тельности, направленной против основ  общественных
устоев. Два совершенно разных дела.
     Признаться, я теперь не сразу находил ответ, не  то,  что  раньше.  Я
просто тупо уставился на него.
     - Ну, пора браться за работу, - сказал он недовольно. - Отправляйся в
"Бауэри Хилтон" и  разузнай,  что  сможешь  об  этом  Чарли  Азимове  и  о
таинственной причине, помешавшей ему ежедневно  являться  в  офис  "Рапчед
моторс компани".
     Он явно избавлялся от  меня,  пока  я  не  начал  задавать  кое-какие
вопросы, касающихся нашей профессиональной честности, и  ему  не  хотелось
смущать свой пораженный старческим маразмом ум.
     Учитывая опыт, полученный утром на улицах, я  прихватил  с  собой  не
только "Марли" 38-го калибра, бесшумный  и  безотказный,  но  и  несколько
гранат  на  случай,  если  по  дороге  наткнусь  на   по-юношески   наглых
террористов. Я уже говорил об этом. Я отношусь с симпатией к их мечтам  об
Утопии, но мне не хочется попасть под их пули,  когда  они  добиваются  ее
осуществления.
     "Бауэри Хилтон" знала лучшие времена. Похоже, что ее использовали под
пункт вербовки, когда Линкольн обратился с воззванием о наборе  семидесяти
тысяч добровольцев. Единственное, что можно сказать в пользу этого  района
города,  -  это  отсутствие  террористов.  Жителей  затерроризировали   до
чертиков и они покинули район.
     Здесь даже не автоматизировано. Когда я приблизился к столу,  ко  мне
подковылял полуживой от старости тип и сказал:
     -  Добрый  день,  сэр.  Меня  зовут  Брэдбери.  Я  занимаюсь  приемом
посетителей. Чем могу быть полезным?
     - Не называйте своего имени, я  не  хочу  знать  его.  Какую  комнату
занимал Азимов? - спросил я.
     - Занимал? - переспросил он, подняв бровь. - Он и сейчас ее занимает.
Комната под номером 305.
     Кое-что из того, что рассказала мне  Ле  Гуин,  я  помнил  более  или
менее. Что-то  насчет  трехдневной  простуды.  Но  что  именно,  никак  не
вспомню.
     Я поднялся по скрипучим ступеням лестницы, собираясь  воспользоваться
отмычкой, чтобы попасть в комнату пропавшего изобретателя и обыскать ее  в
надежде откопать ключ к тому, что с ним приключилось.
     Отмычка не потребовалась. Дверь оказалась незапертой.
     Я вошел бесшумно - этого тоже не требовалось. Я мог шуметь,  так  что
очнулся бы даже мертвый. Но не стал.
     Потому что в постели разлегся мертвец, судя по всему, очень  мертвый.
Чарли Азимов не просто исчез. Он умер. Я быстро убедился в  этом.  Никаких
следов насилия. Ничего необычного,  правда,  если  не  считать  наполовину
съеденной тарелки супа на ночном столике.  Я  проверил.  Похоже,  грибной.
Рядом с тарелкой - большой, на кварту,  картонный  судок.  Суп,  очевидно,
принесли в нем.
     Я позвонил по видеотелефону, чтобы поскорее доложить. Инспектору  или
сержанту здорово повезет если кто-нибудь из них  забредет  сюда  случайно.
Они отволокут меня на Сентрал-стрит в деловой части города и воспользуются
кое-какими отавшимися  со  времен  нацисткой  войны  инструментами  -  для
выкручивания  больших  пальцев  на  руках  и  тому  подобное,  -  которыми
обзавелся город, чтобы потчевать террористов.
     - Я полагаю, что ты заблудился, - промямлил он.
     - Нет, сэр, - резко (по крайней мере, пытался  резко)  ответил  я.  -
Исчезнувшего Чарли Азимова я нашел.
     - Что?! - возмущенно взревел он. -  В  первый  же  день!  Я  надеялся
тянуть это дело хотя бы пару недель, если не месяцев.  Притащи  его  сюда,
чтобы я мог допросить его. Может, придумаем, как растянуть...
     Я поправил на носу свои толстые бифокальные очки и тоскливо посмотрел
на труп.
     - Это может оказаться довольно-таки трудным делом, - сказал я ему.  -
Он немного мертвый. Сообщить инспектору? Я здесь, в комнате Азимова.
     Слезящиеся глаза его стали плутоватыми, что  еще  больше  подчеркнуло
его жуликоватость.
