канеры прозондировали глубже,  за  эмоциональным  уровнем,  и
собрали данные.
     Помимо  страхов,  касающихся  его  матери,  и  усталости   от   этого
окружения, Франклин Монро начал думать о еде. Что-то заставило его  думать
о еде. Он сообразил, что пропустил ленч. На самом деле - теперь, когда  он
об этом подумал, - он был очень голоден. Он не мог думать ни о чем другом.
Он не мог припомнить, чтобы  когда-нибудь  ему  приходилось  так  усиленно
думать о еде.
     Корабль выдал пятифунтовый шоколадный торт и  полгаллона  клубничного
мороженого.
     Со своей стороны Франки Монро, широко  раскрыв  от  удивления  глаза,
энергично принялся за дело - без ложки и вилки.
     У  компьютеров  была  другая  проблема.  Они  были  запрограммированы
стартовать и лететь в родную систему, если  разумная  жизнь,  которая  ими
управляла, не вернется в течение определенного времени. У их создателей не
было никакого желания, чтобы образец их технологии  попал  в  чужие  руки,
если бы исследователя-разведчика постигло несчастье.
     Контрольное время, назначенное разведчиком  для  своего  возвращения,
быстро подходило к концу.


     Одри Монро звала:
     - Франклин! Франклин! Ты меня слышишь?
     На самом деле у нее не было возможности узнать, жив ли он вообще.  Но
она отказывалась думать об этом.
     Она не могла даже узнать, проходит ли звук  через  невидимый  барьер.
Слышен ли в корабле ее голос - всего лишь  с  десяти  футов  от  закрытого
люка?
     Но на данный момент она не могла придумать ничего лучшего, чем  звать
и звать. Она звала, силясь исключить излишне резкие ноты в голосе:
     - Франки, пожалуйста, ответь мне.
     - Мама? - донесся тоненький дрожащий голосок.
     У нее было желание закричать. Но делать этого было нельзя.
     Франклин Монро  был  в  том  возрасте,  когда  семейная  драма  может
разразиться из-за того, что ребенок захлопнулся в ванной  и  от  испуга  и
удивления перед настойчивыми указаниями родителей,  как  открыть  щеколду,
уже не способен следовать их советам.
     Она звала, изо всех сил  стараясь,  чтобы  голос  был  успокаивающим,
несмотря даже на то, что все ее  существо  кричало  о  ненависти  к  этому
похитителю с небес.
     Она звала:
     - Франки, не бойся. Все будет хорошо.
     До этого момента Франки  Монро  не  приходило  в  голову,  что  кроме
трепки, которую он заслужил, нарушив запрет, нужно бояться чего-то еще.
     Теперь, неожиданно, до него дошло, насколько чуждым  было  окружение.
Всеми фибрами своей души он желал только одного - оказаться на руках своей
мамы, в безопасности  уютного  домика,  в  котором  они  проводили  летние
месяцы.
     Он громко заплакал.


     Сенсоры корабельного компьютера  распознали  изменения  в  настроении
разумной  жизни,  которой  он  позволил  войти  внутрь.  Компьютер   также
определил, что изменения вызваны устройствами  существа,  находящегося  за
экраном. Оно по-прежнему излучало страх,  ненависть  и  жажду  разрушения.
Оценив ситуацию, компьютер пока отказался от уничтожения особи, излучающей
ненависть.  Внешняя  угроза  еще  не  превысила  уровень  его  собственной
минимальной защиты.
     Ранее он зафиксировал, что особь снаружи силового поля попыталась его
уничтожить. Но усилия существа были столь незначительны, что  не  пришлось
даже увеличивать мощность поля, хотя при  необходимости  это  было  вполне
возможно.
     В работу компьютера  был  привнесен  еще  один  элемент.  Если  живой
разумный  исследователь  с   корабля   не   вернется   и,   следовательно,
возвращаться в родную систему придется без него, то как тогда поступить  с
новой разумной жизнью,  которой  компьютер  разрешил  войти?  Оставить  ли
внутри корабля?
