еди друзей. Я вернулся домой.  В  тот  миг  мне
показалось, что смогу жить с ними много месяцев.
   Я прошел в свою комнату. У Ширли все было  готово  для  меня:  чистое
белье, несколько катушек  рядом  с  ридером,  ночник  на  столе,  бювар,
граммофонная иголка и магнитофон на случай, если мне захочется  записать
какие-нибудь идеи. Появился Джек. Он всунул мне в руку банку с пивом,  и
я открыл ее. Мы радостно перемигнулись.
   В тот вечер Ширли сотворила волшебный обед, после которого, когда  со
стороны пустыни подул теплый  ветер,  мы  собрались  в  гостиной,  чтобы
поговорить. Храни их боже, но они ничего не спрашивали  по  поводу  моей
работы. Вместо этого мы обсуждали апокалипсистов, свихнувшихся на культе
Страшного суда, и культ этот все больше завоевывал умы человеческие.
   - Я их досконально изучал, - сказал Джек. - Ты все знаешь о них?
   - Право нет.
   - Похоже, подобное происходит  каждое  тысячелетие.  Как  только  оно
подходит к концу, сразу же появляется убеждение, что близок конец света.
В 999-ом году это выражалось особенно четко. Сначала в это верили только
крестьяне. Потом страх постиг некоторых  искушенных  в  житейских  делах
служителей церкви. После чего начались оргии молящихся и тому подобное.
   - А что было, когда началось новое тысячелетие? - спросил я.  -  Ведь
мир выжил. Что стало с культом?
   Ширли расхохоталась.
   - Это было большим разочарованием. Но люди этого не понимали.
   - И каким же образом,  по  мнению  апокалипсистов,  должен  погибнуть
мир?
   - В огне, - ответил Джек.
   - Божья кара?
   - Они ждут войны. Они верят, что властители мира предопределили ее, и
адский огонь начнется в первый же день нового века.
   - Мы не воевали на протяжении уже  пятидесяти  лет,  -  сказал  я.  -
Последний раз атомное оружие использовалось в 1945 году. По-моему, можно
с уверенностью предположить, что у нас  есть  техника,  достаточная  для
того, чтобы отступить от апокалипсиса.
   - Закон приближающейся катастрофы, - отозвался Джек.  -  Стационарные
формы, приводящие к разряду.
   Возьмем малые войны - Корея, Вьетнам, Ближний Восток,  Южная  Африка,
Индонезия...
   - Монголия и Парагвай, - добавила Ширли.
   -  Да.  По  средним  подсчетам,  одна  незначительная  война  раз   в
семь-восемь лет. Каждая из них создает предпосылки  последующей,  потому
что  на  практике  легче  учесть  уроки  предыдущей  войны.   Постепенно
нарастает разрушительность этих войн, что приведет наконец  к  Последней
войне. Она начнется и закончится в один день - 1 января 2000 года.
   - Ты веришь в это? - спросил я.
   - Я? Нет, - ответил Джек.  -  Я  просто  развил  теорию.  Я  не  вижу
признаков надвигающегося всесожжения в мире, хотя должен признаться, что
информацию получаю лишь с экрана. Тем не менее, апокалипсисты  захватили
мое воображение. Ширли, поставь, пожалуйста, ленту с мятежом в Чикаго.
   Ширли поставила кассету. Вся задняя стена комнаты  вспыхнула  разными
цветами  и  началась  телевизионная  передача.  Я  видел   башни   озера
Шоэр-драйв и Мичиганский  проспект;  эксцентричные  фигуры,  заполнившие
шоссе, берег и покрытое  льдом  озеро.  Лица  большинства  из  них  были
разукрашены яркими красками. Люди напоминали разбушевавшихся  участников
пантомимы.  Многие  были  полуобнажены,  но  это   была   не   невинная,
естественная нагота Джека и Ширли в жаркие дни, а что-то отвратительное,
грубое и  распутное  -  выставленные  напоказ  раскачивающиеся  груди  и
разрисованные ягодицы. Это приводило в  ужас  -  в  этом  была  какая-то
нелепость  -  церковные  служители  демонстрировали  свою  наготу  миру,
который считался  обреченным.  Раньше  я  не  обращал  внимания  на  это
движение. Я ошарашенно рассматривал девушку, совсем юную, прорвавшуюся к
камере. Она вертелась, задирала юбку, приседала и мочилась на  глазах  у
другого участника разгула, который впал в оцепенение. Я  видел  открытые
прелюбодеяния; нелепые сплетения тел,  групповые  совокупления,  которые
чаще всего были тройными и четверными. Немыслимо толстая старая  женщина
вперевалку расхаживала  по  берегу  и  приветствовала  юных  мятежников.
