дставляли  собой  сливки  общества
безработных и  бездомных.  А  преклонить  колени  перед  Вонаном  пришли
обитатели окраин, клиенты сберегательных учреждений. Люди, которые  рано
ложатся спать. Представители низших слове Америки.  Я  поделился  своими
наблюдениями с Элен Эмсилвейн.
   - Разумеется, - сказала она, - это  контрреволюция.  Это  реакция  на
выходки апокалипсистов. Для людей человек из будущего - апостол, который
восстановит порядок.
   Филдс говорил почти тоже  самое.  Я  вспомнил  про  падающие  тела  и
розовые ягодицы в тивольском танцевальном зале.
   - Скорее всего, их  ждет  разочарование,  -  сказал  я,  -  если  они
надеются, что Вонан собирается помочь им. Судя по  увиденному  мною,  он
полностью на стороне анархии.
   - Он может измениться, когда увидит, какая сила владеет ими.
   Из всего увиденного и услышанного за эти первые дни самыми  страшными
оказались спокойные слова Элен Эмсилвейн.
   Разумеется,  у   правительства   был   богатый   опыт   по   доставке
знаменитостей.   Было   объявлено,   что   Вонан   появится   по   одной
взлетно-посадочной полосе, в то время как он  приземлился  на  другой  в
дальнем конце космодрома. А там, где ожидали человека из  2999-го  года,
опустилась другая, специально посланная из Мексики ракета.  До  поры  до
времени полиция  великолепно  сдерживала  толпу.  Но  когда  обе  группы
рванулись на взлетное поле, все смешалось - и апокалипсисты и почитатели
Вонана, так что было сложно разобрать кто где.  Тысячи  людей  обступили
темно-голубую ракету, переливавшуюся в лучах январского  солнца.  А  тем
временем Вонан спокойно появился из другой ракеты в  миле  от  этой.  Он
прибыл к нам с помощью вертолета и транспортатора, пока ог-нетушительные
танки   извергали   пену   на   атаковавших   голубую   ракету.   Кларик
предварительно предупредил нас,  что  Вонана  уже  везут  в  отель,  где
находились мы.
   Когда Вонан приближался к комнате, меня на мгновение охватила паника.
   Как можно передать словами свои переживания в  тот  момент?  Сказать,
что Земля лишилась всех якорных цепей, связывавших  ее  со  Вселенной  и
свободно понеслась в вакууме? Сказать,  что  я  бессмысленно  бродил  по
этому оторванному миру? Я утверждаю совершенно серьезно - это был момент
полного страха. Моя ирония, насмешливость и независимость вдруг покинули
меня. Я чувствовал себя лишенным всех своих оружий цинизма: обнаженным и
ослабевшим перед надвигающейся бурей.
   Мой  страх  был  адекватен  страху,  когда   абстрактное   становится
реальным. Можно говорить об обращении во времени, можно даже посылать  в
прошлое отдельные электроны, но это все равно  остается  абстрактным.  Я
никогда не видел этих электронов, так  что  не  могу  сказать,  где  они
сталкиваются с прошлым. И вдруг космическое пространство разомкнулось, и
на меня подул свежий ветер из будущего. Я попытался снова  обрести  свой
скептицизм. Но это оказалось невозможно. Боже, помоги мне. Я  поверил  в
подлинность Вонана. Что против него практицизм?  К  его  приходу  я  был
подобен желе. Элен Эмсилвейн застыла в восторге. Филдс нервничал. Колф и
Хейман были  слегка  встревожены.  Изменилось  даже  непроницаемое  лицо
Астер. Они чувствовали то же, что и я.
   Вошел Вонан-19.
   В последнее время я так часто видел его на экране, что мне  казалось,
что я знаком с ним. Но когда он оказался среди нас  я  вдруг  обнаружил,
что рядом  присутствует  нечто  инородное  и  абсолютно  неизвестное.  В
течение последующих месяцев это ощущение уменьшилось,  но  Вонан  всегда
будет чем-то отдаленным.
   Он был гораздо ниже, чем я думал, всего на дюйм или  два  выше  Астер
Миккелсон и выглядел подавленным  на  фоне  стоявшего  с  одной  стороны
громадного Колфа и с другой - высокого Кларика.  Это  была  великолепная
тройка. Он оглядел нас и сказал:
   -  Я  вам  очень  признателен  за  хлопоты.  Вы  преувеличиваете  мои
достоинства.
   Бог помог. Я поверил.
