к спинке дивана, врезавшийся под кадык воротник душил.
     - Да. Просят доставить к ним задержанного.
     - Какого задержанного?..
     Человек за дверью облизнул губы. Похоже, он переживал не только по поводу входа без предупреждения.
     - Его... - Человек указал глазами на Стаса. - Крысолова...
     По шее генерала, от белоснежного воротничка, пошла красная волна. По щекам, по скулам, по вискам...
     - Кто доложил?
     Тихо, едва слышно. Но человек за дверью вздрогнул и на миг отпрянул назад.
     - Кто доложил?..
     - Никто из наших не докладывал, господин генерал. Эточили кто-то из военных, или через вторые руки... Никто из наших не докладывал... Но требуют его немедленно...
     - Куда?
     - В головной...
     Головной офис... Это, кажется, где-то в Пригороде...
     - Срочно, господин генерал, - чуть осмелел человек за дверью. - На вашем вертолете.
     Генерал покосился на Стаса. Его губы беззвучно двигались. Беззвучно, но очень выразительно.
     - Господин генерал... Воротник перестал жать шею.
     - Да, да! Слышу! Тащите его в вертушку!

***

     Вертолет подпрыгнул, и крыша дома поплыла вниз.
     Стас прильнул к иллюминатору, пытаясь взглянуть назад, на центр Старого Города. Где-то там светились красные габаритки, желтые фары, белые прожектора упирались в небо призрачными конусами... Там суетились словно в муравейнике из светлячков.
     Но вертолет развернулся к центру задницей, набитой редукторами, и пошел на северо-запад. И что там, в центре...
     Стас отлип от иллюминатора. Ни черта не успел рассмотреть. А этот беглый взгляд - так от него только хуже.
     Такое чувство, словно они до самого центра, до самой Красной площади дошли - причем не прорвались с одной стороны мелким отрядом, а именно дошли. Со всех направлений, регулярными колоннами.
     Но ведь этого же не может быть...
     Не может быть. Там должны быть цивильные крысы, которыми командуют "друзья" Арни. Сами эти чертовы "друзья". И Арни с ними...
     Генерал сидел на кресле напротив и не спускал с него глаз. Мрачных, холодных. Злых.
     Осмысленно злых. Нацеленных, как две торпеды на беспомощный сухогруз. Похоже, там, за этими пластиковыми лепестками очков и серыми глазами, уже были готовы варианты, учитывавшие эту нежданную встречу с Рубаковым...

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

     Пригород наплыл справа и сбоку - мешанина окон, подсвеченных шпилей, неоновых вывесок, огромных рекламных щитов...
     Слева вынырнул центральный офис КГБ. Странная конструкция - не то поставленная на бок молотилка, не то ощипанный Пентагон: от круглой центральной башни звездой расходятся пять длинных корпусов. Тридцать семь огромных этажей-звездочек.
     В центре крыши башенка лифта, вокруг люди в форме, как зеленые муравьи. На концах лучей - три вертолета, все с лениво вращающимися винтами. Еще два луча свободны, уставились в небо ядовито-желтыми кругами с буквой "Н" вместо зрачка.
     Генерал прильнул к иллюминатору, что-то высматривая.
     Башенка лифта выплюнула на крышу еще одну группку людей, но толпа вокруг лифта все стояла и к вертолетам не шла. Ждут кого-то еще.
     Рубакова? Обычно свита плетется в хвосте. Но когда спешка - ей приходится бежать впереди паровоза, никто ее ждать не будет.
     Вертолет пошел вниз, начал пристраиваться к ближайшей свободной площадке, и губы Тоцкого выразительно шевельнулись. Обернулся к пилотам и замахал рукой:
     - Нет, нет! На ту!
     Вертолет послушно подпрыгнул вверх и пошел в облет здания, ко второй свободной площадке.
     Чего это он так посадочной площадкой озаботился? Все-таки что-то задумал, мышь канцелярская?..
     Вертолет плюхнулся на круг. Пилот распахнул дверцу. Давешний лейтенант-спаситель тут же пролез между сиденьями и дернул за рукав. Уже отошел от нагоняя, уже не такой бледный, как смерть от сердечной недостаточности.
     Снаружи налетели звуки.
     Свистели, затихая, винты вертолета. Мерно гудели, прогреваясь, остальные три вертушки. И ветер. Здесь, на высоте, ветер гулял так гулял.
     От толпы вокруг лифта отделились двое и побежали навстречу.
