руг спросил, для чего все это  нужно?  Мы
тоже слегка встревожились.  Никто  из  нас  не  предполагал,  что  Вонан
абсолютно несведущ в вопросах назначения такого предприятия. Как он  мог
допустить, чтобы его привели на биржу, если  не  знал,  что  это  такое?
Почему он не поинтересовался заранее? Я еще раз  понял,  что  ес  ли  он
являлся настоящим пришельцем, то, должно быть, считал нас занимательными
человекообразными обезьянами, чьи планы и схемы были очень забавны.  Его
не столько интересовало посещение фондовой биржи, сколько тот факт,  что
наше правительство искренне желало, чтобы он побывал там.
   - Хорошо, - сказал руководитель биржи, - насколько  я  понял,  мистер
Вонан, во времени, из которого вы.., вы прибыли, таких вещей  как  биржа
не существует?
   - По крайней мере, я ничего не знаю об этом.
   - Но, может быть, у нее какое-нибудь другое название?
   - Я не могу подобрать эквивалента. Выражение ужаса.
   - Но как вам удается перемещать единицы корпоративной собственности?
   Непонимание. Лучистая, немного насмешливая улыбка Вонана-19.
   - У вас есть корпоративная собственность?
   - Простите, - отозвался Вонан, - до своего путешествия сюда  я  очень
старательно изучал ваш язык, но в моих  познаниях  немало  белых  пятен.
Может быть, вы поясните некоторые из своих основных терминов?
   Раздражение президента стало исчезать. Его  щеки  покрылись  пятнами,
глаза забегали, подобно диким зверям, попавшим в клетку. Нечто  подобное
я наблюдал на лице Везли Братона, когда тот узнал  от  Вонана,  что  его
волшебная вилла, созданная  для  того,  чтобы  простоять  века,  подобно
Парфенону и Тадж-Махалу, к 2999 году исчезнет и будет забыта, а если  бы
и сохранилась, то считалась бы проявлением причудливой глупости.  Нортон
не мог понять непонимание Вонана, и это действовало ему на нервы.
   - Корпорация это... - сказал Нортон, - ..компания. Это группа  людей,
объединившихся  для  совместного  получения  выгоды.  Для   производства
товаров, для оказания определенного вида услуг, для...
   - Выгода, - вяло повторил Вонан. - А что такое выгода?
   Нортон закусил губу и отер рукавом вспотевший  лоб.  После  некоторых
раздумий он сказал:
   - Выгода - это то,  на  сколько  доходы  превышают  цены.  Избыточная
стоимость,  как  обычно  говорят.  Основной  целью  корпорации  является
получение  выгоды,  которую  можно  будет  разделить  между  владельцами
корпорации. Таким образом, она будет  считаться  наиболее  продуктивной,
если твердые цены будут выше, а цена одной  единицы  производства  ниже,
чем  рыночная  цена  продукта.  Люди  предпочитают  корпорации   простым
сотрудничествам, потому...
   - Я не совсем понял, - перебил его Вонан. - Если можно, то объясните,
пожалуйста,  более  простыми  терминами.  Смыслом  корпорации   является
выгода,  так?  Которую  делят  между  собой  владельцы?  Но  кто   такой
владелец?
   - Я как раз подошел к этому. Говоря юридическим языком....
   - И чем так важна выгода, если владельцы так хотят ее получить?
   Я почувствовал,  что  начиналась  настоящая  травля.  Я  встревоженно
посмотрел сначала на Колфа, потом на Элен, а потом  на  Хеймана.  Но  их
это, похоже, не смущало. Холлидей слегка нахмурился, но,  скорее  всего,
считал вопросы Вонана-19 более невинными, чем я.
   Ноздри  представителя  фондовой  биржи  задергались.  Он   с   трудом
сдерживал  гнев.  Один  из  репортеров,  оживившись  при  виде  смятения
Нортона, направил камеру прямо ему в лицо. Но президент закрыл ее рукой.
   - Насколько я понял, -  медленно  спросил  Нортон,  -  в  ваше  время
концепция корпорации не известна?
   Также исчез и инстинкт получения выгоды? И  деньги  тоже  исчезли  из
употребления?
   - Я вынужден на все ответить "да", - вежливо отозвался  Вонан.  -  По
крайней мере, если я правильно понял эти термины, у нас нет  эквивалента
им.
   - И это случилось в Америке? - обескураженно воскликнул Нортон.
