сильно забилось.
   Йеллоунайф лежал в  дымке  чуть  в  стороне  по  правому  борту.  Внизу
отливало медью Большое Невольничье озеро, над которым  возвышались  отроги
горного  хребта.  Самолет  стрелой  промчался  над   самой   водой   между
Йеллоунайфом и Провиденсом, потом набрал высоту, описал крутую дугу сперва
на восток, затем на юг, и только тогда Армстронг  заметил  железнодорожную
ветку, ведущую из Йеллоунайфа в Рельянс.  Она  проходила  через  Стартовый
комплекс марсианских кораблей, находившийся в двадцати милях к востоку  от
Йеллоунайфа.
   - Оно и есть, - бросил Армстронг, и Куин моментально положил самолет  в
вираж, уводя его от комплекса. Снизившись до двухсот ярдов, они  потратили
почти четверть часа, чтобы найти подходящую площадку, пока наконец Куин не
посадил машину на плато длиной в полмили. Фермы комплекса отсюда  не  были
видны, но сам городок Йеллоунайф отлично просматривался на западе.
   С облегчением отпустив штурвал, Куин встал, потянулся и проговорил:
   - Самое время убедиться, что мы не получили щелчок по  носу.  -  Открыв
люк самолета и жадно вдыхая свежий воздух, он озабоченно оглядел темнеющее
небо. - Радаров тут должно быть как грязи. Если нас засекли,  очень  скоро
сюда кто-нибудь явится посмотреть.
   - Знаю. - Армстронг протиснулся мимо и  спрыгнул  на  твердую  холодную
землю. - Но я надеюсь, что мы еще держим удачу за хвост. И я хочу доиграть
до конца. Черт побери! Нам повезло, что мы оказались  здесь  в  это  время
года. Зимой тут, наверное, все спрятано под десятью футами снега.
   - С десятью  фунтами  бифштекса  я  справился  бы  сейчас  запросто,  -
проворчал кто-то из хансеновских агентов.
   - Очень здравая мысль, - одобрил детектив.
   Вомерсли угрюмо облизал губы.
   - В хвосте есть большой ящик с едой, - сообщил Армстронг. Он улыбнулся,
когда проголодавшиеся сорвались  со  своих  мест  и  ринулись  в  багажное
отделение самолета.
   Куин  выпрыгнул  из  люка,  продолжая  внимательно  следить  за  небом.
Последний краешек солнца уже спрятался за горами, и  с  востока  наползала
завеса темноты. Вся местность к югу казалась  безжизненной,  и  только  за
горизонтом угадывалось слабое желтоватое мерцание - именно  там  находился
пусковой комплекс. Небеса оставались пустынны, никто не прилетел проверять
плато на ночь глядя. Значит, посадка прошла  незамеченной,  ила  операторы
радаров ничего не заподозрили - ведь на их экранах отметка цели  явственно
отклонилась в сторону.
   С пакетом сэндвичей из самолета выпрыгнул Хансен.
   -  Однако  здесь  не  Майами!  -  проговорил  он  с  набитым   ртом   и
вопросительно посмотрел на Армстронга: - Ну и что дальше?
   - А дальше - нам  осталось  захватить  оба  космических  корабля,  либо
погибнуть при этой попытке, - произнес Армстронг задумчиво.
   Хансен выронил из рук сэндвич, поднял его, сунул  в  рот,  прожевал  и,
прикусив язык, длинно и витиевато выругался.
   - Ты серьезно? - осведомился Куин.
   - Джордж, я никогда в жизни не  был  настолько  серьезным.  Ты  же  сам
отлично понимаешь - "Норман-клуб" не стал бы тратить силы  и  средства,  с
маниакальным  упорством  гробя  корабли,  если  бы  за  этим   не   стояла
определенная и очень важная для них цель. А цель их состоит в том,  "чтобы
не дать человечеству выйти в  космос,  приковать  его  к  Земле  навсегда,
потому что человеком в оковах  управлять  гораздо  легче,  чем  человеком,
свободным от оков. Ты понимаешь?
