ты сделал после этого, милый.
     Он закрыл один глаз, чтобы лучше сфокусировать взгляд.
     - С тех пор как?..
     Он узнал выражение ее лица.  Отблеск  звездного  луча.  Та  маленькая
девушка, далеко, на Земле, секретарша в здании Межпланетных Линий,  у  нее
был такой же взгляд. По правде говоря, за последние несколько месяцев  Дон
видел его у многих женщин. И все это из-за него.
     Диана продолжала:
     - Вместо того чтобы делать деньги на своей популярности, ты  посвятил
себя делу, которое важнее, чем разрушение вражеских кораблей.
     Дон вглядывался в ее лицо. Его левая бровь  начала  подергиваться  от
нервного тика. Наконец, он снова дотянулся до бутылки  и  налил  себе.  Он
спросил:
     - Ты вправду поверила в эту героическую чепуху?
     Она ничего не ответила, ее глаза по-прежнему восхищенно сияли.
     Он вновь сказал кислым голосом:
     - Слушай, предположим, я попрошу тебя  сегодня  ночью  пойти  ко  мне
домой.
     - Да, - нежно ответила она.
     - И захватить с собой маленький чемоданчик, - грубо продолжал он.
     Диана посмотрела ему прямо в глаза.
     - Зачем ты мучаешь себя, свое внутреннее "я", Дон? Конечно, я  пришла
бы, стоит лишь тебе захотеть.
     - А потом, - упрямо твердил он, - представь,  что  утром  я  вышвырну
тебя.
     Диана вздрогнула, в глазах у нее блестели слезы.
     - Ты забыл, - прошептала она, - ты  награжден  Галактическим  орденом
Славы, и ты не можешь сделать ничего дурного.
     - О, Боже, - пробормотал Дон. Он вновь наполнил стакан и обратился  к
ближайшему официанту.
     - Да, сэр?
     - Слушайте,  через  пять  минут  я  отключусь,  проследите,  чтобы  я
добрался до отеля. И отправьте домой эту юную леди. И пошлите мой  счет  в
отель.
     Официант вежливо поклонился:
     - Хозяин сказал, что капитан Мазерс никогда не увидит счета.
     Диана воскликнула:
     - Дон!
     Он даже не взглянул на нее. Поднес стакан к  губам,  и  вскоре  туман
вновь окутал его.
     Когда он очнулся вновь,  то  почувствовал  во  рту  непривычный  вкус
черного кофе. Дон тряхнул головой, пытаясь  прийти  в  себя.  Кажется,  он
сидел в каком-то дешевом ресторанчике.  Напротив  него  сидел  розовощекий
младший лейтенант - Дон бегло глянул на нашивки на воротнике - да, младший
лейтенант Космической Службы. Разведчик.
     Мазерс, запинаясь спросил:
     - Что... происходит?
     Пилот ответил, словно извиняясь:
     - Младший лейтенант Пьерпонт, сэр. Мне показалось, что вам  плохо,  я
решил вмешаться.
     - Так это вы сделали, да?
     - Ну да, сэр. Вы почти свалились в канаву, сэр. Но, несмотря на  это,
я узнал вас, сэр.
     - О, - в желудке у Дона заурчало.
     Лейтенант спросил:
     - Хотите выпить еще кофе, сэр? Или суп, или сандвич?
     Дон застонал:
     - Нет, нет, спасибо. Боюсь, мой желудок не выдержит.
     - Отбросьте предрассудки, сэр.
     - Постараюсь. Сколько сейчас времени? Хотя это неважно. Какое сегодня
число?
     Пьерпонт ответил.
     Трудно было поверить в  это.  Последнее,  что  он  помнил,  была  его
встреча с Ди. В каком-то ночном клубе. Он удивился, как давно это было.
     Дон порылся в карманах  в  поисках  сигареты,  но  ничего  не  нашел.
Впрочем, курить ему не хотелось.
     Он поинтересовался у лейтенанта:
     - Как идут дела в Одиночной Разведке?
     Пьерпонт улыбнулся:
     - Рады, что ушли оттуда, сэр?
     - Естественно.
     Пьерпонт посмотрел на него со странным выражением лица:
     - Я не обвиняю вас, сэр. Но сейчас там не так плохо,  как  раньше,  в
дни вашей службы.
     Дон фыркнул:
     - А что изменилось? Две недели в месяц совсем один в  корабле.  Потом
три недели отпуска, чтобы напиться вдоволь, и вновь космическая тюрьма.
