ятно, Джек, я сейчас же  уберу  руку,  -  сказала
девушка.
   - Нет-нет, Бирке, пожалуйста.
   - Я ведь вам уже говорила, что у нас не особенно любят касаться  друг
друга, а вы в момент знакомства подали  мне  руку.  И  когда  я  до  нее
дотронулась... - Девушка замолчала, потому что подошел бармен.
   - Привет, Бирке,  -  поздоровался  он  с  девушкой.  -  Здравствуйте,
молодой человек, я рад, что вы зашли в наше заведение. Вообще-то  у  нас
не принято обслуживать в зале, но для гостя я сделаю исключение. Что  вы
хотите  заказать?  Имбирное  пиво,   коктейль   "Сарацин"   или   легкий
"крем-оранж"?
   - Пиво и "оранж", - сделал выбор Джек,  не  вполне  представляя,  что
скрывается за названием "крем-оранж".
   Бармен ушел, и почти в тот же момент со сцены снова зазвучала музыка.
Джек подумал, что вернулась певица, но это была уже танцевальная пара  -
мужчина и женщина в ультрамариновых обтягивающих трико.
   -  Вам  нравятся  танцы,  Джек?  -  спросила  Бирке,  потягивая  свой
коктейль.
   - Не знаю, - пожал плечами Джек. - Я в этом мало что понимаю... А что
за коктейль вы пьете? Он такого странного цвета.
   - А я его вовсе не пью. Это вам только кажется, -  ответила  Бирке  и
крепко сжала руку Холланда. Так крепко  и  страстно,  что  по  его  телу
пробежала легкая дрожь.
   - О, Джек, какой вы чувственный, - шепотом произнесла девушка. Бармен
принес заказ.
   - А вот и я. Ваши напитки, мистер. -  С  этими  словами  он  поставил
перед Джеком два высоких бокала. Один из них  был  наполнен  мутноватой,
почти бесцветной жидкостью,  а  второй  -  некой  молочной  субстанцией,
которая кипела, выбрасывая на поверхность целые хлопья белоснежной пены.
   - Это "крем-оранж"? - спросил Джек, указывая нa пенившийся напиток.
   - Вы задаете слишком сложные вопросы, мистер...
   - Холланд, - подсказала Бирке.
   - Мистер Холланд, - закончил фразу бармен и,  еще  раз  поклонившись,
ушел.
   - Почему он так странно разговаривает? - спросил Джек.
   - А, - махнула рукой Бирке, - не обращайте внимания. Пейте свое пиво,
а то скоро придет  Зломин  и  мне  придется  разговаривать,  а  это  так
неприятно.
   - Кто это - Зломин?
   - А вот он уже идет, - кивнула девушка на  неясный  силуэт,  уверенно
пробиравшийся между тесно стоявшими столами.
   Зломин оказался высоким, худым и слегка сутуловатым парнем, а в руках
он нес большой ящик, прикрытый светонепроницаемой тканью.
   - Привет, Бирке, - буркнул Зломин и сел, не обратив на Джека никакого
внимания.
   - Что принес сегодня?
   - Грызуны, - отозвался Зломин. Он поставил ящик  на  стол  и  откинул
плотную ткань.
   - О, какие они оживленные! - обрадовалась Бирке и даже отпустила руку
Холланда. - Какая прелесть! Вам они нравятся, Джек?
   - Да, нравятся, - признался Холланд, разглядывая белых мышей. Их было
не меньше полусотни, и они находились  в  постоянном  движении.  Бегали,
подпрыгивали и забирались на плечи друг друга,  чтобы  просунуть  сквозь