Загорелась груда мебели. Сбитые  с  толку  полицейские,  поливали  толпу
пеной, но близко не подходили.
   - В мире воцарилась анархия, -  пробормотал  я.  -  Сколько  это  уже
длится?
   - С июля месяца, Лео, - тихо ответила Ширли. - Ты ничего не знал?
   - Я был очень занят.
   - Отличное крещендо, - сказал Джек. - Сначала движение  крэкпотов  на
востоке в 93-ем.  В  94-ом  -  уже  тысячи  уверяли,  что  стоит  больше
молиться, потому что до дня Страшного суда осталось меньше  десятилетия.
Они сбились в кучу и начали проповедовать конец света, но на этот раз им
не очень-то это удалось. Движение отбилось от  рук.  В  последние  шесть
месяцев доминирует идея, что глупо тратить время на  что-то  еще,  кроме
веселья, потому что осталось мало времени.
   Я содрогнулся.
   - Всемирное безумие?
   - Именно так. На каждом континенте  убеждены,  что  1  января  начнут
падать бомбы. Ешь, пей и веселись.  Это  распространенные  правила.  Мне
противно даже думать о том, какая истерия начнется через год в последнюю
неделю мира. Лео, мы трое окажемся единственными выжившими.
   Некоторое время я еще смотрел на экран.
   - Выключи это, - в конце концов попросил я.
   - Лео, как ты мог не слышать об этом? - удивилась Ширли.
   - Я был вне мира. - Экран померк. Но разукрашенные демоны Чикаго  все
еще стояли у меня перед глазами. "Мир сходит с ума, - подумал я, -  а  я
этого не замечал".
   Видя, насколько я был потрясен  откровениями  апокалипсисты,  Джек  и
Ширли не стали продолжать  эту  тему,  а  заговорили  о  древнеиндийских
останках, которые нашли в пустыне в нескольких милях отсюда. Задолго  до
полуночи моя усталость дала себя знать  и  я  отправился  спать.  Спустя
несколько минут в комнату вошла Ширли. Она была абсолютно  голой,  и  ее
тело мерцало в дверях подобно рождественской свече.
   - Лео, тебе что-нибудь нужно?
   - Все замечательно, - отозвался я.
   - Счастливого Рождества, дорогой. Или ты  и  об  этом  забыл?  Завтра
Рождество.
   - Счастливого Рождества, Ширли.
   Я поцеловал ее, и она выключила свет.
   Пока я спал, Вонан-19 уже находился в нашем мире на расстоянии  шести
тысяч миль, неся перемены для каждого из нас.

Глава 3

   Рождественским утром я проснулся поздно. Джек и Ширли  уже  несколько
часов были на ногах. Я ощущал  какой-то  привкус  горечи  во  рту  и  не
нуждался ни в чьем обществе, даже их. Пользуясь своими  привилегиями,  я
пошел на кухню и тихо  запрограммировал  завтрак.  Они  чувствовали  мое
настроение, поэтому  не  трогали  меня.  На  панели  раздачи  автоповара
появился апельсиновый сок и гренки. Я быстро  поглотил  их,  подкрепился
черным кофе, после чего свалил посуду в мойку, запустил цикл и вышел.  Я
бродил в одиночестве три часа. Обратно я вернулся просветленным.
   День был прохладным для солнечных  ванн  или  работы  в  саду.  Ширли
показала мне некоторые свои  скульптуры.  Джек  почитал  свои  стихи.  Я
неуверенно рассказал о трудностях в своей работе. В тот вечер у нас  был
замечательный ужин из жареной индейки и холодного чаблиса.
   Последующие дни подействовали успокаивающе на  мою  нервную  систему.
Иногда я гулял один, иногда с Джеком и  Ширли.  Они  показали  мне  свои
раскопки. Джек опустился на колени, чтобы показать мне засыпанные песком
черепки - это были треугольники белого  глиняного  изделия,  испещренные
темными полосками и точками. Он обратил  внимание  на  контуры  ямы  для
костра, показал остатки стены  жилища,  сложенной  из  грубого  камня  и
грязи.
   - Это стойбище папаго? - спросил я.
   - Сомневаюсь. Я еще проверяю, но думаю, что оно  слишком  хорошо  для
папаго. Предполагаю, что это стойбище предков хопи, которому  уже  около
тысячи лет. Ширли собирается привезти мне катушки по археологии, когда в
следующий раз поедет в Таксон. В моей библиотеке нет ничего подходящего.
