з
салон-вагона на красный ковер спустились три высоких
элегантных господина, а за ними несколько прекрасно
вымуштрованных щеголеватых секретарей с туго набитыми
портфелями.
   - Где же саламандры? - вполголоса спросил кто то.
   Две-три официальные персоны нерешительно двинулись
навстречу трем элегантным господам; первый из этих господ
сказал негромко и торопливо.
   - Мы делегаты от саламандр. Я профессор д-р ван Дотт из
Гааги. Мэтр Россо Кастелли, адвокат из Парижа Доктор
Маноэль Карвало, адвокат из Лиссабона.
   Присутствовавшие раскланялись и представились друг другу.
   - Так вы, значит, не саламандры. - произнес с
облегчением французский секретарь
   - Конечно, нет, - сказал д-р Россо Кастелли, - мы их
адвокаты. Пардон, эти господа, кажется, хотят заснять нас
для кино.
   И улыбающихся делегатов от саламандр стали усердно
снимать для кино и газет. Участвовавшие во встрече
секретари делегаций не скрывали своего удовлетворения.
Очень благоразумно и деликатно со стороны саламандр послать
в качестве своих представителей обыкновенных людей. С
людьми удобнее разговаривать. А главное - отпадают
некоторые неприятные затруднения светского характера.
   В тот же вечер состоялось первое совместное совещание с
делегатами саламандр. На повестке стоял вопрос - как бы
поскорее восстановить мир между саламандрами и
Великобританией. Слово попросил профессор ван Дотт.
   - Не подлежит сомнению, - сказал он, - что саламандры
подверглись нападению со стороны Великобритании; британская
канонерка "Эребус" напала в открытом море на судно с
радиопередатчиком саламандр; британское адмиралтейство
нарушило мирные торговые сношения с саламандрами, запретив
гароходу "Аменхотеп" выгрузить заказанные взрывчатые
вещества, наконец, наложив эмбарго на всякие поставки,
британское правительство тем самым начало блокаду саламандр.
Саламандры не могли обратиться с жалобой на эти враждебные
действия ни в Гаагу, так как Лондонская конвенция не
предоставила саламандрам права жаловаться, ни в Женеву,
поскольку они не состоят членами Лиги наций; им не
оставалось поэтому ничего другого, как прибегнуть к
самообороне. Несмотря на это. Верховный Саламандр готов
прекратить военные действия, но лишь на следующих условиях:
1. Великобритания принесет извинения саламандрам за
вышеперечисленные обиды. 2. Она отменит все запреты на
поставки саламандрам. 3. В виде компенсации она
безвозмездно уступит саламандрам район нижнего течения рек в
Пенджабе, чтобы они могли устроить там новые берега и
морские бухты.
   Председатель конференции ответил, что он сообщит эти
условия своему уважаемому другу, представителю
Великобритании, который сейчас отсутствует; он высказал,
однако, опасение, что эти условия едва ли окажутся
приемлемыми; тем не менее позволительно надеяться, что они
могут послужить основой для дальнейших переговоров.
   Следующим пунктом порядка дня была жалоба Франции по
поводу сенегамбского побережья, которое саламандры взорвали,
посягнув таким образом на французскую колониальную империю.
Слова попросил представитель саламандр, известный парижский
адвокат д-р Жюльен Россо Кастелли.
   - Докажите это! - воскликнул он. - Мировые авторитеты в
области сейсмографии разъясняют, что землетрясение в
Сенегамбии - вулканического происхождения и было связано с
возобновлением активности вулкана Пико на острове Фого.
Здесь, - продолжал д-р Россо Кастелли, хлопнув ладонью по
своему портфелю, - лежат их научные заключения. Если у вас
есть доказательства, что землетрясение в Сенегамбии вызвано
действиями моих клиентов, то пожалуйста, - я жду этих
доказательств.
   Бельгийский делегат Кре. Ваш Верховный Саламандр сам
заявил, что это сделали саламандры!
   Профессор ван Дотт. Его выступление было неофициальным.
   Мэтр Россо Кастелли. Мы уполномочены опровергнуть
упомянутое выступление. Я требую заслушать технических
экспертов по вопросу о том, можно ли искусственным способом
проделать в земной коре трещину длиною в шестьдесят семь
километров. Предлагаю, чтобы нам показали практический опыт
в подобном же масштабе. Пока таких доказательств нет,
господа, будем говорить о вулканической деятельности. И все
же Верховный Саламандр готов купить у французского
правительства морскую бухту, которая образовалась в
сенегамбской трещине и вполне годится для того, чтобы
основать там поселение саламандр. Мы уполномочены
договориться с французским правительством о цене.
