н  объявлялся  богом!   Различные
увиливания от прямого ответа и выдумки уже не имели значения, так же как
непонятные  научные   рассуждения.   "Новозападное   откровение"   стало
священным писанием. Разве не было напечатано черным по белому,  что  это
духовное лицо? Разве можно было не обратить на эти слова внимания?
   Книга превзошла все ожидания. Ее перевели на все языки, и она служила
оправданием сумасшествиям вонанистов. А Мортон Филдс стал святым Павлом,
проповедником слова. Несмотря на  то  что  больше  он  не  встречался  с
Вонаном  и  не  принимал   активного   участия   в   движении,   которое
непреднамеренно  проповедовал,  Филдс,  благодаря  своей   книге,   стал
незримым лидером  вонанизма,  который  уже  охватил  весь  мир.  Его  бы
зачислили в сан  святых,  если  бы  существовали  такие  в  новоявленной
религии.
   Прочитав труд Филдса в начале  августа,  я  не  догадывался,  что  он
вызовет такой толчок. Я бегло просмотрел ее  с  таким  чувством,  словно
поднимал валун на морском берегу, чтобы посмотреть на  налипшие  к  нему
ракушки, и, удивленный и разочарованный, отбросил в сторону.
   В нужное время я прибыл в Сан-Франциско, чтобы  встречать  Вонана  На
космодроме все было как обычно  -  использовали  обычные  увертки.  Пока
кричащая толпа размахивала "Новым откровением", Вонана вывели подземными
путями.
   - Лео, тебе стоило там побывать, - , сказал Вонан, тепло пожимая  мне
руку. - Это истинное наслаждение. Я бы сказал, что этот курорт на Луне -
триумф вашего времени. Чем ты занимался?
   - Читал, Вонан. Отдыхал. Работал.
   - Удачно?
   - Никаких результатов.
   Он был отдохнувшим, свежим и уверенным, как всегда. Часть его энергии
передалась Астер, которая стояла возле него. Но это была  не  та  Астер,
которую я помнил - непроницаемая, отсутствующая и непорочная.  Это  была
теплая страстная женщина, в которой полностью пробудились  все  чувства.
Это чудо  перевоплощения,  естественно,  совершил  Вонан.  Наши  взгляды
встретились, и я заметил в ее глазах  скрытую  улыбку.  Элен  Эмсилвейн,
наоборот, как-то постарела и высохла;  ее  лицо  стало  дряблым,  волосы
поседели, тело обмякло. Она впервые выглядела на свой возраст. Позднее я
понял причину такой перемены - она чувствовала себя  побежденной  Астер,
потому что долгое время считала себя как бы супругой Вонана,  но  теперь
эта  роль  перешла  к  Астер.  Хейман  тоже  казался  подавленным.   Его
титаническая неуклюжесть,  так  не  нравящаяся  мне,  исчезла.  Он  мало
говорил, даже не здоровался и  казался  измотанным  и  обессиленным.  Он
напомнил  мне  Ллойда  Колфа  в  последние  недели  его  жизни.   Долгое
пребывание рядом с  Вонаном  было  опасно.  Даже  Кларик,  всегда  такой
подтянутый и жизнерадостный, выглядел переутомленным. Он вяло  взял  мою
руку и попытался ее пожать.
   Встреча прошла приятно. О напряженности обстановки и идиотской  книге
Филдса не было сказано ни слова.  Мы  ехали  в  автоколонне  до  нижнего
Сан-Франциско, и нас приветствовали толпы, словно  ехал  какой-то  очень
важный человек.
   Вонан  уже  достаточно  посмотрел  в  Соединенных  Штатах,  так   что
программа  была  полностью   выполнена.   Теоретически   миссия   нашего
правительства на этом заканчивалась.  Нам  следовало  вручить  Вонана  в
другие руки при его продвижении на запад. Но все вышло по-другому. Санди
Кларик был вынужден по-прежнему сопровождать Вонана,  поскольку  являлся
правительственным деятелем мирового масштаба. Астер,  Хейман  и  я  тоже
понеслись по орбите пришельца. Я не возражал, потому что  совершенно  не
хотел сталкиваться со своей работой.
