ойми,  старик,  время  теперь
другое, нет прежнего ажиотажа.  Это  лет  пятнадцать  назад  все  кричали:
чудовище,  Несси,  реликтовый  представитель...  Статьи,  газеты,  туристы
всякие, сувениры... Тогда этим интересовались -  это  было  выгодно.  Были
фонды, были экспедиции... На Несси можно было делать деньги. Теперь - нет.
На дворе девяностые. Люди  стали  другие  -  им  больше  не  нужны  тайны,
загадки; все стало материальнее. Вот если бы ты _п_о_й_м_а_л_  Несси,  это
можно было бы как-то обставить,  развернуть  рекламную  кампанию,  вернуть
интерес общества, тут же нашлись бы и спонсоры, и  деньги...  Тогда  можно
было бы изучать ее до самой старости...
     - Я понимаю, - грустно говорит Боб, - мне больше не дадут денег.
     - У тебя заберут все оборудование.
     - Понятно, - Боб стал похож на обиженного  ребенка.  -  А  я,  дурак,
удивился, зачем ты пригнал фуру...
     Разговор как-то заглох сам собой. Боб обиженно потупил взгляд.  Майк,
чтобы отвлечься, стал смотреть на озеро.
     Все спокойно и неподвижно, только по воде  бегут  небольшие  волны  -
словно пушистая шерсть на спине огромного животного - шлепаются  о  берег.
Ветер легко колышет верхушки редких елей.
     - Когда, - спросил Боб.
     - Завтра к полудню мы должны выехать.


     Домик Боба почти пуст, собраны все вещи, упакована аппаратура. Смятая
бумажка валяется в углу... Только компьютер одиноко стоит на своем  столе.
Ярко-желтой  линией  светится  на  его  экране  контур  озера,  отмеченный
несколькими красными точками.
     Раннее утро. Чуть светает. Фургон останавливается на берегу озера. Из
него выходят Боб и Майк. Боб надевает резиновый костюм и акваланг,  ныряет
в воду. Чуть погодя он выныривает с подводной видеокамерой в  руках.  Майк
убирает ее в кабину машины.
     На экране компьютера в домике Боба гаснет одна из красных точек.
     Снова останавливается машина. Боб  ныряет  в  воду  и  выныривает  со
второй видеокамерой. Майк и ее убирает.
     На экране компьютера гаснет еще одна точка.
     И снова ныряет Боб...
     И снова на экране компьютера гаснет красная точка...
     И снова ныряет Боб...
     И снова на экране компьютера гаснет красная точка...
     Фургон тормозит на крутом обрыве.
     На экране компьютера осталась только одна точка.
     Боб и Майк стоят на краю обрыва.
     - К последней камере машиной не  подобраться,  надо  идти  пешком,  -
говорит Боб.
     - Пошли, - кивает Майк. - Я возьму карабин?
     Боб пожимает плечами:
     - Здесь мало дичи.
     Майк все-таки берет оружие, хлопает дверью фургона и спешит  вдогонку
Бобу, который уже начал  спускаться  с  обрыва  по  узенькой,  одному  ему
заметной, тропинке.


     Не спеша восходит солнце. Розовые лучи освещают прибрежные скалы. Боб
и Майк идут по берегу озера, обходят крупные  камни  и  невысокие  елочки,
раздвигают руками ветви. Майк пытается заговорить:
     - Странный ты. Каждое лето один  на  озере,  ты  просто  одичал  тут,
отстал от жизни...
     - Да наверное... Понимаешь, я и не  хочу  за  нею  гнаться.  Мне  тут
лучше.
     - Лучше?
     - Да. Спокойнее.
     - Ты знаешь в институте над тобою уже давно смеются...
     - Знаю.
     - ...они говорят, что ты такой сумасшедший, потому что у тебя мать  -
русская. Говорят, все русские очень сентиментальны. Это правда?
     Боб пожимает плечами.
     - Дело не  в  этом,  -  говорит  он,  -  просто  я  знаю,  что  Несси
существует. Точнее верю. Верю и пытаюсь уверить в этом всех  остальных.  Я
верю, что рядом с нами есть тайны. Не в Тибете, не на  Амазонке,  а  прямо
здесь в Старушке-Великобритании могут жить подлинные чудеса. Здесь же  все
просто пропитано сказками. Ты зажмуришься,  а  в  этот  момент  из-за  ели
вылетит король эльфов с целой свитой, или гном выползет из-под камня...
     - Никогда такого не слышал. Знаешь, ты не просто отстал от жизни,  ты
же сам такой же реликтовый плезиозавр, как твоя Несси -  все  братья  твои
повымерли, а ты до сих пор живешь...
     - Несси - это не реликтовый плезиозавр,  Несси  -  это  тоже  сказка,
только современная... И если в нее не верить, то ее не будет.
     - Я не понимаю...
     - Посиди на озере столько же, сколько я, - поймешь...