   - Ты можешь сделать запрос, - сказал я. - Для  Таксонской  библиотеки
будет нетрудно передать факсимиле  в  центр  научной  информации,  а  те
выйдут прямо на тебя. Если в Таксоне таких нет, они могут поискать их  в
Лос-Анжелесе. Общий принцип сети научных центров таков,  что  ты  можешь
иметь все необходимое дома, когда...
   - Я знаю, - мягко заметил Джек. - Просто мне не хочется начинать  всю
эту шумиху. Кроме того мне не хочется, чтобы здесь появились  археологи.
Так  что  мы  достанем  книги  по-старинке  -  то  есть  лично  придя  в
библиотеку.
   - А давно ты нашел это поселение?
   - Год назад, - ответил он. - Так что торопиться некуда.
   Я ненавидел его за независимость. Как эти двое могли позволять такое,
найдя следы былых времен только для себя? В какой-то момент зависти  мне
очень хотелось, чтобы я мог поступить подобным  образом.  Но  я  не  мог
вечно жить с ними,  хотя  они  не  стали  бы  возражать.  А  перспектива
поселиться в другом уголке пустыни не  казалась  особо  привлекательной.
Нет. Мое место в университете. Пока у меня есть  возможность  сбегать  к
Брайнтам по мере надобности, я буду находить утешение в работе. От  этой
мысли я почувствовал прилив радости, и я снова начал с надеждой думать о
своей работе.
   Время шло быстро. В честь наступления 1999 года мы устроили небольшой
праздник, где я слегка напился. Мне стало легче.
   Первая неделя января была отмечена приливом солнечного  тепла,  и  мы
нежились на солнце, голые и беззаботно счастливые.  На  кактусе  в  саду
появились желтые бутоны. Откуда-то взялись пчелы. Я  позволял  огромному
мохнатому шмелю ползать испачканными в пыльце лапками по  руке  и,  лишь
слегка подергиваясь, даже не предпринимал  попыток  согнать  его.  Через
какое-то мгновение он перелетел на Ширли, обследовал  впадину  между  ее
грудями и исчез. Мы  расхохотались.  Разве  можно  было  бояться  такого
упитанного шмеля?
   Прошло почти десять лет с того времени, как Джек оставил  университет
и увез Ширли  в  пустыню.  Завершение  года  влекло  за  собой  ощущение
пройденного пути, и  мы  признали,  что  очень  мало  изменились.  Такое
впечатление, что  мы  обрели  какое-то  статическое  состояние  в  конце
восьмидесятых годов. Несмотря на пятидесятилетний возраст, внешне  и  по
состоянию здоровья я выглядел моложе. На голове ни одного седого волоса,
на лице - ни одной морщинки. Я был очень  благодарен  такому  состоянию,
хотя заплатил за него непомерно высокую цену:  ненамного  продвинулся  в
своей  работе  с  1989  года.  Я  все  еще  придерживался  своей  теории
двунаправленности  времени,  которое  можно  изменить  на  внутриатомном
уровне. Все это десятилетие я ходил окольными путями, так ни к чему и не
придя, но слава обо мне росла волей-неволей, и меня прочили в  кандидаты
Нобелевской  премии.  Это  как  закон  равновесия  в  природе  -   стоит
физику-теоретику  стать  общеизвестной  фигурой,  как  его   дела   идут
наперекосяк.  Для  журналистов  я  казался  магом-волшебником,   который
когда-нибудь подарит миру машину времени. Для себя - полным неудачником,
заблудившимся в лабиринте своих окольных путей.
   За десять лет в кудрях Джека появилась проседь, но как бы то ни было,
метаморфозы времени пошли ему на пользу. Он  стал  здоровым  мускулистым
мужчиной.  Полностью  исчезла  бледность,  тело  налилось  силой.   Даже
двигаться он начал с такой фацией, что невозможно было вспомнить  о  его
былой неуклюжести. Загар ему очень шел. Он чувствовал себя  уверенным  и
могущественным там, где когда-то осторожничал.
   Ширли очень похорошела. Перемены в ней были незначительными, но все -
к лучшему. Я помню ее  худощавой,  игривой,  всегда  готовой  похихикать
девушкой с очень узкими бедрами и большой грудью. Время сгладило все  ее
недостатки. Теперь пропорции ее  золотистого  тела  были  восхитительны,
поэтому не замечалась ее нагота. Она напоминала Афродиту,  разгуливавшую
под палящим солнцем Аризоны. Она поправилась на десять футов, но все это
расположилось  как  надо.  Ширли  была  безупречна  и,  подобно   Джеку,
набралась силы и  внутренней  уверенности,  которые  сквозили  в  каждом
движении, в каждом слове. Но она еще не достигла зенита  своей  красоты.
