авай спустимся.
   Пеко покинул возвышение  и  в  сопровождении  факельщиков  и  Харриса
спустился к торфяной трубе.
   Заметив приближавшегося Дункана, повстанцы стали подниматься с  земли
и строиться в шеренги. Увидеть вождя так близко было большой удачей.
   - Да здравствует камрад  Дункан!  Да  здравствует  камрад  Дункан!  -
вразнобой выкрикивали сотни голосов.
   В ответ Пеко лишь вяло помахал рукой.
   Неожиданно где-то далеко ухнул  взрыв.  Потом  второй,  третий,  а  в
следующие мгновения взрывы загрохотали с ужасающей частотой.
   Торфяная   труба   тревожно   загудела,   напряглась,   а   потом   с
оглушительными хлопками стала извергать  свое  содержимое.  Бесформенные
комки целыми гроздьями выстреливались из гигантского ствола и улетали  в
темноту, а волны спрессованного воздуха сбивали с ног  всех,  кто  стоял
рядом.
   Прочистив внутренности, гигантская труба наконец успокоилась и больше
не демонстрировала свою сокрушительную силу. Она,  как  живое  существо,
таращилась в темноту и издавала еле слышные жалобные  звуки,  как  будто
потрясение стихией оживило ее и заставило дышать.
   Факелы погасли, глаза запорошила торфяная пыль,  и  люди  ползали  по
земле, натыкаясь друг на друга и подвывая от страха.
   - Где скрипка? -  спросил  камрад  Дункан  у  склонившегося  над  ним
Харриса.
   - Вот она, камрад Дункан, совсем не пострадала...
   - Что это было?
   - Миротворцы бомбили трубу, камрад Дункан... Наверное, одна  из  бомб
взорвалась прямо внутри ее и...
   - Я понял... - слабо улыбнулся Пеко. -  Надо  же,  а  ведь  мы  и  не
подумали, что доставлять людей таким образом гораздо быстрее...
   Вождя подняли на ноги, и он смог стоять, опираясь на  плечо  Харриса.
Повстанцы зажгли факелы и сгрудились вокруг Дункана.
   Оглядев людскую массу, уходившую за пределы освещенного пространства.
Пеко откашлялся и что было сил крикнул:
   - Вперед, камрады! Сомнем врага, а потом выпустим  кишки  всем,  кого
найдем в этом городе!
   Эта фраза отняла у Дункана много сил, и он прикрыл глаза.
   Повстанцы восторженно взревели, а Дункан крепче  сжал  свою  скрипку,
чувствуя, как весь мир заполняется прославляющими его голосами.
 
107 
 
   Часы ночного отдыха не добавили сил Ральфу  Паккарду.  Он  все  время
ворочался и только под утро сумел забыться коротким сном.
   Отвратительный писк  электронного  будильника  неприятно  резанул  по
ушам,  и  привыкший  к  самодисциплине  инспектор  усилием  воли  поднял
измученное тело из неудобной постели.
   "В отставку, что ли, подать? -  мелькнула  у  Паккарда  предательская
мысль. - Тогда и отосплюсь..."
   Последнее время подобные мысли посещали инспектора все чаще. Поначалу
он безжалостно их гнал, но потом привык и смирился. Годы брали  свое,  и
изношенный организм требовал отдыха.
   Еще находясь в пижаме,  инспектор  связался  с  дежурным  офицером  и
попросил его найти полковника  Сэма  Гейзенберга  -  шефа  подразделений
особого назначения.
   Полковник перезвонил инспектору уже через две минуты. Видимо, он тоже
только что поднялся  с  постели.  Его  голос  был  хрипловатым,  а  речь
замедленна:
   - Полковник Гейзенберг, сэр.
   - Готовьте наземную операцию, полковник...
   - Операцию? - не веря услышанному, переспросил Гейзенберг.
   -  Именно.  Нужно  взять  под  контроль  город  Рурчин.  Свяжитесь  с
оперативным отделом. Думаю, у них уже есть несколько подходящих планов.
   - Есть, сэр! - звонко прокричал в трубку полковник, не скрывая  своей
радости. Его подразделения уже давно не видели настоящей работы.
   "Ну, теперь он горы свернет", -  усмехнулся  инспектор,  представляя,
как Сэм Гейзенберг бегает по своей каюте, наскоро принимает душ,  чистит
зубы и надевает форму, напевая  бравурный  марш.  Еще  через  час  будет
скорректирован план операции и транспорты с коммандос пойдут на Рурчин.
   Отдав  приказ  о  защите  города,  Ральф  Паккард  почувствовал  себя
значительно лучше.
   "А не остаться ли  мне  сегодня  дома?  Разве  не  может  федеральный
инспектор почувствовать  недомогание?"  Мысль  была  крамольной,  однако
Ральф Паккард слишком хотел спать, чтобы анализировать ее подробнее.  Он
взбил подушку и улегся в постель, чувствуя,  что  теперь  может  заснуть
по-настоящему.
 