прутья клетки свои любопытные носы. И все они напоминали Джеку маленькую
Кисеи с одной лишь разницей - эти мышки были значительно упитаннее.
   - Твой Глокус будет доволен, -  сказал  Зломин,  легонько  постукивая
пальцами по клетке и привлекая внимание грызунов.
   - Кто такой Глокус? - спросил Джек.
   - Это лучший друг Бирке, - пояснил Зломин.
   - Глокус - мой удавчик,  -  добавила  Бирке,  увлеченно  рассматривая
чистеньких грызунов. - Очень хорошо, Зломин. Что я тебе  должна  за  это
чудо? Ты хочешь секса?
   - Нет, это слишком примитивно. Я рассчитываю на долгую беседу.
   - Полчаса.
   - Сорок минут.
   - Хорошо, я согласна. Приходи сегодня вечером, и тогда...
   - Нет, Бирке, - страстно зашептал Зломин, и  на  его  лбу  проступили
крупные капли пота, - я хочу беседу прямо  сейчас,  за  этим  столом,  и
чтобы он, - Зломин кивнул на Джека, - видел все это.
   - Да ты чокнутый извращенец, - скривилась Бирке.
   - Может быть, - улыбнулся Зломин, - но этих мышек могу тебе поставить
только я.
   - Послушай, ты же знаешь, какое у меня красивое тело, какая  атласная
кожа. Секс со мной приятен и незабываем.
   - Нет, Бирке, - сухо сказал поставщик мышей и положил руку на  клетку
с товаром. - Или беседа прямо сейчас и при нем, или ничего.
   Зломин испытующе посмотрел на  Бирке,  и  та,  сделав  глоток  своего
черного коктейля, подняла глаза на Джека:
   - Надеюсь, вы останетесь как свидетель. Вы же  видите,  как  это  для
него важно.
   - Я согласен, - сказал Холланд, все еще  не  понимая,  чего  от  него
ждут.
   Бирке сосредоточилась и с минуту молча смотрела перед собой, а Зломин
ежесекундно облизывал  губы  и  разрабатывал  пальцы,  словно  собирался
играть на рояле.
   За спиной Джека, на сцене, продолжался танцевальный  номер.  Мелодия,
сопровождавшая выступление артистов, была  унылой  и  однообразной,  как
скрип колеса. Ее звуки царапали Холланда  по  позвоночнику  и  создавали
ощущение дикого дискомфорта  в  обществе  непонятных  людей,  коробки  с
белыми  мышами  и  с  кипящим  молоком,   которое   почему-то   называли
"крем-оранж".
   Бирке глубоко вздохнула и  положила  ладонь  на  гладкую  поверхность
стола, а затем стала медленно двигать ее в сторону Зломина.
   Джек удивленно следил за этой непонятной  пантомимой,  чувствуя,  что
присутствует при каком-то важном, но неприличном действии. Пальцы  Бирке
и Зломина переплелись, их взгляды стали влажными и переплелись  так  же,
как и их руки.
   - Говори, - сказал Зломин.
   - Что говорить? - безжизненным голосом спросила Бирке.
   - Рассказывай четвертый стих из Вервальда.
   Чтобы снять неприятное впечатление, Джек решился попробовать бурлящий
напиток. И выяснилось, что  это  было  охлажденное  молоко  с  ванильным
сахаром, а извержение углекислого газа производил  маленький  генератор,
приклеенный к самому дну стакана.
   После нескольких глотков Джек ощутил в желудке приятное тепло, и  это
говорило о том, что в "креме" содержался алкоголь.
 