Через два-три года она станет  просто  ослепительной.  Мне  не  хотелось
думать о том, что когда-нибудь она  поблекнет.  Трудно  вообразить,  что
этой паре - а особенно Ширли - вынесен такой же жестокий  приговор,  как
всем живущим.
   Мне было  радостно  в  их  обществе.  К  концу  второй  недели  моего
пребывания я уже мог обсуждать с Джеком некоторые вопросы  своей  работы
более подробно. Он вежливо выслушивал меня, но, похоже, не  все  понимал
до конца. Могло ли  быть  такое?  Чтобы  такой  ум  так  быстро  потерял
привязанность к физике? Как бы то ни было,  он  выслушивал  меня,  а  от
этого мне становилось лучше. Я блуждал в потемках, мне казалось,  что  я
стоял еще дальше от своей цели, чем пять или восемь лет назад.  Мне  был
нужен слушатель, и я нашел его в лице Джека.
   Вся загвоздка была в  упразднении  антислучая.  Как  только  электрон
начинал двигаться в  обратном  направлении,  менялся  его  заряд,  и  он
становился позитроном, который тут же искал  античастицу.  А  нахождение
приравнивается к гибели. Биллионная  секунды  -  и  наступает  крошечный
взрыв, после чего выпускается фотон. Мы могли  поддерживать  наш  толчок
обращения во времени только тем, что посылали бы частицы в пространство,
где исключались бы столкновения.
   Даже если бы мы смогли создать силу,  разворачивавшую  более  тяжелые
частицы - протоны, нейтроны и даже альфа-частицы, - мы бы столкнулись  с
той  же  проблемой.  Что  бы  мы  ни  посылали  в   прошлое,   все   это
аннулировалось так быстро,  что  при  попытке  сканирования  полета,  он
фиксировался бы лишь как микросдвиг. Жалко, что путешествие  в  обратную
сторону пока невозможно. Человек, посланный  в  прошлое,  будет  подобен
супербомбе, доказывая тем самым, что  живой  организм  сможет  выжить  в
антисостоянии.  Поскольку  эта  часть  нашей  теории  неопровержима,  мы
подыскали пространство, исключавшее столкновения. Это оказалось  нам  не
по силам.
   - Ты хочешь обнаружить искусственное пространство?
   - В сущности да.
   - А ты можешь создать его?
   -  Теоретически  мы  можем  это  сделать.  На  бумаге.   Мы   создали
последовательный рисунок, который пробивает брешь в стене. И посылали  в
этот пролом наши электроны.
   - Но как вы контролируете это?
   - В том-то  и  дело,  что  никак,  -  ответил  я.  -  На  этом  мы  и
застопорились.
   - Разумеется, - пробормотал Джек. - Посылая в пространство электроны,
оно перестает  быть  застрахованным  от  столкновений,  и  вы  получаете
нежелательное упразднение. И таким образом вы не в  состоянии  наблюдать
собственный эксперимент.
   - Назовем это принципом изменчивости тяготения, - вяло  сказал  я.  -
Процесс наблюдения эксперимента  постоянно  его  портит.  Ты  понимаешь,
почему мы повисли в воздухе?
   - А вы пытались открыть это твое прилегающее пространство?
   - Пока  нет.  Мы  не  хотим  предпринимать  такие  расходы,  пока  не
удостоверимся, что из этого что-то выйдет. Надо кое-что  еще  проверить,
прежде  чем  пробовать  сделать  это.  Нельзя  бросаться  в  космическое
пространство, не подумав о последствиях.
   Джек подошел ко мне и слегка потрепал по плечу.
   - Лео, Лео, неужели тебе никогда не хотелось стать варваром?
   - Нет. Мне всегда казалось, что физиком быть проще.
   - Да, но при этом можно быть и варваром.
   Мы рассмеялись. Обнявшись, мы прошли на веранду, где лежала  Ширли  и
читала. Это был яркий январский полдень. Небо было металлически-голубого
цвета. Вершины гор  окутывали  клубы  облаков.  Солнце  было  большим  и
теплым. Я чувствовал огромное облегчение. За две недели пребывания здесь
мне удалось конкретизировать нерешенные проблемы. Мне даже казалось, что
они принадлежат кому-то еще. Если мне удастся решить их, я  смогу  найти
новый путь преодоления препятствий, когда вернусь в Ирвин.
