гриво  поинтересовалась  Киро.  -  Никогда  бы  не
подумала, что прошло столько времени!
     Геранд подхватил ее под  руку  и  отвел  к  поджидающему  аэромобилю,
имеющему форму массивного трехгранника.  Месяц  медитации,  который  Киро,
будучи медиком, должна была проходить ежегодно, несомненно оказал  на  нее
благотворное влияние, базирующееся на системах высшего "эго", методы Варбе
Варбера  были  направлены  на  телесное  и  духовное  восстановление   сил
всемирного медицинского братства.  Киро  выглядела  помолодевшей  и  более
полной жизни, чем обычно, Геранд в очередной раз сказал себе, что  за  все
шесть лет супружества, жена черпала в нем гораздо меньше  энергии,  чем  в
высшей эге, но было бы неразумно надеяться на какие-либо изменения в  этой
области.
     Взявшись за руки, они подошли к  аэромобилю.  Джеффи,  их  раб-слуга,
поджидал их возле металлического тела машины, покорно сложив руки  в  знак
приветствия.
     - Счастлив снова видеть вас, доктор Киро, - произнес  он,  распахивая
перед ними дверцу и отступая в сторону.
     - Я тоже рада тебе, Джеффи. Ты, вроде, загорел?
     - Даже обгорел немного, - ответил он, широко улыбнувшись.
     Его родиной был суровый северный остров, большую часть  года  скрытый
подо льдом, путешествие по экватору пошло ему на пользу. Хотя  минуло  уже
более тридцати лет с тех пор, как он покинул тот отдаленный  клочок  суши,
он  все  же  продолжал  изъясняться  на  примитивном   местном   диалекте,
англешском, потому что оказался неспособен усвоить  галингву,  на  которой
думали и разговаривали Геранд, Киро и большая часть  цивилизованный  людей
того времени.
     Они устроились  на  сидениях.  Джеффи  занял  место  пилота.  Он  был
крупным,   медлительным   мужчиной,   каждое   его   движение   отличалось
обдуманностью. Его тугодумие не оставляло ему места для иной  роли,  кроме
как раба и слуги, но тяжелым флайером он управлял прямо-таки мастерски.
     Теперь они уже летели  над  одной  из  полукруглых  стартовых  полос,
поверхность которых была  способна  поглощать  выхлопные  газы.  Потом  на
сигнальной башне полосы вспыхнул оранжевый огонь, и они резко  перешли  на
вертикальный полет. Тут же деревья и серо-белые стены Варбе-Варбер  начали
уменьшаться внизу и позади них, слетались крохотными,  словно  головоломка
для детишек, затерявшаяся внутри безграничного сэндвича из неба  и  песка.
Аэромобиль двигался прямо на запад, по курсу, который должен был  привести
их в конечном счете к дому Гиресов на  Кутерских  островах  -  куда  он  и
привел бы их, если бы не заболевший человек, что находился в тысяче метров
под ласковой поверхностью Ланикского моря, больной  человек,  об  истинной
сущности болезни которого они все еще не имели понятия.
     - Ну, Геранд, что новенького произошло в мире, пока я  отсутствовала?
- спросила Киро, устраиваясь по-удобнее напротив мужа.
     - Да ничего особенного.  Дуалисты  решили  перерегистрировать  каждую
планету в Федерации. С соответственной помпой состоялось  открытие  Города
Исследований Барьера. Ну а научный  мир  перепугался  из-за  новой  работы
Камлиры "Параэволюции".
     - Мне ее обязательно надо  прочитать,  -  заявила  Киро,  не  скрывая
заинтересованности. - Что это у него за теория на этот раз?
     - Одно из тех предположений, которые  не  так-то  просто  выразить  в
нескольких словах, - ответил Геранд, - короче говоря, Камлира согласился с
позицией Пла-то насчет дуалистической теории и  утверждает,  что  эволюция
работает в  направлении  усиления  разума.  Растения  менее  разумны,  чем
человек, а человек произошел от животных, которые в свою очередь произошли
от растений. Растения, животные, люди - это только первые ступени  длинной
лестницы.  Камлира  заявляет,  что  человек  еще  не  пришел  полностью  в
сознание. Человек спит, человек  забывает,  человек  понятия  не  имеет  о
процессах, происходящих в его же собственном теле.
     - Благодаря которым, мы, медики, и существуем, - вставила Киро.
