но  съездить  в
Нью-Мехико, проверить, как там идут дела. Кроме того, путешествие  поможет
ему  избавиться  от  навязчивой  идеи,  какого-то  непонятного,  дурацкого
предощущения, что и восемнадцатый по счету корабль не достигнет цели, если
он, Армстронг, не сделает то, что сделать должен... Но здесь-то  и  крылся
подвох - о том, что нужно делать, Армстронг и понятия не имел.
   Снова засев за телефон, он позвонил  в  аэропорт  и  заказал  билет  на
утренний рейс до Санта-Фе.  Собираясь  поужинать,  он  решил  пройтись  до
ресторана пешком: иногда это полезно - больше увидишь и обдумаешь.
   Ресторан он выбрал неудачно. Еда была приличная,  но  подавали  ее  при
помощи роликовой обслуживающей системы - так на фермах  распределяют  корм
скотине. В зале оказался небольшой пятачок для танцев, на котором, в самый
разгар его трапезы, с десяток  пар  затеяли  наимоднейшую  "трясучку"  под
равномерное, бьющее по нервам бренчание шести контрабасов и  электрической
арфы. Оркестр  бухал,  как  мефистофелевский  метроном.  Выпучив  глаза  и
раскрыв рты, слипшиеся в экстазе парочки дрожали с головы до пят.  Арфа  и
контрабасы довели их почти  до  истерики.  Армстронг  вышел,  не  закончив
ужина.
   Он подошел к витрине небольшого магазинчика. Его внимание привлек  один
экспонат - причудливо изогнутый обрубок дерева, чем-то напоминающий омара,
из которого выступали два тонких  родиевых  стержня:  один  торчал  прямо,
другой целился  в  сторону.  Табличка  внизу  гласила:  "Автор  -  Тамари.
Возвышение Психеи. Цена 75 долларов".
   Армстронг почувствовал, как сжались челюсти, когда он  поймал  взглядом
собственное отражение в стекле  витрины.  Какое-то  время  он  смотрел  на
самого себя так, словно это был совершенно чужой человек.
   "Кто хлебал из моей чашки? - запричитал крошечный медвежонок".
   Он топнул ногой, словно стряхивая  что-то,  и  направился  к  ближайшей
телекабине. Незанятой оказалась только кабина с "Дейли"; он вошел  в  нее,
откинулся на сиденье, бросил монетку и стал просматривать  появившийся  на
экране вечерний выпуск.
   О космических кораблях никак не упоминалось, за исключением  заметки  о
том, что правительство России с  признательностью  оценило  многочисленные
выражения сочувствия,  поступившие  практически  от  всех  государств.  Ни
словечка  о  демонстрациях  и  протестах  против   продолжения   запусков.
Наверное, газеты,  пока  могли,  воздерживались  от  подобных  публикаций.
Престиж нации требовал, чтобы старты ракет продолжались.
   Весь выпуск оказался на редкость "беззубый"; главный акцент делался  на
разлив Миссисипи и дело Вентворса об убийстве.  Юного  Вентворса  признали
невменяемым, и "Дейли" намекала, что если бы  он  не  был  Вентворсом,  то
погорел бы непременно. Но парень был Вентворсом, и три психиатра, с ученым
видом поразглагольствовав об агрессивных неврозах,  в  итоге  его  спасли.
Оправдали гонорар. А в какой-нибудь Бирме или Сомали людей вешают как  раз
за то, что они в самом деле спятили. Неважно, что ты сделал, важно  -  что
ты думал, когда это делал.
   - Чертовщина какая-то! - громко произнес Армстронг. - Что  это  сегодня
со мной?
   Выйдя из кабины,  он  поставил  себе  диагноз:  барахлит  печень,  надо
принять слабительное. Если бы он определил у себя сифилис, эдипов комплекс
или сверхчувственное восприятие, то и тогда он не был бы дальше от истины.