   Итак, мы путешествовали. Мы  побывали  в  Мексике,  посетили  мертвые
города Чичен-Ица,  бродили  среди  пирамид  майя,  потом  отправились  в
Мехико, чтобы посмотреть на самую бурную столицу полушария. Вонан  молча
впитывал увиденное. Его сдержанность сохранялась по-прежнему. Он  больше
не совершал никаких выходок и непредсказуемых поступков. Он  не  нарушал
программы,  которую  ему  предлагали.  Его  действия   стали   какими-то
механическими и судорожными. Он не пытался рассердить нас. И  я  не  мог
понять почему. Может, он  заболел?  Его  улыбка  оставалась  по-прежнему
ослепительной,  но  безжизненной.  Он  превратился  в  живую  маску.  Он
совершал  поездки,  почти  не  реагируя  на   увиденное.   Кларика   это
расстраивало. Он тоже предпочитал Вонана-демона Вонану-автомату и  никак
не мог понять, что вызвало такую перемену.
   Я провел рядом с Вонаном много  времени.  Мы  вместе  отправились  из
Мехико на Гаваи, оттуда - в Токио, Ангару, Мельбурн, Таити и Антарктику.
Я окончательно потерял надежду выудить из него какую-либо  полезную  для
себя информацию. Зато узнал кое-что о самом Вонане.
   Он потерял к нам всякий интерес.
   Мы наскучили  ему.  Наши  привязанности,  наши  памятники,  глупости,
города, пища, конфликты, страхи - он все это понял. К тому  же,  как  он
сам однажды признался, ему надоело быть постоянно на виду.
   - А почему же ты не возвращаешься в свое время? - спросил я.
   - Еще рано, Лео.
   - Но, если тебе все надоело...
   - Я еще побуду здесь. Я могу долго терпеть скуку. Я хочу  посмотреть,
как станут разворачиваться события.
   - Какие события?
   - События, - ответил он.
   Я передал его слова Кларику, но тот только пожал плечами.
   - Остается надеяться, чтобы все произошло побыстрее, - сказал  он.  -
Не только он устал от кругосветного путешествия.
   Темп путешествия стал нарастать, словно Кларик хотел измотать  Вонана
впечатлениями от двадцатого  столетия.  Все  закружилось  и  замелькало.
Осмотрев  просторы  Антарктики,  мы  переместились  в  тропический  зной
Цейлона. После чего последовали Индия, Ближний Восток, Нил, Африка.  Где
бы мы ни появлялись, нас ожидали пышные приемы. Тысячи людей собирались,
чтобы почтить появлявшееся божество. К тому времени - а был уже  октябрь
- "Новозападное откровение" успело уже проникнуть всюду. Аналогии Филдса
принимались за голословные утверждения, потому что даже  при  отсутствии
вонановской  церкви,  народная  истерия  принимала  форму   религиозного
движения.
   Мои опасения, что Вонан захочет возглавить все это,  не  оправдались.
Он также устал от толп, как от лабораторий и энергетических станций.  Он
взирал на людей с балконов подобно Цезарю, поднимая вверх палец,  но  от
меня не ускользали дрожавшие ноздри и сжатые губы.
   - Чего они хотят от меня? - раздраженно спросил он.
   - Они хотят любить тебя, - ответила Элен.
   - Но зачем? Неужели у них так пусто на душе?
   - Ужасно пусто, - пробормотала Элен.
   - Если ты появишься среди них, то почувствуешь их любовь,  -  холодно
добавил Хейман.
   - Это будет неразумно, - дрогнувшим голосом сказал Вонан. - Я погибну
от их любви.
   Я вспомнил, как шесть месяцев назад  в  Лос-Анжелесе  Вонан  радостно
нырнул в толпу апокалипсистов. Тогда он не боялся их. Правда, он  был  в
маске, но риск все равно был большим. Перед глазами у меня  стоял  образ
Вонана, наслаждавшегося царившим вокруг него хаосом. Но теперь он боялся
любви толпы. Это был новый, предусмотрительный  Вонан.  Может  быть,  он
наконец-то понял, какие пробудил силы, и  стал  серьезнее  относиться  к
возможной опасности. Его былая беспечность пропала.
   В  середине  октября  мы  прибыли  в  Йоханнесбург,  чтобы,  переплыв
Атлантический  океан,  совершить  путешествие  в  Южную  Америку.  Южная
Америка зашевелилась, готовясь к его приему.  Впервые  вонанизм  проявил
себя в более  организованной  форме:  в  Бразилии  и  Аргентине  провели
молебны, и мы краем уха слышали, что стали закладывать церкви.  Вонан  к
таким вещам отнесся абсолютно безразлично. Он как-то  пришел  ко  мне  и
сказал:
   - Лео, я хочу немного отдохнуть.
   - Выспаться?
   - Нет, отдохнуть от путешествия. От толпы, шума и криков восторга.  Я
хочу покоя.
   - Тебе лучше поговорить с Клариком.
   - Сначала я хочу поговорить с тобой. Лео, ты рассказывал мне о  своих
друзьях, которые живут в уединенном месте. О мужчине и женщине, о  твоем
ученике. Ты понимаешь, кого я имею в виду.