108 
 
   Наступившая ночь показалось Энрике сущим  кошмаром.  Атаки  следовали
одна за другой.
   В кромешной темноте повстанцы  вслепую  шли  на  приступ  здания,  не
считаясь ни с  какими  потерями.  Они  ползли,  словно  тараканы,  и  их
колышущееся море, озаряемое вспышками взрывов, извергало одновременно  и
стон, и торжествующий вопль, предвещая самим себе скорую победу.
   Теперь уже и Коррадо понимал, что он и его новые друзья обречены.
   Сейчас все остававшиеся бойцы были  задействованы  только  на  первом
этаже, и залетавшие в окна пули выбивали последних защитников арсенала.
   В обороне появились бреши, и было решено уходить на второй этаж.
   Преследуемые воем атакующих повстанцев, милиционеры  оставили  первый
этаж и ушли на второй, завалив лестничные проемы металлическими шкафами.
Энрике уходил последним и слышал, как радовались фанатики Дункана  Пеко,
набиваясь в захваченные коридоры.
   Повстанцы сразу же  приступили  к  делу  и  начали  взламывать  двери
хранилищ. Однако им досталось только пустое стрелковое оружие.  Ящики  с
патронами милиционеры эвакуировали раньше.
   Окрыленные успехом, повстанцы на несколько часов оставили  осажденных
в покое, но,  едва  солнце  показалось  из-за  горизонта,  баррикаду  на
лестнице потряс взрыв. Куча металлических ящиков заметно осела.
   "Еще два-три таких взрыва, и  появится  брешь",  -  невесело  подумал
Коррадо. Это означало, что жить защитникам арсенала оставалось  час  или
два.
   Милиционеры выглядели очень измученными. Их мундиры были  изорваны  в
клочья, а лица покрыты слоем пыли и  пороховой  гари.  Они  воевали  уже
вторые сутки, и с начала боя их отряд насчитывал около пятисот  человек.
Теперь их было тридцать два вместе с  Энрике.  Плюс  двое  легкораненых,
которые помогали подтаскивать боеприпасы. Одним из них был Ласло  Калев.
Он выглядел самым чистым, и его белое лицо  сильно  выделялось  на  фоне
других. Кто-то из бойцов успел дать ему прозвище - Белоснежка.
   На лестничной клетке прогремел еще один взрыв, а  потом  с  третьего,
самого безопасного этажа спустился сержант Линникер.
   Он держал постоянную связь с миротворцами и вот теперь принес хорошую
весть.
   - Что скажешь, друг? - спросил  Энрике,  хотя  уже  догадывался,  что
сообщит ему сержант.
   - Они идут, сэр. Через полтора часа будут здесь, прямо в порту...
   - Что ж, - усмехнулся Коррадо, - даже  если  я  не  доживу  до  этого
момента, приятно сознавать, что за меня отомстят.
   В этот момент  грянул  третий  взрыв,  а  вслед  за  ним  послышались
торжествующие крики врагов - они наконец-то пробили брешь в баррикаде.
   Захлебываясь от ярости, застучал ручной пулемет.
   Рядовой Боймер стоял на верхней площадке и  поливал  огнем  все,  что
двигалось, не давая повстанцам высунуть носа.
   Рядом с ним со сменным пулеметом  наготове  стоял  Пит  Хольман.  Как
только у Боймера заканчивались  патроны,  он  бросал  пулемет  и  хватал
другой. Плотность огня была такой, что повстанцы  заметно  поутихли.  На
верную смерть никому идти не хотелось.
   Внезапно раздался еще один взрыв. Он был такой чудовищной  силы,  что
вздрогнуло все здание арсенала.
   В первое мгновение Коррадо показалось, что повстанцы  подорвали  само
здание. "Ну вот и все", - подумал  он,  ожидая,  что  вот-вот  обрушатся
стены, однако ничего не происходило.
   Снаружи  прозвучало  еще  несколько  взрывов,  а   затем   послышался
отчетливый рев тяжелых турбин.
   Соблюдая  предосторожность,  Линникер  приблизился  к  окну   и,   не
сдержавшись, крикнул:
   - Это летающие танки!
   И действительно, Энрике и сам увидел, как на низкой высоте над самыми
макушками деревьев прошла боевая машина "питон" Ее низко опущенная пушка
часто стреляла по не видимым Энрике целям, а в ответ  по  броне  щелкали
автоматные пули.
   Чтобы не попасть под огонь  миротворцев,  милиционеры  залегли  вдоль
окон, а "державшие" лестницу Боймер и Пит Хольман получили передышку.
 