   "Истина - это драгоценный камень  с  множеством  граней",  -  определил
принц Гаутама. Но Будда забыл добавить, что чем дальше  уходишь  от  одной
грани, тем ближе подходишь к другой. Впрочем, Армстронг также не думал  об
этом. Ни теперь, ни потом!



2

   Строительный комплекс и стартовая площадка Нью-Мехико находились  милях
в пятидесяти севернее  Галлупа.  С  точки  зрения  тех  кто  там  работал,
единственным достоинством этого места была  его  дешевизна.  Двадцать  лет
назад отсюда стартовала  ракета  номер  два,  и  когда  она  взорвалась  в
космосе,  словно  чудовищная  петарда,  опечаленные   создатели   покинули
несчастливое место. Конструкторы девятой  ракеты,  лучше  финансируемые  -
отчасти  даже  правительством,  -  снова  использовали  здешний  комплекс,
модернизировали его, но затем тоже бросили. И вот сейчас создатели  номера
восемнадцатого надеялись на лучшую участь.
   Армстронг  нашел   космодром   до   странности   безлюдным   и   тихим.
Немногословные охранники впустили его через  стальные  ворота  с  тройными
запорами, и, пройдя полпути до административного корпуса, он  повстречался
с Куином.
   - Хэлло, малыш! - проговорил достававший Армстронгу до  плеча  Куин.  -
Что тебя вдруг сюда занесло?
   - Ты ни строчки не пишешь своему  благодетелю,  -  в  тон  ему  ответил
Армстронг.
   Куин ухмыльнулся:
   - Тоже мне благодетель! Лоусон со своей математикой уже от меня бегает.
Сейчас  ты  его  нигде  не  найдешь.  Я  его  прямо   замучил,   заставляя
подсчитывать твою долю. Он говорит, что если фильм займет десять минут, ты
получишь десять миллионов зелененьких.
   - Из которых семьдесят процентов заберет правительство, а пятнадцать  -
ты. - Согнав с лица улыбку, Армстронг  спросил:  -  Погоди-ка,  ты  хочешь
сказать, что Лоусон не работает? Что тут вообще происходит - местный  день
независимости?
   -  Работа  встала  вчера.  Вашингтон  прекратил  финансирование   из-за
какого-то вопроса из сферы высокой политики. Наши спонсоры перепугались  и
пошли в ту же масть. Осталась  тонюсенькая  струйка,  которой  хватает  на
недельные выплаты, но и только. Вдобавок компания "Рибера Стил"  задержала
поставки из-за нехватки бериллия для обшивки. - Он  снова  ухмыльнулся.  -
Потому и суета.
   - Это преступление!
   - Отнюдь. Чем дольше это продолжается, тем больше срок моей жизни.
   Армстронг внимательно посмотрел на него:
   - Ты можешь не лететь, Джордж. Ты можешь выйти из игры в любой момент.
   - Я знаю. - Задиристый взгляд Куина устремился в небо. - Я  всего  лишь
подурачился. От этого корабля, раз он отправляется в полет, меня за уши не
оттащишь. Мне этим заниматься, мне - и никому другому! Не забывай.
   - Когда еще все начнется...
   -  Когда-нибудь  начнется.  Работу  тормозят  технические  неурядицы  и
бюрократические препоны, но в конце концов она  будет  сделана.  Я  нутром
чую.
   - Какой молодец! - похвалил Армстронг. - Слава Богу, что тут есть  хоть
один оптимист.
   - Вообще-то я никогда  не  был  завзятым  оптимистом.  Но  ведь  ты  не
грустил, когда мы виделись здесь в прошлый раз. Ты  сам  говорил,  что  на
номер девять ушло два года  и  что  эта  -  намного  лучше  той.  -  Он  с
любопытством рассматривал Армстронга. - Между прочим, сам-то ты сейчас  от
оптимизма ох как далек. Хандришь. Нужно встряхнуться!