     В  пустом  домике  Боба  надрывается  звуковой  сигнал,   на   экране
компьютера мигает последняя красная точка - только никто не слышит,  никто
не видит этого...
     Боб и Майк все еще идут вдоль берега.
     - Далеко еще? - спрашивает Майк.
     - Почти пришли.
     Вдруг Майк неожиданно замирает.
     - Что с тобой, - спрашивает Боб, глядя на Майка.
     - Смотри!
     Боб поднимает глаза и  видит  на  расстоянии  метров  пятидесяти,  на
мелководье, у самого берега серо-зеленую тушу, размером примерно с корову.
Небольшая голова на длинной змеиной шее возвышается над поверхностью воды.
Плоские, лопатообразные ласты разгоняют небольшие волны...
     Боб обернулся услышав щелчок - Майк поднял  карабин,  взвел  курок  и
тщательно метился в Несси.
     - Постой, - Боб чуть тронул Майка за рукав, - это должен сделать я. Я
сам. Ты понимаешь, я так долго ждал этого момента...
     - Да, конечно, - нехотя поддался  Майк.  Он  скинул  с  плеча  ремень
карабина, передал оружие Бобу. - Только не промахнись.  Меться  в  голову,
чтобы наверняка...
     - Да-да...
     Боб, стараясь унять нервную дрожь в руках, не спеша  упер  приклад  в
плечо. Он посмотрел на Несси через прорезь прицела.
     - Ты представляешь, как нам повезло? Какой  будет  триумф?  -  шепчет
безостановочно Майк.  -  Как  все  они  удивятся...  Будет  им  результат,
будет... Мы докажем...
     Боб все еще смотрит на Несси через прорезь  прицела  и  не  стреляет.
Несси  не  чувствует  опасности,  она  спокойно  плещется  на  мелководье.
Кажется, будто она нежится в лучах восходящего солнца...
     - Ты чего ждешь? - шепотом спрашивает Майк. - Стреляй же, стреляй...
     Боб молча смотрит на Несси через прорезь прицела.
     Майк теряет терпение.
     - Дай сюда, - он пытается забрать у Боба оружие. - Отдай, я сам...
     Но Боб не отдает.
     - Отдай, идиот... Сам же потом пожалеешь, - нервно  шепчет  Майк.  Но
Боб крепко вцепился в карабин. Пару секунд  длится  борьба.  Каждый  тянет
оружие к себе.
     Когда ствол карабина поднимается к небу,  Боб  нажимает  на  курок  -
раздается несколько выстрелов. Несси резко поднимает голову,  моментально,
как дельфин, ныряет и скрывается в темной воде.
     Боб отпускает карабин. Майк судорожно вскидывает оружие  и  несколько
раз стреляет по воде - безрезультатно.
     Через несколько секунд голова Несси вновь появляется над поверхностью
озера, но только очень далеко.  Майк  опускает  карабин.  Несси  не  спеша
уплывает все дальше и дальше в сторону солнца.
     Солнце уже полностью поднялось над горизонтом, и все вокруг пронизали
радостные розовато-золотистые лучи,  заиграли  на  воде,  на  камнях  и  в
верхушках елочек.
     - Дурак, ну, дурак... - тихо повторяет Майк.
     Боб молча смотрит вслед уплывающей Несси, тоже освещенной  золотистым
светом.


     В кабине фургона приглушенно звучит  белый  блюз  конца  шестидесятых
годов. Майк угрюмо держится за баранку. Фургон быстро несется  по  ровному
скоростному шоссе, без видимых изменений уходящему за  горизонт.  Рядом  с
Майком сидит Боб, он  склонил  голову  в  стеклу.  Оба  молчат.  За  окном
мелькают столбы и деревья.
     Боб поднимает голову и прерывает молчание:
     - Ты знаешь, о чем я тогда подумал...
     Майк молчит.
     - Я подумал, что вот я всю жизнь пытался  убедить  людей,  что  Несси
существует... А выстрелив, я бы не доказал, что она  есть;  наоборот  -  я
доказал бы всем, что Несси _н_е_т_. Больше нет. Раньше  она  _б_ы_л_а_,  а
теперь ее уже _н_е_т_... Понимаешь? И тогда я подумал, что пусть лучше она
будет, и мы с тобой будем точно знать, что она  есть,  и  не  надо  никому
ничего доказывать...
     Майк посмотрел на Боба.
     - Все-таки ты очень странный. Наверное это все-таки от  того,  что  у
тебя мать - русская... - Майк улыбнулся.
     - Нет. Это оттого, что я верю в сказки, - Боб тоже улыбнулся.
     - Понятно... - сказал Майк, почти смеясь.
     Скоростное шоссе уходит за горизонт в обе стороны.
     Звучит белый блюз конца шестидесятых годов.
     Майк и Боб хором смеются.





