а также подчиню себе  и
другие миры. Это тебе говорю я, Ксанф, будущий повелитель Вселенной!..
   - Да, конечно, - сказал Алироз,  откладывая  письмо,  -  он  помешался.
Потеряли еще одного хорошего парня. Эх, мне бы сюда этих фантастов,  я  бы
им головы оторвал!
   Члены Совета переглянулись. Они никогда не  предполагали,  что  великий
исследователь и гуманист способен настолько выйти из себя.


   Остается заверить читателя, что пересказанные здесь кошмары антинаучной
фантастики не  подбирались  со  специальной  целью.  В  книжной  лавке  на
Чэрринг-Кросс, в Лондоне, эта духовная пища  лежит  навалом,  и  мы  взяли
первое, что попалось в руки (по случаю это оказалась издания  1967,  1968,
1969 и 1970 годов). Впрочем, это мог быть и  не  Лондон,  а  Нью-Йорк,  не
Нью-Йорк, а Токио, не Токио, а Гамбург... Сотни и тысячи подобных книжонок
предлагаются публике на всей территории капиталистического мира.
   Как нетрудно  заметить,  литературная  стряпня  фабрикуется  по  одному
канону: немного псевдонаучной терминологии, побольше секса  и  еще  больше
ужасов, а герой -  тот  же  Тарзан  или  Джеймс  Бонд,  но  в  космическом
скафандре.  Вдобавок,  многие  из  этих  книжонок  переносятся  на  экран,
приобретая, таким образом, многомиллионную  аудиторию.  В  последние  годы
Голливуд заполонил кинорынок помпезными боевиками типа "Звездных войн",  в
которых на все лады  живописуются  кровавые  схватки  землян  с  коварными
пришельцами из других галактик или "междоусобные" бои в космосе. Создатели
этой отравы соревнуются между собой в  нагнетании  насилия  и  изуверства,
апеллируют к самым темным сторонам  человеческой  натуры,  чтобы  привлечь
зрителя.
   Беззастенчиво спекулируя на интересе людей к будущему, бизнес превратил
жанр фантастики в еще одно средство выколачивания  денег.  Но  не  только.
Антинаучная фантастика выполняет вполне определенную  социальную  функцию:
отвлекать  людей  от  забот  и  тревог  сегодняшнего   дня   (своеобразный
заменитель  наркотиков)  и  внушать  им   страх   перед   днем   грядущим.
Предпринимается,  по  существу,  попытка  массового  духовного  отравления
нынешних ксанфов.

   Авт.сб. "И деревья, как всадники...". М., "Молодая гвардия", 1986.



   Георгий Шах.
   О, марсиане!

   -----------------------------------------------------------------------
   Авт.сб. "И деревья, как всадники...". М., "Молодая гвардия", 1986.
   OCR & spellcheck by HarryFan, 2 November 2000
   -----------------------------------------------------------------------


   ПЕРВОЕ ПОЯВЛЕНИЕ МАРСИАН

   У Никодима Лутохина собралась  компания  -  сослуживцы  и  приятели  из
местных  интеллектуалов,  если  не  считать  слесаря  из   домоуправления,
позванного за  услуги  по  благоустройству  квартиры.  Гости  отужинали  и
потягивали коньяк, пребывая  в  ленивом  и  возвышенном  состоянии,  когда
склоняет порассуждать о загадках  мироздания.  Благодаря  тонкому  расчету
хозяйки любители поговорить и  добровольцы  слушатели  соотносились  между
собой, как говорят англичане, фифти-фифти. В обществе царила гармония.
   -  Главная  проблема  контакта,  это,  если  хотите,  совместимость,  -
авторитетно говорил Звонский, которого считали поэтом районного  значения.
- Мы вот, человеки, на одной матушке Земле совместиться не  можем,  а  тут
инопланетные цивилизации, возможно, даже иная биологическая  форма  жизни,
попробуй найди общий язык.
   - Объясниться можно с помощью математики, - вставил  молодой  Будушкин,
давно искавший минуты проявить себя. - Цифры,  они  у  всех  одинаковы,  а
математические действия, умножение или там деление тем более.  Я  читал  у
Айзека Азимова...
   - А если у них двоичная система? - отрезал Звонский. - Да я об языке не
в прямом смысле. Кое-как объясниться,  хоть  на  алгебраических  символах,
хоть на химических элементах, хоть, простите, на пальцах, это еще куда  ни
шло, это, я думаю, вполне  доступно.  А  вот  понять  друг  друга,  суметь
сострадать друг другу, можно ли?