   Французский делегат министр Деваль. Если рассматривать
это как возмещение за причиненный ущерб, то мы готовы начать
переговоры.
   Мэтр Россо Кастелли. Очень хорошо! Правительство
саламандр настаивает, однако, чтобы соответствующий договор
о купле-продаже распространялся также на департамент Ланд от
устья Жиронды до Байонны, что составляет территорию площадью
в шесть тысяч семьсот двадцать квадратных километров.
Другими словами, правительство саламандр готово купить у
Франции этот кусок ее Юга.
   Министр Деваль (родом из Байонны, депутат от Байонны).
Чтобы ваши саламандры превратили часть Франции в морское
дно? Никогда! Никогда!
   Д-р Россо Кастелли. Франция пожалеет об этих словах,
м-сье. Сегодня еще речь шла о покупной цене.
   На этом заседание было прервало.
   На следующем заседании предметом переговоров было общее
международное предложение саламандрам, чтобы вместо
недопустимого повреждения старых густонаселенных континентов
они строили для себя новые побережья и острова; в этом
случае им будет оказан широкий кредит, а новые континенты и
острова будут признаны потом их самостоятельной и суверенной
государственной территорией.
   Д-р Маноэль Карвало (крупнейший лиссабонский юрист)
поблагодарил конференцию за это предложение, которое он
передаст правительству саламандр. "Однако всякому ребенку
ясно, - сказал он, - что строительство новых континентов
требует гораздо больше времени и больших расходов, чем
раскалывание старых земель. Новые берега и бухты необходимы
нашим клиентам в ближайшее время; для них это вопрос жизни и
смерти. Для человечества лучше было бы принять великодушное
предложение Верховного Саламандра, который пока еще готов
купить мир у людей, вместо того чтобы отнять его силой.
Наши клиенты нашли способ добычи золота, растворенного в
морской воде; благодаря этому в их распоряжении имеются
почти неограниченные средства; они могут заплатить за ваш
мир хорошую, даже баснословную цену. Учтите, что с течением
времени цена мира будет падать, особенно если, как это можно
предвидеть, произойдут новые вулканические или тектонические
катаклизмы, далеко превосходящие по своим размерам те
катастрофы, свидетелями которых вы были до сих пор, и если
вследствие этого площадь континентов в значительней- шей
мере сократится. Пока еще можно продать мир во всем его
нынешнем объеме; но когда от него останутся только обломки
гор, торчащие над поверхностью моря, никто не даст вам за
него ни гроша. Я присутствую здесь в качестве представителя
и юрисконсульта саламандр, - воскликнул д-р Карвало, - и
обязан защищать их интересы; но я такой же человек, как и
вы, господа, и благополучие людей мне дорого не меньше, чем
вам. И я советую вам, больше того-заклинаю вас: продавайте
континенты, пока не поздно! Можете продавать их оптом или
отдельными странами. Верховный Саламандр, великодушный и
передовой образ мыслей которого известен ныне каждому,
обещает, что при всяких необходимых в будущем изменениях
земной поверхности он будет, по возможности, щадить
человеческие жизни; затопление континентов будет
производиться постепенно и с таким расчетом, чтобы не
доводить дело до паники и ненужных катастроф. Мы
уполномочены вести переговоры как со всей почтенной
всемирной конференцией в целом, так и с отдельными
государствами. Присутствие столь выдающихся юристов, как
профессор ван Дотт или мэтр Жюльец Россо Кастелли, послужит
вам порукой, что, отстаивая справедливые требования наших
клиентов-саламандр, мы вместе с тем, рука об руку с вами,
будем защищать самое дорогое для всех нас: человеческую
культуру и благо всего человечества".
   После этого конференция в несколько подавленном
настроении перешла к обсуждению нового предложения:
уступить саламандрам для затопления центральные области
Китая; взамен этого саламандры должны на вечные времена
гарантировать неприкосновенность берегов европейских
государств и их колоний.
   Д-р Россо Кастелли. На вечные времена - это, пожалуй,
слишком долго. Скажем-на двенадцать лет.