     - Вот и за тобой, Крысолов, - дернул за руку лейтенант. Но Тоцкий положил руку ему на плечо.
     - Не спеши... Пусть Рубаков сначала приедет. Пойдут грузиться, тогда веди... Сразу в нашу допросную. Запереть. Никого к нему не подпускать.
     Вот оно как. Не мытьем так катаньем? Надеется, что сейчас Рубаков сам не вспомнит о каком-то там Крысолове, а потом, со всеми этими штурмом и неразберихой, и вовсе забудет? Что такое какой-то Крысолов по сравнению со штурмом Старого Города?
     А этот кавардак может длиться и неделю, и две. За это время не то что из Крысолова вытянуть про секвенсор - камень разговорить можно...
     Подбежали два сержанта - здоровые, накачанные. Отдали честь. Тот, что пониже, пробасил:
     - Это задержанный, господин генерал? Сопровождение.
     Ладно, лишь бы Рубаков из лифта вышел. А там уж что-нибудь выкинем... Эх, если бы не этот чертов рев винтов и ветер, рвущий с губ звуки и швыряющий их прочь!
     Сержанты двинулись в обход Стаса, но генерал шагнул вперед, загораживая.
     - Да, это он. Не спешите, сержант. - Генерал кивнул на башенку лифта, на народ вокруг нее. - Пусть освободится. Нам не нужны неприятности. Мало ли, что ему в голову придет... Лейтенанта оставляю за главного. Если арестованный будет провоцировать, не стесняйтесь. Шокером - и пусть отдохнет еще пару часов. Лейтенант проконтролирует. - Генерал обернулся к лейтенанту:
     - Понял?..
     Слишком многозначительно для такого простого приказа.
     - Да... Да! Есть!
     Лейтенант, похоже, понял.
     Кинул на Стаса косой взгляд. Многообещающий. За все те неприятности, которые доставил своим существованием. С щедрыми процентами. Только дай повод. Малейший предлог.
     Ч-черт, вот и кликни тут Рубакова...
     А у лифта засуетились. Где-то там, с тыльной стороны, невидимой отсюда, на крышу вышла свежая партия. Вон и Рубаков из-за угла показался. Толпа засуетилась, разбилась на группки. Тоцкий шагнул туда, но остановился. Взял Стаса за локоть.
     Там, у лифта, замешкались. Снова сомкнулись. Что-то обсудили, перемешались и опять разбились по группам. Только Рубаков и его группка не пошли к самому крупному вертолету, устроившемуся на левом дальнем луче крыши.
     Двинулись к вертушке поменьше - по соседнему лучу. Рубакову что-то говорили, он кивал, что-то отвечал... Кто-то из свиты обернулся. Кивнул Тоцкому, приветственно махнул рукой, призывая присоединиться. Обернулся к Рубакову.
     - Быстро! К лифту! - рявкнул генерал.
     По лицам сержантов расплывалось удивление - то стой, то беги, что за дела? - но лейтенант уже схватил его за руку и потащил к центру крыши, к башенке лифта.
     А Рубаков со свитой шагали по соседнему лучу - к краю. Все больше боком, уже почти спиной. Все меньше шансов, что заметят...
     Надо остановиться, привлечь внимание! Как угодно, лишь бы заметил!
     Только просто упереться - не поможет. Лейтенант и эти сержанты-дуболомы вмиг спеленают. Врежут шокером по шее - вон, у обоих по длинной кобуре на поясе, - и привет. Рубаков даже не заметит ничего, сядет в свою вертушку и улетит, куда собирался. И потом уже не вспомнит.
     А если не сержанты - так лейтенант. У него хватит наглости выхватить шокер у кого-то из них прямо из кобуры...
     Группка Рубакова уже на середине соседнего луча - и уже скорее спиной, чем боком. И уходят все дальше.
     Если не сейчас - то уже никогда.
     Не пытаясь замедлить шаг - наоборот, старательно поймав ритм шагов лейтенанта! прежде чем повести, надо подстроиться! - Стас обернулся:
     - Лейтенант, я все хотел спросить! Что с крысами?
     - Какими крысами?.. - прошипел лейтенант.
     Дернул Стаса за рукав, решив, что тот попытается остановиться.
     Но Стас и не думал останавливаться. Лишь ускорил шаг. Лейтенант продолжал сжимать локоть Стаса, невольно сменил ритм шагов, уже не задавая скорость, а подстраиваясь, а тот ловил взгляд лейтенанта:
     - Так они убежали?