   Красноречие Звонского подавляло, и состязаться  с  ним  явно  не  имело
смысла. Будушкин закивал, давая понять, что  разделяет  глубокие  сомнения
поэта. Заметив, что беседа угасает, Никодим распахнул было рот, но  осекся
под взглядом жены, осознав неуместность того, что он собирался сказать.
   - О чем вы толкуете, - подала голос сама Диана Лукинична, -  какой  там
контакт с пришельцами, когда с домоуправом  не  сговоришься.  Если  бы  не
любезность Гаврилы Никитича, - хозяйка ласково улыбнулась слесарю,  -  так
бы и жили без ванной.
   - Ну, это не имеет  отношения  к  разговору,  -  рискнул  возразить  ее
супруг.
   - Ах, не скажите,  Никодим  Лукьянович,  -  вступилась  жена  Дубилова,
директора школы. - У нас ведь тоже просьба к  Гавриле  Никитичу.  Придете,
дружок? - Она заискивающе потрогала слесаря за рукав.
   - Отчего же! - бодро отозвался  тот.  -  Как  говорится,  контакт  есть
контакт!
   -  Путь  к  контакту  лежит  через  контракт,  -  сострил  Сарафаненко,
гитарист.
   - Вы всерьез отрицаете возможность взаимопонимания с инопланетчиками? -
спросил Дубилов, не позволяя себе  поддаться  общему  легкому  настроению.
Строго глядя поверх очков в глаза Звонскому, он  туманно  добавил:  -  Это
ведь, знаете, не совсем отвечает.
   - Давайте-ка, друзья, посмотрим телевизор, - вскочил Лутохин. - Как раз
захватим конец программы "Время", узнаем, какая завтра погода.
   - А у меня свежий кофе  готов.  Вам  подлить,  Митрофан?  -  обратилась
хозяйка к Дубилову.
   Гости дружно уставились в голубой экран.
   - Вторгшаяся из Арктики волна холодного воздуха, - говорила симпатичная
прогнозерша, - столкнулась с мощным встречным потоком. Образовался  циклон
необычной силы, столбик ртути опустился ниже черты 40 градусов.  Последний
раз такое случилось 120 лет назад...
   - Домой нам теперь не добраться, примем конец свой в урагане,  согревая
напоследок друг друга, - воскликнул Сарафаненко, прижимая  к  себе  пухлую
Лену, подругу молодого Будушкина.
   - Оставайтесь у нас, места хватит, - радушно пригласил Никодим.
   - Нет уж, не стану доставлять хлопот, да и до работы отсюда далековато.
   - Завтра суббота.
   - Подумать только, какая холодина! Что с природой творится?
   - Я вот читал...
   - Оставьте, природа как природа.
   - Смотрите! Смотрите!
   Все замолкли. На экране действительно происходили странные вещи. Чья-то
ладонь легла на руку диктору, сообщавшему, что программа "Время" кончилась
и зрители могут посмотреть очередные передачи. Он попытался высвободиться,
но безуспешно. Мелькнуло растерянное лицо второго диктора, изображение  на
секунду потеряло устойчивость,  размылось,  заплясало,  а  потом  в  кадре
появился незнакомый мужчина.
   - Прошу не паниковать и спокойно выслушать мою информацию, - заявил  он
высоким, почти женским голосом. У него была довольно смазливая наружность,
бархатные черные глаза и мушкетерские усики.
   - Я - марсианин. Да, да,  не  удивляйтесь  и  не  думайте,  что  я  вас
мистифицирую. Конечно, у меня совсем иная природная  внешность.  Не  имеет
значения какая. Важно, что мы научились принимать облик землян и находимся
среди вас, не опасаясь вызвать подозрений. Наших людей здесь, на Земле, не
так много, но они есть практически во  всех  странах  и  крупных  городах,
везде, где это считалось необходимым.
   Теперь я скажу о том, что наверняка волнует вас больше всего.  Что  нам
надо, с чем мы пришли? Будьте покойны: у нас нет намерения  покорить  вас,
хотя достигнутый нашим обществом уровень техники легко позволил бы сделать
это. Мы хотим лишь изучить вас и вашу планету.  Если  окажется  возможным,
используем  энергетические  ресурсы  Земли,  чтобы  пополнить   иссякающие
источники энергии на Марсе. В этом случае  мы  не  станем  грабить  вас  и
найдем способ щедро расплатиться. Вы спросите, почему мы не пришли к вам в
открытую? А  с  другой  стороны,  почему  понадобилось  сообщать  о  нашем
присутствии? Я отвечу...