   Профессор ван Дотт. Центральный Китай - это, пожалуй,
слишком мало. Скажем, - провинции Аньхуэй, Хэнань, Цзянсу,
Хэбэй и Фуцзянь.
   Японский представитель заявляет протест против уступки
провинции Фуцзянь, так как она входит в сферу японских
интересов. Берет слово китайский делегат, но его, к
сожалению, никто не понимает. В зале заседаний растет
беспокойство; часы показывают уже час ночи.
   В этот момент входит секретарь итальянской делегации и
шепчет что-то на ухо представителю Италии, графу Тости.
Граф Тости бледнеет, встает и, не обращая внимания на
китайского делегата доктора Ти, который все еще говорит
что-то, хрипло восклицает:
   - Господин председатель, прошу слова! Только что
получено известие, что саламандры затопили часть нашей
Венецианской провинции в направлении на Портогруаро!
   Воцаряется гробовая тишина, только китайский делегат все
еще бормочет свою непонятную речь.
   - Верховный Саламандр давно предупреждал вас, - проворчал
доктор Карвало.
   Профессор ван Дотт нетерпеливо заерзал на месте и поднял
руку.
   - Господин председатель, следовало бы вернуться к порядку
дня. На очереди вопрос о провинции Фуцзянь. Мы
уполномочены предложить за нее японскому правительству
вознаграждение в золоте. Но, спрашивается, какую
компенсацию предложат заинтересованные государства нашим
клиентам за ликвидацию Китая?
   В это время радиолюбители слушали ночную передачу
саламандр.
   - Вы только что прослушали баркароллу из "Сказок Гофмана"
в граммофонной записи, - скрипел диктор. - Алло, алло,
теперь мы включаем Венецию.
   И в эфире стал слышен только глухой и грозный гул,
похожий на рокот надвигающихся вод...

10. ПАН ПОВОНДРА БЕРЕТ ВИНУ НА СЕБЯ

   Кто бы сказал, что прошло столько лет, утекло столько
воды. Вот и наш пан Повондра уже не служит швейцаром в доме
Г. X. Бонди; теперь он, как говорится, почтенный старец,
который может спокойно пожинать плоды своей долгой и
хлопотливой жизни в виде маленькой пенсии; но разве может
хватить каких-нибудь двух-трех сотняжек при теперешней
военной дороговизне! Хорошо еще, что иной раз выловишь
рыбку-другую, - и вот сидит пан Повондра в лодке с удочкой и
смотрит: сколько этой воды утекает за день - и откуда ее
столько берется! Бывает, на удочку попадается плотва, а
когда и окунь; вообще рыбы стало больше, верно потому, что
реки теперь куда короче. Окунь - тоже вещь неплохая; правда
в нем много костей, зато мясо вкусное, миндалем немножко
попахивает. А уж матушка умеет их приготовить!.. Пан
Повондра не подозревает, что матушка, разводя огонь под его
окунями, пускает на растопку те вырезки, которые он когда-то
собирал и сортировал по коробкам. Правда, пан Повондра
забросил свою коллекцию, когда перешел на пенсию; зато он
завел аквариум, в котором, вместе с золотыми рыбками, держит
крохотных тритонов и саламандр; он целыми часами наблюдает,
как они неподвижно лежат в воде или вылезают на берег,
который он устроил для них из камней; потом покачает головой
и скажет: "Кто бы, матушка, мог подумать!" Но скучно только
глядеть да глядеть; вот пан Повондра и занялся рыболовством.
Что делать, мужчинам всегда нужно какое-нибудь занятие,
снисходительно думает мамаша Повондрова. Это лучше, чем
шататься по пивным да заниматься политикой.
   Да, правда, много, очень много утекло воды. Вот и
Франтик - уже не школьник, изучающий географию, и не молодой
вертопрах, протирающий носки в погоне за суетными
развлечениями. Теперь он тоже человек в летах, этот
Франтик, служит, слава богу, младшим чиновником на почте; не
зря он, значит, так усердно изучал географию. "Остепеняется
помаленьку, - думает о нем пан Повондра, спускаясь в своей
лодочке вниз по реке к мосту Легионеров. - Сегодня заглянет
ко мне: в воскресенье он свободен от службы. Возьму его в
лодку, и поедем с ним вверх, к выступу Стршелецкого острова;
там рыба клюет лучше; Франтик расскажет мне, что новенького
в газетах. А потом пойдем домой, на Вышеград, и сноха
приведет обоих детей..." Пан Повондра на мгновение отдался
тихому довольству счастливого дедушки. "Да, через год
Марженка в школу пойдет, - мечтал он, - а маленький Франтик,
внучек, весит уже тридцать кило..." Пана Повондру охватывает
сильное, глубокое чувство, что все в порядке, в прекрасном и
добром порядке.
