А пока прошу проследовать  за  товарищем.  -  Он  указал  на  вызванного
Стенькиным милиционера.
   - Финита ля комедия! - изрек на прощание Глобус.
   - Видишь,  дружок,  -  сказал  Гвоздика  Стенькину,  -  оказывается,  в
нашествии марсиан есть свои плюсы.
   - Нам бы гудаутовский аппарат! - невпопад ответил младший лейтенант.
   Гудаутов в этот самый момент приближался к вокзалу. Он давно  обнаружил
за собой "хвост" и старался держаться самым  непринужденным  образом,  как
подобает  странствующему  марсианину:   шел   неторопливой,   развинченной
походкой, глазел на  витрины,  даже  заглянул  с  познавательной  целью  в
церковь  постройки  XVIII  века.  К  сожалению,  другого  выхода  там   не
оказалось.
   Ничего лучшего, чем вскочить на один из останавливающихся в Заборьевске
экспрессов, он не придумал. Конечно, "хвост" последует за ним, но в поезде
у Гудаутова появятся хоть какие-то шансы. Там  была  его  стихия,  там  он
чувствовал себя как моряк, вернувшийся  после  кратковременной  стоянки  в
порту на родную  палубу.  Перебирая  известные  ему  бесчисленные  способы
смыться, Гудаутов еще более взбодрился. Войдя в здание вокзала, он стал  с
интересом рассматривать лепные украшения на стенах,  потом  -  роспись  на
потолке,  изображавшую  стремительный   ракетообразный   поезд   будущего.
Фантазия местного живописца ему понравилась: именно  в  таком  космическом
экспрессе он рад был бы совершить путешествие на Марс.
   За этими невинными и полезными занятиями Гудаутов намеревался  провести
полчаса, оставшиеся, по его расчетам, до  прихода  скорого  из  Москвы.  И
вдруг, на беду свою, вспомнил о чемоданчике. По  всем  правилам  воровской
техники, находясь в его положении, надо было плюнуть на  добычу  и  унести
ноги, не  обременяя  себя  подозрительным  грузом.  Но  авантюрная  натура
Гудаутова не сумела преодолеть искушения. "Была  не  была",  -  решил  он,
скорым шагом направился в ресторан, не оглядываясь, миновал зал и вошел  в
кабинет директора. На удачу, здесь  корпел  над  меню  тот  самый  статный
администратор, который сыграл роковую роль в его судьбе.
   - Жалобная книга в холле, - сказал метр, не отрываясь от меню.
   - А чемоданчик? - спросил Гудаутов.
   - Какой чемоданчик?  -  встрепенулся  администратор,  поднял  глаза  и,
мгновенно узнав посетителя, сник.
   - Будем признаваться или мне позвать милиционера? - Гудаутов  шагнул  к
двери.
   - Постойте, товарищ марсианин, зачем так сразу милицию? - Администратор
выскочил из-за стола, усадил чуть упиравшегося посетителя в кресло, уселся
сам. - Действительно, после вашего увода под столиком был  найден  чемодан
из желтой кожи. Мы его  припрятали,  чтобы  вернуть  владельцу,  когда  он
объявится.
   -  Присвоить  хотели.   28   статья   Уголовного   кодекса,   -   четко
квалифицировал Гудаутов.
   - Упаси бог! У меня и в мыслях такого не было!
   - Честные люди, -  сказал  Гудаутов  с  чувством,  -  в  таких  случаях
разыскивают хозяина, а не ждут, пока он  придет  за  своим  добром.  Давай
чемодан! - перешел он к делу, оставляя морализирование.
   - А чем вы подтвердите, что он ваш? Скажите, что в нем есть?
   - Значит, ты имел нахальство еще и вскрыть мой чемодан?
   - Не совсем, - замялся администратор. - Я для порядку.
   - Для порядку, там ценностей на сто тысяч марсианских франков.
   Ответ был двусмыслен, и статный администратор подрастерялся. В чемодане
не было ничего похожего на ценности. С другой стороны, кто  знает,  может,
эта  штука  в  самом  деле  стоит  такую   баснословную   сумму?   В   уме
администратора  марсианские  франки  почему-то   шли   по   курсу   фунтов
стерлингов.
   -  Может  быть,  нам  и  впрямь  лучше   оформить   возвращение   вашей
собственности в присутствии представителя власти? - осторожно сказал он.
   - Пожалуйста, - безразлично бросил Гудаутов. - Отсидишь одновременно за
попытку присвоить чужую  вещь  и  за  оскорбление  марсианина,  что  могло
привести к войне... Я еще не уверен, -  добавил  он,  как  отнесется  наше
правительство  к  нападению  на  одного  из  видных  марсианских  граждан,
изобретателя ракетного поезда и аппарата против преступных элементов.