     - Именно. Да и сам Камлира говорит, что  только  отдельные  необычные
личности, трудящиеся совместно в  наших  Теперешних  медицинских  орденах,
способны в определенной степени  сознательно  вмешиваться  в  соматическую
активность.
     Киро отрешенно улыбнулась.
     - Ну и к чему он все это ведет? - поинтересовалась она.
     - Он предполагает, что на следующей стадии эволюции появится некто  -
этакое существо - все клетки которого  будут  наделены  разумом.  Природа,
мол, уже готова выпустить подобное существо - все  клетки  которого  будут
наделены разумом, - на сцену.  Он  считает,  что  уже  настало  время  для
появления новой расы.
     - Уже настало? - Киро насмешливо шевельнула бровями. - А я-то думала,
что это создание уже появилось - столько-то миллионов лет назад!  Неужели,
все изменения на которые был способен человек, давно исчерпали себя?
     - Камлира чуть ли не половину книги потратил на то, чтобы  объяснить,
откуда  появляются  новые  виды,  -  ответил  Геранд.   -   Согласно   его
предположениям,  ход  эволюции  ускоряется,  подобно  научному  прогрессу;
поскольку протоплазма  становится  все  более  способной  к  модификациям,
потому модификации появляются все чаще. На тридцати тысячах планет запасов
протоплазмы предостаточно.
     Киро ничего не ответила. С легкой болью в сердце Геранд отметил,  что
она не поинтересовалась даже его собственным отношением к работе  Камлиры,
хотя даже из того как он ее пересказывал, было ясно, что эту книгу  Геранд
прочитал. Она должно быть решила, что  его  мнение,  мнение  промышленного
эколога, особого внимания не заслуживает, а продолжать расспросы просто не
стала приличия ради.
     Через какое-то время Киро заметила:
     - Каким бы это новое сверхразумное существо ни было, человек  оставит
ему мало шансов, чтобы заявить  о  своем  превосходстве,  да  даже  просто
уцелеть. Оно окажется уничтоженным  раньше,  чем  успеет  размножиться.  В
конце  концов,  трудно  ожидать,  чтобы  мы  проявляли  гостеприимство   к
узурпаторам, покушающимся на наше удобное местечко в космосе.
     - Камлира утверждает, - возразил Геранд, - что эволюция позаботится и
об этом, если выяснится, что  человеку  пора  уходить.  Новые  виды  будут
наделены определенного рода  защитой  -  или  оружием  -  что  сделает  их
неуязвимыми для видов, которым они придут на смену.
     - Да ты что? - возмутилась Киро, точно он сморозил явную глупость.  -
Эволюция - это абсолютно нейтральный, слепой процесс.
     - Это то, что беспокоит Камлиру! - ответил Геранд.
     Он заметил, что Киро отнеслась к его  словам  легкомысленно.  Что  ж,
может быть и это к лучшему, так ему удастся скрыть  свою  неуверенность  в
том, что именно говорил Камлира на этот счет. "Параэволюция" была нелегким
чтением, Геранд взялся за нее только ради Киро, так как знал, что эта тема
непременно должна ее заинтересовать.
     Но скоро им стало не до параэволюции и  сопутствующих  ей  несчастий.
Появился  Джеффи,  заполнив  своим  крупным  телом  весь  дверной   проем,
отделявший кабину от рубки управления, пока  аэромобиль  на  автопилоте  с
ревом проносился над Сарой.
     - Там просят доктора, - произнес он, старательно выговаривая слова. -
В аквапорту Капверд, почти прямо по  курсу.  Там  у  них  моряк,  которому
срочно требуется лечение.
     Говоря это, он смотрел на Киро.
     - Конечно, я помогу, - отозвалась она, затем поднялась и пошла за ним
в рубку.
     Сигнал раздался еще раз, прежде чем она успела сообщить  о  согласии.
Она внимательно выслушала сообщение, после чего дала ответ.
     - Благодарю вас, доктор Гирес, - с облегчением  произнес  оператор  в
Капверде. - Мы ждем вашего прибытия.