   Все беда в том, что я не умею думать по-новому.  Я  всегда  использую
умные комбинации прежних ходов, а это  не  очень-то  хорошо.  Мне  нужен
наблюдатель за  моей  дилеммой,  который  бы  мог  интуитивно  и  быстро
указывать мне, какой путь  следует  избрать  для  достижения  цели.  Мне
требовался Джек. Но Джек оставил физику. Он предпочел не загружать  свой
выдающийся ум.
   Лежавшая на веранде Ширли перевернулась, села и  улыбнулась  нам.  Ее
тело блестело от пота.
   - Что выманило вас обоих на улицу?
   - Отчаяние, - ответил я. - Стены начали сближаться.
   - Тогда садитесь и погрейтесь. -  Она  выключила  радио.  Я  даже  не
заметил, что оно работало.
   - Только что сообщили, что появился посланник из будущего, -  сказала
Ширли.
   - Кто это? - спросил я.
   - Вонан-19. Он направляется в Соединенные Штаты.
   - Что-то я ничего не слышал...
   Джек одарил Ширли напряженным взглядом. Я впервые видел, чтобы он  не
одобрил Ширли. Мне сразу же стало интересно. Может, они пытались  что-то
скрыть от меня?
   - Все это ерунда, - произнес Джек. -  Ширли  не  следовало  тревожить
тебя этим.
   - Вы можете объяснить, что вы имеете в виду?
   - Это живое опровержение апокалипсистов. Он уверяет, что прибыл к нам
из 2999 года.  Он  появился  в  Риме  в  обнаженном  виде  на  Испанской
лестнице. Когда его пытались арестовать, он  сбил  полицейского  с  ног,
даже не прикоснувшись к нему, после чего началась страшная неразбериха.
   -  Все  это  обман,  -  прокомментировал  Джек.  -  Просто   какой-то
слабоумный устал притворяться, что в  следующем  январе  наступит  конец
света,  и  решил  прикинуться  пришельцем  из  времени,  на  тысячу  лет
опережающего наше. А люди поверили. В такое уж  время  мы  живем.  Когда
критерием жизни является истерия, то пойдешь за любым лунатиком.
   - А  мне  кажется,  что  он  действительно  проделал  путешествие  во
времени, - сказала Ширли.
   - Если это так, то мне хотелось бы встретиться с ним, - вставил я.  -
Скорее всего он смог бы ответить  на  некоторые  вопросы,  затрагивающие
явление обращения во времени.
   Я глупо хихикнул. Но это было не смешно. Я выпрямился и сказал:
   - Ты прав, Джек. Это всего-навсего шарлатан. К чему тратить время  на
разговоры о нем?
   - Лео, не исключена возможность, что он настоящий. - Ширли встала  на
ноги и распустила по плечам золотистые волосы. - Сообщают, что он  ведет
себя очень странно, а о будущем рассказывает так, словно побывал там. А,
может,  он  просто  так  умен,  что  тоже  занимательно.  Я  бы   хотела
встретиться с этим человеком.
   - А когда он появился?
   - В рождественский день, - ответила Ширли.
   - И я был здесь? И ты ничего мне об этом не сказала?
   Она пожала плечами.
   - Мы думали, что ты следишь за новостями и не нашел это интересным.
   - После приезда я близко не подходил к экрану.
   - Но ты мог где-нибудь слышать.
   Джек выглядел очень недовольным. Было необычно наблюдать этот  разлад
между ними. Особенно сердитым он  стал,  когда  Ширли  заявила  о  своем
желании  встретиться  с  пришельцем.  Это  тоже  показалось  мне   очень
странным. Со своим интересом к апокалипсистам, почему он так  отнесся  к
последнему проявлению нелогичности?
   Я  очень  спокойно  отнесся  к  сообщению  о  человеке  из  будущего.
Разумеется, меня удивляла возможность такого полета, потому что я голову
сломал, пытаясь доказать его невозможность на практике. Так что не очень
хотелось радоваться заявлению, что этого достигли.  Не  сомневаюсь,  что
именно поэтому Джек попытался отвлечь меня, считая,  что  мне  не  нужны
искаженные построения в работе, от которой я сбежал накануне  Рождества.
Но я уже избавлялся от депрессии. Обращение к  работе  уже  не  вызывало
мрачных дум. Похоже к тому же, что человек из будущего очаровал Ширли, а
все, что нравилось ей, было интересно