   - Продолжай.
   - Но если хотя бы одна  ракета  достигнет  Марса,  если  хотя  бы  один
человек ступит на поверхность  другой  планеты,  это  вызовет  психический
взрыв такой силы, что мир обязательно должен будет перемениться. И заговор
рухнет! Он рухнет по той простой причине, что  из-под  него  будет  выбита
самая главная опора. Заговорщики рассеются, беспомощные и растерянные, как
проповедники  конца  света,  который  должен  был  наступить   в   прошлый
понедельник!  -  В  сгущавшихся  сумерках   фигура   Армстронга   казалась
медвежьей. - Эти ублюдки хотели придушить младенца  в  колыбели.  Черта  с
два! В подушке оказалась дырка! Потому что ракета на Марсе  -  это  мат  в
один ход!
   -  Я  готов  лететь,  но  откуда  ты  знаешь,  что  корабли  готовы?  -
запротестовал Куин. - И почему ты решил, что какая-то из этих  двух  ракет
долетит, а ее не собьют на полпути?
   - А вот это нам рассказал наш дражайший друг сенатор Вомерсли. И можешь
мне поверить, соврать в тот момент он  был  не  в  состоянии.  Обе  ракеты
практически готовы, со дня на день они должны уйти  в  пробные  рейсы.  Об
этом  тоже  известно.  После  испытаний  им   потребуется   незначительная
доработка - это месяц, не больше.  Если  же  война  начнется  раньше,  эти
корабли  никогда  не  уйдут  к  Марсу;  их  переделают,  поставят  на  них
боеголовки и отправят  -  сам  знаешь  куда.  Дальше:  на  кораблях  стоят
катушечные двигатели, и я почти уверен, что  дефектный  участок  проволоки
намотан в самом конце. То есть взрыв должен произойти на конечном  отрезке
пути, при подлете к Марсу. Теперь снова вспомним о пробном полете. На него
ведь  тоже  требуется  топливо,  десять  процентов  от   расчетной   длины
катушки... Ты понимаешь?
   - Да, черт возьми! Если  они  стартуют  неопробованными,  у  них  будет
десятипроцентный  резерв  топлива.  И  если  дефектный   участок   катушки
находится внутри этих десяти процентов, то корабль успеет сесть на Марс! -
Куин в возбуждении замахал руками. - Но каков риск! Какая авантюра! Только
самый последний придурок в нее ввязался бы! Почему ты уверен, что  топлива
хватит и корабль не взорвется, уже коснувшись поверхности? Или  топлива-то
хватит, но система жизнеобеспечения полетит к чертям  на  первом  миллионе
километров - корабли-то не  опробованы...  А  кстати,  ведь  их  два!  Это
увеличивает вероятность. Кто второй пилот?
   - Я.
   - Вот теперь я точно знаю, что этот мир -  сумасшедший  дом,  -  сказал
Хансен, проглотив, не жуя, огромный кусок сэндвича.
   Куин, казалось, потерял дар речи.
   - Ты! - выдохнул он наконец. - Когда ж это ты  в  последний  раз  водил
космический корабль?
   - Теоретически я знаю, как это делается. Вопрос только  в  практике.  И
сейчас самое время ею заняться. Ты будешь моим учителем.
   - Господи! Матерь Божья! Вы послушайте, что он такое говорит!
   - Два  корабля  строились  одновременно  не  просто  так,  -  терпеливо
объяснял Армстронг. - Они предназначены именно для совместного  полета,  и
это значит, что они могут поддерживать связь  друг  с  другом.  Ты  будешь
рассказывать мне, какие ручки повернуть, какие кнопки нажать...