     Были проверены  банки  данных.  Прецедента  не  обнаружилось.  Однако
симпатичная разумная  жизнь  находилась  в  опасности  со  стороны  особи,
находящейся снаружи. Нельзя было оставлять  ее  на  милость  врага.  Нужно
взять ее обратно в родную систему.


     Одри Монро подползла на коленях как можно ближе к  экрану  и  позвала
голосом, который она все еще пыталась заставить звучать умиротворяюще:
     - Франки, Франки, не надо бояться. Скажи мне. Скажи маме. Кто  там  с
тобой внутри?
     - Никого! - прорыдал он. - Прости меня!
     Глубоко втянув в себя воздух, она попыталась подавить дрожь.
     Успокаивая сына, она позвала:
     - Франки, тогда кто там с тобой? Какое-нибудь маленькое животное  или
что-нибудь еще?
     - Ничего здесь нет, - рыдал он. - Я хочу домой! Мама, я хочу домой!
     - Кто тебя туда забрал?
     - Никто, - продолжал реветь он. - Я зашел внутрь. Прости меня!
     От мучительных страданий она закрыла глаза.
     - Дверь закрыта! - взвизгнул он.
     Она позвала:
     - Франки, не бойся. Ты уверен, что с тобой никого нет?
     - Никого. Я хочу домой.
     Франклин  Монро  почувствовал,  что  непосредственная   угроза   быть
отшлепанным отодвинулась. Мать и не пыталась его поймать для этого. Задача
вернуться к безопасности дома и ее рук становилась все более важной.
     - Мама, забери меня домой!
     Это была ее проблема. Она была его охраной. Она была его защитой. Его
рыдания усилились.
     Что и зафиксировал корабль.
     Но внешняя угроза, вызывающая добавочный стресс,  считалась  все  еще
недостаточной для принятия карательных мер.
     Одри заставила себя успокоиться настолько, насколько  это  ей  только
удалось. Она должна подумать. Ей просто надо подумать.
     Франклин утверждает, что в  корабле,  если  не  считать  его  самого,
никого нет.
     На  кратчайшее  мгновение  у  нее  блеснула  надежда.  Мог  это  быть
правительственный эксперимент? Есть ли где-нибудь  поблизости  пилот  ВВС,
возможно, один из участников новой космической программы? Но нет.  Силовое
поле, вся аура этой штуки были чужими. Ей не стоит цепляться за соломинку.
     Она взяла себя в руки и позвала:
     - Франки,  оглянись  вокруг.  Там  нет  каких-нибудь...  каких-нибудь
дверных ручек? - Термин был глупым, но какие еще слова она  могла  сказать
пятилетнему ребенку.  -  Есть  там  что-нибудь,  похожее  на  ручку  на...
двери... через которую ты вошел?
     - Нет!
     Она закрыла глаза и на мгновение испугалась, что  упадет  в  обморок.
Как этого до сих пор не произошло - для нее было загадкой.
     Она снова взяла себя в руки  и  изо  всех  сил  постаралась  говорить
спокойным тоном.
     - Франки, посмотри  как  следует.  Попробуй  открыть  дверь,  и  мама
заберет тебя обратно в домик, чтобы съесть вкусный ленч.
     - Я _н_е _х_о_ч_у_ никакого ленча. У меня есть мороженое и торт, и  у
меня болит животик. Я хочу домой!
     Начало фразы для нее ничего не значило, что было даже к лучшему. В ее
напряженном состоянии это было  бы  лишней  нервотрепкой.  Она  пропустила
слова сынишки мимо ушей.
     - Франки, есть там что-нибудь на двери, что ты смог бы повернуть  или
сдвинуть? Что-нибудь вообще есть?
     - Нет! - Он перешел на крик - теперь уже  с  оттенком  раздражения  в
голосе по отношению к защитнице и охране. Она _з_н_а_л_а_, что нужно  ему.
Почему она не приходит и не забирает его? Крик Франки стал громче  -  крик
обиженного ребенка.
     Первый раз в жизни Одри пожалела, что ее вырастили неверующей.
     - Франки, тогда... - сказала она, -  ...тогда  погляди  вокруг  себя,
Франки.