   Я понимал. И это привело меня в ярость. Я рассказал Вонану о Джеке  и
Ширли, о том, что для меня истинное наслаждение в минуты кризиса сбегать
к  ним.  Рассказывая  ему  об  этом,  я  надеялся  заполучить  от   него
какую-нибудь параллельную информацию. Но такого поворота  событий  я  не
ожидал.
   - Да, - натянуто произнес я. - Я понял, кого ты имеешь ввиду.
   - Лео, может быть, мы сможем съездить туда  вдвоем.  Ты  и  я  -  без
толпы,  охраны  и  сопровождающих.  Мы  исчезнем  незаметно.  Я   должен
восстановить свои силы. Пойми, это путешествие вымотало и меня. И я хочу
посмотреть повседневную жизнь людей. Все, что я  видел  до  этого,  было
показухой. Я хочу просто тихо посидеть  и  поговорить..,  мне  бы  очень
этого хотелось. Лео, ты смог бы организовать это для меня?
   Я растерялся. Неожиданная теплота в просьбе Вонана обезоружила  меня.
И я автоматически предположил, что, может, нам удастся  узнать  от  него
побольше вместе с Ширли и Джеком, сидя под солнцем Аризоны  и  потягивая
коктейль. Может,  там  пришелец  раскроется  больше,  чем  в  постоянном
окружении толпы. Я пытался  предположить,  что  можно  будет  узнать  от
Вонана, но совсем не задумывался, что он может  попытаться  получить  от
нас.
   - Я переговорю со своими друзьями, - пообещал я. - И  с  Клариком.  Я
думаю, этот вопрос мы решим.

Глава 16

   Кларик  сначала  заволновался   по   поводу   нарушения   старательно
разработанного   путешествия.   Южная   Америка,   говорил   он,   будет
разочарована, узнав, что приезд Вонана откладывается. Но он понимал  все
преимущества  нашего  плана.  Он  считал,  что  Вонану  полезно  сменить
обстановку и побыть вдалеке от толпы и камер. Думаю, что он был  рад  на
некоторое время избавиться от гостя.  И  в  конце  концов  одобрил  нашу
поездку.
   После этого я позвонил Джеку и Ширли.
   Я колебался, стоит ли бросать им на голову Вонана, даже  несмотря  на
то, что они сами просили о чем-то подобном. Джеку  будет  небезынтересно
побеседовать с пришельцем об энергетической  конверсии,  хотя  я  и  был
уверен, что он ничего не узнает. И Ширли... Ширли сама  призналась,  что
испытывает физическое влечение к гостю из 2999-го года. Может быть,  она
просто напри-думывала это себе, так что, если между ней и Вонаном что-то
произойдет, то с  согласия  Джека.  В  этом  случае  я  не  нес  никакой
ответственности.
   Когда я сказал им о своем предложении, они решили, что  я  шучу.  Мне
пришлось немало попотеть, чтобы убедить их,  что  я  действительно  могу
привезти в гости Вонана. В конце концов они решили  мне  поверить,  и  я
видел на экране, как они переглянулись.
   - Когда вы приедете? - спросил Джек.
   - Завтра, если вы не возражаете.
   - Почему бы нет? - отозвалась Ширли.
   Я пытался заметить в выражении лица что-нибудь похожее на ее желание.
Но ничего не увидел.
   - Почему бы и нет? - согласился Джек. - Но ответь мне на один  вопрос
- этот дом будет окружен репортерами и охранниками? Мне это не по душе.
   - Нет, - сказал я. - Местонахождение Вонана будет держаться  в  тайне
от   прессы.   Наверное,   дороги,   ведущие   к   вашему   дому   будут
патрулироваться, но вам не стоит беспокоиться. Я уверен, что  они  будут
находиться далеко.
   - Отлично, - сказал Джек. - Тогда привози его. Кларик отменил поездку
в Южную Америку и объявил, что Вонан будет находиться некоторое время  в
отдаленном месте. Мы распустили слух, что он  будет  отдыхать  на  вилле
где-то на  берегу  Индийского  океана.  С  огромными  почестями  частный
самолет на следующее утро покинул Йоханнесбург и  отправился  на  остров
Мавритания. Это было сделано для того, чтобы обмануть прессу. Чуть позже
в то же утро  мы  с  Вонаном  сели  в  небольшой  реактивный  самолет  и
пересекли Атлантический океан. В Тампе мы поменяли самолет  и  в  первой
половине дня были уже в  Таксоне.  Там  нас  ждала  машина.  Я  отпустил
правительственного шофера, заявив, что сам доставлю  Вонана  к  Джеку  и
Ширли. Я знал, что Кларик создал сеть охранников  в  радиусе  пятидесяти
миль от дома, но он согласился  не  подпускать  никого  из  своих  людей
ближе, пока я не попрошу о помощи. Так  что  нас  никто  не  должен  был
тревожить. Стоял безупречный осенний день. Небо было ясным.  Ветер  едва
двигал редкими облаками. Горы были видны необычайно  отчетливо.  Пока  я
вел машину, время от времени замечал пролетавший вертолет.  Они  следили
за нами.., издалека.