   - Ага, только позволь тебе сказать  сразу,  что  управлять  ракетой  на
старте труднее, чем оседлать пьяного мустанга. Неужели ты думаешь,  что  я
способен совладать с сотнями тонн, которые с космической скоростью  рвутся
вверх на огненном столбе, и при этом еще  методично  объяснять  тебе,  как
делать то же самое?..
   - Нет, конечно. Поэтому я стартую первым  -  по  твоим  указаниям.  Вот
когда я выйду на орбиту или рухну обратно, тогда полетишь ты.
   - Это самоубийство, - безапелляционно заявил Куин.  -  Если  ты  хочешь
покончить с собой, я могу посоветовать пару способов попроще.
   - Когда ты геройски собирался лететь на обреченной Р18, я то  же  самое
думал о тебе. Почему ты считаешь, что только  у  тебя  одного  есть  право
свернуть себе шею?
   - Вы оба сумасшедшие, - сказал Хансен мрачно. - Чокнутые.  Слава  Богу,
тут только два корабля, а не три или четыре. Вы заставили бы лететь меня и
Мириам.
   - Именно так, - кивнул Армстронг. - Нет уж, извините.  Я  знаю,  что  я
нормальный, без всяких психотронов.
   - А если я откажусь участвовать в этой безумной затее? - сказал Куин.
   - Ты наш самый главный козырь, Джордж. Без тебя мы пропали.  Но  я  все
равно полечу. Я не затем зашел так далеко, чтобы у  самой  цели  повернуть
назад.
   - Значит, залезаешь в корабль, дергаешь ручку - и вся  слава  достается
одному тебе? - Куин покачал  головой.  -  А  еще  друг  называется!  -  Он
ухмыльнулся и посмотрел в небо. - Нет, пока с меня еще не содрали  скальп,
клянусь, ты этого не сделаешь! Я не дам тебе расшибить твою дурную башку.
   - Решайся, Джордж. Два шанса лучше, чем один.
   - Послушай, - Куин поддал ногой камешек, - где-то тут,  на  космодроме,
сидят два отличных пилота. Наверняка я знаю их, а  они  знают  меня.  Куда
разумнее договориться с одним из них...
   - Верно, неплохая идея. А теперь скажи, как мы будем искать пилота, как
будем его уговаривать, стараясь, чтобы нас не застукали, и все  это  -  до
рассвета?
   - До рассвета? - Куин вытаращил глаза. - Ты хочешь стартовать ночью?
   - Если мы сумеем забраться в корабли.
   Куин с мрачным видом извлек из кармана автоматический пистолет, которым
завладел во время стычки в  доме  Синглтона.  Проверив  обойму,  он  сунул
оружие обратно в карман и сказал: - Дай еще сэндвич, и я готов.
   Хансен протянул ему сэндвич и спросил Армстронга:
   - А какую роль в этой пьесе вы отвели мне?
   - Я хочу, чтобы Мириам постерегла Вомерсли и  горничную.  А  вы  и  ваш
агент поможете нам прорваться к кораблям.
   - А потом?
   - Вернетесь сюда, если сможете. Я думаю, что сможете. Если два  корабля
внезапно взлетят, поднимется такая кутерьма, что только слепой  отсюда  не
выберется. Потом вы отправитесь в городок, позвоните Грегори,  расскажете,
что знаете, и вручите ему заботу о своей драгоценной жизни. Если  хотя  бы
один из кораблей достигнет Марса, генерал так отмоет вас, что родная  мать
не узнает. Будете оглядываться и смотреть - не выросли ли крылышки.
   - Если одно, если  другое,  если  третье...  -  скептически  проговорил
Хансен. - А что, если вы вообще не взлетите?
   - Тогда мы все сядем в лужу, и лужа  эта  будет  чертовски  горячей.  -
Армстронг хрипло рассмеялся. - Кстати, мы и так уже по уши в ней сидим.  В
чем же дело? Это наш единственный выход.
