есла, заглянул на экран мобильника. Его брови взлетели вверх, он попытался взять мобильник, но Дмитрич не отдал. Гэбэшники уткнулись в мобильник, словно подростки, первый раз в жизни заглянувшие в сеть через браузер, в котором нет детских ограничений.
     Разглядывали картинку на экране, косились на Стаса. Как на экспонат в зоопарке. Счастливо гыгыкали.
     - Крысолов, надо же... - пробормотал Дмитрич. - Собственной персоной... Пятый уровень важности, офигеть! Только чего натворил, нету...
     - Значит, и не надо, - сказал толстяк. - Меньше знаешь, крепче спишь... И вообще это хороший знак, Дмитрич. Если нет того, что натворил, то это даже лучше. Уж ты мне поверь. Можешь начинать готовиться к обмывке...
     Серый хмуро косился на них. Поглядел на Стаса. Удивленно. Чего это здоровые дядьки ведут себя тупее диких макак?
     Стас потрепал Серого по макушке. Как бы случайно окинул комнату взглядом. Лениво прикрыв веки, осторожно, без резких движений, чтобы не выдать себя.
     Дверь в заднюю комнату прикрыта.
     На полу полная пепельница.
     На столе зажигалка и почти пустая пачка сигарет. Ни термоса, ни оберток, ни крошек... Никаких следов съестного. А сидят вроде бы чуть ли не с утра...
     Ну что ж, не самая плохая диспозиция.
     - Послушайте, господа! - холодно сказал Стас. - Не знаю, как вы, а я жутко хочу есть. Давайте с делами чуть позже?
     Гэбэшники замерли. Счастье на их лицах сменилось удивлением.
     Они переглянулись.
     - Во народ эти пригородные... - восхитился Дмитрич. - Наглые, как танки... Я с них фигею.
     - Ты еще наших в головном офисе не видел, - сквозь зубы сказал толстяк. - Ни фига не делают, только задницы протирают, зато каждый второй на "сахалин-карате" раскатывает... За что его ловят, говоришь, Дмитрич? Да есть за что, выходит. Опытный он, падла, чувствуешь? Не любит обезьянью баланду. Вот и хочет напоследок нормально брюхо набить...
     - Так вы не против перекусить, господа? - сказал Стас. - Я, знаете ли, привык к регулярному питанию и обсуждать дела на пустой желудок не люблю... Или вам, может быть, к этому не привыкать, ради дела живота не жалеете?..
     И медленно, медленно, чтобы не нервировать, двинулся к двери в заднюю комнату.
     - Стоять! - рявкнул Дмитрич и вскинул пистолет. Дуло "шпура" снова уставилось прямо в живот.
     - Подожди, - пробурчал толстяк. Он сглотнул, и по комнате ясно разнеслось журчание в животе. - Жрать в самом деле охота... Ни обеда, ни ужина... Работа работой, но я не воздушный фильтр, чтоб одним табачным дымом питаться. - Он оглядел комнату, посмотрел на Стаса:
     - А здесь что, Крысолов? Есть чего пожрать?
     Господи, ну и оперативнички... Даже не соизволили вторую комнату толком обыскать? Сидели тут целый день и не додумались заглянуть в холодильник? Точно местные. Совсем дикие.
     - Полный холодильник, - сказал Стас. - Сыр, салатики корейские, остренькие... Грибочки. Сопливые такие маслята...
     - Дмитрич, ну-ка проверь. - Толстяк кивнул на дверь.
     - Гм... Может, потом, майор? Может, лучше сначала его отвезем, а? Все спокойнее... Или отзвонимся хотя бы...
     - Икорка черная. Блинчики под нее, - равнодушно сообщил Стас, глядя в куда-то в угол комнаты, под потолок. - Только их надо разогреть, чтобы горяченькие были, чтоб маслице на них шипело...
     Толстяк сглотнул. Хлопнул Дмитрича по плечу:
     - Не грузись, капитан. Никуда он от нас не убежит... Перекусим быстро, а потом сразу к нам. Ты, кстати, зря думаешь, что там все быстро будет. Что приехал, сдал и пошел в столовую. Удача не баба, ее надо знать, с какой стороны приходовать. Благодарности-то еще получить надо, они и к другим уплыть могут, если в кругу коллег хлебалом хлопать... Не беги вперед паровоза! Еще запаримся отчеты писать, чтобы получить все, что причитается. Давай-ка...
     Проверь лучше, что у него там. - Майор снова кивнул на дверь.
     Дмитрич вздохнул:
     - Может, все-таки отзвоним нашим?