                           Андрей ЩЕРБАК-ЖУКОВ

                       СЕДЬМОЙ ПРИНЦ КОРОЛЕВСТВА ЮМ

                                (арабеска)



                       [Они] сумеют найти хорошего коня,  [но]  не  смогут
                  найти чудесного коня. Ведь хорошего коня узнают по [его]
                  стати, по костяку и мускулам. У чудесного же  коня  [все
                  это] то ли угасло, то ли скрыто, то ли утрачено,  то  ли
                  забыто. Такой конь мчится не поднимая пыли, не  оставляя
                  следов.
                                                        Из даосской притчи


     Их было шестеро.
     И во всех книгах написано, что их было шестеро. И кого  не  спроси  в
Королевстве Юм, каждый скажет тебе: "Их было шестеро".
     Шесть королевских детей: принцев и принцесс, -  сильных  и  властных,
владевших тайным знанием и древней мудростью... Каждый из них отдал  жизнь
в борьбе с тем, что позднее певцы прозвали  Темным  Демоном,  а  мыслители
нарекли  Воплощением  Зла,  впервые  пришедшего  в  этот  мир.  И   каждый
заслуженно был назван героем. Их имена и почетные титулы может перечислить
любой. И добавить при этом, что они вышли навстречу Тьме, отдали  ей  свои
жизни и этим остановили ее. А если бы не они, все в Королевстве Юм  сейчас
было бы совсем другим, а, может быть, Королевства Юм не  стало  бы  вовсе.
Потому что в те черные времена Тьма была столь сильна, что могла поглотить
страну целиком, и кто знает, что бы с ней сталось... Так пишут  в  книгах,
так поют в песнях. И это весьма похоже на правду.
     Их было шестеро. И во всех книгах написано, что их  было  шестеро.  И
кого не спроси в Королевстве Юм, каждый скажет тебе: "Их было шестеро".  И
только я один знаю, что был седьмой. Он был вместе  с  ними,  и  тоже  шел
навстречу врагу, и с успехом сыграл свою роль, свою часть в общем деле. Он
единственный остался жив, хоть и не вернулся в родной  город,  где  о  нем
больше никто даже не вспомнил. О нем никогда  не  пели  песен,  не  писали
книг. О нем забыли все: и певцы, и мудрецы, и простолюдины. Но он живет по
сей день, вот уже много веков...
     И этот седьмой - я.
     Я был самым старшим из детей Короля, и, родившись, еще застал  лучшие
времена Королевства Юм. Тогда никто не  мог  даже  представить  того,  что
позднее певцы прозвали Темным Демоном,  а  мыслители  нарекли  Воплощением
Зла, впервые пришедшего в этот мир. Тогда мою землю  еще  не  омрачил  его
приход и не осквернило ожидание этого прихода. Я вспоминаю детство, и  мне
кажется, что тогда по всей земле цвели сады, зеленели леса,  а  на  ветвях
сидели большие и пестрые  птицы  с  длинными  хвостами.  Меж  деревьев  по
упругой траве гордо ступали олени с рогами,  ветвистыми,  как  родословное
древо моей  семьи.  Народ  был  сыт  и  доволен,  соседние  государства  -
миролюбивы и дружественны. При дворе много и успешно занимались науками  и
искусствами;  пахло  красками,  слышалась  музыка,  пение,   то   и   дело
устраивались философские диспуты и поединки чародеев. Звездочеты  смотрели
на небо, алхимики делали золото из свинца.
     С самых младенческих лет со мной занимались лучшие мастера - я постиг
в совершенстве живопись, преуспел в игре на флейте. Другому меня не  учили
- тогда казалось, другого не надо. Все люди были, как дети, и страна  моя,
кажется, тоже была девочкой.
     Хотя кое-что очень важное, упущенное ныне, мне привили,  но  значение
этого я понял гораздо позже, уже здесь, в хижине на склоне Синей Горы.
     Как ни долго  длились  чудесные  времена  -  все  изменилось  в  одни
короткие сутки.
     Я проснулся в полночь от странного беспокойства и вышел на балкон.  Я
заметил, как в небе вспыхнула звезда и, перечеркнув наискось темный купол,
упала замертво посреди Дворцовой площади. Она зашипела в  луже,  выбросила