     Теперь они  были  примерно  в  шестистах  километрах  от  Капвердских
островов, от Варбе Варбера их отделяло вдвое большее расстояние.  Как  раз
тогда, когда Киро вела переговоры, впереди показалось Ланикское  море.  На
этом безлюдном участке  континента,  заброшенном  из-за  слепящего  солнца
Ииннисфара, пустыня подходила прямо к воде, а точнее - тянулась  отсюда  и
до самого Варбе Варбера. Они пронеслись над полосой, разделяющей  песок  и
море,  затем  повернули  на  юго-запад.  Почти   сразу   же   позади   них
сформировались облако, напоминающее цветок, которое скрыло убегающую сушу.
     Минут через десять, сверившись со своими приборами, Джеффи повел свой
аэромобиль вниз,  пробиваясь  сквозь  низкие  слоистые  облака  в  поисках
четырнадцати островов архипелага Капверд, которые  должны  были  открыться
впереди и слева по курсу.
     - Хороший расчет, - заметил Геранд.
     Джеффи обращался с компьютером словно малолетний  гений,  исполняющий
Бритципарбта на  виолончели-органе,  у  него  был  особый  дар  общения  с
механизмами, который является такой характерной чертой для слабоумных.
     Аэромобиль сделал круг над портом около Сатаго и начал  опускаться  в
море,  падая  вертикально.  Серые  волны  устремились   навстречу,   спеша
поздороваться, словно целуя в лицо, закипели вокруг  них  и  поглотили,  и
стрелка альтиметра на пульте управления, составив позади нулевую  отметку,
начала отсчитывать фатомы вместо футов.
     Джеффи опять вышел на радиосвязь с аквапортом. Бакены,  расположенные
через интервалы в десять фатомов, освещали им путь  к  подводному  городу.
Наконец, ангар, подвешенный стофатомной  бездной,  смутно  замаячил  перед
ними своей китовой пастью, они вплыли внутрь, и челюсти сомкнувшись позади
них. Мощные помпы тут же принялись откачивать воду из ангара,  заменяя  ее
воздухом.
     Же мысленно настроившись на то, что ей предстояло, Киро выскочила  из
флайера еще до того, как вакуумные манипуляторы дока  успели  собрать  всю
пойманную рыбу и обдуть пол насухо. Геранд и Джеффи последовали за  не  со
всей возможной быстротой.
     Снаружи ангара два представителя порта уже поджидали Киро.
     - Мы очень благодарны вам за то, что вы так  быстро  прибыли,  доктор
Гирес, - произнес один из них. - Вероятно, вам уже сообщили по  радиосвязи
подробности происшествия. Это  старший  механик  "Бартоломео",  подводного
траулера, которому так не повезло...
     Чиновник изложил необходимые обстоятельства несчастного случая, после
чего пригласил Киро, Геранда и Джеффи в небольшую открытую машину.  Второй
чиновник сидел за рулем, и они двинулись через порт, в  котором,  несмотря
на обычную суматоху, связанную с доком, не было заметно ни следа воды.
     Долгое время род человеческий  относился  к  морям,  как  к  опасному
торговому пути или же как к месту, подходящему для опустошительных набегов
на рыбьи  косяки,  потом  же,  со  значительным  опозданием,  океаны  были
прибраны к рукам, и к ним стали относиться с той же заботливостью, что и к
суше. Теперь они использовались главным образом для сельского хозяйства, а
не для  рыболовства.  По  мере  того,  как  все  больше  и  больше  народа
устремлялось возделывать саванны  океанских  глубин,  аквапорты  росли,  а
подводные города  испытывали  все  меньшее  уважение  к  своим  изнеженным
партнерам с суши.
     Аквапорт Капверд, из-за своего  выгодного  расположения  в  Ланикском
море и близости к Малому Союзу, второму по величине городу Ииннисфара, был
одним из первых построенных портов такого  рода.  Тот  квартал  города,  в
котором  теперь  остановилась  открытая  машина,  появился  более   десяти
столетий назад.  Фасад  госпиталя,  к  которому  их  доставили,  казалось,
крошился от времени.
     Внутренняя планировка напоминала монастырскую,  так  характерную  для
всех госпиталей.  Из  под  сводчатого  коридора  двери  вели  в  приемную,
примитивную кухню, радиостанцию и крохотные кельи, в одной из  этих  келий
лежал Же Регард, старший механик с "Бартоломео", получивший  дозу  жесткой
радиации в почки.
     Сутулый, седобородый, пожилой прислужник коротко представился:
     - Ласло.
     Он был на дежурстве. Кроме  него  и  больного  в  пропахшем  плесенью
помещении никого не было.