109 
 
   Один за другим в полуразрушенном порту садились  военные  транспорты,
доставляя новых солдат. Вслед за грузовыми судами  на  посадку  заходили
летающие госпитали. Одни из них с ходу принимали раненых солдат,  другие
готовились к приему гражданского населения.
   Энрике сидел на ящике из-под патронов и  смотрел  на  эту  почти  что
мирную суету. В городе еще шли бои, но в порту больше не стреляли.
   Вспомнив эпизод двухчасовой давности, Коррадо усмехнулся.  Неожиданно
он стал  должностным  лицом.  Ему  выделили  пост  начальника  городской
милиции.
   А случилось все очень просто. Когда уцелевшие  милиционеры  вышли  из
арсенала, их встретили закованные в броню коммандос. Это были  настоящие
ходячие крепости, и даже с автоматом  в  руках  Энрике  чувствовал  себя
перед ними абсолютно беспомощным.
   - Кто у вас главный, ребята? - спросил один  из  великанов  и  поднял
забрало.
   Все милиционеры, не  сговариваясь,  кивнули  на  Энрике,  а  Линникер
добавил:
   - Капитан Коррадо...
   И тогда великан протянул Энрике руку и представился:
   - Полковник Гейзенберг. Я назначен временным комендантом Рурчина. Так
что работать будем вместе...
   - Буду рад, сэр,  -  ответив  на  рукопожатие,  произнес  Энрике,  не
понимая, зачем он это сделал.
   И вот теперь  новоиспеченный  начальник  городской  милиции  отдыхал,
вживаясь в новый образ.
   Погоня за часами, месть Джеку Холланду - все  было  в  прошлом.  Этот
груз остался за чертой переживаний последних суток. Все изменилось, пока
жизнь Энрике висела на волоске.
   Когда напряжение спало, стали беспокоить еще не зажившие старые раны.
Энрике поморщился и выпрямил спину. Так сидеть было намного легче.
   Неподалеку, занятый приятными хлопотами,  суетился  Ласло  Калев.  Он
решил во что бы то ни стало покинуть Рабан,  и  ни  уговоры  Энрике,  ни
рекомендации военных медиков на него не действовали.
   - Тебе легко говорить, Энрике, ау меня на балансе судно.
   - Оно все равно застраховано, - возражал ему Коррадо.
   - Heт, я так не могу. Пока есть судно - у меня есть работа, так что я
возвращаюсь, и как можно скорее. Чудо, что кораблик уцелел. Шутка ли, ни
одной пробоины - только царапины...
   Несмотря  на  повреждения  заправочного  терминала,  Ласло  развернул
собственный комплект аварийной  заправки  и  намеревался  самостоятельно
залить горючее
   Вдруг над крышей портового комплекса Энрике увидел яркую цепочку. Она
будто нехотя перевалила через здание,  а  потом  с  ужасающей  быстротой
понеслась на скопление грузовых судов.
   "Обстрел!" - мелькнуло в голове Коррадо.
   Снаряды яростно врезались в борт  летающего  госпиталя,  и  в  воздух
полетели клочья корабельной обшивки. А над зданием порта появилась новая
цепочка,  длиннее  прежней.  Снаряды  дождем  посыпались  на  посадочные
площадки, и после частых разрывов на бетон стали падать раненые.
   Люди побежали в укрытие, а экипажи двух летающих  танков  -  к  своим
машинам. Ревя турбинами, "питоны" оторвались от земли и начали  набирать
высоту.
 
