫЙ: Ты не перебивай.  А  то  ведь  я  таки  двину,  тогда  сразу
поймешь... Ты там, а мы - тут. Тебя туда пустят,  а  нас  -  нет.  Это  ты
понимаешь? А раз так, то ты должен платить. Теперь понял?
     Летаев слегка пьян и поэтому он не успевает испугаться -  ведет  себя
странно, чудаковато.
     ЛЕТАЕВ: Кому платить?
     БЕШЕНЫЙ (усмехаясь): Непризнанным гениям...
     Двое за его спиной тоже смеются.
     БЕШЕНЫЙ (отсмеявшись): В общем так: с тебя  бутылка  водки  и  можешь
подниматься назад, поздравлять своих прекрасных дам дальше.  Только  учти,
дерьма мы не пьем - что-нибудь типа "Финляндии". Понял или таки объяснить?
     ЛЕТАЕВ: Но у меня нет...
     БЕШЕНЫЙ: А на это мне плевать. У тебя есть друзья, у них есть  деньги
- не один же ты тут...
     В этот момент в дверь входит Влад. Он довольно быстро ориентируется в
ситуации.
     ВЛАД: В чем дело?
     БЕШЕНЫЙ: Ничего. Проходи спокойно.
     ВЛАД (Летаеву): А я  тебя  везде  ищу.  (Бешеному  -  резко):  Так  я
повторяю - что происходит?
     БЕШЕНЫЙ (весь переменившись): Он толкнул меня... Нагло так толкнул. Я
чуть не упал... А теперь он извиняться не хочет...
     ВЛАД: Я за него извиняюсь. Ты доволен или как?
     Бешеный бросает ненавистный взгляд на Летаева  и  выходит  вместе  со
своими приятелями.
     ВЛАД (шутя, подбадривая Летаева): Тебя нельзя ни на минуту  оставить,
сразу куда-то влипаешь. Ну, ничего...
     Только теперь Летаев понимает, чем ему грозила эта ситуация, если  бы
вовремя не появился Влад, и с опозданием пугается.
     ЛЕТАЕВ: Кто это?
     ВЛАД:  Бешеный.  Известный  придурок.  Сейчас  все,  кто  ни  попадя,
пытаются рок-н-ролл играть. И эта шпана туда же... Он считает, что у  него
тоже группа, и они что-то играют... Ему пригласительных не дали, на  вечер
не пустили, вот он зло и срывает.  Держался  бы  ты  от  него  подальше  -
дерьмо...
     ЛЕТАЕВ: Да я бы его вообще не видел...
     ВЛАД (откровенно смеясь): А зачем же ты его толкнул? (передразнивает)
Нагло так... Ха-ха-ха...
     Влад смеется, Летаев тоже улыбается.


     Влад и Летаев заходят в гримерную. Влад садится  на  вертящийся  стул
перед зеркалом, Летаев опускается в кресло в углу. Влад смотрит в зеркало,
вытирает тени под глазами.
     ВЛАД: Ну что, вы с этим папиком о чем-нибудь договорились?
     ЛЕТАЕВ: Он хочет, чтобы я написал ему сценарий для фильма.
     ВЛАД: Ну так и напиши.
     ЛЕТАЕВ: Постараюсь.
     В гримерную вваливается изрядно выпивший один  из  музыкантов  группы
Влада.
     МУЗЫКАНТ: Влад, ты тут шарик не видел?
     ВЛАД (не оборачиваясь): Какой шарик?
     МУЗЫКАНТ: Надувной, большой такой, на фаллос похожий... Я  его  перед
выступлением здесь оставлял... Или не здесь...
     ВЛАД: Спроси у Бликсы. Он здесь был.
     Музыкант уходит.
     Влад прокручивается на стуле и оказывается лицом к Летаеву.
     ВЛАД: Я тебе вот что скажу: этот папик  -  мужик  серьезный.  За  ним
большие бабки. Хорошо напишешь -  он  хорошо  заплатит,  не  обманет...  А
деньги тебе сейчас нужны - за тираж книги ведь до сих пор не  расплатился?
Да?
     ЛЕТАЕВ:  Ну,  уже  не  очень  много  осталось...  Часть  тиража   уже
продалась...
     ВЛАД: Угу. Часть - ты раздарил... Вот напишешь сценарий - и за первую
книгу расплатишься, и на вторую хватит... Пора бы и стихи твои  тиснуть...
А?
     ЛЕТАЕВ: Хорошо бы...
     В гримерную заходит МАРИНА, невысокая крашенная блондинка с  короткой
стрижкой, одетая в черные облегающие джинсы и в черную же кожаную  куртку.
Ее движения энергичны.  Она  бросается  к  Владу,  целует  его  в  щеку  и
кокетливо садится на колени.
     МАРИНА: Влад, вы сегодня так классно играли...
     ВЛАД: Да ладно кривляться...  Зал  никудышный  -  кабак  кабаком,  ни
звука, ни акустики... В нем  только  "Мурку"  лабать.  Не  музыка  это,  а
политика... или экономика... Чтобы денег  дали,  чтобы  аппарат  обновили,
чтобы помещение предоставили... Тьфу...