     Пилот протестующе прервал его:
     - Так было. - Он крутил в руках кофейную  ложечку.  -  И  так  должно
быть, конечно. Но сейчас все по-другому. Я патрулирую раз в пять недель  в
течение одной недели, а потом четыре недели отдыхаю.
     Мазерс слушал его невнимательно, но внезапно встрепенулся:
     - Что ты имеешь в виду?
     Пьерпонт ответил:
     - Понимаете, сэр, я хочу сказать,  что  это  не  ахти  какой  секрет,
топлива осталось так мало, что его не хватает даже для патрулирования.
     Внутри у Дона Мазерса все похолодело.
     - Слушайте, лейтенант,  я  еще  не  протрезвел,  повторите  еще  раз,
лейтенант.
     Тот вновь объяснил.
     Дон  провел  по   губам   тыльной   стороной   ладони   и   попытался
сосредоточиться.
     Наконец он произнес:
     - Слушай, лейтенант. Дай мне еще чашечку кофе и, может быть, сандвич.
И не поможешь ли ты мне вернуться в отель?
     На четвертый день  руки  у  него  перестали  дрожать.  Он  хорошенько
позавтракал, тщательно оделся, взял  лимузин  и  поехал  в  офис  "Мазерс,
Демминг и Ростофф корпорейшн".
     У входа в святую святых стоял Скотти.
     - Босс искал вас, мистер Мазерс, но на сегодня  у  вас  не  назначена
встреча, не так ли? Он и мистер Ростофф сейчас на  важном  совещании,  мне
велено никого не пускать.
     - Ко мне это не относится, Скотти, - прервал его Мазерс, -  отойди  с
дороги.
     Видно было, что Скотти предпочел бы уйти,  но  тем  не  менее  он  не
уходил.
     - Он сказал, что это относится ко всем, мистер Мазерс.
     Дон врезал охраннику прямо под дых, вложив  в  удар  весь  свой  вес.
Скотти согнулся, глаза у него вылезли из орбит. Мазерс сложил обе  руки  в
один кулак и залепил ему зверский апперкот. Скотти покачнулся и  грохнулся
на пол.
     Дон подождал еще немного, но тот даже не пошевелился. Он оказался  не
таким стойким, как можно было подумать.
     Дон Мазерс опустился на  одно  колено  и  выудил  из-под  левой  руки
охранника короткоствольный пистолет. Спрятал  его  под  пиджак,  за  пояс,
потом встал, открыл дверь и вошел в псевдозакрытый офис.
     Демминг и Ростофф оторвались от своих бумаг, оба нахмурились.
     Ростофф открыл рот, чтобы что-то сказать, но Дон прервал его:
     - Заткнись!
     Ростофф прищурился. Демминг откинулся в своем вращающемся кресле.
     - Ты протрезвел для разнообразия, - голос его звучал почти обвиняюще.
     Дон Мазерс положил руки на спинку стула. Он холодно ответил:
     - Наступает  момент,  когда  преображается  даже  тишайший  червь.  Я
кое-что проверил.
     Демминг весело фыркнул.
     Дон продолжал:
     - Топливо для Космических Патрулей урезано до опасного уровня.
     Ростофф усмехнулся:
     - Думаешь, нас это интересует? Это проблема военных и правительства.
     - О, нет, это нас  интересует,  -  прорычал  Дон,  -  сейчас  Мазерс,
Демминг и Ростофф  контролируют,  вероятно,  три  четверти  радиоактивного
топлива Системы.
     Демминг удовлетворенно возразил:
     - Скорее четыре пятых.
     - Почему, - резко спросил Дон Мазерс, - почему мы делаем то,  что  мы
делаем?
     Оба босса нахмурились, но в выражении их лица было что-то еще.
     Они считали вопрос неуместным.
     Демминг закрыл поросячьи глазки и хрюкнул:
     - Скажи ему.
     Ростофф начал:
     - Слушай, Мазерс, не будь дураком. Помнишь,  во  время  нашей  первой
встречи мы сказали, что используем твое имя для корпорации, потому что нам
нужен  человек,  который  стоит  выше  закона?  Что  лабиринт  смехотворно
запутанных законов столетиями мешает бизнесу?
     - Я помню, - жестко ответил Дон.
     - Все  именно  так  и  происходит.  Правительство  сегодня  настолько
связано, что даже в чрезвычайных обстоятельствах не может  влиять  на  ход
дел. Можно сказать, что законы уравновешивают друг друга. Вся наша Система
основана на этом. Сейчас  правительство  у  нас  там,  где  нам  и  нужно.
Свободное предпринимательство, Мазерс, вершина его. Ты слышал когда-нибудь
о Джиме Фиске, о попытке скупить золото в 1869 году, так  называемое  дело
Черной Пятницы? Что ж, Джим Фиск по сравнению с нами - мелкий мошенник.