   - У нас просто нет Америки, - сказал Вонан. - Я прибыл из Центра. Эти
два  названия  не  совпадают.  Мне  вообще  трудно  сравнить,  хотя   бы
приблизительно...
   - Америка исчезла? Как такое могло случиться? Когда это случилось?
   - Думаю, что во времена Очищения. Тогда изменилось многое.  Это  было
очень давно. Я не помню Америки.
   Ф.Ричард Хейман почувствовал возможность узнать многое из истории  от
до умопомрачения уклончивого Вонана. Он оглянулся и сказал:
   - Что касается периода Очищения, о котором вы упоминали. Я  бы  хотел
узнать...
   Но его прервал негодующий Самуил Нортон:
   - Америка исчезла? Капитализм исчез? Этого не может быть! Я же говорю
вам...
   Один из его помощников торопливо подошел к нему и что-то  пробормотал
на  ухо.  Президент  кивнул.  Приняв  от  другого  помощника  фиолетовую
капсулу, он проглотил ее. Раздался короткий писк. Скорее всего это  было
какое-то успокаивающее лекарство. Нортон глубоко задышал, пытаясь  взять
себя в руки.
   После чего обратился к Вонану, но уже более сдержанно:
   - Не собираюсь скрывать, что мне трудно поверить во все это. Мир  без
Америки? Мир, в котором нет денег? Прошу вас, ответьте на  один  вопрос:
ведь весь мир не стал коммунистическим?
   Наступила, как это обычно говорят, многозначительная пауза, во  время
которой  камера  и  магнитофоны   старательно   фиксировали   на   лицах
обескураженные, злые и встревоженные выражения. Я чувствовал приближение
беды. В конце концов Вонан сказал:
   - Это еще один термин, смысл которого я не  понимаю.  Прошу  простить
мою непосвященность. Боюсь, что мой мир совсем не похож на ваш.  Как  бы
то ни было,  -  тут  он  продемонстрировал  свою  ослепительную  улыбку,
сглаживая ядовитость своих слов, - это ваш  мир,  а  не  мой,  что  я  и
собираюсь здесь обсудить. Пожалуйста,  объясните,  для  чего  вам  нужна
фондовая биржа?
   Но Нормана терзала навязчивая мысль о мире Апокалипсиста.
   - Одну секундочку. Объясните мне сначала,  как  у  вас  приобретаются
товары.., ну обрисуйте хоть немного вашу экономику...
   - У нас у  каждого  есть  все,  в  чем  он  нуждается.  Наши  запросы
учитываются. Ну, а по поводу корпоративного сотрудничества...
   Нортон  в  отчаянии  отвернулся.  Перед  нами  возникли   перспективы
невообразимого будущего: мир без экономики, мир, в  котором  исполняются
все  желания.  Было  ли  такое  возможно?  Или  это  был  плод  богатого
воображения мошенника? Что бы то ни было, но я не поверил. Однако Нортон
сошел с рельсов. Он сделал жест одному из представителей фондовой биржи,
который тут же радостно выступил вперед и сказал:
   - Начнем с  самого  начала.  У  нас  есть  компания  по  производству
каких-то товаров. Ею владеет группа людей.  Говоря  юридическим  языком,
это понятие известно как обязательство. Подразумевается,  что  владельцы
компании несут ответственность  за  все  не  правильные  или  незаконные
действия. Чтобы избавиться от подобных обязательств, они создали  мнимую
сущность под названием корпорация, которая и  несет  ответственность  за
любое  действие,  которое  может  обернуться   против   них   во   время
производства. Поскольку каждый владелец имеет свою долю собственности  в
корпорации, мы можем выпустить акции, являющиеся сертификатами,  которые
представляют долю заинтересованности в выгоде в...
   И так далее, и так далее. Он изложил основной курс экономики.
   Вонан смотрел с сияющей улыбкой. Он молчал, пока человек не дошел  до
того, что в случае, когда владелец захочет продать свою долю в компании,
для него будет целесообразней воспользоваться  системой  акций,  которая
позволит продать долю лицу, предложившему наивысшую  цену.  Тогда  Вонан
тихо и уничтожающе заметил, что он не до конца понял такие  понятия  как
собственность, корпорация и выгода, которую человек может получить через
биржу. Я был уверен, что говорил он это специально,  чтобы  окончательно
вывести людей из себя. Он разыгрывал из себя утописта. Добиваясь длинных
объяснений об устройстве нашего общества, он играючи констатировал  факт
своего непонимания надуманности  внутренней  системы  и  предлагал  свою
версию, давая понять, что все это временно и не имеет особого  значения.
