а что угодно - минус полторы диоптрии. Как и полагается настоящему интеллектуалу последней волны. Он может, конечно же, легко и быстро исправить себе зрение, довести его до идеального, но вместо этого делает себе именно минус полтора. Идеальная, по мнению врачей, миопия для интеллектуала. Для человека, который много работает с текстами и которому будет куда комфортнее, если при чтении не придется напрягать глаза. Что и будет при минус полутора.
     Правда, очки эти не столько для реального удобства, сколько для обозначения принадлежности к касте интеллектуалов последней волны.
     Генерал улыбнулся. Старательно, по всем правилам, - аж хочется улыбнуться в ответ.
     - Вы уж простите нас великодушно, что мы разместились в вашем доме, не получив на то разрешения?
     - Да чего уж там... - сказал Стас.
     Вышло хрипло и как-то неуверенно. Ну да еще бы, после суток без воды. Ну-ка, еще раз, поувереннее, а то затравят, как загнанную в угол мышь:
     - Не всем в жизни повезло с хорошим воспитанием... Я вижу, вы и без моего разрешения чувствуете себя здесь не так уж плохо.
     Генерал держан улыбку.
     - К вопросу о хорошем воспитании, Стас Викторович. Если не ошибаюсь, декаду тому назад мои коллеги хотели повидаться с вами. Но вы так спешили, что даже не соизволили уделить им минутку внимания...
     Красиво излагает, сволочь. Да, именно на минутку, пожалуй что, и разминулись.
     - Это не будет навязчиво с моей стороны, Стас Викторович, если я попрошу вас объясниться, куда именно вы так спешили?
     Та-ак...
     Это он что, к секвенсору ведет? Они его не нашли, что ли? Странно...
     Стоп. Сопли на потом. Это шанс, черт возьми! И нельзя его упустить. А потому - никаких глобальных построений! Ковать железо, пока горячо! Все внимание на генерала, на разговор! Значит: тянем время и валяем Ваньку. Только бы не сболтнуть лишнего...
     - Нет, отчего же, - в тон генералу сказал Стас. - Напротив. Мне даже приятно, что моя скромная персона будит в вас такой интерес и живейшее участие... В Пензу.
     Брови у генерала взлетели - чуть-чуть, едва заметно, на какой-то миг. Генерал мгновенно овладел эмоциями.
     Не ожидал, что игра сразу пойдет почти в открытую?
     - И зачем же, если не секрет?
     - Да нет, почему секрет, Михаил Алексеевич...
     - Алексей Михайлович, - прищурился генерал.
     - Простите...
     Стас постарался сказать это искренне.
     Поверит в оговорку? Ему ни к чему знать, что не только у Старого Лиса на Крысолова была папочка, но и у Крысолова есть файлики на всех тех, с кем прямо или косвенно приходилось пересекаться. На Старого Лиса и его подручных, которым приходилось отстегивать, его ближайшее окружение, которое не участвовало в стрижке Крысолова и дележе шерсти, но знало, как стригут и сколько. И, конечно же, на тех, кому при сдвиге колоды придется отстегивать...
     Не стоит кичиться осведомленностью. Иногда это очень сильный козырь - утаиваемая информация.
     Пусть думает, что дурашка Крысолов ничего не знает о том, кто такой Алексей Михайлович. Ни о том, как попал в КГБ, ни о том, как выслуживался там, ни о том, что был правой рукой Старого Лиса... Дурашка Крысолов всего этого не знает - и не боится так, как должен бы.
     Вот пусть Алексей Михайлович и открывает карты и выкладывает козыри, чтобы припугнуть. Авось и выложит что-то лишнее...
     - Так зачем же? - неутомимо улыбаясь, повторил генерал. - Если это, как вы говорите, не секрет.
     - Какие же между мной и вами, Алексей Михайлович, могут быть секреты? У вас должность такая - заботиться обо всех нас... - Стас пожал плечами. - В Пензе у меня давние знакомые.
     - Ага... Знакомые... - пробурчал Алексей Михайлович, косясь на столик рядом с креслом.
     Фрукты, коньячок, криво поломанная плитка черного шоколада... Набор чекиста-холостяка.
     Алексей Михайлович глянул на часы, нахмурился. Лоску у него убавилось. А скорее всего, это он сам его убавил. Притушил, как газ на плите. Перестал играть в белого и пушистого интеллектуала, мягкого и доброго, лишь каким-то чудом угодившего в гэбэшники...