   Этот-то   аппарат   и   доконал   администратора    своей    неумолимой
достоверностью. Сообразив, что дальнейшее препирательство может навлечь на
него невиданные действия, метр дрожащими руками отворил  сейф,  извлек  из
него чемоданчик и вручил Гудаутову.
   - Приезжай на Марс, - сказал тот, удаляясь, - у нас тоже делают котлеты
по-киевски.
   Статный администратор перекрестился.
   До прибытия скорого оставалось пять минут.
   - Грусть напрасна... - замурлыкал Гудаутов, выходя из кабинета и  зорко
оглядываясь. "Хвоста" на горизонте не было, видимо, занял позицию за одним
из столиков. Гудаутов спокойно прошествовал через зал, вышел на  перрон  и
лениво прислонился к книжному киоску. Он ощутил даже потребность  почитать
газету и полез было в карман  за  мелочью,  как  вдруг  почувствовал,  что
кто-то вырывает у него чемоданчик. В тот же  момент  послушалось  пыхтенье
паровоза, загромыхали колеса, к станции лихо подкатывал экспресс.
   Оглянувшись,  Гудаутов  увидел  худого  верзилу,  украшенного   баками.
Поскольку в его распоряжении были секунды, он не  стал  тратить  время  на
объяснения, а ребром свободной ладони нанес короткий сильный удар по  руке
незнакомца. Тот, вскрикнув от боли, выпустил чемодан, но тут же  схватился
за него другой рукой, одновременно изловчившись больно  ударить  Гудаутова
ботинком по заднему месту. Соперники застыли, вцепившись в предмет раздора
и обдумывая следующий ход. Между тем возле них начали скапливаться зеваки,
Гудаутов приметил чуть в сторонке  и  оперативника,  ограничившегося  пока
ролью наблюдателя. Раздался звучный сигнал к отправлению скорого.
   Оценив обстановку, Гудаутов решил, что  в  сложившихся  обстоятельствах
было бы безумием  следовать  ранее  разработанному  плану.  Одним  из  его
достоинств,  позволявшим  ему  выходить  сухим   из   воды   чаще   других
представителей  воровской  профессии,  была  способность  импровизировать.
Внезапно он расслабился  и,  хотя  по-прежнему  цепко  держал  чемоданчик,
представился зрителям уже не доблестным воином, а мирным прохожим.  То  же
самое сделал и Зуй, полагая, что борьба за его собственность  переходит  в
стадию  переговоров.  Окончательно  снимая  напряжение,  Гудаутов  хлопнул
марсианина по плечу и воскликнул:
   - Это ты, друг?
   - Это я, - машинально ответил Зуй.
   Зеваки  стали  расходиться,   уразумев,   что   оказались   свидетелями
всего-навсего шутливой  перебранки  между  старыми  друзьями.  Оперативник
забеспокоился: с появлением приятеля задача его осложнялась.
   - Пойдем, старина, выберем местечко, где  нам  не  помешают,  -  сказал
Гудаутов, беря Зуя под руку.
   - Пойдем, старина, - повторил марсианин  понравившееся  ему  обращение.
Через несколько минут они  сидели  за  пивом  в  привокзальном  садике,  а
чемодан лежал на стуле, находясь под бдительным наблюдением обоих. "Хвост"
куда-то исчез. "Должно быть, попросил  кого-то  из  здешних  последить  за
объектом, а сам побежал звонить начальству", - подумал Гудаутов.
   - Ты кто, - спросил он, - дорожник?
   - Я марсианин, - ответил Зуй.
   - Ты тоже? - удивился Гудаутов.
   - А кто еще?
   - Много в последнее  время  развелось  марсиан,  -  отвлеченно  заметил
Гудаутов.  -  Конкуренция.  А  как  ты  доказываешь  свое  марсианство?  -
заинтересовался он, всегда готовый взять на вооружение дельный прием.
   - А зачем доказывать?
   - Правильно, - оживился Гудаутов, довольный, что нашел единомышленника.
- Пусть они доказывают.
   - При необходимости могу и доказать. Например, я читаю мысли.
   - Э, подумаешь, - пренебрежительно отмахнулся Гудаутов. -  Это  я  тоже
могу. Вот сейчас ты думаешь, как забрать чемоданчик.
   - Верно! - изумился марсианин. - Впервые встречаю  землянина  с  такими
способностями. Но это мой чемодан. Кто-то по ошибке подхватил его, сходя с
поезда.