     - Но какое отношение это имеет к Флоту... - Дон  Мазерс  замолчал  от
внезапно  постигшей  его  догадки.  -  Вы   не   выбрасываете   на   рынок
радиоактивное топливо, вынуждая правительство  поднимать  цены  до  такого
уровня, которого оно не может себе позволить.
     Демминг открыл глаза и произнес жирным голосом:
     - Утроив цену, Мазерс, мы прикарманим половину богатства Системы.
     Дон закричал:
     - Но человечество ведет войну!
     Ростофф презрительно усмехнулся:
     - Ты что-то поздно  вспомнил  о  благородстве,  Мазерс.  Бизнес  есть
бизнес.
     Дон Мазерс покачал головой:
     - Мы немедленно начнем продавать топливо по его настоящей цене. Я мог
бы напомнить  вам,  джентльмены,  что  хотя  формально  все  мы  -  равные
партнеры, в действительности все записано на мое имя. Вы думали, что  я  у
вас под ногтем и так надежно, что вы в безопасности, и,  возможно,  вы  не
доверяли друг другу. Теперь я вступаю в игру.
     С удивительной для такого толстяка быстротой рука  Лоуренса  Демминга
скользнула в ящик стола и появилась оттуда с  такой  точно  пушкой,  какая
была заткнута за пояс Дона.
     Дон Мазерс улыбнулся, распахнул пиджак и показал свое оружие.  Но  он
не стал его вытаскивать и мягко сказал:
     -  Убей  меня,  Демминг,  и  ты  убьешь  самого  известного  человека
Солнечной системы. Тебе не избежать газовой камеры, и твои деньги  тут  не
помогут. С другой стороны, если я тебя застрелю...
     Он вытащил из кармана маленький, необычайно обычный  кусочек  металла
на орденской ленточке. Положил его  на  ладонь.  Лицо  толстяка  побелело,
пальцы его разжались, и пистолет свалился на стол.
     - Слушай, Дон, - начал он, - мы недооценили  тебя.  Мы  изменим  свою
политику и поделим, честно поделим все на три части.
     Дон рассмеялся:
     - Хотите подкупить меня, Демминг? Как это вы не понимаете,  что  я  -
единственный в мире человек, которому не нужны деньги, который не может их
тратить. Что мои соплеменники - те, которых я так блистательно  предал,  -
возвели меня на такую вершину славы, где деньги теряют ценность.
     Ростофф схватил со стола упавший пистолет и прорычал:
     - Ты блефуешь, бесхарактерный пьянчуга!
     Дон Мазерс ответил:
     - О'кей, Ростофф. Но сначала я скажу еще  две  вещи.  Во-первых,  мне
наплевать, умру я или нет. Во-вторых, ты находишься в  двадцати  шагах  от
меня, но знаешь что? Я думаю, ты отвратительный стрелок. Полагаю,  у  тебя
не было практики. Я смогу вытащить свой пистолет и застрелить тебя раньше,
чем ты прикончишь меня. - Он слегка улыбнулся: - Хочешь попробовать?
     Макс Ростофф выругался, его пальцы на спусковом крючке побелели.
     Дон Мазерс рванулся в сторону, вытащил пистолет.  Он  не  думал,  его
тело само вспомнило долгие часы тренировок по рукопашному бою,  по  дзюдо.
Действовал он с холодной уверенностью.
     На космодроме Дон взял такси  до  Президентского  дворца.  Это  было,
конечно, такси-автомат, и около дворца обнаружилось, что у него нет денег.
Он устало хмыкнул. Первый раз за этот год нужно было платить за что-то.
     Четыре человека стояли на карауле перед входом. Дон спросил:
     - Не мог бы кто-нибудь дать мне денег, а то у меня ничего нет.
     Сержант улыбнулся, подошел к машине и сделал все, что надо.
     Дон Мазерс со вздохом сказал:
     - Не знаю, что вам делать со мной. У меня нет приглашения, но я  хочу
видеть Президента.
     - Мы передадим вас одному из секретарей, - ответил сержант, -  дальше
входа мы идти не можем. Не разрешите ли вы взять у вас  автограф,  сэр?  У
меня есть ребенок...
     Все оказалось проще, чем он думал. Через полчаса Дон сидел в  том  же
кабинете, где он получал награду. Это было меньше года назад.
     Он коротко рассказал всю историю,  не  делая  попыток  обелить  себя.
Затем он встал, положил бумагу перед Президентом, потом вновь сел.