     - Охренел? Хочешь, чтобы когда мы приедем, там уже все начальство было? Дмитрич, ты так до пенсии в операх бегать будешь...
     Дмитрич опять вздохнул. Сморщился, но все-таки пошел.
     Заглянул в заднюю комнату, щелкнул выключателем. Звякнула дверца холодильника.
     - Ну? - позвал толстяк.
     - Да, есть... Полный...
     - Ну-ка, давай! - Толстяк дернул головой и повел дулом на дверь. - Только не шали.
     Стас пожал плечами и прошел в комнату. Серый, ухватившись за штанину, хмуро семенил рядом.

***

     - Тут у него водка есть, - сообщил Дмитрич, распахнув морозилку.
     - Да? - с полным ртом буркнул толстяк. На миг перестал орудовать ложкой, перекидывая маслята из баночки в рот. Отвел руку с банкой от подбородка. - Какая?
     - По высшему разряду. "Пригородная".
     - Давай ее сюда! И мясного чего-нибудь, пожирнее... Откопай там...
     Толстяк подцепил со стола, уставленного баночками и упаковками, кусок хлеба и снова припал к банке с грибами, пожирая взглядом то, что в данный момент не мог впихнуть в себя.
     - Да нет тут ничего мясного... - отозвался Дмитрич. Оглянулся на Стаса. - Ты чего, вегетарианец, что ли?
     Стас промолчал. Перестал орудовать вилкой в пластиковой упаковке с морковкой по-корейски. Поерзал в кресле, задумчиво простучал ногтями по деревянному подлокотнику.
     Кресло было у стены, в самом углу комнаты. Не то чтобы гэбэшники отогнали его подальше от стола. Нет, не они. Сам выбрал.
     Серый сидел рядом и хмуро грыз булку. Без привычного дикого аппетита. Почувствовал, что что-то не так? Дмитрич зазвенел стаканами.
     - Этому наливать?
     - Да налей, пусть хлопнет... - Толстяк хмыкнул. - Разговорчивее будет...
     Дмитрич сдвинул с краешка стола запасы из холодильника и втиснул три стакана. Свинтил пробку с запотевшей бутылки и плеснул по стаканам.
     Протянул один Стасу.
     - Ну, давайте... - сказал толстяк. - За нас, в общем. Они с Дмитричем чокнулись, протянули стаканы к Стасу.
     Стас стакан не поднял.
     - Не чокаясь, господа. Гэбэшники переглянулись.
     - Брезгует? - предположил Дмитрич, нахмурившись.
     - Да нет... Это он слезу давит... Типа, что он уже практически покойничек. Чтоб нас совесть замучила. Когда ему в нашем головном офисе лобные доли резать будут.
     - А что, правда будут? Для чего он им? Ориентировка-то... - Дмитрич неопределенно мотнул головой.
     - Может, и будут, - пожал плечами толстяк. - Но ведь сам заслужил, верно? За просто так в наш головной офис не таскают. Значит, заслужил. Бог не тетка, он все видит. И за все надо расплачиваться. Жировал в своем Пригороде? Жировал. Так что теперь пусть не ноет... - Развернулся к Стасу:
     - Ну и хрен с тобой, Крысолов! Не хочешь с нами пить, не надо. А вот на подсознание нам капать не стоит, сами умеем. Твое дело бегать, наше дело ловить. И свое дело мы честно делаем... Ну, будем, капитан!
     Они еще раз чокнулись и выпили.
     - Честно делаете? - кисло усмехнулся Стас. - То есть ориентировка на меня оформлена по всем правилам? И в чем же меня, в таком случае, обвиняют?
     Толстяк сморщился. То ли от водки, то ли от слов. Почти по-доброму попросил:
     - Не выеживайся, Крысолов...
     - Раз ориентировка пришла, значит, в чем-то обвиняют, - сказал Дмитрич. - А в чем, это уже другой вопрос. Не наше дело. Меньше знаешь, крепче спишь. Верно, майор?
     - Вот как? - сказал Стас. - И это называется - честно? Хорошо же вы работаете, господа.
     Стас опрокинул в себя с донышка стакана.
     - Нет, ну что вы за народ такой, пригородные, а? - сказал толстяк. - Все бы вам испоганить, все бы в душу плюнуть. С тобой как с человеком, вот, пожрать дали, а ты, сволочь, все... - Толстяк махнул на Стаса вилкой, крякнул и принялся за блинчики.