   Джон Армстронг на минуту задумался. Мимо, насвистывая  "Крошка,  танцуй
веселей", прошел рабочий в замасленной робе. Армстронга передернуло.
   - Может, ты прав, - признал  он.  -  Я  в  последнее  время  совсем  не
отдыхал. Всякий бред в голову лезет...
   - Причина проста, - с уверенным видом заявил Куин.  -  Ты  работал  как
вол, чтобы успеть сварганить в срок несколько безделушек для  корабля.  Ты
подстегивал свои мозги как только мог. Сейчас работа кончена, а шарики все
еще крутятся. И это тебя беспокоит.  Ты  просто  должен  переключиться  на
что-нибудь простенькое, полезное для здоровья и возбуждающее, например  на
ограбление банка...
   - Спасибо за совет, доктор Куин. - Он улыбнулся.  -  Ну,  пошли  мучить
нашего друга Фазергила.
   Проходя мимо недостроенного  корабля,  они  остановились  и  молча  его
осмотрели. Ракета располагалась внутри  ажурной  фермы  -  тусклый  черный
цилиндр в восемьдесят футов высотой. Ферма возвышалась еще на  восемьдесят
футов - то есть на предполагаемую длину  корабля  после  того,  как  будет
прилажена  головная  ступень.  Это  означало,  что   корпус   готов   лишь
наполовину, да и начинки еще маловато. Работы впереди было много.
   В административном корпусе, в персональной берлоге-кабинете, они  нашли
темноволосого энергичного малого, явно обожавшего  цветы,  которые  стояли
даже на его рабочем столе.
   - А, Джон! Привет? - Он протянул холеную руку, затем указал на  кресла,
аккуратно уселся в свое, поправил безупречный узел галстука и подвинул  на
дюйм вазу с цветами. - Ну-с? - со слащавой веселостью произнес он. -  Чему
мы обязаны таким удовольствием?
   - Мне скучно,  -  сообщил  Армстронг,  уставясь  на  Фазергила  твердым
немигающим взглядом.
   - В самом деле? - Фазергил беспомощно развел руками. - Ты выбрал  очень
неподходящий  момент.  Мы  связаны  по  рукам   и   ногам   перебоями   со
снабжением... нерешительность правительства... Прорва всяких "не"...
   - Каких именно? - бесцветным голосом осведомился Армстронг.
   - А?
   - Ты упомянул про какие-то "не",  которые  связывают  вас  по  рукам  и
ногам.
   Фазергил глотнул, посмотрел на цветы,  затем  на  потолок  и  снова  на
цветы.
   - Ну? - подстегнул собеседника Армстронг. Сбоку задумчивым взглядом  их
изучал Куин, но Армстронг не обращал на это внимания.
   - Мелочи, - слабым голосом произнес Фазергил.
   - Какие мелочи? Все, что способно подрезать проекту крылышки, не  может
считаться мелочью. Кто говорит, что это мелочи?
   Весь вспыхнув, Фазергил выпрямился в кресле.
   - Ты не имеешь права говорить со мной в таком тоне? Что,  черт  возьми,
за манеры?!
   - Полегче, Джон, - озабоченно предупредил Куин.
   Армстронг подался вперед, его серые глаза загорелись.
   - Почему мы должны сидеть и ждать пластин от  "Рибера  Стил",  когда  у
"Бетльхэма" столько бериллия, что из него можно построить линкор? Фазергил
дернулся в кресле.
   - Откуда тебе это известно?
   - "Бетльхэм" завалил рекламой своего бериллия все коммерческие издания.
   - Все равно я не могу разорвать контракт, - возразил Фазергил.
   - А я и не думаю, что можешь. Но ничто не мешает "Бетльхэму" поставлять
бериллий от имени "Риберы". Это обычная торговая практика. Кто решил,  что
"Рибера" должна заполучить этот контракт в первую очередь?