     Она сделала на мгновение паузу. Теперь ей было страшно произнести то,
что она должна была сказать. Она понятия не имела, что из этого выйдет. Но
больше ничего не оставалось делать. Она вообще не могла придумать что-либо
еще.
     Одри крикнула:
     -  Есть  там  какие-нибудь  кнопки,  которые  ты  смог   бы   нажать?
Какие-нибудь рычаги, которые мог бы передвинуть?
     - Что? - его голос дрожал.
     - Посмотри, есть ли там какие-нибудь  маленькие  штучки,  которые  ты
можешь нажать или передвинуть? Ну, знаешь,  как  если  бы  ты  закрылся  в
ванной. Ты помнишь, тебе надо было повернуть защелку,  тут  то  же  самое.
Мама здесь, снаружи, и не может открыть дверь. Ты должен  сам  ее  открыть
изнутри.
     Он громко заплакал.
     Одри снова предалась отчаянию. Возможно, это было к лучшему.  Она  не
могла знать, каков был бы результат, попытайся он поиграть  с  управлением
корабля. Шансы, что он наткнется на  ту  кнопку,  которая  должна  открыть
дверь, или на ту, что уберет барьер, были весьма маловероятны. Но что  еще
оставалось делать?
     Одри Монро не могла знать, что Франки давно уже  наигрался  со  всеми
переключателями и что корабль автоматически заблокировал все необходимое.


     В отдалении она расслышала гудок автомобиля. Она вскочила на ноги.
     Лью!
     Одри поспешила вниз по тропинке,  не  помня  о  том,  что  ей  нельзя
спотыкаться, что она не может позволить себе терять на это  время.  Дважды
она падала.
     Она встретила  его  у  дверей,  запыхавшаяся,  издавая  всхлипывающие
звуки, подобные тем, что у нее вырывались, когда она царапала  и  колотила
барьер.
     Схватив ее, он разглядывал всклокоченные  волосы,  кровь  на  блузке,
подбитый глаз, обломанные  ногти,  рваную  одежду,  единственную  туфлю  -
очевидно, о потере второй ей было неизвестно.
     - Оди, Оди! Кто это сделал?! Куда он пошел?! Как давно?!
     Он повернулся и кинулся в дом, чтобы  появиться  через  мгновение  со
своим автоматическим пистолетом сорок пятого калибра.
     - Куда он пошел?
     - Франки! - простонала она.
     Он поднял ее на руки и понес обратно в дом.  Подойдя  к  кушетке,  он
опустил ее со  всей  нежностью,  на  какую  был  способен.  Ее  тело  было
холодным-холодным!
     - Где Франки? - нетерпеливо спросил он. - Оди,  скажи  мне.  С  тобой
теперь все в порядке. Все будет хорошо. Куда они пошли? Кто взял Франки?
     Она простонала:
     - Космический корабль. Летающая тарелка.
     Он развернулся и бросился  в  ванную  комнату,  чтобы  через  секунду
появиться со стаканом в одной руке и с бутылкой в другой.
     Когда он вслед за этим принес таблетки, его руки тряслись.
     - Давай, Оди. С тобой все в порядке. Прими это. - Он приподнял  ее  и
запихнул ей в рот таблетку. -  Теперь  запей  водой.  Тебе  станет  лучше.
Давай, прими еще одну.
     Он крепко ее придерживал, пока у  него  хватало  выдержки  оставаться
спокойным.
     - Теперь слушай, Оди. Ты должна мне рассказать, где Франки?  Кто  его
взял? Куда они пошли? Ты должна вспомнить.
     Еще раз. Еще и еще раз она заставила  себя  сделать  то,  что  делала
сегодня так часто. Она постаралась успокоиться.
     Наконец она сглотнула и, глубоко вздохнув, сказала:
     - Лью. Вверх по тропинке - там что-то странное. Что-то... оно  не  из
этого мира. - Одри разразилась истерическим смехом по поводу выбранной  ею
терминологии.
     Он дал ей пощечину.
     - Оди! Кто взял Франки?!