     - Лес рубят - щепки летят, - сказал Дмитрич, глядя на Стаса, но то и дело косясь на толстяка. - Правильно, майор? Законы законами, а главное - дело. Нам что сказали, то мы и делаем. Раз надо - значит, надо.
     - Кому надо? - уточнил Стас. - Не умничай, - буркнул толстяк.
     - Нам надо! - сказал Дмитрич. - Фирме. Народу. России. А такие, как ты, "только о своей заднице и думают! А родина вам по фигу... Так что все правильно. С такими, как ты, только так и надо. Правильно, майор?
     Толстяк сморщился, жуя блинчик, и ничего не ответил. А когда прожевал, поглядел на Стаса.
     - Ладно, Крысолов... - Толстяк хлопнул Стаса по плечу. Да так и оставил на плече руку этак по-дружески. - Сам же все понимаешь... Будь мужиком, научись принимать жизнь такой, какая она есть. Ну, не повезло... Мы-то не виноваты, правда? Судьба у тебя такая, значит.
     Стас дернул плечом, сбросив руку майора.,
     - Нет, он точно брезгует, - сказал Дмитрич.
     - Да, - нахмурился толстяк. - С ним, сукой, по-человечески, а он морду воротит. Все права качает... Дмитрич продекламировал:
     - "А не испить ли нам кофею, графиня?" - "Отнюдь, граф", - ответствовала графиня. "Брезгуешь, падла", - сказал граф".
     - И имел графиню четыре раза! - довершил толстяк хором с Дмитричем. Поглядел на Стаса:
     - Ну чего, Крысолов? Я вижу, наелся уже, раз умничать начал? Последняя просьба невинно осужденного исполнена, мученик ты наш? Можем ехать?
     Стас кисло усмехнулся, гоняя вилкой остатки морковки и не поднимая глаз. Не о том думаешь, служивый... Впрочем...
     Как ты сказал? Судьба, значит, такая? Может, ты и прав...
     Ну, судьба так судьба.
     Стас опять поерзал в кресле. Еще немного отодвинув его от стены. Опять задумчиво простучал ногтями по подлокотнику простенький ритм.
     - Ну все, что ли? - спросил Дмитрич. - Идем, майор? Давай сгребем это. - Он кивнул на стол. - В машине доешь. Ну, поехали! Посмотри, и так времени уже сколько! Целый день тут торчим!
     - Ну чего сидишь? - Толстяк покосился на Стаса. - Наелся? Все? Давай топай на выход.
     - Почти все, - сказал Стас. Кивнул на Серого. - Шимпанзе. Его надо в туалет сводить.
     Стас привстал, но толстяк махнул рукой: стоп, не стоит пока подниматься с кресла.
     - По очереди. Сначала шимпанзе, потом ты. - Кивнул Дмитричу на Серого, взял со стола пистолет. - Займись мартышкой, капитан, а я этого посторожу.
     Стас пожал плечами - словно ему совершенно безразлично, кто поведет Серого в уборную.
     Главное, не выдать ожидания. Весь расчет и был на то, что они напрягутся. Напрягутся и не дадут сходить в уборную вместе с Серым. Решат сделать это сами. И, значит, разделятся.
     - Эй, мартышка! Пошли! - Дмитрич схватил Серого за лапу и потащил в ванную.
     Серый кинул мрачный взгляд на Стаса, но послушно засеменил за Дмитричем.
     Стас с задумчивым видом опять начал барабанить ногтями, но бросил ритм, не выстучав его до конца.
     Прислушался. Показалось? Или...
     Сзади, внизу за креслом, опять тихо прошуршало. Наконец-то!
     Теперь там, между обивкой кресла и дощатой стеной дома, шуршало тихо, но постоянно. Там, в углу за креслом, стена была не цельная. Пара досок снаружи и обделочные дощечки вагонки изнутри остались на своих местах, но держались на соплях, чисто символически.
     Чуть ткни, и откроется проход. Маленький, но кое-кому хватает.
     Это усовершенствование было сделано в первый же день, сразу, как только снял домик на две недели. Тогда же и кресло переместилось в этот угол, чтобы доски не выпали сами. Мало ли, зайдет днем горничная прибраться и увидит... Вопросы начнутся, внимание, Серого заметят...
     Сделано это было на всякий случай. Надейся на лучшее, но готовься к худшему. И вот поди ж ты, пригодилось... То ли ты стал слишком хорошо думать о мироздании и ждать от него слишком хорошего, то ли мироздание стало думать о тебе слишком плохо и решило избавиться от тебя...
     Стас медленно, будто в задумчивости встал и подошел к окну.