     - Нет, - ответил  он.  Затем,  стараясь  выглядеть  глубокомысленным,
добавил: - Сколько, по-твоему, он пролежит, пока его  обнаружат,  если  мы
оставим его там?
     Я обвел глазами конуру.
     - С неделю.
     Ответ ошеломил его.
     - Неделя, Лысик? А как же запах?
     Я укоризненно покачал головой.
     - В этом клоповнике запаха никто не заметит. И сомневаюсь, что у  них
убирают, так что никакая уборщица сюда не войдет.
     - Очень хорошо. Устраивает. Немедленно возвращайся с докладом.
     Мне пришла в голову запоздалая мысль и перед  уходом  я  прихватил  с
собой лишь наполовину наполненный судок с грибным  супом.  В  нашей  кухне
такой деликатес не появлялся столько месяцев, а Чарли Азимову он наверняка
больше не понадобится.
     Всего лишь после парочки незначительных стычек с террористами и одной
с полицией, которая, по-видимому, приняла меня за одного из террористов, я
добрался до дома из коричневого камня. Отомкнув  дверь  я  вошел  и  сразу
направился в офис, прошел через кухню, где - как его там зовут?  -  весело
распевал какую-то песенку альпийских  жителей,  готовя  купленные  сегодня
утром дорогие продукты. Подождем, когда он узнает, что  дело  закончилось,
хотя и не очень-то удачно.
     Жирный сердито посмотрел на меня, как  на  гонца,  принесшего  плохие
вести, затем опустил глаза на мой судок с супом.
     - Ради Гадеса, что это?
     Я рассказал ему, где прихватил судок, добавив, что запах  такой,  что
лучшего супа мне не приходилось есть целую вечность.
     Еда есть еда, и она прежде  всего;  он  взял  судок,  снял  крышку  и
уставился  на  содержимое.  Затем,  к  моему  удивлению,  поставил  судок,
откинулся на спинку кресла, закрыл глаза и принялся выпячивать и втягивать
губы, выпячивать и втягивать, напустив на себя такой дьявольский  вид,  от
более чем полувекового  созерцания  которого  мне  захотелось  полезть  на
стену. Я подошел к своему столу и сел.
     - Лысик, - наконец заявил он, - ты - недоумок.
     - Да, сэр, - сказал я. - Вы уже мне это говорили.
     - Доложи подробно.
     Я доложил со  всеми  подробностями,  какие  смог  припомнить,  и  мой
рассказ получился коротким-коротким, совсем не новелла. Едва закончил, как
зазвонил телефон.
     Сол докладывал, что Олдисс, за  которым  он  следил,  спит  с  миссис
Браннер.
     Я передал информацию Жирному, и он прокомментировал ее своим "Фу".
     Снова зазвонил телефон. Орри докладывал, что Браннер, его  задание  -
спит я миссис Кларк. Я снова услышал "Фу" от хозяина.
     И снова зазвонил телефон, говорил Фред.  Он  докладывал,  что  мистер
Кларк спит с миссис Олдисс.
     - Напоминает обычную карусель, - прокомментировал я Жирному.
     - Фу.
     Зазвенел дверной звонок и я пошел и впустил инспектора и его хвостика
- сержанта.
     Инспектор не стал тратить время на вступление.
     - Очень хорошо, Лысик, - сказал он  резким,  дребезжащим  голосом.  -
Надевай свою шляпу. Отправляемся на сосисочную фабрику.
     - Сосисочную фабрику? - переспросил я.
     - В подвал над Восточными Убийцами.
     Я откашлялся.
     - Вам не кажется, что мы могли бы войти и поговорить с  боссом?  Ему,
наверное, захочется быть в курсе.
     Он посмотрел на меня с торжествующим видом.
     - Хорошая мысль. Кажется, единственная в твоей жизни. Мне не терпится
увидеть мину на его жирном лице. Пошли, сержант.
     Мы прошествовали в офис.
     Жирный поднял голову от новой бутылки пива. На этот раз, по-видимому,
ее принесли открытой.
     - Чем обязан этому вторжению, сэр? - проговорил он небрежно.
     Инспектор плюхнулся в кресло, даже не пытаясь скрыть злорадства.
     -  На  этот  раз,  кусок  сала,  ты  влип.   Лысик   арестован,   ему
предъявляется столько обвинений, что мне даже не  хочется  перечислять  их
всех. Первое - убийство, а самое последнее - скрылся с места преступления,
не уведомив власти.
     Жирный не спеша опустил стакан с пивом,  затем  откинулся  на  спинку
кресла и закрыл глаза. Губы его начали выпячиваться  и  втягиваться.  Это,
очевидно, злило инспектора, хотя ему приходилось видеть это  представление
тысячу раз. Он, наверное, не рассчитывал, что Жирный в такой момент начнет
думать.