     Оговорка попала в цель? Купился генерал?
     Теперь в кожаном кресле сидел другой человек. Куда более жесткий. И, можно надеяться, желающий выкинуть на стол пару козырей?
     - Ладно, Крысолов. - Манера говорить тоже изменилась. Холодно, быстро роняя слова. И еще с этакой пренебрежительностью, как барин к холопу, даже не глядя. - Времени мало. Давайте так...
     Алексей Михайлович протянул руку, провел пальцем по краю бокала с янтарным донышком. И вскинул глаза. Уже вовсе не доброжелательные.
     - Чтобы вы тут голубоглазого ангелочка передо мной не строили, скажу сразу: кто вы такой и что вы такое, я знаю. А чтобы вы в этом не сомневались... Ну, например, вот интересный факт из вашей биографии. Старому Лису вы отстегивали в месяц пять тысяч драконьих шкурок. Я могу рассказать за что. Нужно?
     Можешь... Кто бы в этом сомневался, сволочь ты канцелярская.
     Но это - внутри. Держать внутри! А внешне... Стас старательно изобразил человека, пришедшего к себе домой и заставшего там новых хозяев. Сглотнул, на миг пошире раскрыл глаза.
     И тут же - холодная маска, словно бы поборол удивление. Как бы обрел контроль над собой, но стал скован. Слишком скован. Будто совсем не ожидал, что генерал мог видеть папочку с надписью "Крысолов"...
     - Ну что, Крысолов? Достаточно? Про Графа напоминать не надо?
     - Не надо... Только если вы про Графа и мои пензенские похождения и так все знаете... Чего вы хотите?
     - Я хочу секвенсор. Точнее, хочу знать, где вы его оставили.
     - Секвенсор?..
     Генерал улыбнулся. На этот раз зло.
     - Секвенсор, секвенсор! Универсальный биоинженерный комплекс "Гончар" новосибирского производства, если вам так угодно! Так где вы его оставили?
     Так. Чтобы выглядеть правдоподобнее, нужно что? Правильно, искреннее удивление и легкая издевка над тем, кто рассказывает небылицы. Например, вот так:
     - Я, конечно, извиняюсь, Алексей Михайлович, но если бы у меня был секвенсор... Нет, вы всерьез полагаете, что я работал бы гарантом стрелок Живодера, если бы у меня был секвенсор? Да у меня у самого был бы десяток Крысоловов на подхвате! Но - увы. Никакого...
     - Хватит! - рявкнул генерал и врезал себе по колену. Вскочил с кресла, ощерился. Глянул на часы, опять на Стаса. Теперь уже по-настоящему зло.
     - Я вижу, по-хорошему ты не хочешь, Крысолов? Дохлым бараном прикинуться решил? Думаешь, если в начальники нам идиота поставили, - так и всех остальных теперь можно обвести вокруг пальца, как его? Мол, дайте мне три дня на подбивку дел, а потом я к вам сам прибегу?.. Да?!
     Эк его проняло... Он сам на место Старого Лиса целил, что ли?
     Но это все потом, потом, потом! Складывать башенки из кирпичиков фактов - потом! А сейчас - действовать! Если держаться и дальше линии "ничего не знаю, и уши у меня холодные", то надо изобразить сдержанное, но явное возмущение. Иначе не поверит.
     - Мне кажется, вы забываетесь, господин генерал... - сказал Стас подчеркнуто тихо.
     Генерал открыл рот, но так ничего и не произнес. Прищурился, вглядываясь... Губы у него кривились.
     - Хорошо, - наконец процедил он. Заставил себя сесть в кресло. Улыбнулся - выжал из себя улыбку. Глаза остались холодными и злыми.
     - Итак, любезный Стас Викторович. Вы разнесли к чертовой матери ферму Графа. Сожгли половину корпусов. Превратили площадку в бойню. Остальных тварей разогнали. Зачем?
     Поверил?
     Или играет?
     В любом случае - не расслабляться. И еще - не слишком-то мягко с ним. Не любезничать. Не успокаиваться тем, что о секвенсоре больше ни слова.
     Тот, кто про секвенсор действительно ни сном ни духом, - тот после отступления генерала радоваться не должен. Потому что он и понятия не должен иметь об этом отступлении. А вот что он должен - так это быть оскорбленным за безобразную сцену. Очень оскорбленным.