   А вот у самой воды уже стоит сын и машет ему рукой. Пан
Повондра направил лодку к берегу.
   - Ну, наконец-то пришел, - укоризненно говорит он. -
Осторожнее, не упади в воду!
   - Клюет? - спрашивает сын.
   - Плохо, - ворчит старик. - Поедем вверх, что ли. Какое
славное воскресенье! Еще не настал тот час, когда всякие
лодыри и сумасшедшие толнами валят домой после футбола и
прочих глупостей. В Праге пусто и тихо; немногие прохожие,
которые изредка показываются на набережной или на мосту,
никуда не спешат, шагают чинно и степенно. Это хорошие,
благоразумные люди, они не собираются гурьбой у парапета, не
смеются над влтавскими рыболовами.
   Повондра-отец снова испытывает приятное ощущение
благополучия и порядка.
   - Что нового в газетах? - спрашивает он с отцовской
строгостью.
   - В общем, ничего, папаша, - отвечает сын. - Вот только
читал я, будто саламандры уже до Дрездена докопались.
   - Стало быть, немцу каюк, - констатирует старый Повондра,
- А знаешь, Франтик, странный народ были эти немцы.
Культурный - но странный. Знавал я одного немца, он шофером
служил на фабрике; и такой это был грубый человек, этот
немец! Но машину содержал в порядке, что верно то верно...
Ищь, значит, уж и Германия исчезла с лица земли, - продолжал
рассуждать Повондра. - А шуму сколько поднимала! Ужас, да
и только: все-то у них армия, все солдаты... Да нет,
против саламандр и немец не устоит. Я, вишь, знаю этих
саламандр. Помнишь, я их тебе показывал, когда ты вот таким
был?
   - Смотрите, папаша, клюет, - сказал сын.
   - А, это просто малек, - проворчал старик и шевельнул
удочкой.
   "Вот как, значит, и Германия туда же, - думал он. - Да,
теперь уж ничему не удивишься. А сколько раньше крику было,
когда саламандры топили какую-нибудь страну! Пусть это была
всего лишь какая то там Месопотамия или Китай - а все газеты
только об этом и писали. Теперь-то уж спокойнее стали, -
меланхолично размышлял Повондра, поглядывая на свою удочку.
- Привыкает человек, что поделать. До нас не дошло, и
ладно; только бы дороговизны такой не было! К примеру,
сколько сегодня просят хотя бы за этот кофе... Правда,
Бразилия тоже исчезла под волнами. Нет, все-таки
сказывается на рынке, когда затапливают такой кусок земли!"
   Поплавок пана Повондры тихо покачивается на мелких
волнах. А старик вспоминает - сколько стран уже затопили
саламандры! И Египет под море ушел, и Индия, и Китай.
Подумать только - Черное море достигает теперь северного
полярного круга - батюшки, воды-то сколько! Да уж, что ни
говори, порядком обглодали наши материки эти твари. Хорошо
еще, дело у них не так скоро подвигается...
   - Так ты говоришь, саламандры уже у Дрездена? - прервал
молчание Повондра-отец.
   - В шестнадцати километрах. Почти вся Саксония уже под
водой.
   - Я был там как-то с паном Бонди, - заметил Повондра. -
Богатейшая земля, Франтик, а не сказать, чтоб у них там
хорошее питание было. А в общем, славный народ, куда лучше
пруссаков. Да нет, и сравнить нельзя.
   - Пруссии тоже больше нет.
   - И ничего удивительного, - процедил старик. - Не люблю
я пруссаков. Зато французу теперь хорошо, когда немца не
стало. Вздохнет теперь свободнее.
   - Да не очень, папаша, - возразил Франтик. - Недавно
было в газетах: добрая треть Франции уже под водой.