   - А ты знаешь, что в нем?
   - Еще бы. А вы знаете?
   - Нет, сначала ты скажи.
   - Нет, сперва вы.
   - Слушай, друг, почему я к тебе на "ты", а ты ко мне на "вы"? Нехорошо.
   - Пожалуйста, будем на "ты".
   Они чокнулись кружками.
   - Хорошо, - рискнул Гудаутов, - я скажу: в чемодане аппарат.
   - Опять верно! А какой?
   - Это уж ты скажи.
   - Психоаналитический искатель шестого поколения системы академика Буя с
магнетической приставкой.
   - Правильно! - изумился на сей раз Гудаутов. Прикинув, что из  аппарата
ничего, кроме забот, не выжмешь, он великодушно добавил. -  Бери  чемодан.
Намучился я с ним, пока искал хозяина.
   - Мне очень жаль, - сказал растроганный Зуй, - но скудные  средства  не
позволяют хоть отчасти вознаградить тебя за хлопоты.
   - Забудь об этом. Ты мне пришелся по душе. Выпьем по  сто  пятьдесят  с
прицепом. Я плачу. - И подозвал официанта звонким щелчком.
   Марсианин достал серебристый шарик и забормотал: "...сто пятьдесят".
   - Это моя записная книжка, - пояснил он, поймав  вопросительный  взгляд
Гудаутова. Тот начал проникаться к собеседнику уважением: "Может быть, и в
самом деле с Марса, чем черт не шутит". Он предложил выпить на брудершафт,
новоиспеченные друзья чмокнулись.
   Заказав еще по сто, Гудаутов вспомнил  про  оперативника,  поискал  его
глазами и нашел выглядывающим из-за мощного дуба,  метрах  в  тридцати  от
площадки со столиками.  Схватив  марсианина  за  рукав,  он  проникновенно
сказал:
   - Зуйчик, хочешь отплатить мне за  услугу?  Покажи,  как  твой  аппарат
работает. Хотя бы вон на том хмыре, который шпионит за нами.
   Захмелевшему  марсианину  затея  показалась  заманчивой.  Приятно  было
доставить  развлечение  своему  щедрому  приятелю  и  показать  ему   свое
могущество. Он распахнул чемодан, в который был плотно вмонтирован изящный
прибор из белого металла  с  черной  пластиковой  панелью.  Многочисленные
клавиши  и  разноцветные  индикаторы  настройки  делали  его  похожим   на
стереомагнитофон. Зуй поколдовал над прибором, нажал на какие-то  рычажки,
поиграл на клавишах и направил вытяжную трубку в сторону дуба.
   Случилось чудо. Ошеломленный  оперативник  внезапно  почувствовал  себя
птицей. Взмахнув руками, он отделился от земли и воспарил над садом. Потом
его потянуло дальше ввысь, и, подхваченный ветром, он  понесся  куда-то  с
фантастической скоростью и исчез за горизонтом. Все это произошло  в  доли
секунды и осталось незамеченным для посетителей кафе и гулявших по  садику
заборьевцев.  Только  один  малыш  закричал:   "Смотри,   мама,   дяденька
полетел!", за что получил незаслуженный шлепок.
   Восхищенный  Гудаутов  заключил  марсианина  в  объятья.  Его   осенила
гениальная идея.
   - Старина, - говорил он, ласково поглаживая драгоценный аппарат,  -  мы
будем последние идиоты, если не создадим фирму. Нет, назовем это НИИ-2. Ты
заведуешь  научной  частью,  я  руковожу  хозяйством.  Показываем  чудеса,
собираем денежки. Я завязываю с железной дорогой!
   - Зачем нам денежки? - заплетающимся языком спросил  Зуй.  -  Я  должен
изучать психологию землян.
   - Деньги помогут  тебе  лучше  изучить  психологию  землян,  -  пояснил
Гудаутов. - Ты начнешь с меня.
   - Спасибо, Жора, ты настоящий  друг!  Давай  еще  по  сто  пятьдесят  с
прицепом...
   Посередь субботнего дня заборьевцы могли наблюдать шатающуюся по улицам
пьяную пару. Время от  времени  друзья  останавливались,  чтобы  поплясать
вокруг желтого чемоданчика, и шли дальше куда глаза  глядят,  обнявшись  и
горланя охрипшими голосами: "Грусть напрасна, потому что жизнь  прекрасна,
если ты живешь и любишь как в последний раз!"



   ВЕСЕЛЬЕ ПО-МАРСИАНСКИ

   Зуй открыл глаза и долго не мог понять,  где  находится.  Он  лежал  на
низеньком диванчике в маленькой  уютной  комнатенке.  В  зашторенное  окно
прорывались солнечные зайцы. На отчаянно болевшей  голове  лежало  влажное
полотенце.