     Толстяк в кресле возле стола напрягся. На всякий случай проводил Стаса дулом пистолета. Но когда Стас остановился возле окна, расслабился.
     Ну-ну...
     Стас прижался к стеклу, чтобы не мешал свет из комнаты. Кажется, в темноте напротив что-то дернулось. Там, где был еще один домик. Внутри свет не горел, но нежно-голубой фонарик освещал дорожку между домиками, тускло освещал и все вокруг. И там, в окне домика напротив, что-то дернулось. Занавеска?
     Там приоткрыта фрамуга, и просто был порыв ветра?
     Или кто-то смотрит?
     - Что, крыс высматриваешь? - Толстяк с ухмылкой следил за Стасом.
     Крыс... Да нет, какие уж тут крысы. Тут похуже твари водятся. Старушка какая-нибудь, которую хлебом не корми, дай в чужие окна поглазеть... Стас медленно, будто бы не отдавая себе отчета, что делает, развел руки, взялся за края штор.
     - Это ты там, в вашем Пригороде, Крысолов, - сказал толстяк. - Это там с тобой цацкаться будут. А тут ты никто.
     - А ты? - спросил Стас, уже не скрывая чувств. Видно, чувств было много. Толстяк аж крякнул, как от тычка в живот. И тоже перестал сдерживаться:
     - Ну все, надоел! Пошел на выход, урод! Толстяк завозился, поднимаясь.
     Не поворачиваясь от окна, Стас тихо, но резко бросил:
     - Бой!
     - Чего?.. - нахмурился толстяк.
     В освещенном изнутри окне, как в зеркале, к нему метнулись две серые тени.
     Стас рванул шторы, закрывая окно, бросился назад. Только бы не успел выстрелить!
     Толстяк, почти встав с кресла, захрипел. Выгнулся, как от удара тока. На его шее, вцепившись под подбородком, повис Рыжик. Белоснежка рвала запястье правой руки, не давая нажать на курок.
     На второй руке, блокируя и ее на всякий случай, повис Лобастый. Чтобы Рыжик и Белоснежка лишний раз не дергались.
     Толстяк хрипел, вздрагивая всем телом. Терял равновесие и опрокидывался обратно в кресло, но изо всех сил старался устоять на ногах. Дернул руками, не то удерживая равновесие, не то пытаясь дотянуться до шеи, откуда хлестала кровь...
     - Эй, что там у вас? - позвал Дмитрич.
     Толстяк потерял равновесие и упал обратно в кресло. Он еще пытался сопротивляться, но его глаза уже подернуло поволокой...
     Стас вырвал из его руки пистолет, взял под прицел дверь, медленно сдвигаясь в сторону, к стене. Ни к чему маячить посреди комнаты, играя в ковбоев и подставляясь под пули.
     На холодильнике, у входа в комнату, уже сидела Скалолазка, прижавшись к стене сразу за косяком. На полу, за углом холодильника, изготовился к прыжку Ушастик.
     - Майор! Что там у вас?
     Дмитрич с топотом влетел обратно в комнату.
     Скалолазка рванула с холодильника вниз, ему на голову. Врезала всеми четырьмя лапами по лицу, располосовав его, и упала вниз, на руку. Ушастик ударил в руку снизу и повис на запястье, как маленький бультерьер.
     Но руки у капитана были большие и сильные, и перекусить сухожилие с первого раза не получилось. Пистолет из руки не выпал.
     Но и выстрела не было. Вцепившись в руку, Ушастик и Скалолазка драли запястье, не давая мышцам сжаться.
     Лицо Дмитрича исказилось, он открыл рот, но так и не закричал. Белоснежка, Рыжик и Лобастый оставили майора и набросились на Дмитрича, все втроем целя в шею, в яремную вену...

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

     Вот и все.
     Ноздри драл запах свежей крови. Крови и еще чего-то, что заставляло живот сворачиваться в тугой холодный комок... запах адреналина или чего-то похожего. Запах смерти.
     И тихие, но отчетливые звуки трапезы. Жадное чавканье, быстрое лакание...
     Военные биоинженеры ввели в гены модифицированных крыс и гены хищников. Реакцию на запах свежей крови, например. Отгонять их от мертвых тел было бы садизмом. Все равно что отбирать кусок парного мяса у голодной собаки.
     В конце концов, это уже не человеческие тела. Лишь мертвая плоть. А крысы голодны. И свое дело они сделали. Так что не стоит пенять им за их маленькие слабости, в которых они не властны над собой.
     И все-таки...