     - Посмотрите, чем вы можете  помочь  бедняге,  доктор,  -  сказал  на
прощание один из чиновников, пожав элегантную руку Киро. - Думаю,  вот-вот
должен позвонить капитан "Бартоломео". А пока мы оставим вас с миром.
     - Благодарю, - отрешенно произнесла  Киро  в  ответ  -  ее  мозг  уже
отключился от них.
     Она повернулась, вошла в палату больного и закрыла  за  собой  дверь.
Еще какое-то время после ее ухода Геранд  и  Джеффи  бесцельно  торчали  в
коридоре. Затем Джеффи подошел к дверям и выглянул наружу. По улице  порой
проходили  крестьяне,  мужчина  или  женщина,  не  бросающие  взглядов  по
сторонам. Тускло освещенные стены зданий, многие из которых  были  сложены
из камня, выглядели как жилища мертвецов.
     Джеффи обхватил плечи своими могучими руками.
     - Хочу домой, - заявил он. - Мне здесь холодно.
     Капля влаги, упавшая с потолка, потекла по его щеке.
     - Здесь холодно и мокро, - повторил Джеффи.
     Седобородый охранник молча и внимательно поглядел на него, не скрывая
сарказма. Довольно долго никто ничего не говорил. Они просто  ждали,  даже
почти не думали, потому что уровень их сознания был таким же тусклым,  как
и свет снаружи.


     Как только Киро оказалась в палате, она тут  же  забралась  на  койку
рядом с больным.
     Регард был крупным мужчиной.  Под  тонким  шерстяным  одеялом  ходила
вверх-вниз мощная грудь, дыхание было  замедленным.  На  мертвецки-бледном
лице с массивным тройным подбородком пробивалась щетина. Лежа рядом с  ним
Киро чувствовала себя Магометом, пришедшим к горе.
     То, что гора эта была без сознания, только облегчало Киро работу. Она
положила свою обнаженную руку на голую руку Регарда и закрыла глаза. Потом
расслабила  мышцы,  снизила  частоту  дыхания.  Разумеется  все  это  были
стандартные  процедуры.  Киро  умело   уменьшила   частоту   сердцебиения,
сконцентрировавшись на пульсе погибающего  человека,  воображая,  что  тот
растет и растет, пока не смогла полностью слиться с ним.
     Она погружалась в монотонный красный туман, в невыразительный  туман,
в туман, скрывавший все от полюса до полюса.  Но  постепенно  в  отдалении
стали вырисовываться миражи, сквозь туман начали проступать полосы.  Когда
ее зрение  обострилось,  они  увеличились,  островки  крови  выплывали  из
глубины, скользили ей навстречу. Островки двигались с  целеустремленностью
стервятников-бюрократов, увеличиваясь, но и она продолжала двигаться между
ними. Она знала, что движется, но все ощущения,  присущие  движению,  были
полностью утрачены. Все направления, такие как вверх  или  вниз,  утратили
здесь свой  смысл,  даже  такие  понятия,  как  ближе  или  дальше,  плохо
воспринимались ее зрением, которое не было больше зрением.
     Но она утратила не только зрение. Почти все  другие  способности,  за
исключением  желания,  покинули  ее,  когда  Киро  начала   погружение   в
соматический мир, во вселенную собственного тела - примерно также  человек
сбрасывает с себя  всю  одежду,  собираясь  войти  в  реку.  Она  потеряла
возможность думать, вспоминать,  осязать,  ощущать,  двигаться,  общаться,
действовать, но все же тени этих качеств продолжали в ней  присутствовать,
личинка стрекозы, выкарабкивающаяся по камышинке из тины точно также несет
в  себе  смутное  представление  о  том,  в  какое  создание  ей   суждено
превратиться,  как  и  у  Киро  сохранилась  определенная  память  от  той
личности, которой она была. Но эти тусклые воспоминания могли уцелеть лишь
благодаря  многолетней  тренировке,  которую  она  проходила  в  Институте
Медитационной Медицины в Варбе Варбер, иначе бы и она заблудилась  в  этой
наиболее  ужасной  ловушке  из  всех  возможных:   во   вселенной   своего
собственного тела.