   - Вомерсли.
   - Сенатор Вомерсли? - Кустистые брови Армстронга изогнулись дугой.
   Передвинув цветочную вазу еще на дюйм, Фазергил кивнул. Выражение  лица
у него было таким, словно его пытали.
   - Итак, что насчет этих "не"? - упорствовал Армстронг.
   - Ох, ради святого Петра! - Фазергил в тщетной надежде принялся  сквозь
очки изучать потолок. - Разработчики вдруг сменили атомное горючее, вместо
плутония взяли торий. Какие-то туманные соображения  из  области  динамики
ядерного распада...  Но  это  не  так  уж  важно,  раз  двигатели  еще  не
закончены. Еще говорят, что кремний-бериллиевая облицовка тоже не  слишком
надежна. Ее нужно сделать толще  или  как-то  усилить...  Это  предложение
исходит от фирмы "Североамериканские трубы".
   - Что еще?
   - Кто-то украл рентгеновский сканер, и  теперь  нам  нечем  исследовать
сварные швы. Пришлось затребовать другой сканер. Его еще нет.
   - Все?
   - Забастовка водителей грузовиков задержала поставки на несколько дней.
С этим мы справились, пригрозив задействовать железнодорожную ветку.
   - Фазергил начал обретать уверенность. Он посмотрел на Армстронга:
   - Что с тобой творится? Ты  ведешь  себя  так,  словно  тебя  назначили
официальным толкачом. Или ты приобрел на Марсе алмазные копи?
   Армстронг встал и кривовато улыбнулся.
   - Что ж, чем бы дитя ни тешилось, лишь бы не  плакало,  -  произнес  он
загадочно. - Премного благодарен за новости, простите,  что  влез  в  ваши
дела.
   Фазергил поднял руку и стал  поглаживать  свою  набриолиненную  голову,
словно вытесняя из нее все мысли об Армстронге.
   -  У  меня  хлопот  полон  рот,  -  проговорил   он,   снова   принимая
гостеприимный вид, - но я всегда рад тебя видеть, Джон...
   На улице Армстронг обратился к Куину:
   - Тебе все равно сейчас делать нечего, Джордж. Как насчет  того,  чтобы
протянуть руку помощи старому приятелю?
   - Что ты задумал?
   - Я хочу, чтобы ты засунул  нос  в  чужие  дела  и  раскопал  для  меня
кое-какие имена. Пришли их по почте, как только раздобудешь. Мне нужно имя
того парня, который спер сканер;  имя  того,  кто  порекомендовал  сменить
топливо; имя  человека  из  "Североамериканских  труб",  который  возжелал
усилить  обшивку.  Если  сумеешь  выяснить,   кто   подзуживал   водителей
грузовиков, пригодится и это.
   Джордж Куин недоверчиво оглядел Армстронга и сказал:
   - Сдается мне, что ты спятил!
   - Большинство людей на земле думает, что спятил именно ты, -  парировал
Армстронг. Он пожал руку Куину, заставив того сморщиться от  боли.  -  Мы,
шизики, должны держаться друг за дружку.
   - Ладно. - Куин помрачнел. - Если ты играешь в Шерлока, так и  быть,  я
буду Ватсоном.
   Армстронг хлопнул Куина по спине, выразив таким способом одобрение. Да,
надо держаться друг за дружку...
   Внезапно им снова овладело мрачное  настроение.  Казалось,  будто  мозг
сжала гигантская четырехмерная амеба... Засунув руки поглубже  в  карманы,
Армстронг, тяжело ступая, направился к  воротам.  Лучше  убраться  отсюда,
пока изучающий взгляд Куина не превратился в неодобрительный.