последний сноп искр и погасла - только где-то  внутри  нее  тайным  знаком
мерцал холодный зеленоватый свет. И тотчас же площадь загудела испуганными
голосами - люди сбегались со всех сторон, окружая звезду. Я только  сейчас
заметил, что в городе никто не спит, все окна открыты, и в них  беспокойно
маячат людские лица. Все проснулись, как и я,  будто  бы  знали  -  что-то
должно было случиться. Люди в те  годы  чувствовали  гораздо  больше,  чем
теперь... Я смотрел на их суету и вместе с ними ничего не понимал.
     А на другой день со стороны гор появилась черная птица. И снова  весь
город собрался, будто бы ждал ее прилета, будто бы знал об этом заранее.
     Подняв головы, все внимательно следили за ее приближением. Сначала на
белом фоне облаков появилась черная точка, затем стал различим  силуэт,  и
вот  уж  послышалось  хлопанье  крыльев,  и  огромная  птица  зависла  над
Дворцовой площадью. Прорисовав над нею три круга, птица  что-то  выпустила
из когтей и улетела.
     Люди обступили упавший предмет - это  был  черный  алмаз  размером  с
кулак. И внутри него, если вглядеться, можно  было  различить  беспокойное
красное сияние.
     Мертвую звезду и большой черный алмаз  в  шкатулках  красного  дерева
торжественно принесли в Совет Мудрецов.
     Двенадцать дней лучшие маги и мудрецы Королевства  Юм  толковали  эти
знаки - лили воск и свинец, бросали  травы  в  огонь,  смотрели  на  воду,
говорили с богами. Лишь на тринадцатый  день  Первый  Маг,  сведя  воедино
мнения всех мудрецов и магов, предстал пред королем и пред всем населением
города.
     Первый Маг, мой главный и любимый учитель, вышел на середину, и  весь
тронный зал затих в готовности слушать его.
     - О, король, - сказал  он,  обращаясь  к  моему  отцу,  -  о,  жители
славного города, - добавил он, окинув  взглядом  весь  зал,  -  знак  этот
страшен и сулит нам великие беды. И наше счастье, что он подоспел вовремя.
     Случилось то, чего  ранее  не  бывало.  Нарушились  вековые  покой  и
равновесие. Что-то лопнуло в системе Мира,  существовавшей  доселе,  и  он
стал другим. Точнее, становится другим каждый час и день. И  скажется  это
ровно через двадцать четыре года, когда долина за Синей Горой провалится к
самому центру земли, и явится то, чего мы пока не знали.
     Приход этот может стать гибельным для Королевства Юм, и  только  дети
нашего короля, принцы и принцессы, сильные и  властные,  владеющие  тайным
знанием и древней мудростью, смогут противостоять этому.
     Зло накатит волной, и нужно быть готовым встретить его -  только  так
можно спасти Королевство Юм... Это первое, что я хотел сказать...
     Маг опустил голову и замолчал, и  весь  зал,  затаив  дыхание,  ждал,
когда он продолжит. И я, сидя на маленьком стульчике  по  правую  руку  от
трона отца, тоже с любопытством ждал, что же  еще  скажет  этот  умнейший,
столь уважаемый мною, человек. Тот человек, что с глубокого  детства  учил
меня тонкостям повседневной магии, учил, как вести себя,  чтобы  ничем  не
нарушить хрупкую ткань Мироздания, чтобы  быть  в  согласии  с  ним  и  не
накликать беду, о чем думать и что чувствовать, чтобы сопутствовали  удача
и  счастье.  Что  же  так  озадачило  этого  мудрейшего  и,  стало   быть,
счастливейшего человека - я никогда еще не видел его таким растерянным. Он
явно волновался; и эта пауза была вызвана отнюдь  не  желанием  произвести
впечатление, как думали многие, а той сложностью, с  которой  он  подбирал
слова. Однако и мне это стало понятно гораздо позже...
     - И второе, - сказал он  наконец,  -  я  немедленно  должен  покинуть
Королевство Юм. Я должен идти и там - в месте разрыва - узнать  и  сделать
все возможное, чтобы грядущая битва состоялась, и победа была за нами...
     Первый Маг закончил речь и в полной  тишине  пошел  через  зал.  Шаги