   - Ладно, убедили. - Хансен направился к самолету, дал инструкции Мириам
и вернулся обратно со своим агентом.
   Не тратя лишних слов, четыре человека двинулись в сторону огней на юге.
Холодный ветер швырял в лицо песок, в небе уже  не  осталось  ни  отблеска
окончательно погребенного за  горизонтом  солнца,  но  бриллиантовый  свет
звезд и нездоровое желтоватое сияние луны услужливо  освещали  им  дорогу.
Четверо шли молча, погруженные в собственные  мысли,  которые  становились
все мрачнее по мере приближения к космодрому.
   Стартовые колонны и прилегающую довольно  обширную  территорию  окружал
десятифутовый забор  из  колючей  проволоки.  Снаружи  стояли  вооруженные
часовые. Вдоль одной из сторон  гигантского  прямоугольника  располагались
административные и производственные корпуса, увенчанные флагштоками, но  в
слепящем свете дуговых ламп нельзя было  разглядеть,  что  там  за  флаги.
Примерно в полумиле от них высились громадные цилиндры, окруженные со всех
сторон фермами обслуживания, - космические корабли, обреченные  на  гибель
при подлете к Марсу. К закрытым люкам  ракет,  расположенным  на  огромной
высоте, можно было добраться только с помощью лифта.
   В проволочном заграждении, которое  могло  оказаться  под  напряжением,
имелись несколько  калиток  -  для  железнодорожной  ветки,  для  машин  и
специальные проходы для персонала. Каждые двадцать минут один  из  часовых
проходил  через  такую  калитку,  нажимал  кнопку  в  караулке   и   снова
возобновлял обход.
   Лежа во мраке на голой  земле,  четверо  человек  больше  часа  изучали
обстановку. Двое часовых начинали обход  каждый  со  своего  угла,  быстро
сходились к середине стороны,  обменивались  паролем,  разворачивались  и,
пройдя обратно, нажимали кнопки и  начинали  все  снова.  Каждый  охранник
через равные промежутки времени встречался с двумя другими, на  углу  и  в
середине, и это означало, что  исчезновение  одного  из  них  почти  сразу
обнаружат остальные.
   - Их всего восемь, если не считать тех, кто на железнодорожных воротах,
- прошептал Армстронг. - Со всеми нам не  управиться.  Но  можно  вырубить
двоих на углу, как только они нажмут свои  кнопки.  Остальные  всполошатся
только минут через шесть-семь, когда увидят, что на середине их  никто  не
встречает, и еще минуты  три-четыре  им  потребуется,  чтобы  добежать  до
угловой калитки и поднять тревогу. Таким образом,  у  нас  будет  примерно
десять минут, чтобы добраться до кораблей и забраться в пилотское  кресло.
С ближайшим кораблем проблем нет, он почти рядом. Но до дальнего  полмили,
которые надо пробежать со спринтерской скоростью. Я думаю, что  сумею  это
провернуть, если, конечно, меня не остановят на полном ходу.
   - А кто сказал, что именно ты берешь дальний корабль? - прошептал Куин.
   - Это сказали мои ноги, малыш. Они вдвое длиннее твоих.
   Куин недовольно умолк.
   - Давайте подползем  ближе,  пока  часовые  у  середины,  -  проговорил
Армстронг. Он схватил Хансена за руку. - Смотрите,  чтобы  эти  ребята  не
пикнули  после  того,  как  мы  их  уложим.  Вот  когда  остальные  начнут
горланить, тогда берите ноги в руки. И  не  задерживайтесь,  шпарьте  так,
словно приз - миллион долларов!
   Как призраки они прокрались к углу, проскользнули ярдов двадцать  вдоль
забора и залегли  среди  валунов.  Часовые  появились  точно  по  графику.
Армстронг следил, как они отпирают двумя ключами калитку, входят внутрь  и
нажимают кнопки. Несмотря на пронизывающий  ветер,  Армстронг  чувствовал,
что ему чертовски жарко.