   На дивном берегу, под солнцем Мира Ликета, -
 
   зазвучал  голос  Бирке.  Он  принял  новую  певучую  и  торжественную
окраску, и Джек стал вслушиваться в эти слова.
 
   Живет Вервальд, послушный ветру с севера,
   Своим крылом он укрывает путника
   И нагоняет тучи, если в гневе он
 
   От  волнующего  звучания  стихов  глаза  Зломина  закрылись,   голова
откинулась назад, и из-под тонких, подрагивающих век покатились слезы.
   А Бирке продолжала декламировать и выглядела ничуть не лучше Зломина.

   А если я приду и стану возле молота,
   То взмах его найдет опору твердую.
 
   "Подумать только, и весь этот спектакль из-за полуящика мышей для  ее
удава", - подумал  Джек,  разум  которого  под  действием  алкоголя  уже
раскрепостился.
   - Во мне одном, в моих движеньях, быстрой поступи
   Казалось, Бирке говорила так громко, что все вокруг оборачивались.
   Джек осторожно оглянулся, но не заметил ни  одного  любопытного.  Все
посетители кафе были заняты  только  своими  делами,  и  лишь  некоторые
смотрели на сцену, где  новая  пара  танцовщиков  изображала  влюбленных
змей.
   Все происходившее вокруг Джек воспринимал  как  в  тумане.  Множество
чужих лиц,  отражавших  непонятные  ему  эмоции,  переплетенные  пальцы,
запрокинутые головы, тяжелое дыхание.
   Это были чужие лица - все, кроме одного,  освещенного  огнями  барной
подсветки. Перебитый нос, несколько заметных шрамов, напряженная поза  и
глаза, стригущие полумрак зала. Джек узнал его - это был Энрике Коррадо.
66
 
   Такси Джека  Холланда  было  безвозвратно  потеряно.  Гонка  потеряла
всякий смысл, и Энрике хотел  выйти  на  ближайшем  перекрестке,  однако
раздумал.
   - Где здесь самое людное место?
   - На Главной площади.
   - Давай туда.
   Как оказалось, Энрике не ошибся. Едва его такси выехало  на  площадь,
как им навстречу проехал автомобиль, на котором уезжал  Холланд.  Машина
была без пассажира, и Коррадо понял, что он на правильном пути.
   - Теперь езжай вон туда, где толпятся  какие-то  придурки,  -  указал
Коррадо.
   - Это кафе "Бумба". Там собираются психофаги.
   - Кто-кто?
   - Психофаги. Они поглощают психические  бактерии  и  утверждают,  что
видят мир изнутри.
   - Пусть поглощают что хотят. Мне это не мешает, - усмехнулся Энрике.
   Машина остановилась возле  "Бумбы",  и,  расплатившись  с  таксистом,
Энрике выбрался на тротуар. Он покосился на группу молодежи, толкавшейся
возле входа в кафе, и неспешно двинулся прямо на них.
   От Коррадо исходила такая угроза, что молодые люди сразу расступились
и отошли подальше, чтобы даже  случайно  не  коснуться  этого  человека,
заряженного смертельно опасными флюидами.
   То, что Энрике увидел внутри кафе, ему не понравилось.
   Здесь пахло сумасшедшим домом - отделением  для  тихопомешанных.  Эта
атмосфера  была  Энрике  хорошо  знакома.  Еще  мальчишкой  он   посещал
лечебницу для душевнобольных, где находился его дядя Мануэль.
   Эти посещения происходили каждое второе воскресенье месяца, и  всякий
раз мать поднимала Энрике очень рано. Потом дядя Мануэль умер, и  визиты
в лечебницу прекратились.
   "Не самое лучшее место, чтобы стрелять в Холланда", - подумал  Энрике
и, плохо  ориентируясь  в  полумраке,  двинулся  в  сторону  светящегося
барного угла.
   Слабые светильники позволяли видеть ряды бутылок  и  самого  бармена,
встряхивавшего шейкер в такт звучавшей со сцены музыке.
   "Да она, кажется, поет..." - определил Коррадо, заметив, что сидевшая
на сцене девушка шевелила губами.
   Подойдя к барной стойке, Энрике присел на высокий стул и, взглянув на
бармена, сделал заказ:
   - Чего-нибудь легкого.
   - "Крем-оранж"?
   - Давай, - махнул рукой Энрике и незаметно дотронулся до  пистолетов.
Царившая в кафе атмосфера не позволяла расслабиться.
   - Ваш заказ, мистер, - сказал бармен.
   - Что это такое? -  удивился  Энрике,  глядя  на  извергающий  пузыри
напиток.
   - Ничего страшного, мистер, это просто углекислый газ.
   - Ну, если только это... - пожал плечами Энрике и  сделал  осторожный
глоток.
   "Мороженого  какого-то  намешали,  -  решил  он,  оценивая   вкусовые
качества напитка. Коррадо сделал глоток, потом еще -  "крем-оранж"  таял
во рту и приятно разогревал горло. - Э, да меня повело,  -  заметил  он,
видя, как расплываются стены, столы, стулья, люди и  их  лица.  -  Нужно
собраться. Собраться немедленно и больше не пить эту дрянь".
   Коррадо отодвинул бурлящий  стакан  и,  стараясь  сконцентрироваться,
начал всматриваться в лица посетителей.
   Вот толстяк с трясущимися губами держит за  руку  девицу  с  выбритой
головой. Девица что-то быстро говорит и гладит руку толстяка. Видно, что
парню приятно.
   А вот другая  пара.  Она  черноволосая  с  четкими  и  выразительными
чертами лица. Он похож на кузнечика - худой и высокий. Бедняга сидит  на
стуле в неудобной позе, и его колени упираются в крышку стола. Эти  двое
тоже  соприкасаются  руками.  Девушка  что-то  то   ли   поет,   то   ли
рассказывает, а ее партнер едва не  исходит  слюной.  Его  голова  мелко
трясется, а слюнявые губы кривятся в торжествующей улыбке.
   "Ну какая же здесь поганая публика!" - покачал головой Энрике.
   - Что-нибудь не так, мистер? - спросил бармен.
   - Да здесь все не так, - заявил Коррадо.
   - То есть?
   Но Энрике не ответил и снова вернулся к парочке из темного  угла.  На
их столе громоздился какой-то ящик, а  напротив  ящика  сидел  еще  один
человек.
   "Третий лишний, - усмехнулся Энрике. - И скорее всего, извращенец".
   Неожиданно "лишний" обернулся, и Коррадо показалось, что это лицо ему
знакомо. Он осознавал, что знает этого человека, однако принятый  внутрь
"крем-оранж" мешал вспомнить, кому принадлежало это  лицо  -  врагу  или
другу.
   Человек тоже узнал Энрике и, выхватив оружие, сразу  ответил  на  все
вопросы Коррадо.
   "Это же Холланд!.." - вспомнил он и прыгнул в сторону, избегая верной
пули.
 