110 
 
   Впервые за многие дни Джек Холланд спокойно спал  на  своем  уиндере.
Нелегкие  обстоятельства  заставили   его   покориться,   и   в   полной
безысходности Джек нашел свое успокоение. Больше он никуда не спешил.
   Холланд мирно спал, и его разбудил громкий стук.  Камрад  Харрис  что
есть силы молотил по двери железякой и кричал:
   - Джек! Камрад Джек! Нам нужно уходить!
   - Чего ты кричишь? Что случилось? - спросил сонный Холланд,  открывая
дверь.
   - А ты что, не слышишь?
   Джек прислушался и без труда различил звуки боя,  которые  доносились
уже из центра города
   - Уходить надо! На нас напали миротворцы!
   - Полицейские силы, что ли? - все еще туго соображая, уточнил Джек.
   - Они... Бери самое необходимое и уходим...
   И  тут  Джек  наконец  все  понял.  Обстановка  изменилась,  но   она
изменилась к лучшему, причем существенно. Теперь ему  оставалось  только
избавиться от навязчивой опеки повстанцев.
   Рядом стоял Харрис, а внизу, возле платформы, его  ожидало  еще  пять
человек. У одного из них за спиной висел лаунчер, поэтому отсидеться  за
стенами уиндера Джек не мог.
   - Хорошо, я сейчас, - сказал он и  ушел  внутрь  судна.  Харрис  тоже
поднялся на уиндер и прямиком направился в грузовой трюм.
   - Эй, - недовольно крикнул Джек, - ты опять орехи таскаешь?
   - Я немного!.. - соврал Харрис, набивая семенами все карманы.
   Затем он пришел в кабину, а вместе с ним и пятеро его солдат.
   Увидев  большое  количество   кнопок,   рычагов   и   лампочек,   они
остановились с открытыми ртами
   - А эти чего пришли? - спросил Джек.
   - Они пришли за тобой, камрад Джек, - улыбнулся Харрис и, обращаясь к
солдатам, добавил:
   - Ведите его вниз, чтобы он мне не мешал.
   Повстанцы решительно вскинули автоматы, и Холланд решил  не  спорить.
Он протиснулся мимо Харриса и в сопровождении конвоя пошел к выходу.
   - Эй, ну-ка подожди! - крикнул Харрис. Он нагнал Джека, осмотрел  его
запястья, а затем бесцеремонно обшарил карманы. - Где часы?
   - Не знаю, - пожал плечами Джек. - Потерял, наверное...
   - Жаль, они мне нравились. -  Длинноволосый  вздохнул  и  вернулся  в
кабину, а Джека повели дальше.
   Перед самой дверью он остановился и, показав на свои легкие  тапочки,
сказал:
   - Камрады, я же забыл ботинки...
   - Камрад Харрис! - крикнул один из конвоиров.  -  Камрад  Джек  забыл
надеть ботинки...
   - Ладно, только глаз с него не спускать, - отозвался Харрис.
   Холланд вернулся в грузовой отсек  и  под  строгим  наблюдением  пяти
человек стал обуваться.
   Правый ботинок оделся легко, а вот с левым пришлось повозиться.  Джек
поджал пальцы, но спрятанные часы  все  равно  здорово  мешали.  Холланд
поднялся на ноги и, стараясь не хромать, покинул борт уиндера.
   Отойдя метров на пятьдесят, конвой остановился, и солдаты стали ждать
нового представления. Джек и сам давно догадался, что задумал Харрис.
   В порту сейчас царило необычайное оживление. Туда постоянно прибывали
новые суда,  и  длинноволосый  хотел  внести  в  их  график  собственные
коррективы.
   Прогрохотала первая очередь, и снаряды понеслись в сторону порта. Они
достигли целей, и послышалась частая дробь разрывов.
   "Надо же, эта обезьяна сумела разобраться с  пушкой",  -  уважительно
подумал Джек. Однако он понимал и то, что вскоре последует ответ.
   - Слушайте, камрады, давайте бежать отсюда.  Ведь  нам  сейчас  дадут
сдачи, - предупредил Джек.
   - Ты трусишь, камрад Джек, это нехорошо, - сказал один повстанец.
   - Не забудь записать это в свой дневник, - добавил другой.
   "Ну ждите, сейчас вам так запишут - мало не  покажется",  -  злорадно
подумал Джек.
   Харрис успел сделать еще несколько выстрелов, когда  из-за  портового
комплекса поднялись две небольшие точки. Точки окутались белым дымом,  и
Джек понял, что они сделали ракетный залп.
   "Ну все, прощайте мои двести тысяч, - подумал  Джек,  -  прощай,  моя
последняя надежда разбогатеть и жениться на Саре".
   Первая волна  ракет  врезалась  в  корпус  уиндера  и  разорвала  его
пополам. Обломки не успели  упасть,  когда  их  настигла  вторая  волна.
Спрессованный взрывами воздух прокатился по земле и  с  силой  расшвырял
повстанцев.
   Досталось и Джеку,  Он  упал  на  спину  и  больно  ударился,  однако
продолжал лежать  и  смотреть  в  небо,  туда,  где  кувыркались  мелкие
частички того, что еще недавно было его кораблем.
   Над  самой  землей  прошли  летающие  танки,  их  перегретые  выхлопы
достигли обоняния Джека. Он проводил грозные машины взглядом и  заметил,
что его конвоиры уже пришли в себя и готовятся к бою.
   "Интересно,  -  подумал  Джек,  -  в  кого  эти  грязнули   собрались
стрелять?"
   Повстанцы  вскинули  автоматы  и  открыли  огонь.  Они  стреляли  без
перерыва, пока у них не опустели рожки. Однако перезарядить оружие им не
дали.
   Послышался треск электрического разряда, и в теле одного из  стрелков
образовалась дыра, в которую легко мог пройти человеческий кулак.
   "Ого", - подумал Джек, и тут же  очередной  заряд  проделал  дырку  в
другом повстанце. Остальные побросали оружие и подняли руки.
   "То-то, засранцы..." - прокомментировал  Джек  и  снова  уставился  в
небо. Лепестки термостойкой краски все еще кувыркались  в  воздухе.  Это
была хорошая краска - ею уиндер покрыли на "Тартулесе".
   Холланд вздохнул, повел глазами и  в  поле  своего  зрения  обнаружил
странных чудовищ.
   "Наверное, это от контузии..." - подумал Джек.
   - Кажется, он жив, сэр, - сказало одно из чудовищ, и Джек  догадался,
что это люди. Солдаты приоткрыли массивные забрала, и Холланд увидел  их
глаза.
   - Вы ранены? - спросили Джека.
   - Думаю, нет.
   - Встать сможете?
   - Попробую... - сказал Джек и осторожно поднялся на ноги.
   - Вы не похожи на боевика. Кто вы? -  спросил  один  из  военных,  на
броне которого Джек сумел прочитать имя "Лейтенант Гэс Примар".
   - Я пилот с Бургаса. Хотел на Рабане  заправиться,  а  тут...  -  для
подтверждения своих слов  Холланд  достал  карточку  пилота  и  протянул
лейтенанту Примару.
   Пока тот проверял удостоверение, Джек вспомнил о  неудобстве  и  снял
давивший ботинок. Переобувшись, он надел часы  на  руку  и  почувствовал
себя лучше.
   - Все в порядке, мистер Холланд. Пойдемте с нами  на  сборный  пункт.
Там вас зарегистрируют, а потом заправят судно...
   - Спасибо вам, лейтенант, - поблагодарил Джек.
 