   Эти двадцать ярдов показались ему пятьюдесятью, а звук шагов по твердой
скале - раскатами грома. Кто-то громко сопел у него за  спиной,  еще  двое
пыхтели слева. Часовые, как ни странно, словно  оглохли.  Он  оказался  на
расстоянии прыжка от ближайшего, прежде чем человек  успел  насторожиться,
обернуться и вглядеться в темноту.
   Армстронг ударил часового, послав его в  глубокий  нокаут.  На  второго
одновременно набросились  Хансен  и  Куин.  Не  теряя  времени,  Армстронг
схватил оба ключа от калитки, отпер замки, сгреб Куина в охапку  и  втащил
внутрь.
   - Быстрее, Джордж! Бери ближний! Прижав к бокам похожие на поршни руки,
Армстронг устремился вдоль освещенной фонарями дороги.  Когда  он  миновал
первый корабль, Куин отставал от него на пять футов. Вскочив в лифт,  Куин
рванул рычаг вверх - кабина дернулась и поползла. Поднимаясь, пилот  успел
несколько раз произнести горячую молитву:
   - Только бы люк оказался не заперт! Господи, сделай так, чтобы  он  был
открыт! Ну что тебе стоит...
   С семидесятифутовой высоты он огляделся вокруг. Тревогу еще не подняли,
и Армстронг, стараясь держаться в тени, мчался вперед. Из большого  здания
в стороне доносились музыка и смех - эдакая загородная вечеринка...
   Когда Армстронг подбежал к кораблю, мимо проходили два техника. Разинув
рты и хлопая глазами, они уставились на  него,  и  один  из  них  оказался
настолько глуп, что попытался преградить незнакомцу дорогу.
   - Эй, вы! Что за спешка? Что вы...
   От сильнейшего удара человека подбросило в воздух, и он упал на  землю,
уже потеряв сознание. Второго Армстронг уложил рядом.
   Он успел одолеть половину пути до  люка,  когда  грянула  тревога.  Хор
гневных криков и несколько выстрелов разорвали тишину  за  забором.  Шипя,
взлетели несколько сигнальных ракет, завыла сирена, на  сторожевых  вышках
вспыхнули прожектора. Один луч, мотнувшись  по  территории,  на  мгновение
мазанул по поднимавшейся кабине лифта. Все обошлось, Армстронга  никто  не
заметил, хотя очнувшиеся техники, отчаянно  махая  руками,  уже  звали  на
помощь. В поднявшемся гвалте голоса их были почти не слышны.
   Наконец лифт остановился, и Армстронг свирепо толкнул закрытый люк. Тот
распахнулся.
   Армстронг прополз через узкий цилиндр  шлюза,  ощупью  нашел  пилотское
кресло, пристегнулся, и сразу в кабине вспыхнуло  освещение.  Он  приладил
наушники и нашел, где включается связь.
   - Ты здесь, Джордж? - спросил он в ларингофон. -  Здесь.  -  Нас  могут
слышать?
   - Вряд ли. Тут есть кнопка с надписью  "Земля".  Это  их  канал.  А  мы
говорим по нашему. - Куин немного помолчал, а  затем  добавил:  -  Ты  сам
черт! Я уж думал, ничего не выйдет!
   - Все в порядке, Джордж. Я готов. Начинай учебу.
   - Самое главное теперь - спокойствие. Мы можем сидеть тут хоть месяц  и
поджаривать им пятки, если они подойдут слишком близко...
   - Джордж, я  не  имею  ничего  против  этих  людей  и  никому  не  хочу
поджаривать пятки. Давай начинай свою лекцию и выпускай меня на старт.
   - О'кей. - Голос Куина в наушниках казался  чужим.  -  Справа  от  тебя
рычаг  КПТ  -  контроль  подачи  топлива.  Сдвинь  его  на  одно  деление.