     - Я передаю всю корпорацию правительству.
     Президент ответил:
     -   Подождите   минутку.   Мы   выступаем   против    государственной
собственности в промышленности.
     - Я знаю. Когда государство контролирует индустрию, возникает вопрос,
кто контролирует государство. Однако я не хочу  спорить  с  вами  на  темы
политической экономии. Вы не дали мне  закончить.  Я  хотел  сказать,  что
возвращаю ее государству, чтобы разобраться  в  положении  дел,  составить
опись  имеющегося  радиоактивного  топлива.  Надо  вернуть  старателям   и
маленьким компаниям их владения, которые забрала наша суперфирма.  Поднять
шахтерам  и  другим  рабочим  заработную   плату,   которую   урезали   по
соображениям "патриотизма". - И  коротко  подытожил:  -  Беспорядка  очень
много.
     - Да, - ответил Президент. - Вы говорите, Макс Ростофф мертв?
     - Да, это так. А Демминг сошел с ума.  Думаю,  он  всегда  был  очень
неуравновешенным, а перспектива  потерять  столько  денег,  самую  большую
удачу своей жизни, решила исход дела.
     - А что касается вас, Донал Мазерс?
     Дон глубоко вздохнул:
     - Честно говоря, я хотел бы вернуться в Космическую Службу. Вернуться
туда, где я был, пока  все  это  не  началось.  Я  думаю,  после  военного
трибунала не будет...
     Президент мягко прервал его:
     - Вы, кажется, забыли, капитан Мазерс.  Вы  награждены  Галактическим
орденом Славы, и вы не можете делать ничего дурного.
     Дон Мазерс уставился на него.
     Президент улыбался ему, хотя улыбка была немного холодной.
     - С этической точки зрения вряд  ли  будет  полезно  обнаружить,  что
высший символ героизма оказался  фальшивкой,  капитан.  Никакого  суда  не
будет, и награда останется у вас.
     - Но я не хочу!
     - Боюсь, этот крест вы должны будете  нести  до  конца  своей  жизни,
капитан Мазерс. И я думаю, что это будет тяжелый крест.
     Он смотрел в дальний угол комнаты невидящим взглядом. Потом  произнес
после долгой паузы:
     - Однако я совсем не уверен, что вы не заслуживаете вашей награды.




                              Мак РЕЙНОЛЬДС

                          НАРОСЛО ПО ПРОЦЕНТАМ




     Чужак сказал на скверном итальянском:
     - Я бы хотел видеть сьера Марини по делу.
     Привратник глядел на него с сомнением.  Сквозь  дверное  окошечко  он
окинул взглядом одежду просителя.
     - По делу, сьер? - он колебался. - Возможно,  вы  изложите  мне  суть
вашего дела, чтобы я мог доложить Вико Летта, секретарю экселенца.
     Он вопросительно глядел на незнакомца.
     Тот немного подумал.
     - Это имеет отношение к золоту, - сказал он. Он вынул руку из кармана
и раскрыл ладонь - на ней лежало с полдюжины золотых монет.
     - Один момент,  люстриссимо,  -  быстро  проговорил  слуга.  -  Прошу
извинить меня. - Он  дернулся,  словно  собираясь  склониться  в  глубоком
поклоне. - Ваш костюм, люстриссимо... - Он не докончил фразу и исчез.
     Через несколько мгновений он появился снова и широко распахнул дверь.
     - Добро пожаловать, люстриссимо, экселенц ожидает вас...
     Он провел чужака  через  сводчатый  зал  во  внутренний  дворец.  Они
миновали фонтан и направились к тяжелой внешней  лестнице,  поддерживаемой
готическими арками и  огражденной  резными  парапетами,  поднялись  вверх,
свернули к темному дверному проему и вошли  в  слабо  освещенный  коридор.
Перед одной из дверей слуга  остановился  и  осторожно  постучал.  Изнутри
раздался голос, слуга открыл дверь и  придержал  ее,  пропуская  визитера.
Потом, прикрыв дверь, слуга удалился.
     За грубо отесанным дубовым столом сидели два  человека.  Старший  был
крепко сколоченным, с лицом холодным  и  непроницаемым,  второй  был  худ,
высок и держался непринужденно. Он учтиво поклонился, сделал жест рукой  и
сказал:
     - Экселенц Марио Гольдони.
     Пришелец изобразил в ответ неуклюжий поклон  и  в  явном  затруднении
пробормотал:
     - Меня зовут... мистер Смит.
     Наступившее молчание прервал наконец Гольдони, сказав:
     - А это мой секретарь Вико Летта. Слуга рассказал нам, что речь  идет
о золоте и о каком-то деле, сэр.