111 
 
   Планета Каманус.
   Джек так стремился  к  ней,  что,  даже  прибыв  без  груза,  испытал
некоторое облегчение.
   Планета принадлежала к перспективным, но еще не обжитым  колониям.  В
таких местах было слишком много авантюристов и ловцов удачи, но еще мало
сфер, в которых эти специалисты могли приложить силы.
   Пока  Джек  искал  транспорт,  чтобы  добраться  до  города,  к  нему
приставали не менее десяти раз.
   Один лысый господин  предлагал  купить  участок  земли,  где  на  сто
процентов находились залежи платиновой руды.  Другой,  худой  субъект  с
козлиной бородкой, предлагал выигрышный лотерейный билет: "Очень  деньги
нужны, поэтому отдаю за четверть цены".
   Несколько человек предлагали вступить в разные клубы и,  естественно,
заплатить взносы вперед и наличными. Остальные просители  мололи  что-то
нечленораздельное, брызгали слюной и дышали перегаром.
   С  большим  трудом  Джеку  удалось  найти  остановку   муниципального
транспорта. Им оказался  длинный  трехвагонный  автобус,  работавший  на
неизвестном топливе и извергавший в воздух клубы зеленоватого дыма.
   Народу хватало, но Джек был молод и силен. Он в числе первых забрался
в автобус и даже сумел занять место у окна.
   На соседнее кресло плюхнулся полный дяденька с красным лицом.
   - Вот это жмут! Вот так жмут! - пожаловался он Джеку, но  тот  только
кивнул и отвернулся к окну.
   Говорить совсем не хотелось. В карманах было пусто,  и  это  наводило
тоску.
   Весь материальный ресурс Холланда  измерялся  направлением  в  Службу
социальной помощи. Там обещали новую одежду, бесплатное питание и койку.
А потом и билет третьего класса до Бургаса.
   "Эх, бедность!" - вздохнул Джек.
   Автобус зашипел пневмодверями и тронулся с  места.  Набившаяся  толпа
качнулась и одновременно выдохнула.
   Джек втянул голову в плечи и поежился. Рука бедности снова  коснулась
его, и впереди ждала работа вроде той, что он делал на  Бургасе.  Теперь
несостоявшаяся премия в двести тысяч казалась еще более огромной.
   - А народу-то, народу!..  -  подал  голос  сосед.  -  И  каждый  день
приезжают новые люди. Давно надо это запретить...
   - Ну как же, только тебе, жир