67 
 
   Разбитая бутылка разлетелась брызгами стекла и  алкоголя,  но  самому
Коррадо удалось улизнуть. Джек сделал  поправку  и  выстрелил  еще  раз,
целясь в торчащие ноги, но пуля снова прошла мимо.
   Несколько человек выскочили из-за столов и, громко крича, побежали  к
выходу. Следом за ними с некоторым опозданием стали кричать и остальные,
однако делали они это с какой-то ленью и неохотой.
   "Наверное, на них тоже действует "крем-оранж", - подумал  Джек,  ловя
на мушку неясный силуэт Коррадо.
   Раздался выстрел, затем чей-то крик, и посыпалась посуда.
   Коррадо перебежал  за  колонну,  и  через  секунду  в  сторону  Джека
полетели пули. Они застучали по стене, отбивая куски  штукатурки,  и  по
спинкам стульев, расщепляя дорогое дерево.
   Коррадо неоправданно  спешил,  и  это  тоже  было  следствием  приема
крепких напитков.
   - Не получишь часы, гад, - сказал Джек и, едва Коррадо сделал  паузу,
поднялся над столом и выстрелил в выглянувшего из-за колонны гангстера.
   Пуля ударилась в колонну, и в лицо Энрике брызнула  бетонная  крошка.
Он выругался и сделал несколько выстрелов вслепую.
   Неожиданно  на  сцену  выскочила  танцовщица.  Она  металась,  громко
кричала, и ей на помощь поспешил ее партнер. Коррадо выстрелил в него, и
танцовщик упал, обрывая портьеру.
   Между тем некоторые  увлекшиеся  друг  другом  посетители  продолжали
оставаться на своих местах. Коррадо не жалел  патронов,  и  его  шальные
пули сбивали застывших любовников и  вспарывали  на  столах  белоснежные
скатерти.
 