     - Кто?
     Лейтенант наконец-то посмотрел Стасу в глаза и нахмурился. Вопросы пробились под панцирь из приказов и служебного рвения. Зацепили.
     - Крысы, крысы! Со мной были крысы! Стас чуть замедлил шаг. Самую малость. И, не отрывая озабоченных глаз от глаз лейтенанта, затараторил:
     - Когда меня взяли, со мной были крысы. Что с ними? Четыре штуки. Рыжик, Лобастый...
     Быстро, захлебываясь, нести что угодно, лишь бы удержать его внимание! Даже хорошо, что можно не выдумывать. Иначе бы пауз не избежать, а этого нельзя, нельзя!
     - ... Ушастик, Скалолазка! Шли со мной, пока я не попался. По мне врезали световой гранатой, потом шокером. - Стас еще замедлил шаг. И лейтенант, удерживая его за руку, тоже почти остановился, сам того не замечая. - А крысы? Что с крысами?
     Напряженно заглядывая в глаза лейтенанту, Стас чуть повернулся. Спиной к краю крыши, к соседнему лучу, по которому шла свита Рубакова. Так заметнее. У кого еще на всей этой огромной крыше скованы за спиной руки?
     - Не было никаких крыс вроде... - пробормотал лейтенант.
     Хорошо бы, если так, если личная гвардия улизнула... Только ты едва ли можешь это знать, лейтенантик.
     - Точно? - Стас не отрывал взгляда от его зрачков.
     Держать! Держать его внимание! На лицо напряжение, вопрос! Надо тянуть время, это единственный шанс, что Рубаков заметит и вспомнит, что хотел повидаться! Иначе...
     - Да не знаю я! - сказал лейтенант.
     Его взгляд на миг ушел в сторону и оторвался.
     Лейтенант тут же нахмурился. Сообразил, что вместо того, чтобы быстро тащить арестованного к лифту, стоит и треплется с ним. Ни о чем.
     - Ну-ка пш-шел! Живо! - Пальцы впились в бицепс, рванули вперед.
     - Лейтенант...
     - Ну что еще?! - крутанулся лейтенант к сержанту. - Тащите его к лифту, неужели не понятно!
     - Вон... - Сержант кивнул куда-то за спину. - Зовут...
     Стас обернулся.
     Свита встала. Рубаков смотрел сюда. Кто-то из его помощников пытался докричаться сквозь ветер и изо всех сил помогал себе рукой, загребая воздух растопыренной пятерней.
     - Ну, с-сука... - прошипел лейтенант. Пальцы на бицепсе сжались как клюв. Словно собрались выдрать кусок.
     Но смотрел он уже куда-то за спину. И на лице его расплывалась вежливейшая улыбка с отчетливой примесью подобострастия.

***

     Место опять досталось почетное - глаза в глаза с главным.
     - Разочаровали вы меня, Крысолов, - сказал Рубаков. - Мне-то казалось, что мы с вами договорились. А вы...
     - Я свои обещания держу, - сказал Стас.
     С этакой гордой обреченностью.
     Только на нее и надежда. На игру в волка-одиночку. Иначе...
     Если Рубакова заболтать не получится и он отправит его обратно в головной офис до окончательного выяснения... Тоцкий тут же приберет к рукам. И теперь уж над генералом не будет висеть угроза, что Рубаков возьмет да и спросит: куда это делся наш дорогой Крысолов?
     И Тоцкий этой возможностью воспользуется на сто один процент. Это уж точно. Вон он, через два кресла от Рубакова, но глаза здесь. Холодные, как никелевые монетки, буравят и буравят...
     - Держите обещания? - мрачно переспросил Рубаков. - Почему же вы убежали от моих людей?
     - Я ни от кого не убегал, - отчеканил Стас. - Мы договаривались, что я получу три дня на подбивку дел. Ваши люди пришли через двое суток.
     - Хм... - Рубаков на миг отвел глаза. - Ну а почему вы потом не вышли на меня?
     - Я вернулся, - сказал Стас.
     Как можно жестче. Чтобы оскорбленная невинность и уверенность в своей правоте так и лезли изо всех щелей.
     - Я пришел сюда, чтобы сделать все, что в моих силах. Но наткнулся на ваших ребят. Спросите у генерала, где я пересекся с вашими людьми.
     - Я знаю, я получил его докладную записку...