     А потому - губы дудочкой и презрительный взгляд:
     - Я что-то пропустил, или вы в самом деле забыли извиниться? Господин генерал? Брови у генерала взлетели вверх.
     - Хм... Хм... Хм... - Короткие смешки, как уханье. И усмешка. Недоверчивая. Словно не может поверить в то, что услышал.
     - Так, Крысолов. - Голос почти веселый. - Ты не забывайся. А то ведь позову пару ребят, и будешь потом месяц кровью истекать... Итак, начнем сначала. Зачем ты разворошил ферму Графа? Только быстро. Я не шучу. В самом деле надоел.
     Ну что же... В одном генерал прав. Переигрывать и зарываться не стоит.
     А потому на лицо - смирение. Презрительное, но смирение. Покорность перед обстоятельствами, с которыми не поспоришь. Но - все же с достоинством. Иначе не поверит. Это не Рубаков, да. У этого канцелярского проходимца не забалуешь...
     - Это наши личные счеты, - холодно сказал Стас. - Вас это не касается, господин генерал. Не касается. При всем уважении к вам лично и вашему ведомству вообще.
     Генерал покачал головой. Поджал губы. Глядит как на непонятливого щенка, никак не поддающегося простейшей муштре. Который опять, в десятый, в сотый, в тысячный раз, обделал самый большой и лучший в квартире ковер.
     - Крысолов, хватит, а? Хватит дурку валять. Аплодисментов ждешь? Так я не театрал. Я бы, может быть, и поверил. Но у нас есть люди на ферме Графа. Они четко сообщили, что Крысолов приходил не просто так. Не для того, чтобы поквитаться с Графом непонятно за что...
     Генерал опустил глаза, потер пальцем край бокала. И тут же вскинул взгляд:
     - Напротив. Крысолов приходил на ферму дважды. Первый раз старался сделать все тихо и незаметно... Но не вышло. Тогда уже - лишь тогда! - Крысолов нагрянул на базу с крысами. И разметал ее по кирпичикам. Но опять же не просто так, не ради самого процесса. Вынес секвенсор из лаборатории.
     Люди у них есть...
     Видеть это могла, скорее всего, только Бавори. Остальные дрессировщики разбежались и забились по углам, а сторожку с записями видеокамер он лично сжег... Но если это Бавори - получается, она не только на Графа работает? Она еще и с гэбэшниками шепчется?
     - Точнее, вывез, - продолжал генерал. - На слоне. Розовый слон. Порода московский морозоустойчивый... - Генерал не удержал косой ухмылки. - Сучка. Кличка Алике. Нашли на шоссе у Пригорода... Без секвенсора. Так вот, я спрашиваю: где секвенсор?
     Стас заскрипел кожей, устраиваясь поудобнее. Поерзал, выкраивая чуточку времени... и замер.
     В голове словно щелкнуло рубильником, залив все светом. Черт возьми... Это что же выходит? Генерал сказал, что Рубаков, может быть, и купился бы... При таких-то явных следах и показаниях агентов?!
     Но Рубаков же не клинический олигофрен. Значит...
     Получается, господин генерал ведет свою игру? Часть сведений не пошла выше, а осела у него? И секвенсор ему нужен не как гэбэшнику и патриоту, а как частному гражданину? Чтобы не сказать предпринимателю...
     Черт возьми! Так если Бавори его личный агент и эти показания не пошли дальше... если генерал надеется забрать секвенсор себе... тогда он должен был сделать все, чтобы убедить Рубакова, что на ферме Графа была элементарная разборка. Любезный Алексей Михайлович должен был старательно подрезать все ниточки, поволяющие предположить, что на ферме Графа был секвенсор. Правильно?
     Но это же все меняет!
     Стас вздохнул и сделал официальное лицо.
     - Господин генерал, - сказал Стас, - мне надоели эти наветы, да еще в таком тоне. Я требую вызвать моего личного адвоката. И говорить я буду только после предъявления официального объявления. С официально уполномоченными лицами. Например, с генералом Рубаковым.
     Генерал замер.
     Поморгал.
     И, видно, что-то сообразил. Опять ощерился:
     - А ты упрямый экземпляр, Крысолов... Думаешь, тебя спасет встреча с Рубаковым?
     Сообразил. Ну правильно, не дурак.
     - Нет, дорогуша, - сказал генерал. - Этой встречи не будет.
     Стас усмехнулся. Уже не играя. Теперь в этом не было нужды.