Одновременно нажми красную кнопку  прямо  перед  собой.  Двигатели  начнут
работать с минимальной тягой, на прогрев им нужно не  меньше  двух  минут.
Следи за указателем температуры дюз...
   Армстронг флегматично исполнил указания и почувствовал,  как  задрожало
кресло. Он представил,  что  сейчас  творится  на  полигоне,  как  повсюду
носятся истошно вопящие люди, как направо и  налево  сыплются  бестолковые
команды, - но видеть и слышать это он не мог.
   В  наушниках  продолжал  звучать  голос  Куина.  Повинуясь,   Армстронг
увеличил тягу, и его внезапно прошиб пот, когда Куин воскликнул:
   - А теперь - пошел! Только, Бога ради, держи на нуле индикатор крена...
   Армстронг передвинул рычаг через деление  "пуск".  Корабль  издал  рев,
словно чудовищный зверь, и будто нехотя  оторвался  от  земли.  Завеса  от
огненного выхлопа стала непроницаемой, скрыв  в  иллюминаторе  землю.  Рев
нарастал, одновременно становясь все тоньше. Корабль, казалось, продирался
сквозь  густую,  вязкую  массу.  Куин  сыпал  скороговоркой:  -  Плюнь  на
иллюминатор? Плюнь на небо и на  землю  тоже!  Гляди  только  на  приборы!
Корректируй боковой снос, не позволяй ему отклоняться от перпендикуляра...
Следи за креном, черт побери!
   Корабль внезапно перестал дрожать и рванулся вверх, уходя  в  небо  как
реактивный лифт. Голос Куина в наушниках становился  все  слабее  на  фоне
помех.
   - ...полную тягу... держи...  следи...  индикатором  крена...  Ты  меня
слышишь, Джон?
   - Еле-еле.
   - Нормально. Теперь моя очередь.
   Голос  Куина  исчез.  Армстронг,  вдавленный  перегрузкой   в   кресло,
чувствовал, как шумит двигатель и сотрясается корабль. Внимание  его  было
приковано к приборам.
   Внезапно ракета отклонилась от курса. Ненамного, всего на два  градуса.
Армстронг быстро включил рулевые дюзы и убрал  крен.  Но  через  некоторое
время корабль снова отклонился - уже на три с половиной градуса. Армстронг
выправил курс, но ненадолго. Ракета уходила вбок все чаще,  и  угол  крена
увеличивался. Час спустя в эфире появился Куин.
   - Эй, Джон, где ты тут? Ты меня дождался или улетел сам? Джон, ты  меня
слышишь? Отвечай, Джон!
   Молчание. Секунды ползли, складываясь в минуты.
   - Джон, ты меня слышишь? Ты летишь, Джон? Я не слышу тебя!! В чем дело?
Давай на этот раз без твоих  дурацких  шуток!  Если  ты  слышишь,  ответь!
Джон!!
   И опять никакого ответа. Единственными  звуками,  которые  мог  слышать
Куин, были его собственный голос  и  грохот  двигателей  его  собственного
корабля.
   - О небо! - воскликнул он наконец и выключил связь.



17

   Положив  телефонную  трубку,  генерал  Грегори   принялся   расхаживать
взад-вперед по ковру. Клэр Мэндл, напряженно сидевшая в  глубоком  кресле,
не отрывала от него широко раскрытых раскосых глаз.
   - Это звонил Хансен. Сумею ли я отвести обвинения от  него  и  от  всех
остальных, замешанных в этом деле, всецело зависит от того, что произойдет
дальше. Гвоздь проблемы - сенатор Вомерсли,  вернее,  он  и  те,  кого  он
представляет в этой стране и за  ее  границами.  Если  сенатор  решит  еще
больше накалить обстановку, он может весьма преуспеть в  этом.  Он  и  его
люди способны создать проблем бо