     Стас подхватил со стола бутылку водки, переступил через труп капитана и вышел в другую комнату. Прикрыл дверь, чтобы не слышать звуков крысиной трапезы.
     Серый стоял возле двери на улицу. Застыл, вцепившись в ручку и глядя на Стаса. Хороший инстинкт самосохранения... Надо понимать, если бы все обернулось иначе, то дал бы деру, шерстяной? Да, это не собака, которая за хозяина готова костьми лечь...
     Стас хлебнул из горла. Руки дрожали. Все-таки профессия дрессировщика и киллерство - это несколько разные вещи...
     Стоп. Только не надо соплей.
     Ребята знали, на что шли, когда выбирали профессию. Да и не похожи они на отличниц-пятиклассниц, чтобы верить во все, что вещает через стеклянную сиську пропаганда...
     Были. Были. А теперь нет... Плохие ли, хорошие ли, но...
     Только выбора-то все равно не было, верно? Либо ты, либо они.
     И все равно...
     Стас, особенно не задумываясь, опять подтянул бутылку к губам, но не глотнул.
     Стоп. Стоп!
     Перевернул бутылку и вылил ее на пол. Всю. Во избежание.
     Хватит. Не сейчас. Иди-ка погуляй, милашка-совесть. Подожди лет двадцать, потом будешь навещать. Тогда и 'возьмешь все свое. С процентами. Но не сейчас, хозяйка кошмарных снов...
     Сейчас необходимо сделать одну вещь.
     Стас чуть приоткрыл дверь в комнату. Чавканье уже смолкло. Личная гвардия наелась.
     - Ко мне!
     Крысы одна за другой проскользнули через щель. Сытые, довольные...
     Стас поморщился. На белой шерсти Белоснежки свежие следы крови бросались в глаза куда сильнее, чем у остальных. И не только в глаза. Куда-то глубже, гораздо глубже... Следы крови вокруг носа, и ее темно-красные глазенки...
     Эх, Белоснежка, Белоснежка... Вечно с этими блондиночками проблемы.
     Стас потряс бутылкой над ладонью, сцеживая последние капли. Присел и отер Белоснежке мордочку. Остальное она потом сама вылижет.
     Белоснежка пискнула, зафыркала, закрутила мордочкой, отдуваясь от запаха спирта.
     Стас почесал ее за ушами, потом Скалолазку, потом мальчишек. Молодцы, свою работу они сделали, и сделали отлично. Надо похвалить.
     Тем более что их работа на сегодня еще не закончена. Далеко не закончена.
     - Вот что, мои хорошие...

***

     Голубоватые отсветы фонариков почти пропали. Ушастик растворился в темноте и чувствовал это. Уже не бежал, а семенил, постоянно выкручивая голову назад - не потеряли ли его?
     - Иду, иду... - сказал Стас. - Давай передвигай лапами...
     Но Ушастик встал. Мотнул мордочкой вправо. В темноте угадывался силуэт машины.
     - Ага... Молодец.
     Стас оглянулся назад. Отсюда подъездная дорога к "Дубовым домикам" была видна. Но с подъездной дороги эта старая, заросшая кустами просека даже не угадывалась. Черта с два нашел бы без крыс...
     Стас нащупал в кармане брелок с ключами, позаимствованный у капитана. Нажал кнопку сигнализации. Машина пискнула, щелкнули замки дверей. Стас вытащил платок, потряс, раскрывая его. Через платок взялся за ручку дверцы, открыл, забрался на водительское кресло.
     Посредине приборной доски, как и полагается в машинах оперативников, был вделан компьютер. Только экран был опущен. Не понять, работает компьютер или нет. И если работает, то что там, на экране...
     Ну что, повезло или не повезло?
     По элементарным правилам безопасности компьютер должен блокировать доступ к базам данных, когда в машине никого не остается. И чтобы включить его, оперативники должны воспользоваться паролем или, еще лучше, сканером для отпечатков пальцев.
     Но на практике... Что такое оперативник? Это волк, которого ноги кормят. И что такое выключать компьютер, когда вылезаешь из машины, если частенько из машины именно затем и вылезают, чтобы перехватить пончик, аппетитную слойку или стакан кофе? Пальцы после этого жирные. И если люди носовыми платками или салфетками с детства пользоваться не приучены, то очень скоро окошечко сканера только со спиртом и оттирать. Какое уж тут распознавание по папиллярным линиям...
     Но вот пароль может быть.
     Когда Дмитрич возился со своим мобильником, подключаясь через него к этому компьютеру - вводил он пароль или нет?..
     Потребует машина пароль?
     Стас сглотнул. Накинул на