   - Ох-ох-хо, - вздохнул старик. - У нас, то есть у пана
Бонди, был один француз, слуга. Жаном звали. Бабник был -
срам один. Оно, понимаешь, к добру-то не ведет, легкомыслие
это.
   - Зато в десяти километрах от Парижа они разбили
саламандр, - сообщил Франтик. - У тех, говорят, там много
подкопов было наделано, они и взорвали все. Два армейских
корпуса саламандр уложили.
   - Это верно, француз, он всегда добрый солдат был, - с
видом знатока согласился Повондра. - Наш-то, Жан, тоже
спуску не любил давать. И не пойму, откуда в нем что
бралось. Духами от него разило, как из парфюмерной лавки,
но уж когда он дрался, то дрался на совесть. Только два
корпуса саламандр-это маловато, - задумался
Повондра-старший. - Строго говоря, люди умели лучше воевать
с людьми. И не так долго это у них тянулось. А с
саламандрами возятся уже двенадцать лет, а все ни с места,
все, вишь, готовят более выгодньге позиции... Вот в мои
молодые годы - какие битвы бывали! К примеру, тут три
миллиона солдат, и там три миллиона солдат, - старик
жестикулировал так энергично, что лодка сильно раскачалась,
- и вдруг как бросятся друг на друга! А это и на войну-то
не похоже, - сердито закончил Повондра. - Имеешь дело с
одними бетонными дамбами, а вот в штыки подняться - куда!
   - Да не могут люди столкнуться с саламандрами, папаша, -
отстаивал молодой Повондра современный способ ведения воины.
- Нельзя же идти в штыковую атаку под воду!
   - В том-то и дело, - презрительно буркнул старик. - Им
друг друга не достать. А пусти-ка ты людей на людей - рот
разинешь, чего они натворят! Да что вы знаете о войне!..
   - Лишь бы она не перекинулась сюда, - несколько
неожиданно произнес Франтик - Знаете, когда имеешь детей...
   - Это как это-сюда? - чуть ли не с возмущением
воскликнул старик. - К нам, в Прагу, что ли?
   - Вообще к нам, в Чехию, - озабоченно уточнил
Повондра-сын. - Я думаю: если они уже под Дрезденом...
   - Ишь ты, умник! - упрекнул его отец. - Да как же они
до нас доберутся? Через наши горы-то?
   - Да хотя бы по Лабе... А потом по Влтаве...
   Отец Повондра возмущенно фыркнул.
   - Скажет тоже - по Лабе! Разве что до Подмокл долезут,
но не дальше. Там, братец, сплошь горы да камни. Я там
был. Нет, нет, сюда саламандрам не пройти, у нас положение
хорошее. У швейцарца тоже неплохо. А знаешь, это ведь
замечательно выгодно, что у нас нет никаких морей! Кто
нынче морями владеет - несчастный тот человек.
   - Но ведь море теперь доходит до Дрездена...
   - Там - немцы, - оборвал сына Повондра. - Это уж их
дело. А к нам саламандры, конечно, не доберутся. Для этого
им пришлось бы убрать те горы; ты понятия не имеешь, какая
это работа!
   - Подумаешь - работа.. - возразил, нахмурившись, молодой
Повондра. - Им на это раз плюнуть! Вы же знаете, что в
Гватемале они потопили целый горный хребет.
   - То другое дело, - решительно заявил старик. - Не
говори глупостей. Франтик! То в Гватемале, а то у нас.
Здесь совсем другие условия.
   Молодой Повондра вздохнул.
   - Ладно, папаша, пусть будет по-вашему. Но как
подумаешь, что эти твари потопили уже около пятой части всей
земной суши...
   - Только у моря, дурачок, а больше нигде. Ничего ты не
смыслишь в политике. Те государства, что расположены у
моря, ведут с ними войну, а мы нет. Мы - нейтральное
государство, как же они могут на нас напасть? Понял? И
помолчи, пожалуйста: из-за тебя я ничего не поймаю.
   Над рекой стояла тишина. На поверхность Влтавы уже легли
длинные нежные тени деревьев Стршелецкого острова. На мосту
звенел трамвай, по набережной разгуливали няньки с
колясочками и благопристойные, одетые по-воскресному люди.
   - Папа... - как-то по-детски прошептал молодой Повондра.
   - Ну, что?
   - Это не сом, вон там?
   - Где?
   Из воды, как раз напротив Национального театра,
высовывалась