   Все мы своего рода свидетели  событий  своего  времени  -  великих  и
малых. Наши мысли, наши предрассудки обуславливаются событиями,  которые
мы  впитывали  с  каждым  вздохом.   Меня   формировали   малые   войны,
происходившие во время моей жизни; детонаторы атомного оружия в детстве;
травма после убийства Кеннеди;  вымирание  атлантических  устриц;  слова
первой женщины,  сказанные  в  экстазе;  триумф  компьютера;  жжение  на
обнаженной коже от аризонского солнца и многое-многое другое. Общаясь  с
другими людьми, я чувствую наше родство. Они тоже формировались  в  ходе
событий, повлиявших на  мой  духовный  мир.  Мы  являлись  определенными
видами одного и того же эталона.
   А что формировало Вонана?
   Нечто другое. Так что у меня были  поводы  для  страха.  Матрица,  из
которой он возник, полностью  отличалась  от  моей.  Это  был  мир,  где
говорили на иных языках. Он опережал нас на десять  столетий,  претерпев
невообразимые изменения культуры и движущих сил.  В  моем  мозгу  возник
идеализированный образ мира Вонана с зелеными полями  и  переливающимися
зданиями, с управляемой погодой и отпусками, проводимыми среди звезд,  с
непостижимыми понятиями и невообразимыми улучшениями. Я знал, что, чтобы
я ни представлял себе, все это будет далеко от реальности, потому что  у
нас с ним разные эталоны.
   Я пытался убедить себя, что глупо бояться его.
   Я пытался поверить, что это человек моего времени, просто очень умный
мошенник.
   Я пытался  вновь  вооружиться  своим  скептицизмом.  Но  мне  это  не
удалось.
   Мы представились Вонану. Слегка надменный, он стоял посреди  комнаты,
выслушивая перечисление наших научных специализаций: психолог, биохимик,
антрополог, историк.
   - Я - физик, занимающийся вопросами обращения во времени,  -  в  свою
очередь сказал я и немного подождал.
   - Удивительно, - отозвался Вонан. - Ваша  цивилизация  уже  так  рано
дошла до  обращения  во  времени?  Сэр  Гафилд,  мы  чуть  позже  должны
обязательно поговорить об этом.
   - Что вы подразумеваете под "так рано"? - выступив вперед,  протявкал
Хейман. - Не хотите ли вы  сказать,  что  мы  являемся  кучкой  слащавых
дикарей? Вы...
   - Франц, - пробормотал Колф, схватив Хеймана за руку. И тут я  понял,
что означала буква "Эф" в "Ф.Ричард Хейман". Хейман утихомирился. Кларик
сердито посмотрел на него. Не стоило  встречать  гостя,  предполагаемого
гостя, столь воинственно.
   - На завтрашнее утро у нас намечена экскурсия по финансовому  району,
- сказал Кларик. - Полагаю, остаток дня  лучше  оставить  незанятым.  Не
будет ли это...
   Вонан совершенно не обратил внимания на его слова. Он сделал круг  по
комнате и остановился перед самым носом Астер Миккелсон.
   - Простите, но я очень испачкался  во  время  перелета.  Я  бы  хотел
умыться, - мягко сказал он. - Не окажете ли мне честь  принять  со  мной
душ?
   Мы от удивления разинули рты. Разумеется, мы были в  курсе,  знали  о
манере Вонана обращаться с необычными,  потрясающими  просьбами,  но  не
ожидали, что это произойдет так скоро, тем более с Астер.  Мортон  Филдс
побагровел и дико оглянулся вокруг, явно намереваясь спасать  Астер.  Но
она не нуждалась в этом. Без малейших колебаний  она  грациозно  приняла
приглашение Вонана. Элен  улыбнулась.  Колф  подмигнул.  Филдс  сплюнул.
Вонан отвесил легкий поклон - при этом он наклонил вместе  с  головой  и
спину, словно совершенно не умел кланяться - и  быстро  вывел  Астер  из
комнаты. Все произошло с ошеломляющей быстротой.
   - Мы не можем допустить этого! - наконец выдавил из себя Филдс.
   - Но Астер не возражала, - заметила Элен. - Она сама так решила.
   Хейман сжал кулаки.
   - Я снимаю с себя всякую ответственность! - провозгласил  он.  -  Все
это абсурдно! Я умываю руки!
   Колф и Кларик одновременно повернулись к нему.
   - Франц, умерь свой пыл, - прорычал Колф.