     Наконец, он открыл глаза.
     - Этого, инспектор, я не могу вам позволить. Лысик  столько  лет  был
моим помощником, что я привык к  нему.  Возможно,  теперь  он  ведет  себя
немного по-идиотски...
     - Эй, - сказал я.
     - Но я привык к нему.
     - Это к делу не относится, - отозвался инспектор тоном,  который,  по
его мнению, был рычанием. - Однако, кажется, час назад он  вошел  в  отель
"Бауэри  Хилтон".  Скрытность  его  поведения  вызвал  у  Чарли  Брэдбери,
принимающего посетителей, и он, поразмыслив, позвонил  в  полицию.  И  что
обнаружили? Труп некого Азимова Азимова. По донесению, Лысик -  последний,
кто приходил к нему. Он, очевидно, сделал свое дело и поскорее смылся.
     - Фу, - произнес Жирный. - Это я  послал  его  попытаться  установить
причину исчезновения Азимова. Обнаружив его мертвым, он сразу же  вернулся
и доложил мне.
     Несмотря на то что положение было критическое, я вынужден  был  взять
тайм-аут, чтобы погордиться за старого обжору. В его словах, пожалуй,  был
смысл.
     - Пошли, Лысик, - приказал инспектор, с трудом поднимая на ноги  свое
непослушное тело.
     Но Жирный отрицательно помахал ему пальцем.
     - Инспектор, я не потерплю такой возмутительной наглости в своем доме
от вас, казаков. Предлагаю вам сделку. Вы соберете всех, имеющих отношение
к этому делу, у меня в кабинете в девять вечера, и я гарантирую выдать вам
убийцу.
     Инспектор поморгал на него своими старческими глазами.
     - Ха! - сказал сержант. - Вы, наверное, думаете, что мы с ума  спятим
от радости.
     Как  будто  все  вернулось  на  десятки  лет  назад.  Инспектору  уже
приходилось сталкиваться с этим. Он разозлился,  но  он  чертовски  хорошо
понимал, что можно из меня  сделать  отбивную  в  подвале  над  Восточными
Убийцами и позже.
     - Заткнись, сержант, -  раздраженно  сказал  он,  затем  обратился  к
Жирному, - Договорились. Кого вы хотите, чтобы я собрал?
     В этот вечер в комнату набилось полно народу. Наши три первых клиента
- Олдисс, Браннер, и Кларк; Кларк в красном кресле, а двое  его  коллег  -
желтых. Рядом с ними уселась соблазнительная, как  всегда,  Мата  Хари  Ле
Гуин. Рядом с нею Карлос Махмуд Аулд  Шейх,  прямо  из  "Арабских  Ночей",
затем Карл Пол с красноватым носом,  наверное,  он  убеждался  в  качестве
продукции "Старых, Изнуренных Борьбой Винокурен". Сол в  своей  инвалидной
коляске у самой стены в дальнем углу комнаты, и Орри с Фредом стояли рядом
с ним.
     Я, конечно, за своим столом. Рядом  со  мной  инспектор,  старающийся
придать своему взгляду колючее выражение, да сержант.  Сержант,  очевидно,
привык ложиться рано, и выглядел сонным.
     Жирный,  напустив  на  себя  вид,   который   он   принимает,   когда
притворяется, что еще  не  утратил  свои  прежние  блестящие  способности,
прочно устроился в своем королевских размеров кресле. Перед ним,  к  моему
удивлению, стоял судок с супом, который я утащил из комнаты Азимова.
     Он начал было что-то совершенно неразборчиво, что теперь у него  дело
обычное, лепетать, когда зазвонил телефон.
     Я снял трубку.
     На экране видеофона появилось  лицо  в  полицейской  форме,  ему  лет
пятьдесят - совсем еще пацан.
     - Сержант Хайнлайн, сэр, я...
     - Боюсь спрашивать, есть ли у вас имя? - сказал я.
     - Ну, сэр, - ответил он мне. - Пауль Хайнлайн. Пишется так...
     - На кой черт мне знать, как оно пишется? - заметил я.  -  Но  спорю,
что в датском или еще каком-нибудь богом забытом языке -  это  Чарли.  Что
хотели? Нам некогда, мы распутываем убийство.
     В ответ на это он сглотнул, но все-таки сказал:
     - Ну, жена инспектора попросила меня передать ему кое-что.  В  девять
ему  надо  выпить  стакан  теплого  молока  и  принять   таблетку   против
старческого слабоумия.