     В гримерную заходит  фотограф  он  быстро  вскидывает  фотоаппарат  и
запечатлевает Марину на коленях у Влада.
     ФОТОГРАФ: Постойте, еще раз.
     ВЛАД: Погоди-ка, Маришка...
     Влад чуть небрежно ссаживает Марину с колен, встает.
     ВЛАД: А теперь - фото с автором текстов.
     Влад забирается на подлокотник кресла,  в  котором  сидит  Летаев,  с
другой стороны устраивается Марина. Фотограф щелкает камерой.
     Летаев, Влад и Марина замирают цветной фотографией...
     ГОЛОС ЛЕОНИДА ПЕТРОВИЧА: Ага... Понятно... Достаточно. Можешь открыть
глаза.


     Летаев сидит за круглым инкрустированным столом,  а  Леонид  Петрович
стоит за его спиной и делает пассы над головой  -  широкие  рукава  халата
болтаются из стороны в сторону. Рядом, на письменном столе  компьютер,  на
экране которого один за другим вспыхивают разрывы фейерверка.
     Леонид Петрович встряхивает руками и возвращается на свой стул.
     ЛЕОНИД ПЕТРОВИЧ: Можешь  открыть  глаза.  Я  же  тебе  говорил:  твой
главный враг внутри тебя... Борись с ним.
     ЛЕТАЕВ: Но как? Что мне с ним делать?
     ЛЕОНИД ПЕТРОВИЧ: Вопрос хороший... А в чем собственно проблема?
     ЛЕТАЕВ: У меня не выходит сценарий...
     ЛЕОНИД ПЕТРОВИЧ: Что именно?
     ЛЕТАЕВ: Да ничего... Чушь получается, слюни какие-то, в лучшем случае
- дурацкие разговоры... Действия нет, и придумать не могу. Видно, придется
отказаться.
     ЛЕОНИД ПЕТРОВИЧ: Отказываться  не  спеши.  Разберись  в  себе,  поищи
причину... Ведь раньше ты писал, и проблем не было - ты просто  садился  и
писал.
     ЛЕТАЕВ: Раньше... Раньше я писал, когда хотелось,  по  вдохновению...
Иногда мне кажется, что так больше не будет.
     ЛЕОНИД ПЕТРОВИЧ: Глупости, самовнушение... Это не причина.
     ЛЕТАЕВ: Все, что я писал раньше - стихи, рассказы - все это  касалось
чувств, образов, настроения... А теперь я понял,  что  абсолютно  не  умею
строить ситуации.
     ЛЕОНИД ПЕТРОВИЧ: Это серьезно. Не умеешь - так учись! Или  ты  хочешь
всю жизнь писать лирические стишки для девочек?
     Летаев смущается.
     ЛЕТАЕВ (после паузы): Я тихий, домашний человек... Все больше дома  -
сижу, читаю книги. Закончил школу - поступил в  институт.  Все  как-то  по
инерции, как-то само собой... Теперь мне  кажется,  будто  все  это  время
жизнь проходила мимо меня, и мы с ней так ни разу и не встретились. И  эта
книжка, и этот приз, - все как-то само собой, без  моего  вмешательства...
Все это время я жил в своем мире, там были свои законы и я один, и  больше
никого... И я совсем даже не знаю, что происходит в мире, где много людей.
Я даже не знаю, что и как бывает в этой жизни. И книги  не  помогают.  Мне
уже плевать на сценарий - я вдруг понял, что и не жил-то по настоящему. Не
любил, не страдал, не боялся, не превозмогал себя... Вот.
     Поднимается кошка, трется о руку Леонида Петровича. Тот гладит кошку,
перебирает четки и ждет, пока Летаев закончит затянувшуюся исповедь,  хотя
во всем его виде читается нетерпение. Когда  же  молодой  человек  наконец
умолкает, Леонид Петрович выдерживает короткую, но многозначительную паузу
и только тогда говорит.
     ЛЕОНИД ПЕТРОВИЧ:  Мы  с  тобой  довольно  давно  знакомы,  и  я  тебя
достаточно наблюдаю,  чтобы  выступить  в  роли  твоего  психоаналитика...
Хочешь?
     ЛЕТАЕВ: Если честно, я уже готов хвататься за соломинку.
     ЛЕОНИД ПЕТРОВИЧ: Будем надеяться, я предложу тебе  нечто  понадежней.
Слушай меня внимательно и, главное, последовательно.  А  то  я  знаю  твою
манеру отключаться... Ты сам сказал, что все время жил в своем мире. Но ты
не задумывался, почему?
     ЛЕТАЕВ: Нет.
     ЛЕОНИД ПЕТРОВИЧ: Вопрос был риторическим. Ты создал свой мир,  потому
что у тебя не все в порядке с этим миром. Ты его, попросту, боишься.  Ведь
так?
     ЛЕТАЕВ (неуверенно): Наверное...
     ЛЕОН