   Ширли и Джек стояли возле дома, когда мы подъехали. Джек был  одет  в
поношенную рубашку и джинсы; Ширли в узкую сбрую и шорты. Мы не виделись
с самой весны и  разговаривали  по  телефону  очень  редко.  Меня  очень
огорчило, что они по-прежнему оставались напряженными. Оба  постарели  и
выглядели какими-то подавленными, что совсем не было связано с  приездом
знаменитого гостя.
   - Это Вонан-19, - сказал я. - А это Джек Брайнт и Ширли.
   - Очень приятно познакомиться, - серьезно сказал Вонан.
   Он не стал протягивать руки, а поклонился на японский  манер  сначала
Джеку, потом Ширли. После этого наступила  жуткая  пауза.  Мы  стояли  и
рассматривали друг друга под палящими лучами солнца. Ширли и  Джек  вели
себя так, словно до этого момента не верили в существование Вонана.  Они
глазели на него, как на внезапно оживший вымышленный персонаж. Джек  так
плотно сжал губы, что у него дрожали щеки. Ширли, не отрывая взгляда  от
Вонана,  раскачивалась  вперед-назад  на  босых  ногах.  Вонан,   всегда
собранный  и  любезный,  с  холодным  любопытством   рассматривал   дом,
окружавшую обстановку и хозяев.
   - Позвольте показать мне вашу комнату, - не выдержала Ширли.
   Я поднял наши с Вонаном чемоданы. Мой был почти  пустым,  потому  что
там находилось лишь несколько смен белья. Но чемодан Вонана я  поднял  с
трудом. Он прибыл голым в наш мир, но за  время  длительных  путешествий
сумел  обзавестись  имуществом  -  одеждой,  безделушками  и  случайными
книгами. Я занес все это в дом. Ширли  отдала  Вонану  комнату,  которую
обычно занимал я, а для меня была поспешно подготовлена  кладовая  возле
веранды. Так и должно быть. Я поставил его чемодан и  ушел,  предоставив
Ширли возможность ознакомить Вонана с оборудованием дома. Джек  проводил
меня в мою комнату.
   - Джек, я хочу,  чтобы  ты  знал,  что  его  пребывание  здесь  может
закончиться в любое время, - сказал я. - Если Вонан как-нибудь  напряжет
вас, только скажи, и я увезу его. Я не хочу, чтобы вы беспокоились из-за
него.
   - Все нормально, Лео. Я думаю, что это будет интересно.
   - Не сомневаюсь. Но может возникнуть напряженная обстановка.
   - Я смогу поговорить с ним? - судорожно улыбнулся Джек.
   - Разумеется.
   - Ты знаешь о чем.
   - Да. Можешь говорить с ним о чем угодно. Ничего  другого  делать  не
придется. Джек, но ты ничего не узнаешь.
   - По крайней мере, попытаюсь. - И он шепотом добавил:
   - А он гораздо ниже, чем я думал. Но производит впечатление.  У  него
ведь доминируют естественные силы?
   - Николсон тоже был невысоким, - заметил я. - И Гитлер тоже.
   - Вонан знает об этом?
   - Он не очень похож на студента исторического факультета, - сказал я,
и мы оба рассмеялись.
   Спустя  немного  времени  Ширли  вышла  из  комнаты  Вонана,   и   мы
встретились в холле. Думаю, она не ожидала застать меня там, потому  что
я успел увидеть ее без маски, которую она обычно носила  перед  другими.
Ее глаза, губы  отражали  все  ее  переживания  и  сомнения.  Мне  стало
интересно, успел ли  Вонан  что-нибудь  предпринять  за  прошедшие  пять
минут. Разумеется, все, что я заметил на лице Ширли, носило  сексуальный
харак тер. Это было желание, которое наконец-то всплыло на  поверхность.
Она как-то нервно улыбнулась.
   - Он устраивается, - сказала она. - Лео, он мне нравится.  Понимаешь,
я ожидала, что  он  будет  холодным  и  неприступным,  чем-то  наподобие
робота. Но он очень вежлив и доброжелателен, своего рода джентльмен.