     Все карты открыты. Взятки посчитаны. И результат не в пользу генерала.
     Сболтнул лишнего господин генерал. Проговорился, позволив предположить, что Бавори его личный агент, не имеющий к остальному КГБ ни малейшего отношения.
     - Что же вы со мной сделаете, господин генерал? Пристрелите? В собственном доме, в моей переговорной комнате? Прямо после того, как допросили меня, на глазах ваших сослуживцев, трудолюбиво подсиживающих вас?
     Генерал тоже улыбнулся.
     Но не зло. Совсем не так, как улыбается проигравший спор, но все еще не готовый отступить и ухмыляющийся вопреки всем обстоятельствам, назло всему миру... Нет. Улыбка была мягкой.
     Похоже, генерал вовсе не собирался грозить всеми карами небесными.
     Неужели еще один козырь остался про запас?..
     Стас поерзал в кресле. Притупившееся было чувство дискомфорта в скованных руках вновь ожило.
     - Ну что вы, Стас Викторович, - очень мягко, почти нежно сказал генерал. - Я вовсе не собираюсь вас убивать. Мы так не работаем. Напротив. Как вы верно подметили, мы работаем, чтобы заботиться обо всех вас...
     Генерал прищурился и замолчал, разглядывая Стаса.
     Да, какой-то козырь он припас... Еще бы понять какой...
     - Как вы понимаете, Стас Викторович, законных оснований задерживать вас у нас нет. Не брать же в расчет ту досадную мелочь, этот несостоявшийся две недели назад разговор с моими коллегами... Всякое в жизни бывает. Кроме того, теперь, переговорив с вами, я уверен, что и - в событиях в Пензе вы тоже не принимали участия...
     Генерал замолчал, улыбаясь.
     К чему эта старая пройдоха клонит? Не к тому ли, что у них есть серьезная инфа на Живодера и теперь эта инфа всплывет, а отпущенный на все четыре стороны Крысолов будет очень похож на скурвившегося подельника, который и выболтал все это, спасая свою задницу?..
     Ладно, черт с ними. Даже если Живодер решит отомстить, на это потребуется какое-то время. Дни. Недели. А надо выиграть всего лишь день. Несколько часов.
     Чтобы вернуться на Выставку, пока никто не наткнулся на секвенсор. Пустить взвод крыс по городу: пусть выйдут на своих, вызовут на контакт "друзей" Арни. Отдать им секвенсор, забрать Арни - и прощай бывший город-герой...
     Генерал смотрел глаза в глаза. Взгляд удава. Опять заговорил сладко до приторности:
     - Мне остается только извиниться перед вами, увести моих людей из этого дома, являющегося вашей законной собственностью, и принести свои извинения за ошибку, допущенную нашим ведомством.
     Он улыбнулся. На этот раз не так мягко.
     - От себя же, уже не как генерал, а как частное лицо, добавлю вот еще что... Я дарю вам эти наручники. - Он указал на скованные руки. - И добавлю к ним еще одну пару... Ключей от них не дам, но сделаю один звонок. Милой даме, которая вот уже третий день мечтает о встрече с вами. Мечтает каждую минуту, каждую секундочку. Даме с милыми рыбьими глазами и порезами на щеках, которые вы походя оставили ей.
     Стас сглотнул.
     - Я уверен, она захочет отблагодарить вас за эти милые штрихи, добавляющие шарма к ее внешности. И думаю, она не останется в долгу. Тем более что обстановка будет располагать. Пустой дом, вы с ней один на один, прикованный к батарее... Если вы думаете, что кто-то станет вас искать, вы заблуждаетесь. Дальше меня информация о вашей поимке не прошла. Рубаков об этом не знает. Если он и узнает о том, что вы всплыли здесь, внутри Старого Города, то лишь через несколько дней. Когда обнаружат ваш труп.
     Генерал помолчал. На его лице медленно расплывалось удовлетворение от хорошо проделанной работы.
     - Я вижу, на этот раз вы меня поняли хорошо, Стас Викторович. Может быть, вам хочется знать, что же будет дальше? Я сейчас на летучку к Рубакову, а потом вернусь сюда, часа через четыре. Уже как частное лицо... Я думаю, к тому времени вы расскажете, где оставили секвенсор.