   Из тьмы звучала музыка печальней плача,
   И трубный звук Эйхора ей вторил с ледяных вершин.
 
   "Пряталась бы под стол, дура", - подумал Джек Коррадо  выстрелил  еще
раз, и раненый Зломин
   Упал на пол рядом с Холландом.
   В секунды последнего страдания он удивленно
   Смотрел перед собой, еще не осознавая, что пришла
   Смерть. Он умирал счастливым.
   - Холланд, выходи!.. - закричал Коррадо.
   - На кулачный бой? - отозвался Джек
   Он думал, что Коррадо решил сразиться в честном  бою,  однако  Энрике
был хитер Определив по голосу местонахождение Джека и  поменяв  позицию,
он снова открыл огонь.
   Первая же пуля обожгла Джеку висок, и горячая кровь потекла по щеке.
   Коррадо выстрелил еще раз, и на пол грохнулся ящик с  белыми  мышами.
Его дверца распахнулась, и  перепуганные  грызуны  рванулись  к  выходу,
отчаянно пища и давя друг друга. На какой-то миг Джек  отвлекся,  и  ему
стало смешно оттого, как потешно выглядели пробивавшиеся к выходу мыши В
эту минуту они очень напоминали людей.
   - Холланд! - снова позвал Коррадо Джек не ответил.
   - Эй, Холланд, ты где? - С улицы послышались звуки сирен.
   - Полиция! Скорее сюда! Полиция! - откуда-тo из-под стойки  заголосил
бармен.
   - Холланд, пора  сматываться!  -  последний  раз  крикнул  Коррадо  и
побежал к черному ходу. В какой-то момент, когда он стал  виден  как  на
ладони, Джек вскинул пистолет и выстрелил.
   Коррадо вскрикнул и, словно  споткнувшись,  полетел  вперед.  И  хотя
Рафтер обещал, что его "сабальер" смертелен, Джек  слышал,  как  Коррадо
хлопнул дверью черного хода.
   - Ушел, гад, - произнес Джек,  и  в  этот  момент  в  кафе  ворвалась
полиция.
   Понимая, что ненужных вопросов следует  избегать,  Джек  вложил  свой
пистолет в руку Зломина и благоразумно отполз под стол, к ногам Бирке.
   Девушка продолжала сидеть на месте  и,  постепенно  приходя  в  себя,
удивленно таращилась на полицейских.
   - Кройн, идите сюда! Здесь тело одного  из  преступников!  -  услышал
Джек голос полицейского. Луч фонаря прошелся по ногам Джека и  замер  на
трупе Зломина.
   - Бармен, вы можете опознать этого человека?
   - Нет, мистер полицейский, из стрелявших я видел только  одного.  Это
был человек с обезображенным лицом и белыми зубами
   - То есть с зубами, не покрытыми лаком?
   - Да. Я сразу понял, что этот человек приезжий.
   - Почему вы не позвонили в полицию, как только увидели приезжего?
   - Но  разве  это  обязательно?  Разве  есть  такой  закон?  -  Бармен
оправился после шока и начал дерзить полиции.
   - Локк-Аут, поди-ка сюда. Ты у нас знаток законов.
   По полу зашарил еще один луч фонаря, а затем послышался густой  голос
Локк-Аута:
   - Кому тут права разъяснить?
   - Да вот этот парень что-то о законах тут говорил.
   - Да, собственно, я... - начал было бармен, но звук  сильной  оплеухи
оборвал его, и после секундной  тишины  несчастный  приземлился  в  трех
метрах левее Джека.
   - Ой! - вскрикнула Бирке.
   - Чего орешь? Говорить можешь? -  строго  спросили  девушку,  но  она
ничего не ответила.
   Возле входа в кафе послышался грохот  упавшего  стула  и  недовольный
голос:
   - Кто-нибудь включит свет или я сам это должен сделать?