   Дома, в своей нью-йоркской квартире,  он  оценил  ситуацию  под  другим
углом зрения. У него была небольшая, но отлично оборудованная  лаборатория
в Коннектикуте, в которой он провел свои лучшие часы, воплощая "в  металл"
свои идеи. Место, куда спешишь только тогда, когда  тебя  обуревает  жажда
творить... Но являться туда в поисках прибежища от мирской  суеты...  Нет,
это совсем не радовало.
   В настоящий момент Армстронгу было нечего разрабатывать. Его  прибор  и
без того являлся основой дюжины многообещающих  устройств,  и  для  любого
вольного, не работающего по найму, изобретателя это  представляло  большой
успех. Но он не мог заставить себя загореться вдохновением,  без  которого
всякий лабораторный труд обречен на провал. Вдохновение  всегда  приходило
внезапно - непредвиденное, незваное. Сейчас его не было, и именно  поэтому
он,  Армстронг,  догадался,  что  его,  Армстронга,  беда  заключается   в
праздности ума.
   Измученный безвыходностью положения, его мозг  рыскал  в  поисках  хоть
какого-нибудь занятия. Он искал ту самую черную кошку, за которой  мог  бы
гоняться в темной комнате.
   Дойдя в приступе самокопания до подобного  вывода,  девять  человек  из
десяти решили бы, что им следует либо посетить психиатра,  либо  совершить
кругосветный вояж. Либо, на худой конец, вступить  в  гольф-клуб.  Реакция
Армстронга была иной и совершенно для него типичной. Его ум хочет гоняться
за  призраками?  Пожалуйста!  Но  погоня  должна  быть  безопасной  и,  по
возможности, захватывающей. Почему бы не попытаться выследить  мифического
дракона?  В  мрачной  лесной  чащобе  и  впрямь  можно  повстречать  нечто
огнедышащее. И уж если  он  так  решил,  это  означало,  что  дни  дракона
сочтены. Из акульей хватки Армстронга не так-то легко вырваться.
   Приняв  наконец  решение,  он  успокоился  и,  приехав  на   машине   в
Нью-Джерси, позвонил в дверь Эдди Дрейка.
   - Ба! -  воскликнул  Дрейк.  -  Человек-Гора  пожаловал!  -  Он  сделал
приглашающий жест. - Садись вот сюда - это самое прочное  кресло  в  доме.
Ну, сколько тебе нужно взаймы?
   - Раз ты так щедр, одолжу сигарету, - Армстронг прикурил, закинул  ногу
за ногу и вперил взгляд в свои огромные ботинки.
   - Эдди, семь лет назад ты работал с ракетой номер девять.
   - Не напоминай о ней, - огорчился Дрейк.
   - Это не твоя вина.
   - Вообще ничья, - заметил Дрейк.
   - Ты уверен?
   Дрейк выронил зажигалку, поднял ее с ковра и запротестовал:
   - Что-то я тебя не понимаю! Номер  девять  гробанулся  на  полдороге  к
Марсу. Каждый из  нас  сделал  все  от  него  зависящее.  Очевидно,  этого
оказалось недостаточно. Так чья тут вина?
   - Меня интересует вовсе не результат. Меня интересуют те препятствия, о
которые ты спотыкался в процессе работы, их, так сказать, природа.
   - Ясно. - Дрейк посмотрел на него с хитринкой  во  взгляде.  -  У  тебя
проблемы с номером восемнадцать, и ты ищешь зацепки?
   - В некотором смысле - да.
   - Не удивляюсь. Ладно, чем могу, помогу. - Дрейк  задумался,  вспоминая
давно минувшее. - Самой большой нашей бедой  была  авария  двигателей.  На
испытательных стендах они вели  себя  великолепно.  На  первых  испытаниях
после установки в корабль - тоже. И только при повторных  испытаниях...  С
превеликим трудом мы их заменили,  и  это  обошлось  нам  в  пять  месяцев
сумасшедшей работы.
   - Кто выполнял монтаж двигателей?
   - "Саузерн Атомикс Компани".
   - Кто их проектировал, знаешь?