   Но Лутохин и его гости так и не услышали в тот  вечер  ответов  на  эти
вопросы. Внезапно погас свет, лицо  марсианина,  растянувшись  в  линейку,
отчего он, казалось, ухмыльнулся, исчезло.
   Несколько секунд все сидели как завороженные. Потом Никодим  кинулся  к
окну, крикнул:
   - У всех погас. Надо же, в такой момент!
   Он пошел звонить на станцию, дознаваться, в чем дело. Хозяйка  принесла
свечу. Компания начала приходить в себя.
   - Поразительно, - сказал Звонский, - рассуждаем,  рассуждаем,  а  когда
это наконец случается, не хотим поверить.
   - Вы всерьез? - спросил Сарафаненко дрогнувшим голосом.
   - А вы что, сами не видели? -  вступился  Дубилов.  -  Теперь  они  нам
покажут!
   - Но, позвольте, марсианин ведь сказал, что у них нет дурных намерений,
- робко возразил Будушкин.
   - Не будьте ослом, - грубо сказал Дубилов, - с добрым делом в чужой дом
тайком не пробираются.
   - Я боюсь, Гена, я боюсь, - заплакала вдруг Лена,  уткнувшись  лицом  в
плечо жениха. Ее стали успокаивать. Вбежал Лутохин и сообщил, что  телефон
не работает, а  света,  насколько  можно  судить  по  поднявшемуся  вокруг
переполоху, нет во всем городе.
   - Не понимаю, чего мы сидим? - вскочил вдруг Дубилов.
   - А что?
   - Надо принимать меры.
   - О чем вы? - спросил Будушкин.
   - Среди нас марсиане. Их следует выловить, и без промедления.
   - Как вы собираетесь это делать? - осведомился Звонский.
   - Пока не знаю. Знаю, что надо браться тотчас.
   - Тогда беритесь. Прямо здесь советую и начать. Вам ведь, без сомнения,
известно, чем пахнут марсиане? Помесь аммиака с шанелью.
   - Почему вы, собственно, нервничаете? - холодно заметил Дубилов. - Если
вы не марсианин, так вам и бояться нечего.
   - Это уж слишком! - взорвался поэт.
   - Друзья, друзья, успокойтесь, прошу вас! - взывал Никодим. Звонский  и
Дубилов стояли друг перед другом в  позе  изготовившихся  к  бою  петухов.
Слесарь Гаврила Никитич готовился разнять, если все-таки  начнут,  во  что
он, зная эту публику, в глубине души не верил. Жена  Дубилова  повисла  на
своем муже, а Диада - на Звонском. Сарафаненко  исчез.  Будушкин  с  Леной
пробирались к выходу.



   ДЕРЖИ МАРСИАНИНА!

   Гражданин Гудаутов сошел с поезда дальнего следования и прошествовал  в
вокзальный  ресторан,  пребывая  в  отличном  расположении  духа.   Он   с
энтузиазмом насвистывал популярную песенку "Грусть  напрасна,  потому  что
жизнь прекрасна, если ты живешь и любишь как в последний раз".  Слова  эти
находили живейший отклик в его душе, поскольку Гудаутов действительно  жил
каждый раз, как в последний. Во всяком случае, перед очередной отсидкой.
   Гудаутова  впервые  назвали  гражданином   много   лет   назад,   когда
председатель  сельсовета  вручил  ему   паспорт,   а   родня   и   местная
общественность  сердечно  поздравили  с   приобретением   широкого   круга
гражданских прав. В следующий  раз  он  был  назван  так  уже  в  связи  с
нарушением  своих  гражданских  обязанностей  и  попыткой   присвоить   не
принадлежащие ему ценности. Потом Гудаутов неоднократно бывал  в  подобной
ситуации,  обращение   "гражданин"   ему   полюбилось,   он   привык   так
представляться и даже думать о себе в третьем лице.
   Вот и сейчас.
   - Гражданин Гудаутов, - мурлыкал он сам себе,  шагая  мягкой  и  цепкой
поступью барса к свободному столику в темном  углу  ресторанного  зала,  -
гражданин Гудаутов, ты настоящий мужчина! - Давно не  было  у  него  такой
удачной  операции.  Три   туго   набитых   бумажника,   добытые   в   одну
железнодорожную ночь. За вычетом стоимости билета и саквояжика  с  грязным
бельем, который пришлось забыть  в  вагоне,  чистая  выручка  составила  1
тысячу 895 рублей. А какие сюрпризы таит элегантный чемоданчик  из  желтой
кожи, который Гудаутов подхватил на выходе и с чьим  содержимым  не  успел
пока ознакомиться? Жизнь и в самом деле была прекрасна!