   - Эй, Буни, капитан пришел.
   Полицейские побежали навстречу начальству, а Джек получил возможность
перевести дух. Бирке пошевелила ногами и наступила Холланду на руку.
   - Ай! - не выдержал он, и Бирке сразу заглянула под стол.
   - Это Джек? - каким-то странным голосом спросила она и уставилась  на
Холланда безумными глазами.
   - Да, это я.
   - Ты ранен, Джек. - Бирке дотронулась до его  окровавленной  щеки.  -
Тебе нужна медицинская помощь.
   - О... Окажите ее мне... - донесся из  угла  голос  бармена,  но  его
никто не услышал. В зале загорелся свет, и появились санитары.
   Первыми вошли представители частных госпиталей,  которых  можно  было
отличить по большим жандармским значкам с гербами.  Они  искали  богатую
публику и прошли  мимо,  равнодушно  перешагнув  через  труп  Зломина  и
торчавшие ноги Джека, обутого в обычные ботинки. Зато их  заинтересовала
Бирке, на пальцах которой блестело несколько бриллиантов. Однако девушка
была не ранена, и разочарованные санитары пошли дальше.
   Совершив свой обход  и  забрав  только  пару  раненых,  представители
элитных учреждений убрались, а им на смену пришли санитары муниципальных
больниц.
   Эти люди были одеты в не слишком чистые халаты, зато  они  не  делили
пациентов на бедных и богатых.  Из-под  своего  стола  Джек  видел,  как
выносили пострадавших. Их было слишком  много,  и  вряд  ли  перестрелка
могла натворить столько бед.
   Некоторые из пациентов что-то бормотали, другие счастливо  улыбались,
а один даже дирижировал невидимым оркестром.
   Наконец дошла очередь и до Холланда.
   - Джек, они идут. Они идут прямо к нам, - дрожа от  страха,  сообщила
Бирке. А спустя секунду Джека схватили за ноги и выдернули из-под стола,
словно дохлую крысу.
   - О, похоже, жмурик! - сказал один из санитаров и  пинком  перевернул
Джека на спину.
   Холланд лежал с закрытыми глазами, и его  возмущало  такое  отношение
пусть даже к мертвому  телу.  Надеясь,  что  его  оставят  в  покое,  он
по-прежнему не подавал признаков жизни, однако исходивший  от  санитаров
запах перегара сильно осложнял его актерскую игру.
   - Молодой жмурик - это хорошо, - изрек после минутного молчания  один
из санитаров. - Гляди, Кортни, ранение в голову, а все  остальное  цело.
Пощупай-ка печень - не увеличена?
   Сильные руки помяли правый бок Джека, так что он едва не ойкнул.
   - Печенка отличная, Бат. Думаю, и почки тоже.
   -  Ага,  -  изрек  Бат  и,  прищурив  один  глаз,  стал   прикидывать
коммерческую выгоду. - Печень -  это  четыреста  кредитов,  почки  -  по
пятьсот за каждую, легкие - всего лишь  двести,  зато  костей  на  целую
тысячу. Короче, по самым  скромным  прикидкам,  тут  материала  на  пару
кусков.
   - Ну что, берем?
   - Берем, конечно.
   - Стойте! Я уже пришел в себя, - открыл глаза Джек и без  посторонней
помощи поднялся на ноги.
   - Ну и что с того, что пришел в себя? Все равно в  больницу  надо,  -
возразил Бат, от которого пахло перегаром сильнее, чем от его напарника.
   - Лучше окажите ему помощь, - сказала Бирке.
   - Какую такую помощь? - удивился Кортни.
   - Первую и медицинскую.
   - Да какая ему помощь? Он не жилец уже! -  гнул  свое  Бат,  которому
очен