   - Доктор Хейман,  я  прошу  вас...  -  почти  одновременно  с  Колфом
произнес Кларик.
   - А представьте себе, если бы он попросил меня искупаться с ним? - не
унимался Хейман. - Что же, мы должны во всем потакать ему? Я отказываюсь
принимать участие в такой идиотской игре!
   - Доктор Хейман, никто не просит  вас  выполнять  нелепых  просьб,  -
возразил Кларик. - Мисс  Миккелсон  никто  не  принуждал  к  этому.  Она
согласилась во имя гармонии, руководствуясь.., научными побуждениями.  Я
горжусь ею. Тем не менее, она могла  отказаться,  так  что  вы  напрасно
считаете...
   - Простите, - безмятежно перебила его Элен Эмсилвейн. - Франц, милый,
не торопись с решениями. Неужели тебе не  хочется  поговорить  с  ним  о
будущем тысячелетии? Но ты лишишься этой  возможности.  Сомневаюсь,  что
мистер Кларик позволит тебе пообщаться с Вонаном, если  ты  не  возьмешь
себя в руки. Ведь на твое место найдется немало желающих.
   Описание  такой   перспективы   сработало   замечательно.   Мысль   о
соперничестве  подействовала  на  Хеймана  угнетающе.  Вскоре   он   уже
бормотал, что совсем не собирался уходить, просто  не  продумал  все  до
конца. Кларик дал ему немного поболтаться на  этом  крючке,  после  чего
согласился забыть о неприятном инциденте.
   Все это время Филдс не сводил глаз с двери, за которой исчезли  Астер
и Вонан. В конце концов он резко произнес:
   - Вам не кажется, что следует выяснить, чем они там занимаются?
   - Полагаю, что принимают душ, - отозвался Кларик.
   - И вы так спокойно говорите об этом?! - взорвался Филдс.  -  А  что,
если вы отпустили ее с маньяком? В этом человеке есть немало странностей
и в манере держаться, и в выражении лица, чтобы так доверять ему!
   - В самом деле, доктор Филдс? - нахмурился Кларик. - Вы не смогли  бы
составить об этом рапорт?
   - Не сейчас, - угрюмо ответил тот. - Но я считаю, что мисс  Миккелсон
следует подстраховать. Еще слишком рано утверждать, что этот человек  из
будущего усвоил нравы и табу нашего общества, и...
   - Что правда, то правда, - согласилась Элен. - Может,  у  него  такой
обычай - по  вторникам  приносить  в  жертву  темноволосую  деву?  Самое
главное для нас - не забывать, что он мыслит иначе, чем мы, и по большим
категориями, и по малым.
   По ее невозмутимому тону трудно было судить, шутит она или нет;  хотя
я предполагал, что нет. А переживания Филдса можно было легко объяснить:
потерпев неудачу в своих попытках завладеть Астер, он  расстроился,  что
она с такой готовностью ушла с Вонаном. Он был так расстроен, что Кларик
неожиданно поведал нам о том, чего, ясно, не собирался рассказывать.
   - Мой персонал постоянно следит за  Вонаном  по  монитору.  -  Кларик
резко  повернулся  к  психологу.  -  Мы  располагаем  аудио,   видео   и
осязательным изображением. Не думаю, что он догадывается об этом. Я буду
очень, вам признателен, если вы не допустите, чтобы он  узнал.  Так  что
мисс Миккелсон ничто не угрожает.
   Филдс отшатнулся. Думаю, что это случилось со всеми.
   - Смотрите, - невинно произнес Кларик. Он  подключил  видеотелефон  и
набрал  соответствующий  номер.  Сразу  же  вспыхнул  экран  на   стене,
продемонстрировав нам то, что фиксировали датчики. Перед  нами  возникло
цветное в трех измерениях изображение Астер Миккелсон и Вонана-19.
   Они были обнажены. Вонан стоял спиной к камере, а Астер  -  лицом.  У
нее было тощее, узкобедрое тело с грудью двенадцатилетней девочки.
   Она находилась под молекулярным душем. Она терла его спину.

Глава 8

   Вечером Кларик организовал  в  честь  Вонана-19  праздничный  обед  в
здании Везли-Братон, находившемся в ведомстве промышленного магната,  на
берегу Гудзона. Строительство Братона было завершено два  или  три  года
назад.  Это  была  работа  талантливого  молодого  архитектора  Альберта
Нгамбви, который сейчас проектировал важнейший африканский город в лесах
Итури. Об этом столько говорили, что даже я об этом слышал,  находясь  в
калифорнийской изоляции. Это возбудило мое  любопытство.  Большую  часть
дня я просматривал глупую книгу об этом доме.