   Марсианин попробовал  привстать,  охнул.  Начал  припоминать  вчерашние
похождения и чем дальше, тем  больше  мрачнел.  Вели  они  себя  паскудно,
пытались даже  бить  витрины,  приставали  к  женщинам;  дружок  схлопотал
пощечину. Как только их не забрали в милицию?  Но  самое  худшее,  что  он
проводил  категорически  запрещенные  эксперименты  на   людях,   кажется,
отправил кого-то в полет. За такие штучки могут в два  счета  отозвать  на
Марс, и не оправдаешься ведь тем, что был во хмелю.
   В разгар этих покаянных размышлений в комнату вошел Будушкин.
   - Проснулись наконец, - сказал он, - должно  быть,  голова  побаливает?
Примите-ка аспиринчику.
   Зуй покорно проглотил таблетку.
   - Спасибо, Геннадий, вы даже не можете себе представить, как я рад  вас
видеть. Где я?
   - У меня. Не тревожьтесь, теперь все будет в  порядке.  Вчера,  правда,
заставили вы меня изрядно поволноваться.
   - Стыд какой!
   - Бросьте, с кем не бывает, - успокоил его Будушкин. - Вы,  видимо,  по
малой опытности хватили лишнего.
   - Да, я хватил, еще как хватил! Трижды по сто пятьдесят с прицепом.
   - Этот прохвост вас сознательно спаивал.
   - Какой прохвост? Вы имеете в виду моего друга Жору?
   - Кого еще? Поражаюсь, Зуй, как это вы с вашим умом  и  умением  читать
мысли столь опрометчиво выбираете себе друзей.
   - Я ему весьма обязан. Гудаутов помог найти мой чемодан.
   - После того как он же уворовал его, сходя с поезда.
   - Это невозможно! Такой щедрый и интеллигентный человек...
   - Почему бы ему не быть щедрым, имея в кармане краденых денег почти две
тысячи.
   - Вы меня убиваете!
   - Убивайтесь, это полезно, в другой раз будете осмотрительней.
   - Где же  он  сейчас,  бедняга?  -  осведомился  марсианин.  -  Могу  я
навестить его?
   - Чем он, черт  побери,  так  вас  приворожил?  -  спросил  Будушкин  с
ревностью.
   - Великодушием.
   Геннадий развел руками.
   - Вам сейчас надо думать о собственной безопасности, а не  о  том,  как
выручить приятеля. Тем более ему вы все равно помочь не в  силах.  Получит
свой срок, не первый, полагаю, и отправится куда надо.
   - А куда надо?
   - Ну... - неопределенно помахал рукой Будушкин, - на  Марсе,  вероятно,
тоже существуют исправительные учреждения? Проще, тюрьмы.
   - О нет, мы высылаем преступников на Венеру.
   - Неплохо устроились. А знаете,  что  сами  вы  спаслись  чудом?  Можно
сказать, рука провидения толкнула меня пройтись по Шекспировской, где я  и
обнаружил вас лежащим в канаве и успел подобрать до появления милиции.
   - А чемоданчик?
   - Подобрал и его. - Марсианин облегченно вздохнул.
   - За вами, правда, особых проступков не числится, - продолжал Геннадий,
- отделались бы пятнадцатью сутками. Если только... Скажите, Зуй,  история
с оперативником не ваших ли рук дело?
   - А что случилось с этим товарищем?
   - Он уверяет, будто внезапно ощутил себя птицей, взлетел над городом  и
пулей понесся по ветру. Приземлился в  какой-то  деревушке,  километрах  в
двухстах  от  Заборьевска,  на  попутных  машинах  добрался  домой.  Врачи
полагают, что он повредился в уме, но оперативник  упорно  держится  своей
версии и рассказывает о полете довольно убедительные подробности.  К  тому
же никто не берется объяснить, как он  мог  оказаться  в  таком  удаленном
месте за час с небольшим, прошедший от его звонка начальству до посадки на
попутный грузовичок. Весь город только это и обсуждает.
   Марсианин молча опустил глаза.
   "Разумеется, это его проделка, - думал Будушкин. - Формально  я  обязан
сдать Зуя властям и доложить все, что мне известно по этому  происшествию.
Но бросать тень на репутацию марсиан из-за такого,  в  сущности,  пустяка,
поставить тем самым  под  угрозу  так  удачно  завязавшийся  контакт  двух
цивилизаций! Нет, мой долг - покрыть его. История меня оправдает".