   Гудаутов привычно запечатлел в памяти  расположение  столиков,  наметил
кратчайший путь  на  волю  и  взял  на  учет  ближних  посетителей.  Карта
местности показалась ему благоприятной. Устроившись  поудобней  и  надежно
примостив чемоданчик у своей правой ноги, он позвал официанта  и  позволил
себе расслабиться.
   Прямо перед ним  сидели  двое  мужчин  и  девушка.  Одного  из  мужчин,
крупного  и  румяного,  который  подносил   бокал   ко   рту   осторожными
замедленными движениями, Гудаутов сразу окрестил Лопухом. Второй был худ и
истерически  подвижен,  ерзал  на  стуле,  временами  даже  подпрыгивал  и
поглядывал по сторонам, явно не  стесняясь  привлекать  к  себе  внимание.
Артист  -  определил  опытный  Гудаутов.  Как   всегда,   он   с   большим
удовольствием оглядел девушку. На его вкус она была "не ахти, но  ничего".
Хотя девица сидела к нему боком  и  Гудаутов  не  был  уверен,  что  знаки
одобрения до нее дойдут, он на всякий случай умильно ей улыбнулся.
   Следующие полчаса его внимание было занято выбором  блюд.  Официанты  в
провинции не меньше, чем в столице, проявляли к Гудаутову особое почтение.
Чутье,  видимо,  им  подсказывало,  что  этот  смуглый  южный  человек   с
бархатными глазами, барскими  манерами  и  фамильярным  обхождением  умеет
легко зарабатывать деньги и  привык  сорить  ими.  Словом,  сердца  людей,
занятых в  сфере  обслуживания,  раскрывались  перед  Гудаутовым.  Он  был
приятно  удивлен  изысканностью  и  широтой  выбора   пищи,   предложенной
вокзальным ресторанчиком. И лишний раз похвалил себя  за  решение  сделать
остановку в Заборьевске.
   Дожевывая котлету по-киевски, Гудаутов с удовольствием поймал  на  себе
заинтересованный взгляд  пухлой  девицы  и  немедленно  ответил  встречным
взглядом, еще более умильным. Его не смутило, что девица  поспешно  отвела
глаза, - все шло как надо.  Тем  более  что  Лопух,  с  которым  Гудаутов,
учитывая разницу весовых категорий, предпочел  бы  не  вступать  в  прямой
конфликт, куда-то исчез, а Артиста можно было не принимать в расчет.
   "Интересно, размышлял он, есть ли у нее своя  крыша?  Откуда,  впрочем.
Там, братья мои, и папа, и мама,  и  отряд  теток.  Нет  приюта  одинокому
путнику, придется  выпрашивать  койку  в  местном  гранд-отеле,  предъявив
запасенное на случай командировочное предписание".
   Шевельнув ногой, Гудаутов вспомнил о  чемоданчике.  Это  несколько  его
утешило. "Ну, денег, конечно, там нет, не найдешь  теперь  дураков  возить
тугрики в такой упаковке. С другой  стороны,  если  человек  отправился  в
дальнюю дорогу с одним только чемоданчиком,  значит,  в  нем  должно  быть
нечто стоящее. Может быть, электробритва  "Харьков"?  Только,  пожалуйста,
последнюю модель, с вибратором. Кружевная  сорочка  для  свадебного  бала?
Тогда, будьте так любезны, воротничок номер 40. И  подберите  запонки,  не
обязательно золотые, но с каким-нибудь ярким камушком".
   Нет занятия  более  увлекательного,  чем  угадывать  содержимое  чужого
чемодана, который  стал  твоим.  На  секунду  выключившись  из  атмосферы,
Гудаутов проворонил возвращение Лопуха и его интенсивное переглядывание  с
Артистом.  Он  не  смог  оценить  маневра  двух  официантов  и  нескольких
добровольцев из публики, которые заняли  стратегические  позиции  в  зале,
отрезав путь к отступлению. Но самым большим позором для  профессиональной
репутации Гудаутова стало то, что он  не  заметил,  как  к  нему  вплотную
приблизился статный администратор, и не почуял никакого подвоха, когда тот
осведомился, понравилась ли гостю заборьевская привокзальная кухня.
   -  Недурно,  совсем  недурно,  -  благодушно  ответил  он.  -   Можете,
уважаемый,   поблагодарить   повара   от   имени,   э...   номенклатурного
командировочного.
   - Издалека следуете? - дружески поинтересовался администратор.
   - Из столицы, конечно, друг мой, - ответил Гудаутов.
   - Как там она?
   Гудаутов лишь закатил глаза и многозначительно покачал  головой,  давая
понять, что с Москвой все в  порядке.  Но  метр  этим  не  удовлетворился,
решив, видимо, выудить как можно  больше  сведений  о  положении  вещей  в
столице.