   Вертолет должен был покинуть стоянку,  которая  находилась  на  крыше
нашего отеля, ровно в 6.30, и мы должны будем незаметно прибыть в  место
назначения. Нас были вынуждены  перевозить  с  места  на  место  подобно
контрабанде. Сотни репортеров и других представителей  средств  массовой
информации пытались повсюду следовать за Вонаном, даже несмотря  на  то,
что существовала договоренность о присутствии шести  журналистов  каждый
день.  Кроме  того,  Вонана  преследовал  гнев  апокалипсистов,  которые
кричали, что не верят ему. Ко всему этому добавилась еще  одна  головная
боль - появление почитателей  Вонана,  которые  видели  в  нем  апостола
закона  и  порядка.  Учитывая  все  это,  мы  должны  были   действовать
оперативно.
   Около шести все начали собираться в главном номере. Когда  я  пришел,
там уже были Колф и Элен. Колф был одет  для  приема  на  самом  высоком
уровне. На него было страшно посмотреть:  монументальную  громадину  его
тела обволакивала туника, переливавшаяся  всеми  цветами  радуги,  в  то
время как  гигантский  кушак,  который  в  полночь  становился  голубым,
привлекал внимание к его животу. Седые волосы были старательно прилизаны
на макушке. Широкая грудь усыпана академическими медалями разных  стран.
Я узнал лишь одну, потому что у  меня  тоже  была  такая  -  французский
Legion des curies. Колф преуспел во многих глупостях.
   Элен, наоборот, казалась слишком умеренной  в  наряде.  На  ней  было
лоснящееся гладкое платье, сделанное из  какого-то  скромного  полимера,
который  был  одновременно  и  прозрачным  и  светонепроницаемым.   Если
смотреть на Элен под определенным углом, то она казалось голой,  но  это
могло продолжаться лишь мгновение до того, как длинные  цепи  увертливых
молекул меняли  свою  ориентацию  и  скрывали  ее  плоть.  Это  казалось
интригующим, притягательным и в то же время сделанным со вкусом. На  шее
у Элен висел любопытный амулет, очевидно похожий на  толос.  Он  казался
абсолютно невинным.
   Ее макияж состоял из зеленой перламутровой помады  и  темных  ободков
вокруг глаз.
   Вскоре подошел Филдс, одетый  в  повседневный  костюм.  Потом  пришел
Хейман. На нем было плотно облегающее обмундирование, которое  вышло  из
моды, по крайней  мере,  лет  двадцать.  Оба  выглядели  встревоженными.
Немного погодя в комнату вошла Астер, облаченная в простое, облегающее в
бедрах платье, и с маленьким турмалином  на  лбу.  При  ее  появлении  в
комнате воцарилось напряженное молчание.
   Я дернулся, чувствуя себя виноватым и не имея  сил  посмотреть  ей  в
глаза, потому что, как и все остальные, следил за ней. Хотя это  была  и
не моя идея подключить датчики, чтобы узнать, чем она занималась в душе.
Ее грудь и плоские мальчишеские бедра больше не были для меня  секретом.
Филдс снова гневно сжал кулаки. Хейман покраснел и уткнулся  взглядом  в
пол из губчатого стекла. Но Элен, которая не признавала таких вещей, как
стыд и скромность, тепло поприветствовала Астер. Колф, который так часто
грешил за свою долгую жизнь, что там  просто  не  оставалось  места  для
угрызений совести, радостно прогудел:
   - Вам понравилось мыться?
   - Это было удивительно, - тихо  отозвалась  Астер.  Однако  не  стала
вдаваться в подробности. Я видел, что Филдсу просто не терпелось узнать,
спала ли она с Вонаном-19. Для меня вопрос оставался спорным.
   Наш  гость  уже  продемонстрировал   удивительный   и   неразборчивый
сексуальный голод, но, с другой стороны, Астер, похоже, отлично  удалось
защитить свою целомудренность даже от  мужчины,  с  которым  она  вместе
мылась. Она выглядела веселой и посвежевшей, словно в течение  прошедших
трех  часов  никаких  фундаментальных  нарушений  в  ее   организме   не
произошло. Я очень надеялся, что она переспала с Вонаном - это пошло  бы
на пользу сдержанной и одинокой женщине.