   - Не имею понятия. Может быть, сумею выяснить.
   - Буду очень обязан, если сумеешь, -  сказал  Армстронг.  -  Какие  еще
случались неприятности?
   - Всякая ерунда,  мелочи.  -  Пришлось  изрядно  повозиться  со  схемой
управления. На испытаниях полетели два микропроцессора, заменили  другими.
Много было столкновений с местными чиновниками, которым не нравилась суета
в их округе, и они хотели, чтобы мы убрались от них хоть в  Китай.  Мы  не
могли послать их к чертовой матери, потому что правительство упорно делало
вид, что не замечает строительства корабля...
   Дрейк сощурил глаза, изучающе глядя на Армстронга, и продолжил:
   - Но худшее началось потом... Стартовала эта штуковина, как ты помнишь,
на глазах всей планеты. И взорвалась на полпути. Скажу тебе, грохот  стоял
такой, что, мне кажется,  я  слышу  его  до  сих  пор.  Всякие  доблестные
налогоплательщики,  иностранцы,  религиозные  проповедники,  финансисты  и
политические экстремисты писали ядовитые письма в  газеты,  в  Конгресс  и
всем имевшим хоть какое-то отношение к кораблю. Дюжина придурков  написала
и мне, предлагая арестовать тех, кто взорвал ракету. Еще двое  признались,
что это сделали они. Десять сообщили, что то была Божья кара. Один прислал
мне по почте свою налоговую декларацию и потребовал, чтобы я ее оплатил...
- Он хмыкнул.  -  Когда  номер  восемнадцать  накроется,  ты  очень  скоро
узнаешь, кто виноват, - доброхоты сообщат тебе письменно.
   - Как ты думаешь, кого они назовут?
   - Католиков, евреев, негров, масонов,  Ку-Клукс-Клан,  Армию  Спасения,
ветеранов второй мировой  войны,  свидетелей  Иеговы,  англичан,  русских,
капиталистов, анархистов, банкиров, арабских  нефтяных  магнатов...  -  Он
остановился и перевел дыхание. - Список можно продолжить.
   - Прямо  кладезь  информации!  -  Ты  увидишь,  что  мир  битком  набит
мелочными ненавистниками, напыщенными пессимистами и извращенцами.
   - Почему же битком? - не согласился Армстронг.  -  Нет,  я  бы  так  не
сказал. Кое-где царит рассудительное спокойствие. Ладно... давай  вернемся
к этому позже. Эд, кто поставлял автоматику и сопла двигателей?
   -  Автоматику  делала  компания  "Дистанционное  управление".  Сопла  -
"Североамериканские трубы".
   - Хм! Еще один пунктик - ты знаешь, кто начал против вас агитацию среди
населения? Если не знаешь, то можешь выяснить?
   - Знаю, - тут  же  ответил  Дрейк,  скорчив  гримасу.  -  Имел  счастье
несколько раз мило беседовать с этим типом. Его зовут  Мервин  Ричардс,  у
него впалые щеки и ввалившиеся глаза. Любит совать свой нос в чужие  дела.
Способен заговорить до  смерти  кого  угодно  и  чертовски  напугал  тогда
окрестных жителей.
   - Нас он пока не беспокоил.
   - Я думаю, этого не случится. Последнее, что  я  о  нем  слышал,  -  он
подался  во  Фриско   разыгрывать   роль   верховного   служителя   культа
эктоплазменного резонанса. Черт знает что это такое.
   - Понятно. - С минуту Армстронг размышлял, затем спросил: - Не  знаешь,
где Кларк Маршал?
   - Наверное, где-нибудь во Флориде. Хочешь допросить и его?
   - Да. Уж что-нибудь я из него вытяну. - Армстронг встал,  пожал  Дрейку
руку: - До встречи, Эд. Не забудь о тех именах для меня.
   По дороге домой Армстронг остановился у  библиотеки  городк