     Она тряхнула головой.
     - Хорошо. Я не истеричка. Не... совсем. Лью, я не сошла с ума.  Вверх
по тропе, там что-то есть. Будто большой,  здоровенный  баскетбольный  мяч
или что-то в этом роде, только выглядит, как  огромная  жемчужина.  Франки
находится в ней.
     Он опустился на колени,  чтобы  быть  ближе.  Теперь  он  смотрел  не
понимая.
     Наконец он поднялся.
     - А  что  случилось  с  тобой?  -  Он  коснулся  кровавого  пятна  на
разорванной блузке.
     - Я... я предполагаю, что это я сама. Пыталась попасть внутрь. Лью, я
испробовала все, что можно.
     Она начинала говорить все более связно.
     - Лью, я знаю, что ты думаешь. Но я говорю правду. Вверх по  тропинке
в сторону леса, на той полянке. Что-то там приземлилось.
     Лью не мог удержаться от внимательного взгляда в ее сторону.
     Он вскочил и бросился к стеллажу с оружием.
     - Где мой "Спрингфилд"?! - гаркнул он.
     Она  стала  подыматься  с  кушетки,  отбросив  волосы  назад  тыльной
стороной правой руки.
     - Я его взяла, - сказала она, глубоко дыша. - Я знаю.  Лью,  что  все
это звучит для тебя невероятно. Но там  есть  что-то  вроде  невидимого...
что-то вокруг космического корабля.  Я  пыталась  прорваться.  Я  пыталась
разбить его из ружья. Пыталась его сжечь. Ничего не вышло.
     Он перестал на нее таращиться, достал  двустволку  и,  переломив  ее,
загнал в казенник два патрона с картечью.
     Следуя за ней, он направился к двери.
     Бегом она повела его по  тропе.  Она  сбросила  вторую  туфлю,  чтобы
бежать быстрее.
     Не задумываясь,  он  поднял  ее  и  сунул  в  карман,  подсознательно
понимая, что лучше бы это сделать позже, когда и если они найдут первую.
     Она слегка его опережала, продолжая спешить вверх по тропе, когда  он
заметил  недостающую  туфлю  сбоку  от  дороги  и  довольно-таки   надолго
задержался, чтобы ее поднять.
     Одри, обернувшись, окликнула его; сейчас ее голос был спокойным.
     - Франки внутри, но, кажется, с ним все в порядке, хотя он и напуган.
Он говорит, там с ним внутри никого и ничего нет.
     Лью сделал глубокий вдох, тряхнул головой и продолжил путь  вслед  за
ней.
     Она  обогнула  небольшой  поворот  и  направилась   к   поляне,   где
расположился чужой корабль. Одри была к нему на полпути, когда Льюис  тоже
свернул с тропы и поднял дробовик - глаза у него полезли на лоб.
     Несмотря на то, что она приблизилась к барьеру,  невидимому  барьеру,
люк корабля открылся и наружу скользнул  трап.  Наверху  со  сморщенным  и
мокрым от слез лицом стоял Франки.
     Она продолжала беспрепятственно идти вперед, широко расставив руки.
     - Деточка, детка! - нежно проворковала она. - Мамин маленький хороший
мальчик. Давай, иди ко мне, Франки.
     Он спустился вниз по трапу, вытирая на ходу глаза и хлюпая носом.
     Она взяла его на  руки  и  держала  так,  как  может  держать  только
настоящая хранительница и защитница. Она повернулась и пошла прочь.
     Позади них послышался свистящий звук, но она не обернулась.
     Глаза Лью, все еще  широко  открытые  от  удивления,  глядели  вверх,
сопровождая что-то в бездонное поднебесье.
     Он снова молча шел за женой и первенцем вниз по тропинке.
     Одри бормотала что-то успокаивающее,  как  это  может  делать  только
мать.
     Когда они добрались до домика, она сказала слегка расстроенно:
     - Боже правый, мое жаркое! - и понесла мальчика с собой на кухню.
     Лью уставился ей вслед.
     Он покачал головой:
     - Что может сделать пара успокаивающих таблеток.