     - Это не поможет, - сказал я. - некоторые процессы необратимы.
     Я выключил телефон.
     - Ошиблись номером, - сказал я собравшимся.
     Жирный долгим взглядом окинул  аудиторию,  затем  закрыл  глаза,  как
будто ему стало противно смотреть на нее. Но,  открыв  их  снова,  глубоко
вздохнул - до самых гетр.  Наверное,  он  единственный,  кто  носит  их  в
Манхеттене.
     Осмотрев всех, в том числе и меня, он по-детски пролепетал:
     - Глаза убийцы Азимова сейчас смотрят на  меня.  Однако,  прежде  чем
открыть, кто это, мне  хочется  дать  некоторые  объяснения  по  некоторым
вопросам  и  отработать  гонорар.  -  Он  откашлялся,  прочищая   издающее
скрипучие звуки горло. - Или гонорары.
     Он перевел свои глаза на Олдисса, Браннера и Кларка.
     -  Прежде  всего,  джентльмены,  пусть  вас   больше   не   беспокоит
исчезновение мистера Азимова. Обмозговав все аспекты ситуации, я  отправил
своего выжившего из ума от старости помощника...
     - Эй, - запротестовал я.
     - ...который нашел его. Таким образом, этот вопрос отпадает. Затем  я
пришел к выводу, что большинство случаев исчезновения ваших синек и планов
- не промышленный шпионаж и саботаж, а всего лишь  результат  рассеянности
вашей  секретарши,  особенно,  когда  она   находится   под   воздействием
определенной марки крепкого бурбона - какого именно, так и не выяснено.
     - Боже мой! - воскликнул Кларк. - Блестяще!
     Затем Жирный перевел взгляд на Карла Пола.
     - Вы упомянули, что внедрили шпиона в "Рапчед моторс компани". Уделив
всего полчаса на размышление над этим вопросом, я пришел к выводу, что  им
может быть только Мата Хари Ле Гуин.
     Ахнув, она в отчаянии обратилась ко мне:
     - У вас нет чего-нибудь выпить, а, Лысик?
     - В последние годы мы могли позволить себе только пиво, - ответил  я.
- Да к тому же сорт, что у нас, не отличишь от "шинолы".
     Пол с сомнением покачал головой.
     - И как же вы это узнали? - спросил он у Жирного.
     - Чистейшая дедукция, сэр, - заявил Жирный с невыносимым эгоизмом.  -
У "Рапчед моторс компани" два сотрудника. И, поскольку, один из них сейчас
мертв, сделать вывод не трудно.
     - Блестяще! - вынужден был признаться Пол.
     И вот в этот момент своего триумфа Жирный посмотрел на меня.
     - Достань, пожалуйста, с полки "Кер'ан".
     - Что?
     - "Коран", простофиля. Он там, за глобусом.
     Я достал.
     - Отдай Карлосу Махмуду Аулд Шейху, - промямлил он.
     Я взял и понес ему.
     - Вы готовы поклясться на Книге Аллаха, что вы ответите мне правду? -
спросил Жирный, пытаясь придать своему голосу суровость.
     - Воистину, - ответил Карлос. - Однако, вам,  по-видимому,  пришла  в
голову неверная мысль. Слава богу, я родился баптистом-фундаменталистом  в
Листвиле, в штате Южная Каролина.
     Даже Жирный лишился дара речи.
     Скрипуче откашлявшись, я сказал:
     - У меня, кажется, создалось  впечатление,  что  вы  один  из  высших
чиновников "Объединенных Арабских Нефтепромышленников". Если  вы  родились
американцем,  то  к  чему  этот  сказочный  костюм,  ломаный  язык  и  все
остальное.
     - Мы, высшие правительственные чиновники,  -  ответил  он  с  большим
достоинством, - считаем правильным  соблюдать  традиции  и  обычаи  стран,
которыми мы правим. Мы взяли соответствующие фамилии и все такое прочее.
     - Простите? - переспросил инспектор. А я думал, что он спит. - Но  вы
только что заявили, что вы  американец  родом  из  Старбордвилла  в  Южной
Каролине или что-то в этом роде.
     Нефтяной магнат окинул его холодным взглядом.
     - Воистину, инспектор, - ответил он. - Вы, очевидно,  не  следите  за
новостями. Все грамотные люди знают, что  сейчас  президентом  Соединенных
Арабских  штатов  является  Чарлз  Смит.  Под  нажимом  департамента  прав
человека Вновь Объединенных Наций арабские  страны  впервые  за  всю  свою
историю разрешили  свободные  выборы.  Они  не  учли,  что  слишком  много
американских техников и инженеров, слишком много механиков, обеспечивающих
полеты их воздушного транспорта, слишком много строительных рабочих строят
их системы связи, морские порты и дороги, и они стали постоянными жителями
арабских стран, и они решили исход выборов.