     Незнакомец извлек из кармана десяток монет и положил их на стол. Вико
Летта взял одну из них и с интересом стал разглядывать.
     - Мне незнакома эта чеканка, - сказал он.
     Его хозяин без тени усмешки искривил лицо. Он повернулся к гостю.
     - И каковы будут ваши пожелания относительно этих монет,  сэр  мистер
Смит? Я признаться, в замешательстве...
     - Я хочу, чтобы вы поместили эту сумму в своем банке, - сказал Смит.
     Вико  Летта  лениво  взвесил  монеты,  пользуясь  самыми   маленькими
гирьками. На несколько мгновений  он  поднял  глаза  к  небу,  подсчитывая
результат.
     - Все 10 - примерно 49 цехинов, экселенц, - пробормотал он.
     Марио Гольдони сказал нетерпеливо:
     - Сэр, вряд ли стоит такому заведению, как  мое,  беспокоиться  из-за
такой суммы. Одно только ведение книг...
     Тот прервал его.
     - Я еще не все сказал. Да, сумма мала. Однако я хотел бы запросить  с
вас в год 10%. Со своей стороны, я обязуюсь не изымать вклад в  течение...
100 лет.
     Оба венецианца в удивлении подняли брови.
     - Сто лет, сэр? Возможно, недостаточное знакомство с нашим  языком...
- начал Гольдони вежливо.
     - Сто лет, - повторил незнакомец.
     - Но ведь, - запротестовал глава  дома  Гольдони,  -  через  сто  лет
никого из нас не будет в живых. Все в руке божией - через сто лет от  дома
Гольдони возможно останутся лишь воспоминания.
     Вико Летта, явно заинтересованный, быстро провел расчеты.
     - Через 100 лет с учетом 10%-го  годового  прироста  на  вашем  счету
будет значиться около 700000 цехинов.
     - Да, это так, - подтвердил чужак.
     - Приличная сумма, - кивнул Гольдони,  который  начал  заражаться  от
секретаря его заинтересованностью. -  И  весь  этот  период  все  решения,
касающиеся вложения этой суммы, будут приниматься моим домом?
     - Совершенно верно, - Смит достал из кармана  лист  бумаги,  разорвал
его на две  части  и  одну  половину  вручил  венецианцу.  -  Когда  вашим
наследникам будет предъявлена другая половина этого листа, ее предъявитель
и будет владельцем этой суммы.
     - Идет, сэр мистер Смит! - сказал Гольдони. - Странная сделка,  но  я
ее заключу. В наши дни 10% - это немного.
     - Этого достаточно. А теперь, могу я дать вам несколько  советов?  Вы
знакомы с семейством Поло?
     Гольдони нахмурился.
     - А знаете его племянника Марко?
     Гольдони сказал осторожно:
     - Речь идет о юном Марко, который попал в плен к генуэзцам? А  почему
вы спрашиваете?
     - Он  сейчас  пишет  книгу  о  своих  приключениях  на  Востоке.  Для
торгового дома, интересующегося  восточными  рынками,  это  будет  кладезь
ценнейшей  информации.  Далее.  Через  несколько  лет  в   Венеции   будет
произведена попытка государственного  переворота,  и  вскоре  после  этого
будет сформирован Совет Десяти, который постепенно возьмет в свои руки всю
полноту власти в республике. Поддержите его с самого начала и сделайте все
заранее, чтобы ваш дом был представлен в Совете.
     Оба  изумленно  глядели  на  него,   и   Марио   Гольдони   незаметно
перекрестился.
     - Если вы решите вложить деньги за  пределами  Венеции,  -  продолжал
чужак, - советую присмотреться к торговцам ганзейских городов и  их  Лиге,
которая скоро будет создана.
     Они все так же молча  глядели  на  него  и  этот  странный  пришелец,
видимо, испытывал неловкость. Он сказал:
     - Я пойду. Ваше время дорого.
     Он подошел к двери, сам открыл ее и вышел.
     Марио Гольдони фыркнул:
     - Этот брехун Марко Поло!
     Вико Летта сказал кисло:
     -  Откуда  он  знает,  что  мы  рассматривали  вопрос  о  возможности
распространения нашей деятельности на Восток? Мы об этом  говорили  только
друг с другом.
     - Государственный переворот, - задумчиво проговорил Гольдони и  снова
перекрестился. - Может, он намекал, что наш заговор раскрыт? Вико,  может,
нам следует, пока не поздно, выйти из заговора?
     - Возможно, вы правы, экселенц, - пробормо