   Через пять минут Кларик привел Вонана. Мы поднялись на вертодром, где
уже поджидали вертолеты. Вертолетов было четыре: один - для  репортеров,
один - для нас и Вонана; один - для группы представителей Белого дома  и
один - для  службы  безопасности.  Наш  вертолет  улетал  третьим.  Тихо
заурчали турбины, и,  поднявшись  в  вечернее  небо,  мы  устремились  в
северном направлении. Мы не могли видеть остальные  вертолеты  во  время
полета. Вонан-19 с интересом поглядывал из окна на переливавшийся огнями
город.
   - Простите, каково население этого города? - спросил он.
   - Включая пригороды, около тридцати миллионов, - ответил Хейман.
   - И все они люди?
   Вопрос слегка озадачил нас. После небольшой паузы Филдс сказал:
   - Если вы имели в виду пришельцев из других миров, то  таковых  среди
нас  нет.  На  земле  нет  других  разумных  существ.  Мы   никогда   не
сталкивались с какими-либо разумными формами жизни в системе  Галактики.
А ответы со стороны звезд еще не получили.
   - Нет, - возразил Вонан. - Я имел в виду не  инопланетян.  Я  имел  в
виду землян. Сколько из тридцати миллионов полнокровных людей, и сколько
приближенцев?
   - Приближенцев? Вы говорите о роботах? - спросила Элен.
   - В смысле синтетических живых форм  -  нет,  -  терпеливо  отозвался
Вонан. - Я имел в виду тех, кто с генетической точки зрения полностью не
подходит под статус человека. Так у вас еще нет приближенцев?  Я  должен
был спросить иначе. Вы еще не создали жизни из  менее  живых  форм?  Они
не.., не... Ну, я не знаю, как объяснить другими словами.
   Мы встревожено переглянулись. Практически это был первый  разговор  с
Вонаном для каждого из нас. Я снова похолодел от  ужаса,  чувствуя,  что
рядом  присутствует  нечто  инородное.  Каждый   скептически-рационально
настроенный атом моего организма твердил, что Вонан всего лишь одаренный
мошенник, но, когда он сказал о населении Земли, состоящем  из  людей  и
приближенцев, была какая-то несокрушимая сила в его попытках  объяснить,
что он имел в виду. Тем временем Гудзон, находившийся под нами, медленно
вытекал в море. Постепенно зона  города  начала  угасать,  и  показались
черные  островки  общественного  леса.  Мы  стали  снижаться  к  частной
взлетно-посадочной полосе Везли-Братона - сооружения, занимавшего  сотни
акров к северу от города. Говорят, что Братон приобрел огромный  участок
неразделанной земли, уходящий к востоку от Миссисипи. Я верю этому.
   Дом просто излучал свет, находясь в четверти  мили  от  места  нашего
приземления. Он  возвышался  прямо  над  рекой,  сияя  зелеными  огнями,
посылавшими свои лучи к звездам. Скользящая дорожка  понесла  нас  вверх
через  причудливый   сад,   сделанный   изо   льда   мастерской   рукой.
Приблизившись,   мы   смогли   понять   структурный   замысел   Нгамбви:
концентрические  полупрозрачные  каркасы,  поддерживавшие  остроконечный
павильон,  превышали  окружавшие  его   деревья.   Восемь   или   девять
перекрывавшихся сводов, образовывавших крышу, вращались  таким  образом,
что форма здания А постоянно менялась. На высоте  ста  футов  от  самого
высокого свода висел огромный маяк живого света. Это был огромный желтый
шар, который поворачивался и  кружился  в  водовороте  на  своем  тонком
пьедестале.  Гирлянды  крошечных  громкоговорителей,  украшавших   ветки
длинных монументальных деревьев, доносили  до  нас  нежные,  вибрирующие
звуки музыки. Скользящая дорожка доставила нас к дому. Дверь  открылась,
подобно разинутому рту, приготовившемуся проглотить нас. Я на миг поймал
свое  отражение  в  зеркальной  поверхности  дверей.  На  меня   смотрел
серьезный, слегка полный человек, которому, судя по выражению лица, было
явно не по себе.
   Внутри дома царил полный хаос. Нгамбви, похоже, союзничал с  сатаной:
непостижимые  углы;  несоответствие  линий.   Из   вестибюля,   где   мы
находились, были видны десятки комнат, разветвлявшихся во все концы, так
что было невозможно уловить рисунок, потому что сами комнаты  находились
в постоянном движении, меняя не только свои формы, но и  положение  друг
относительно друга. П