покатились по мрамору, разбрасывая эхо по стенам. Сначала всем показалось,
что он идет к королю, моему отцу, но он шел ко мне.
     Я удивился.
     Он протянул мне руку - я встал.
     Первый Маг снял со своей руки большой перстень, носивший  имя  Сердце
Мира, и надел его мне на палец.
     - Благословляю тебя, -  сказал  он.  -  Когда  наступит  время,  этот
перстень сам подскажет тебе, что делать.
     Сказав это, Первый Маг поклонился отцу и вышел.
     И король, отец мой, молча проводил его взглядом, а потом встал и, так
и не сказав ни слова, тоже покинул зал.
     И больше не было сказано ни слова, однако с этого дня - я так  хорошо
его помню - В Королевстве Юм все стало совсем другим. Место  Первого  Мага
во главе Совета Мудрецов занял Великий  Стратег.  Это  был  совсем  другой
человек, и эта смена стала для меня приметой времени.
     В первый же день из замка исчезли художники и музыканты - Первый  Маг
был их покровителем - все говорили, что теперь не до них. Их место  заняли
мастера шпаги, копья и лука. Совсем другим  занимались  теперь  колдуны  и
маги. Все готовились к решающей битве. И сестру  мою  Камиллу,  родившуюся
незадолго до всех этих событий, учили  уже  совсем  не  тому,  чему  в  ее
возрасте учили меня.
     Ее учили владеть огнем: высекать пальцами пламя, разжигать  и  гасить
его, направлять на противника с точностью до полулоктя. Напряженным  жаром
веяло от нее. Огонь следовал за нею повсюду, как верный  пес,  вьющийся  у
ног; сотнями языков он лизал ее руки, не причиняя вреда.  Зато  стоило  ей
того захотеть, и он взвивался к  небу  столбом.  Через  несколько  лет  ей
присвоили титул Повелительницы Огня.
     Моего брата Нума, родившегося чуть позже, учили управлять  водой.  Он
мог привлекать к себе  небесную  влагу  и  подземные  водные  струи,  умел
изменять русла рек, замедлять и ускорять их течение, сильной волной он мог
сбить противника с ног, утопить его,  а  сам  при  этом  оставался  сухим.
Всегда веяло от него сыростью  и  прохладой  -  казалось,  вода  постоянно
клокотала у его ног. Через несколько лет ему  присвоили  титул  Властелина
Вод.
     Вслед за Нумом родилась двойня  -  две  девочки,  Инга  и  Елга.  Они
поделили между собой живую и неживую природу.
     Инга приобрела безграничную власть над животными и растениями. Стоило
ей поднять руку, как из бурой чащи выходили волки; барсы, неуловимые,  как
тени камней, спускались с отвесных круч; из  глубоких  берлог,  грузные  и
неотвратимые, как темные годы, поднимались  невыспавшиеся  медведи;  туры,
лоси и буйволы, опустив венценосные головы, спешили к ней. По ее знаку дуб
опускал свои могучие ветви на плечи противников, лесной орешник хлестал их
упругими прутьями, тростник сек острыми краями листьев.
     Елга, сестра Инги, управляла погодой, казалось, что ветры,  смерчи  и
молнии жили в ее  волосах.  Одним  движением  брови  она  затягивала  небо
тучами, строя из них замки и баррикады. Одним взглядом  заставляла  лавины
сходить с гор. Снег, дождь и град верно служили ей.
     Вскоре Инга получила титул Царицы Зверей и Растений, а Елга - Хозяйки
Погоды.
     Брат  мой  Джуис  познал  секреты  владения  всеми   видами   оружия,
изобретенного к тому времени. Он без промаха метал ножи,  дротики,  копья;
отлично фехтовал клинками. Сталь любила его руки - она двигалась,  вилась,
металась в них, обретая  реальную  твердость,  вес  и  форму  оружия  лишь
касаясь плоти врага. Джуис по праву получил титул Владыки Стали.
     Однако больше всех в искусстве ведения боя преуспел наш самый младший
брат - Эгль - ему для этого не требовалось ничего кроме собственного тела.
В нужный момент он сам становился безупречной машиной смерти. Он  рассыпал
удары с  такой  скоростью,  что  трудно  было  заметить  сами  движения  -
казалось, тело его только слегка колышется,  а  про