     У Тонкого взлетели брови. Через миг он уже натянул на лицо прежнюю внимательно-добродушную маску верного помощника, у которого просто не может быть собственного мнения, отличного от мнения того, кто тут главный. Но все же был миг, когда его удивление вырвалось наружу. Только Рубаков сидел к нему боком и ничего этого не видел.
     - Но почему вы не вышли на меня, на моих людей? - спросил Рубаков. - Если вы в самом деле хотели нам помочь, пришли бы к нам... У вас бы не было всех этих проблем.
     - Были бы другие, - отрезал Стас. Обреченно, но с достоинством. Этакий непокоренный стоик. - Вместо того чтобы спокойно делать свое дело под землей, я был бы вынужден тащить на хвосте дюжину ваших людей. Это как в разведку на танке ходить.
     - Ну, не стоит все же считать нас настолько недоверчивыми...
     - Не знаю, не знаю. Пока я был прав. Я где-то так и оценивал степень вашего доверия. - Стас приподнял руки, скованные наручниками.
     - Я думаю, этого бы не было, если бы вы пришли сами, а не попались моим людям! - раздраженно прищурился Рубаков. - И если бы вы пришли через трое суток после нашего договора, а не через две недели после истечения данного вам срока!
     - Из-за того, что ваши люди пришли на сутки раньше, они спутали все мои планы, - невозмутимо отозвался Стас. - Последнее дело, которое я никак не мог отложить, затянулось.
     - Что же это за дело такое, которое растянулось на две недели?
     Рубаков позволил себе улыбнуться, хотя получилось это у него не очень. То, что должно было изображать ироничную, исполненную тонкого сарказма улыбку, смахивало на улыбку лубочного Буратино...
     А где-то правее - два серых глаза Тоцкого. Напряженные. И едва заметное движение головой: не надо этого делать! Не смей! Не вынуждай меня на крайности!
     Но Стас не обратил на это внимания.
     Поздно. Тут уж пан или пропал. Полагаться на доброту Тоцкого бесполезно. Уже показал, на что способен. Или доведет гэбэшными спецсредствами до состояния растения со стеклянным взглядом и без единого собственного желания, или отдаст в лапы Бавори. И еще неизвестно, что хуже...
     Нет уж! Играть так играть.
     Стас не отводил взгляда от Рубакова. Глаза в глаза.
     Горько усмехнулся:
     - Вот видите...
     - Что? - нахмурился Рубаков.
     Стас покачал головой, будто подтвердились его самые худшие опасения.
     - Это к вопросу о степени вашего доверия...
     - Не понимаю.
     Стас вздохнул. И холодно, устало, будто из чистой вежливости продолжая разговор, спросил:
     - Вы знаете, что произошло под Пензой?
     - Под Пензой?.. А, та подпольная ферма по разведению мутантов, с которой разбежалось зверье?
     Стас еще раз горько усмехнулся. Этакий суровый волк-одиночка, которому недосуг расписывать собственные заслуги.
     - Разбежалось... Два года не разбегалось, а тут вдруг само собой разбежалось...
     Рубаков пару раз моргнул, хмурясь, а потом его брови медленно, но верно поползли вверх:
     - Так это ваша работа?
     Стас промолчал. Первый раз за весь разговор позволил себе потупиться.
     Но уж сделал это старательно. И так, чтобы взгляд падал на наручники.
     Только Рубаков этого взгляда на наручники не замечал. Вот ведь увалень!
     Нет, хорошо, конечно, что сейчас все зависит от него, а не от Тоцкого... Но ведь как-то неловко даже! Словно у голодного щенка кость выманиваешь хитростью...
     - Однако вы меня приятно удивили, Стас Викторович... - наконец пришел в себя Рубаков. - Но почему же вы не сообщили мне об этой ферме, если знали о ней?
     Это, вообще-то, наша прямая обязанность, разгребать такие гадюшники.
     Стас поглядел в сторону, в окно. Сплошная темнота - эвакуированные кварталы Старого Города. Ни одного светящегося окна, ни огонька - ничего, кроме темноты. Но несколько секунд Стас старательно таращился туда.
     Не то чтобы ответа не было. Ответ был. Но надо выдержать паузу, изобразить работу мысли и внутреннюю борьбу, этакое желание уйти от ответа - и вдруг, поддавшись импульсу, резануть всю правду-матку...