     - А если не расскажу? Генерал пожал плечами:
     - Ну, если к тому времени вы не расскажете... Значит, не расскажете и потом. Поэтому торговаться с вами, когда вернусь, я не стану. Лишь загляну сюда, узнаю результаты. И либо поеду забирать секвенсор, либо пожму плечами и уйду ни с чем. Что ж, невозможно выигрывать всегда...
     - И зачем же тогда вам все это нужно?
     - Вы думайте не обо мне, Стас Викторович! Думайте лучше о себе! В любом случае, расскажете вы или не расскажете, вы мне будете уже не нужны. И вы опять останетесь с Бавори, один на один в пустом доме. Пока она не наиграется с вами. А я думаю, это случится не скоро... Вы выбираете этот вариант?
     Стас поерзал в кресле, мельком покосился на дверь.
     Прикрыта глухо. А звукоизоляция здесь... Черт бы ее побрал, эту звукоизоляцию!
     Генерал поглядел на часы. Опять досадливо сморщился:
     - У меня больше нет времени. Через пять минут я должен вылететь к Рубакову на летучку, этот чертов парад... Научи дурака молиться, он и мраморный пол раскрошит... Решайте быстрее, если не хотите варианта с милой дамочкой-дрессировщицей! Между нами, мальчиками, говоря, я бы предпочел обойтись без нее. Хоть мы с вами и по разные стороны, а с милашкой Бавори как бы партнеры, но... Я бы предпочел цивильный вариант. Без крайностей... Итак? Ваше последнее слово?
     Не отводя взгляда, генерал перестал полировать пальцами бочок бокала. Приподнял бокал, глотнул коньяка. Закусил долькой яблока - по комнате повеяло свежестью...
     Чистым осенним небом...
     Диким чувством свободы - когда за спиной словно растут крылья и ты смеешься, зная, что все по плечу...
     Только теперь это чувство свободы, как золотая рыбка в аквариуме за стеклянной стеной. Не дотянуться, не прикоснуться. Уже никогда, похоже. Последнее слово... Будто от него что-то зависит!
     Генерал может обещать все что угодно, но когда он получит секвенсор, все его обещания не будут стоить ломаного гроша. Он станет всего лишь нежелательным свидетелем.
     А кроме того, Арни. Если сдать секвенсор генералу, то тогда эти его друзья...
     И Белоснежка... Все было просто так, что ли? Даром? Чтобы вот эта вот лощеная морда еще слаще жировала?!
     - Ну что же... - сказал генерал. - Я понял. Бесполезно. Жаль...
     Генерал опрокинул в себя остатки коньяка, отломил кусочек шоколада и, сладко причмокивая, разжевал. Встал с кресла, подошел к стене. Нагнулся к плетенке из прутьев - чехлу, прикрывавшему батарею.
     Вырвал переднюю стенку, швырнул ее в угол. Вытащил из кармана наручники и затянул один браслет на трубе. Подергал, проверяя. Удовлетворенно покивал.
     Стас чуть сполз в кресле, переводя упор с бедер и ягодиц на поясницу и спину. Если какой-то шанс и будет, то уж точно последний... Чертовы наручники!
     Генерал обернулся. Нахмурился.
     - Гм... Стас Викторович... Я вижу, вы все же не хотите сделать все цивильно? Предпочитаете грубости? Воля ваша...
     И пошел по широкой дуге в обход гостевого диванчика. На ходу подхватил тяжелый графинчик с коньяком, зашел справа, со стороны подлокотника, уперевшегося в плечо. Не пнуть.
     Скрылся за спиной. Стас дернулся влево и вперед, пригибаясь, но по шее, царапая, скользнули пальцы. И воротник врезался в кадык, задирая голову назад.
     И даже рук не поднять... Скованы, выкручены назад и влево...
     - Что, Крысолов? Не любишь быть мышкой? Ничего, недолго ост...
     Дверь осторожно, едва заметно приоткрылась.
     - Господин генерал?..
     В приоткрытой двери показалось лицо - какое-то виноватое. Словно долго старались достучаться, но все никак. И решились войти без предупреждения.
     Янтарное пятно, занесенное над головой, пропало.
     - Вон! - рявкнул генерал. - Я же сказал, не входить! Лицо побледнело, но дверь не закрылась.
     - Но...
     - Вон! Я знаю, что пора! Кочегарьте вертушку, сейчас буду!
     Но дверь не закрылась.
     - Господин генерал, это из штаба Рубакова...
     - Рубакова?..
     Генерал появился справа, встал возле подлокотника, пряча за спину графин. Но голову Стаса все так же прижимало