   - Да, он довольно обстоятелен.
   На ее щеках появились красные пятна.
   - Как ты думаешь,  мы  правильно  поступили,  позволив  ему  побывать
здесь?
   - А почему это должно быть не правильным? Она облизнула губы:
   - Трудно предположить, что может произойти. Лео, он очень красивый  и
неотразимый.
   - Ты страшишься своих желаний?
   - Я боюсь причинить боль Джеку.
   - Тогда не  делай  ничего  без  одобрения  Джека,  -  посоветовал  я,
чувствуя себя дядей больше, чем обычно. - Все очень  просто.  Не  заходи
слишком далеко.
   - А что если это произойдет, Лео? Когда я была в комнате с  ним..,  я
видела с какой жадностью он смотрел на меня...
   - Он так смотрит на всех красивых женщин. Ширли,  я  уверен,  что  ты
знаешь, как отказать.
   - Я не уверена, что сделаю это. Я пожал плечами.
   - Может, мне сказать Кларику, что мы хотим вернуться?
   - Нет.
   - Тогда тебе придется контролировать  свои  чувства.  Ширли,  ты  уже
взрослая. Тебе придется воздержаться от того, чтобы переспать  с  гостем
твоего дома. Это будет неразумным. Раньше у тебя  не  возникало  с  этим
проблем.
   Она ужаснулась и удивилась, услышав мои последние слова. На  ее  лице
появилась прежняя маска. Она посмотрела на меня так, словно  никогда  до
этого не видела. Я разозлился на себя за свою глупость. В одну секунду я
разрушил дружбу, длившуюся десятилетие. Но момент  натянутости  миновал.
Ширли вздохнула и спокойным голосом сказала:
   - Ты прав, Лео. Не стоит делать из этого проблемы.
   Вечер прошел удивительно непринужденно. Ширли  приготовила  волшебное
мясо, и Вонан наелся до отвала. Он сказал, что впервые обедал в домашнем
кругу, и очень доволен обедом. После этого  мы  вместе  прогуливались  в
сумерках. Джек шел рядом с Вонаном, а я - рядом с Ширли, но мы старались
держаться  поближе  друг  к  другу.  Джек  показал  на   крысу,   бешено
промчавшуюся по пустыне. Мы видели кроликов, ящериц. Вонан был потрясен,
что  животные  жили  на  свободе.  Позже  мы  вернулись  в  дом  и  мило
беседовали, потягивая напитки.  Похоже,  Вонан  великолепно  освоился  в
обществе своих хозяев. Я начинал подумывать, что зря волновался.
   Спокойствие продлилось еще несколько дней. Мы много спали, бродили по
пустыне,  загорали  при  восьмидесятиградусной  жаре.  Беседовали,  ели,
смотрели на звезды. Вонан вел себя очень предусмотрительно. Хотя  больше
обычного рассказывал о своем времени. Указывая  на  звезды,  он  пытался
показать знакомые созвездия, но ни  одного  не  нашел,  даже  Ковша.  Он
рассказал о своих табу во время еды и что не смог  бы  сидеть  вместе  с
хозяевами за одним столом  в  2999-ом  году.  Он  вспоминал  про  десять
месяцев, проведенных среди людей, подобно путешественнику,  чей  маршрут
подошел к концу и позволяя оглянуться назад.
   Мы  старались  не  включать  последних  новостей,  если   Вонан   был
поблизости. Я не хотел, чтобы  он  знал,  что  в  Южной  Америке  прошли
волнения разочарованных людей из-за отсрочки его приезда.  Я  не  хотел,
чтобы он знал, что истерия по Вонану охватила весь мир, что  все  следят
за каждым его словом.  В  своих  последних  выступлениях  Вонан  чопорно
заявил, что он ответил на все вопросы, что было не в его пользу, так  же
как и то, что он больше задавал вопросы, чем отвечал на них. Было  лучше
подержать его в изоляции.
   На четвертое утро я проснулся от яркого  солнца  и,  распахнув  окно,
обнаружил, что Вонан уже на веранде. Абсолютно голый, он раскачивался  в
кресле, греясь в лучах. Я  высунулся.  Он  оглянулся  и,  заметив  меня,
улыбнулся. Когда я вошел, он поднялся с кресла.  Его  худощавое  гладкое
тело казалось сделанным из какого-то пластического вещества -  ни  одной
морщинки, ни одного волосочка. Он  был  ни  мускулистым,  ни  хилым.  Он
казался одновременно и хрупким, и сильным. Я  понимаю,  что  это  звучит
пара