   Зуй встал и торжественно пожал своему спасителю руку.
   - Я невольно прочитал ваши мысли, -  сказал  он.  -  У  вас  тоже  есть
великодушие, пусть даже оно нуждается в доводах.
   Будушкин не уловил смысла реплики. Приняв героическое решение,  он  был
исполнен жаждой деятельности. Куда  девался  инфантильный  резонерствующий
великан, метко окрещенный Гудаутовым Лопухом! Сознание ответственности  за
контакт преобразило его.
   -  Живо  в  ванную,  Зуй,  -  скомандовал  Геннадий,  -  сбрейте   свои
бакенбарды, а я тем временем подыщу, во что вам переодеться. - Порывшись в
своем небогатом гардеробе, он  достал  свежее  белье,  нарядную  цветастую
рубаху, модный галстук и, подавив секундное сожаление, снял с вешалки свой
единственный выходной костюм  из  синего  кримплена.  Поскольку  они  были
одного роста, все вещи пришлись впору. Марсианин превратился  в  солидного
элегантного  мужчину,  которого   трудно   было   заподозрить   в   мелком
хулиганстве.
   - Вам теперь в самый раз жениться, - пошутил Будушкин.
   - Увы, еще одна запретная для меня статья. Инструкция  гласит:  никаких
связей с землянками.
   Слышал бы его Гаврила!
   - Положим, - не удержался Геннадий, - один раз  вы  уже  нарушили  свою
инструкцию.
   - Клянусь, это не повторится!
   - В таком случае  я  приглашаю  вас  позавтракать.  А  затем,  если  не
возражаете, познакомлю с интересным человеком. Это наш заборьевский  поэт,
он предупрежден, что вы просили хранить контакт в секрете,  и  я  за  него
ручаюсь.
   - Охотно встречусь с вашим приятелем. Из таких  встреч,  собственно,  и
складывается моя работа на земле.
   Сразу после завтрака явился Звонский, донельзя взволнованный сообщением
Будушкина, что в его доме укрывается  настоящий  марсианин.  Он  прибежал,
уверенный, что столкнется с очередной мистификацией. Но знакомство с  Зуем
рассеяло все сомнения.
   Вдобавок марсианин, уступая настоятельным  просьбам,  продемонстрировал
несколько опытов  с  психоаналитическим  искателем.  Звонский,  пожелавший
испытать  переживания  оперативника,  порхал  по  квартире,  ощущая   себя
бабочкой, и чуть даже не вылетел в окно. Будушкину  Зуй  предложил  другой
опыт: его объявили итальянцем, и под воздействием чудодейственного прибора
он свободно заговорил на языке Данте. Потом он стал Шаляпиным и,  не  имея
от роду ни слуха, ни голоса,  исполнил  арию  Демона  с  таким  виртуозным
мастерством, что во дворе собралась толпа,  приветствовавшая  его  бурными
аплодисментами. Каких только ролей они не перепробовали, причем Зуй и  сам
увлекся этой игрой, открывая для себя новые возможности прибора.
   Звонскому пришла в голову блестящая идея. Дрожащим от волнения  голосом
он спросил, нельзя ли ему хоть на миг почувствовать себя Пушкиным.  Однако
марсианин пояснил, что это невозможно: прибор способен  внушать  человеку,
что он обладает теми или  иными  физиологическими  свойствами,  не  более.
Сфера творческой деятельности остается для него недосягаемой.
   Досыта  позабавившись,  друзья  завели  увлекательные  беседы,   вольно
перескакивая от темы к  теме,  Звонский  и  Будушкин  засыпали  марсианина
вопросами о жизни на Марсе, а Зуй, в свою очередь, стремился углубить свои
познания о Земле и землянах. Нередко между ними возникали споры,  и  более
уравновешенному Геннадию приходилось брать на себя функции арбитра.
   Особенно разгорелись страсти, когда речь  зашла  о  проблеме  контакта.
Звонский выразил решительное  неодобрение  марсианским  методам  скрытного
проникновения на Землю.
   - Пойми, Зуй, - говорил он, -  чем  бы  ни  мотивировалась  секретность
вашей миссии, ничего, кроме худа, из этого не выйдет. Сохранить пребывание
здесь в полной тайне вам все равно не удастся. Но там, где нет достоверной
информации, всегда есть место для  слухов,  порой  невероятных.  Марсианам
будут  приписывать  коварные  и  гнусные  замыслы,  вплоть  до   намерения
поработить население нашей планеты и превратить его в рабочий скот. На вас
будут возлагать  ответственность  за  все  стихийные  бедствия,  природный
механизм