     Стас отвернулся от окна и в упор глянул на Рубакова:
     - Знаете, Олег Игоревич... - Стас кисло ухмыльнулся. - Я верю в лучшее, но я не идеалист. Я верю, что вы хотите делать свою работу честно. Но это вы. А насколько я знаю, в вашем офисе осталось полно тех, кто служил под Старым Лисом. И вы лучше меня знаете, как именно они служили.
     - Допустим... - нахмурился Рубаков. Бросил быстрый взгляд в сторону Тоцкого.
     Стас старательно не заметил этот взгляд.
     - Вы знаете, я работал на Графа давно, еще на его первой ферме. На той, где случился пожар. Тогда тоже зверье разбежалось. Три года назад...
     - Знаю, знаю... - покивал Рубаков.
     - Я видел, как у него поставлена работа с областными гэбэшниками. И знаю, насколько глубоко уходили его контакты. До самого головного офиса в Пригороде. Я не знаю, кто сейчас курирует Пензенскую область...
     Рубаков опять бросил взгляд на Тоцкого, на этот раз задержавшись на нем дольше.
     Но Стас опять старательно не заметил этот взгляд.
     - Не знаю. Но думаю, что организовать такой рассадник, какой Граф устроил взамен старой фермы, было бы нереально, если бы глаза сотрудников ведомства не были зашорены толстым слоем драконьих шкурок. И областных, и тех головного офиса, которые курируют Пензу. И если бы я пришел в ваше ведомство и попытался хотя бы намекнуть на то, что там творится...
     Стас тактично замолчал.
     - Хм... - Рубаков отвел глаза.
     Задумчиво пригладил волосы на макушке.
     Ну давай же, увалень! Думай, думай! Найди тот единственный аргумент, который у тебя остался!
     Найди! Скажи. И дай поставить точку. Такую, чтобы ты уже не оклемался...
     - Ну... - Рубаков задумчиво пожал плечами. И наконец-то нашел этот единственный аргумент:
     - Вы могли бы обратиться прямо ко мне, Стас Викт...
     - Предпочитаю не говорить, а действовать, - отрезал Стас.
     И, с гордо поднятой головой, уставился в окно.
     Краешком глаза следя за Рубаковым.
     Нахмурился Рубаков. Но сквозь эту осуждающую маску - потому что надо! в таких случаях положено хмуриться, тут Российская Федерация, и самосудов нам не надо! - сквозь эту маску - какой-то одобрительный огонек в глазах, ребячливый.
     Все. Дело сделано.
     Теперь надо ковать железо, пока горячо... Стас мрачно поглядел на свои руки, скованные наручниками.
     Ну же, увалень! Сообрази наконец, что это такое и по какому поводу!
     Рубаков, смущенно разглядывая Стаса, невольно опустил глаза, следя за взглядом Стаса... Обернулся назад и щелкнул пальцами:
     - Пронин!
     - Да, генерал?
     - Наручники... Ключ!
     - Один момент...
     По проходу из передней части салона пробрался майор. Тот самый, что две недели назад настойчиво терзал звонок дома.
     Тогда это был еще его дом, а не резиденция Тоцкого...
     Майор хмуро глянул на Стаса, но наручники снял быстро и аккуратно. Тоже недавно в штабе, из оперативников? Старый сослуживец Рубакова?
     Стас потер запястья.
     Где-то далеко-далеко в иллюминаторе, на самом горизонте, из темноты вынырнуло светлое пятно. Ч-черт... Похоже, когда взлетали с крыши дома, глаза его не обманули.
     Там, впереди, в самом деле был муравейник из светлячков. Фары, прожектора... Сотни, тысячи. Что же там творится-то?!
     Это же центр города! Там должны быть цивильные крысы!
     И никаких солдат! Ни одного! Потому что если там солдаты, это значит, что...
     Стоп. Спокойно.
     Сейчас все выясним. Теперь, восстановив к нему доверие, Рубаков начнет пытать про крыс. Вот и выясним...
     Интересно, как он себе представляет паранормальный механизм влияния на них? Как в дешевых книжках описывают? Я чу-увствую чье-то прису-утствие... Вот ту-ут... Совсе-ем бли-изко... Оно бли-иже, бли-иже, бли-и-иже! Этаким тягучим гробовым голосом.
     Так, что ли? С него ведь станется, с этого увальня...
     Ладно! Главное, побольше уверенности - почти любая чушь может пройти... И все же надо попробовать его отговорить штурмовать Кремль. Пока не поздно. Это же сколько жертв будет...
     И среди людей, и среди крыс. Может, для кого-то они и твари.