Обычно спокойные работники фондовой биржи заволновались.  Они  не  могли
даже   предположить,   что    кто-то    может    придерживаться    такой
издевательски-невинной точки зрения. Ведь даже  дети  знали,  что  такое
деньги и чем занимаются корпорации, хотя они не всегда улавливали  смысл
понятия "ограниченная ответственность".
   Мне совершенно не хотелось  вмешиваться  в  сложившуюся  ситуацию.  Я
лениво глазел  по  сторонам.  Остановив  свой  взгляд  на  желтой  ленте
биржевого ти-кера, я вдруг прочитал:
   - Фондовая биржа принимает человека из 2999 года.
   После чего последовало:
   - В данный момент он находится на балконе для посетителей.
   Дальше шли сообщения о биржевых сделках и  об  изменениях  в  средних
числах. Но дело было сделано. В зале биржи все остановилось. Тысячи  лиц
обернулись к балкону. Начали раздаваться крики. Брокеры махали руками  и
радостно приветствовали  Вонана.  Они  сбились  в  одну  кучу,  кричали,
издавали  какие-то  непонятные  звуки,  показывали  пальцами.  Чего  они
хотели? Узнать среднестатистические данные  на  январь  2999  года?  Или
просто посмотреть на человека  из  будущего?  Вонан  стоял  уже  у  края
балкона, подняв вверх руки, словно благословляя капитализм. Может  быть,
это был  последний  обряд  такого  рода..,  обряд  помазания  финансовых
динозавров.
   - Они ведут себя странным образом, - сказал  Нортон,  -  Мне  это  не
нравится.
   - Давайте уведем Вонана. - встревожено  сказал  Холлидей.  -  Похоже,
начинаются волнения.
   По воздуху поплыла лента тикера. Взбунтовавшиеся брокеры  хватали  ее
длинные полосы, танцевали  с  ними  и  посылали  в  сторону  балкона.  Я
расслышал  некоторые  крики  в  общем  гаме:  они  хотели,  чтобы  Вонан
спустился вниз. Вонан продолжал отвечать на их приветствия.
   "Дневной объем: 197, 452, 000", - продолжал сообщать тикер.
   Началась всеобщая неразбериха. Брокеры устремились на  балкон,  чтобы
найти Вонана. Наша группа оказалась  в  замешательстве.  Я  уже  начинал
понимать, что надо быстро  покидать  место  действия.  Схватив  за  руку
стоявшую рядом Астер Миккелсон, я хрипло прошептал:
   - Пошли, пока не случилось беды! Это опять проделки Вонана!
   - Но он же ничего не сделал!
   Ничего не ответив, я потащил ее за собой. Перед нами открылась  дверь
и мы быстро  нырнули  туда.  Я  оглянулся.  За  мной  следовал  Вонан  в
окружении охранников. Мы спустились в длинный коридор, который  проходил
через все здание. Позади раздавались приглушенные крики. Увидев дверь  с
табличкой "Вход воспрещен", я распахнул ее. Это был еще один  балкон,  с
которого  открывался  вид  лишь  на  внутренности  главного  компьютера.
Извилистые  пряди  информации  конвульсивно   перемещались   от   одного
резервуара к другому. Между загадочными отверстиями носились взад-вперед
девушки в коротеньких халатиках. С потолка свисало  что-то,  похожее  на
кишки. Астер расхохоталась. Я рванул ее за собой, и мы снова оказались в
коридоре. На нас  с  жужжанием  двигалась  самоуправляемая  тележка.  Мы
посторонились. Интересно, что в тот момент сообщала лента? Брокеры сошли
с ума?
   - Вот там, - воскликнула Астер. - Еще одна дверь!
   Мы оказались на краю шахты моментального спуска  и  зашли  в  кабину.
Вниз, вниз, вниз.., и на улицу. В теплую аркаду  Уолл-стрит.  Сзади  нас
завыли сирены. Я остановился, пытаясь отдышаться,  и  тут  заметил,  что
Вонан все еще следовал за мной вместе с Холлидеем и репортерами.
   - В машины! - приказал Холлидей.