     Почти  бессознательно  она  позволила  унести  себя  по   кровеносной
системе. Это плавание - полет? Скольжение? - по бесконечным болотам, порой
захлестывающим даже верхушки деревьев, густым как патока от рыбы, мальков,
макрели, останков акул-молотов и скатов. Это карабканье? - восхождение?  -
спуск? - вдоль стеклянного каньона, чьи стенки мерцали сильнее, чем  пламя
земного костра. Все дальше и  дальше,  до  тех  пор,  пока  перед  ней  не
замаячила стена обрыва.
     Стена бежала вдоль всей вселенной, высокая, словно время,  нереальная
как муслин, изрытая оспой кроличьих нор, в которых появлялись  и  исчезали
призрачные твари. Она прошла  сквозь  них  почти  без  сопротивления,  как
планктон, просачиваясь сквозь губку.
     Теперь его уцелевшая доля сознания через руку передалась ей.
     Ее окружение оставалось таким  же  причудливым,  странным,  таким  же
знакомым, что и раньше.  При  погружении  на  этот  клеточный  уровень  не
наблюдалось разницы между его и ее телами. И все же  разница  имелась.  Из
зарослей его плоти причудливые и пока что невидимые глаза следили за  ней.
Молчаливое и недоброжелательное внимание сопутствовало  ее  движению,  она
была агрессором, рискнувшим проникнуть внутрь чужого мира,  в  особенности
ненамеренного проявить к агрессору жалости. Крохотные комочки смертоносной
слизи замерцали при ее приближении, и только уверенность ее шагов сдержала
защитные силы.
     Она продолжала движение, корпускулы вокруг нее сверкали  как  звезды,
окружающая активность становилась все более интенсивной. Она плыла дальше,
словно подхваченная липким течением, проходя  под  арками,  среди  ветвей,
оставляя позади путаницу водорослей, пробираясь  сквозь  сети,  но  дальше
покой делался слабым и вялым, но  все  же  она  продолжала  свое  движение
вперед, и полуживые существа отплывали в  сторону,  пульсируя,  мерцая  от
слабого подобия боли.
     Теперь она находилась вблизи пораженных почек.
     Сейчас  ей  руководила  только  жесткая  дисциплина,  прививаемая   в
Институте   Медитации,   Атмосфера   была   настолько   плотно    насыщена
испражнениями, что она как бы барахталась в нечистотах. Но медицина  давно
уже открыла силы самоисцеления, сокрытые внутри самого тела, высокое эго и
йога, на которой она основывалась,  разработали  пути  высвобождения  этих
сил. Теперь, подстегиваемое психикой одного из преподавателей ордена, тело
пациента могло само себя регенерировать: отрастить новую конечность, новые
легкие,  новую  печень.  Доктора,  современные  ныряльщики  за   жемчугом,
погружались внутрь,  чтобы  направить  наступление  сил  организма  против
вторгшегося врага.
     Теперь Киро воззвала к этим силам. Вокруг нее, слой за слоем горизонт
раздвигался, клетки пораженного тела - по тридцать тысяч генов в каждой  -
лежали  безмолвными  и  словно  покинутыми.   Потом   медленно,   неохотно
укрепления отозвались ей, словно крысы, шастающие по разрушенному городку.
"Враг надвигается!" -  сообщала  она  им  своими  импульсами,  продвигаясь
вперед в клочья тьмы. Все большее и большее их количество отзывалось на ее
присутствие, озаряя липкую среду своим внутренним свечением.
     Твари,   напоминающие    крохотных    летучих    мышей,    мечущиеся,
сталкивающиеся в сердце тьмы, оказались смятыми и уничтоженными.  И  тогда
враг ринулся в атаку. Он обрушился с внезапностью захлопнувшейся ловушки.
     Он был один и одновременно исчислялся миллионами.
     Он не походил ни на что  известное  из  учебников  -  неопознанный  и
неузнаваемый.
     Он сражался, используя одному ему присущие методы и способы.
     Он был ужасающ, чудовищен и таинствен - когтистая  алчность,  рогатый
кошмар, их новейшее порождение. Он был настолько ошеломляющ,  что  Киро  с
трудом почувствовала страх:  могущество  неведомого  способно  убить  кого
угодно, но лишь успокаивает нас. Она была подготовлена  лишь  к  случайным
радиоактивным  частицам,  проникшим  внутрь,  поразившим  отдельные  гены,
вызывающим - с полнейшим пренебрежением к закону изменений -  перерождение
клеток, их мутацию, отличающуюся рядом ненормальными свойствами. Ничто  из
предшествующих трениро