   - Приезжих небось много? - спросил он полуутвердительно.
   - Хватает, - Гудаутов начал раздражаться.
   - И откуда?
   Это уже было нахальством.
   - С Луны, - ответил Гудаутов и хотел было добавить что-нибудь покрепче,
но тут вдруг до него дошло все сразу: "И  пристает  неспроста,  и  пялится
подозрительно, и в окружение взяли... Ах, чемоданчик, чемоданчик!"
   Гудаутов молниеносно привел себя  в  состояние  самообороны.  В  данный
момент главной задачей стало  не  сказать  ничего  такого,  что  могло  бы
навести их на след. "А что  им  известно?  Неужели  по  тревоге  с  поезда
опознали чемоданчик? Я-то, идиот,  выставил  на  обозрение!  Однако  никто
вроде  его  и  не  замечает,  все  уставились  на  мой  портрет.  Усы   не
понравились, что ли?"
   Гудаутов машинально провел рукой по своим мушкетерским усикам.
   - А с других планет никого не встречали? - обаятельно улыбаясь, спросил
статный администратор.
   - Только с Марса, - быстро нашелся Гудаутов, тоже обаятельно  улыбаясь.
На какой-то миг ему подумалось, что местные шутники  всего-то  решили  его
разыграть. Но эта утешительная версия  была  перечеркнута  сразу  же,  ибо
слово "Марс" вызвало в зале необыкновенное  движение.  Артист,  вскочив  с
места, завопил:
   - Он, он, хватайте!
   Лопух, повинуясь призыву,  в  два  прыжка  преодолел  расстояние  между
столиками. В момент оказались здесь и официанты  с  добровольцами.  Дюжина
рук цепко ухватила  Гудаутова,  он  оказался  в  центре  плотного  кружка,
который, быстро обрастая любопытствующими из персонала и  посетителей,  на
глазах превращался в толпу.
   -  В  чем  дело?  Уберите  лапы!  -  возмущался  Гудаутов,   не   теряя
самообладания.
   - Он, не пускайте! - кричал Артист, взявший на  себя  распорядительские
функции.
   - Кто "он"? Чего орешь? - повысил голос Гудаутов. - Вы, как официальное
лицо,  -  обратился  он  к  администратору,  -  будете  отвечать  за   это
беспримерное издевательство над личностью гражданина.
   - Он еще хорохорится! - сказал кто-то из ближайшего окружения.
   - Посмотри-ка, какой кот, - добавил другой.
   - Не запугаешь, мы вашу породу знаем! - продолжал голосить Артист.
   - Вы не беспокойтесь, гражданин, -  на  всякий  случай  заявил  статный
администратор, - зря вас задерживать никто не станет.
   - Чего время терять, отправьте его куда надо, -  посоветовала  какая-то
дама.
   - А в чем, собственно, дело? - спросил один из подоспевших.
   - Платить не хочет, - разъяснил ему очевидец.
   - При чем тут плата? - возмутился Артист. - Вы что, не видите, это ведь
марсианин!
   Кругом охнули.
   - Что? - удивился Гудаутов. - Да вы все здесь спятили!
   - Я сразу почувствовала, что он оттуда, - сказала дама, но  без  всякой
враждебности, скорее даже с сочувствием.
   - Какой там марсианин, чушь! - сердито заметил очевидец.  -  Он  просто
жулик!
   - Я вам покажу жулика! - спокойно оскорбился Гудаутов.
   - Не покажешь!
   - А действительно, с чего вы  взяли,  что  он  марсианин?  -  обратился
какой-то другой скептик к статному администратору.
   - Я,  товарищи,  действовал  по  сигналу  этого  молодого  человека,  -
администратор кивнул в сторону Лопуха.
   - Будушкин, - представился тот. - Я, строго говоря, тоже  сомневаюсь  в
этой гипотезе.
   - Какой гипотезе?
   - Ну, что марсиане сумели к нам внедриться. Я читал у Айзека Азимова...
   - Это к делу не относится! - оборвали его.
   - Не морочьте нам голову, юноша. Возвели поклеп  на  человека,  учинили
скандал, а теперь сваливаете на какого-то ветхозаветного Исака.
   - Да я, ей богу, ни при чем, - оправдывался Будушкин.  -  Это  вот  он,
Сарафаненко, меня уговорил пойти к метру. Он его и опознал.
   - Значит, сам с Марса, раз опознал. Хватайте и его, братцы!  -  пошутил
скептик.
   Вокруг засмеялись. Обществе