   Мы благополучно смылись. Вечером мы  узнали,  что  среднее  число  во
время нашего визита на биржу уменьшилось на  8.51  единицы,  а  с  двумя
пожилыми брокерами случилось сильное психическое расстройство. Когда  мы
возвращались в Нью-Йорк, Вонан безразлично обратился к Хейману:
   - Вам придется еще раз  пояснить  для  меня  суть  капитализма.  Это,
похоже, очень интригует.

Глава 10

   В Чикаго у нас имеются  такие  сооружения  простодушных  времен,  как
автоматизированный публичный дом. Кларик  немного  злобно  покосился  на
Вонана, позволяя ему посетить подобное заведение. Но Вонан сам  попросил
об этом, так что можно было особо не опасаться каких-либо  взрывоопасных
последствий. Как бы то  ни  было,  поскольку  подобные  места  считались
легальными и фешенебельными, причин для отказа не было,  если,  конечно,
не вставать на путь пуританства.
   Но Вонан не был пуританином. В этом можно было не  сомневаться.  Судя
по хвастливому заявлению Элен на  третий  вечер  нашего  сотрудничества,
прошло  немного  времени,  как  Вонану  захотелось  воспользоваться   ее
сексуальными услугами. Хотя это был слабый довод в пользу того,  что  он
все-таки спал с Астер. Правда ни он, ни сама  Астер  не  обмолвились  об
этом ни словом. Продемонстрировав ненасытный интерес к нашим сексуальным
нравам, Вонан не мог оставить без внимания компьютеризированный бордель.
При этом он лукаво заметил Кларику, что это будет составной  частью  его
посвящения в таинства капиталистической системы.  Поскольку  Кларика  не
было с нами  во  время  посещения  фондовой  биржи,  то  он  не  заметил
насмешки.
   Меня избрали сопровождающим. Похоже, Кларик очень  стеснялся  просить
меня об этом. Но было немыслимо отпускать Вонана одного, а  меня  Кларик
достаточно хорошо знал, чтобы предположить, что я стану возражать против
посещения подобного места.
   Правда, если уж на то пошло, Колф  тоже  бы  согласился,  но  он  был
слишком темпераментным в таких делах. А  Филдс  и  Хейман  не  подходили
из-за своего исключительного морального облика. Так  что  мы  с  Вонаном
прибыли в эротический лабиринт вдвоем, когда уже начало темнеть.
   Здание было одновременно и великолепным, и строгим - эбеновая башня с
Северной стороны,  около  тридцати  этажей,  полное  отсутствие  окон  и
украшенный абстрактными мозаичными рисунками фасад. На  дверях  не  было
никаких вывесок,  свидетельствовавших  о  назначении  здания.  Терзаемый
дурными  предчувствиями,  я  провел  Вонана  через  климатическое  поле,
пытаясь предположить, какого рода бардак он планирует устроить внутри.
   Сам  я  никогда  не  бывал  в  подобных  местах.   Позвольте   слегка
похвастаться, но у меня  никогда  не  возникало  необходимости  покупать
сексуального партнера. У меня всегда имелся достаточный запас, так что я
обходился собственными силами, не нуждаясь в иных quid pro quo . Почему  секс  не  считают  таким  же
предметом потребления, как еду и питье?  Неужели  для  человека  это  не
жизненно важно?  Или  государство  не  получает  значительного  годового
дохода, разрешая существовать публичным эротическим зданиям, старательно
контролируя и облагая их огромными налогами? В течение  долгих  лет  это
являлось национальным доходом  населения,  который  одержал  победу  над
традиционным пуританством. Мне вообще интересно, стали бы публичные дома
частью нашего существования, если бы с них не взимались такие налоги.
   Я не стал посвящать Вонана-19 в такие подробности. Он, похоже, и  так
был озадачен таким понятием как "деньги" и возможностью  тратить  их  на
секс. Когда мы вошли, он вежливо спросил:
   - А зачем горожанам подобные места?
   - Чтобы удовлетворить свои сексуальные потребности.
   - Лео,  и  они  платят  деньги  за  удовлетворение?  Деньги,  которые
приобретают, выполняя другие услуги?
   - Да.
   -  А  почему  нельзя  прямо  делать  что-то  взамен  на   сексуальное
удовлетворение?
   Я коротко объяснил, что деньги являются посредником в любом обмене, и
их преимущества при товарообмене. Вонан улыбнулся.
   - Очень интересная система, - сказал он. - Я расскажу об этом,  когда
вернусь   домой.   Но   зачем   платить   деньги   взамен   сексуального
удовлетворения?  Это  же  несправедливо.  Девчонки,  которых   покупают,
получают и деньги,  и  сексуальное  удовлетворение.  Значит,  им  платят
дважды.