     Даже Жирный  был  обескуражен.  Не  скажешь,  что  сейчас  легко  его
обеспокоить, но даже его проняло.
     - Но ведь это все вздор, - сказал он. - Возмущенный абориген  мог  бы
поставить крестик и проголосовать за своих  продажных  политиканов,  а  не
выбирать иностранца.
     Карлос посмотрел на него с высока.
     - Видно, вы не разбираетесь в  арабских  странах,  -  заметил  он.  -
Кто-нибудь слышал, чтобы у араба хватило образования поставить крестик?
     Жирный поморгал, но спросил:
     - Какую цель преследовали вы, когда наняли меня?
     - Воистину, - выразительно пожал плечами липовый араб, - я узнал, что
вас наняла "Рапчед моторс компани", и подумал, что вы  могли  бы  ускорить
сделку с ними. Видите ли, в давно минувшие  годы,  когда  арабские  страны
внезапно разбогатели, выкручивая руки остальным странам мира,  не  имевшим
нефти, мы обнаружили,  что  способов  тратить  богатство  им  не  хватает.
Очевидно, что нет никакого смысла раздавать его народу. Поэтому мы вложили
громадные средства в нефтехимические заводы. Ну, а сейчас  мы  обнаружили,
что нефть у нас истощилась и заводы работают в холостую. Я приехал в Штаты
заключить сделку с "Рапчед моторс компани" по закупке  у  них  нефти,  как
только начнется выпуск "Рапчед Рэта".
     Жирный опешил.
     - Честное скаутское? - спросил он.
     - Честное скаутское.
     - Черт с ним со всем этим, - проскрипел инспектор. -  Ближе  к  делу.
Кто убил Азимова?
     Жирный приподнял пухлые плечи.
     - Ладно, инспектор, - театральным жестом он указал на картину в  пяти
футах от его стола. - Человек, убивший Чарли Азимова, за этой картиной.
     Я сразу понял, что он хотел сказать.
     - Пошли, сержант, - завопил я и поспешил в коридор, сержант  за  мной
по пятам.
     Рядом с  кухней  есть  альков,  из  которого  мы  столько  лет  имели
возможность подсматривать тайком за  происходящим  в  офисе  Жирного.  Наш
глазок прикрывала красивая картина водопада, из  офиса  его  не  заметишь.
Иногда мы использовали  его,  чтобы  подслушать  за  клиентами  и  другими
людьми, которые не знали, что хотя нас с  Жирным  нет  в  офисе,  за  ними
наблюдают.
     А теперь там стоял перепуганный  шеф-повар  Жирного,  прослуживший  у
него полвека, если не больше. Внезапный поворот дела  напугал  его.  Мы  с
сержантом схватили его и поволокли в офис.
     - Вот это да! - воскликнул инспектор. - Как вы узнали?
     Жирный с самодовольным видом посмотрел на дрожащего  повара.  Показал
на стоящий перед ним на столе судок с грибным супом.
     - Я слишком часто ел его  грибные  супы  и  сразу  определил  его  по
запаху. Только на этот раз он не из грибов, а из поганок. Должно быть,  он
вырастил их на дворе на своей грядке с приправами. Одному  богу  известно,
зачем. Может, выживая из  ума,  он  собирался  в  один  прекрасный  момент
накормить меня и Лысика, чтобы избавить нас от нищеты.
     - Нет-нет, сэр! - закричал шеф-повар, - Я сделал это  ради  вас.  Все
ради вас! Когда я узнал, что  впервые  за  столько  лет  у  вас  появились
клиенты, а Лысик  рассказал  мне,  что  пропавший  изобретатель  вовсе  не
пропадал, а всего лишь простудился, я не мог  избавиться  от  этой  мысли.
Короче говоря, расследовать стало нечего, и у вас  никакого  дела  нет.  Я
быстро сварил суп из поганок и отнес в "Бауэри Хилтон". Он  обрадовался  и
быстро съел полтарелки. Я думал, что теперь дело не кончится и вам поручат
найти убийцу.
     - И ты не боялся, что я добьюсь успеха, - вознегодовал Жирный, -  что
я и сделал на самом деле?
     Шеф-повар съежился и с жалким видом помотал головой.
     - Нет, я подумал, что вы настолько выжили  из  ума,  что  никогда  не
раскроете  это  преступление,  будете  возиться  с  ним,  и  у