   - Они не получают сексуального удовлетворения, -  ответил  я.  -  Они
получают просто деньги.
   - Но они же участвуют в половом  акте.  Значит,  получают  выгоду  от
мужчины, который приходит сюда.
   - Нет, Вонан. Они просто позволяют себя использовать. Это  не  сделка
ради удовольствия. Понимаешь, они доступны любому, а это сводит  на  нет
любое удовольствие.
   - Но когда соединяются  два  тела,  вне  всяких  сомнений,  наступает
физическое удовлетворение, и это не зависит от мотивов.
   - Это не так. По крайней мере, не среди нас. Постарайся понять...
   Я вдруг остановился. На его лице было недоверие.  Нет,  хуже.  В  тот
момент Вонан действительно походил на человека из другого  времени.  Его
искренне покоробило открытие наших сексуальных особенностей. Его  легкое
удивление исчезло, и я  увидел  настоящего  Вонана-19,  ошеломленного  и
возмущенного нашей первобытностью. Растерявшись, я не стал  пускаться  в
подробности эволюции  нашего  образа  жизни.  Вместо  этого  я  виновато
предложил начать нашу, экскурсию.
   Вонан согласился. Мы пересекли широкую  внутреннюю  площадь,  обшитую
красным  кафелем.  В  находившейся  перед  нами  сияющей  стене  имелось
несколько кабинок. Я быстро сообразил, что  от  нас  требовалось.  Вонан
вошел в одну из кабинок, я занял находившуюся слева от него.
   Как только я пересек линию входа, сразу же загорелся маленький  экран
датчика, который произнес:
   "Убедительная просьба на все вопросы отвечать громко и четко."
   Пауза.
   "Если вы прочли и поняли инструкцию, то подтвердите это словом "да".
   - Да, - сказал я.
   И тут я задумался, а умел ли Вонан читать.  Да,  он  свободно  владел
английским, но совсем не обязательно, что он умел читать. Я уже собрался
прийти к нему на помощь, но компьютер  что-то  спрашивал  у  меня,  и  я
перевел глаза на экран.
   Он выяснял мои сексуальные вкусы.
   "Женщина?"
   - Да.
   "До тридцати?"
   - Да, - немного подумав, ответил я. "Предпочитаемый цвет волос?"
   Я сомневался.
   -  Рыжий,  -  сообщил  я,  чисто  из  разнообразия.   "Предпочитаемый
физический тип: нажать соответствующую кнопку внизу экрана".
   На экране появились три женских контура: мальчишеский, среднего роста
с более округленными грудями и с тяжелой грудью и огромными чувственными
сосками. Я не знал на какой кнопке остановиться. Мой  первый  порыв  был
выбрать самую чувственную девушку, но, вспомнив, что ищу разнообразия, я
остановился на контуре  мальчишеского  типа,  очень  напомнившего  Астер
Миккелсон.
   После  этого  компьютер  стал  допрашивать,  какого  типа  физическую
близость я предпочитаю.  Он  жестко  сообщил,  что  за  аномальные  акты
дополнительная плата. После  чего  последовал  список,  где  указывалась
дополнительная сумма за каждый тип. С  легким  холодком  под  сердцем  я
отметил, что педерастия в пять раз дороже сношения с  женщиной,  а  цена
контролируемого садизма превышает цену мазохизма. Но я решил, что пускай
кто-нибудь другой получает удовольствие через ухо или пупок. В  подобных
вопросах я придерживаюсь консервативной точки зрения.
   Дальше следовал выбор положения.  На  экране  появилось  изображение,
чем-то напоминавшее Кама-Сутру:  двадцать  странно  натянутых  мужчин  и
женщин совокуплялись во  всевозможных  экстравагантных  позах.  Я  видел
памятники былого изобилия  и  плодородия  индусов  -  храма  Конарака  и
Кхаджурахо,  украшенные  изображениями  сильных  мужчин  и   полногрудых
женщин, Кришны и Раджи во  всевозможных  позах.  На  экране  было  нечто
похожее, хотя недоставало volupte  индийского солнца. Я выбрал позу, которая наиболее  сильно
поразила мое воображение.
   В заключение компьютер затронул самый деликатный вопрос - он  пожелал
узнать мое имя и индификационный номер.
   Можно предположить, что подобное предписание добавлено по  инициативе
мстительных, не в