ееся из маленького солнца, а потом втянутое обратно.
      - Глупцы! - кричал Пламя-клоун, на его загримированном
лице смешались недоверие и гнев.
      Элэну  показалось,  будто грим  исчез,  и  впервые  он
осознал,  что  вон  там стоит человек. Личность,  сложная  и
загадочная.
      Но  то было лишь мимолетное ощущение, потом он ощутил,
что давление сзади ослабевает.
      Часть толпы наконец повернулась и устремилась к выходу
из пещеры.
      А Пламя-клоун? Элэн глянул вверх. Пламя-клоун призывал
их остаться, но слова его потонули в истерических выкриках.
      Теперь  толпа  понесла  Элэна  обратно;  ему  пришлось
повернуться  и  двигаться вместе  с  ней,  иначе  его  могли
затоптать.  Он  бросил  взгляд  на  помост,  и  увидел,  как
сгорбилось,  в противовес былой живости, тучное тело  Пламя-
клоуна.
     Когда бурлящая толпа добралась до третьего уровня, Элэн
увидел  всего  лишь в нескольких ярдах перед  собой  и  чуть
левее Хелин Картис. Он не выпускал ее из виду, и постепенно,
дюйм  за дюймом, сумел приблизиться к ней сквозь чащу острых
локтей и жестких плеч.
      На  девятом уровне он едва смог попасть в один  с  ней
лифт. Элэн закричал ей поверх голов:
     - Хелин! Какого дьявола ты здесь?
       Он   увидел  плакат:  ПЛАМЯ-КЛОУН  -  ПЕРВАЯ   ЖЕРТВА
ДИКТАТУРЫ, подпрыгивавший вверх-вниз, и сообразил,  что  это
она его держит.
      -  Думаешь,  это добавит тебе голосов? -  спросил  он.
Вместо ответа она улыбнулась ему.
     - Я рада, что ты пришел. Ты с нами?
      -  Нет,  не с вами. Думаю, и Пламя-клоун тоже!  Он  не
желает, чтоб вы боролись за его "права".., я уверен, что  он
в состоянии прекрасно сам о себе позаботиться!
     - Это дело принципа!
     - Вздор!
      Двери  огромного  лифта ушли вверх,  и  они  пересекли
коридор, подойдя к лифтам, разместившимся на противоположной
стороне.  Одетые  в  ливреи  служители  попытались  удержать
толпу,  но  людская волна втолкнула их обратно в кабины.  Он
сумел  схватиться за Хелин и стоял, вплотную прижатый  к  ее
боку, не в силах поменять положение.
      -  Такими вещами ты можешь завоевать мимолетную любовь
всякого сброда, но что подумают ответственные избиратели?
     - Я сражаюсь за то, что считаю правильным, - вызывающе,
непреклонно сказала она.
      -  Ты  сражаешься... - Он покачал головой. - Послушай,
когда  доберемся  до  шестьдесят пятого, отправляйся  домой.
Выступи  в  защиту  Пламя-клоуна  в  Солнечном  доме,   если
считаешь  нужным,  но не строй из себя  дурочку.  Когда  эта
истерия утихнет, ты смешно будешь выглядеть.
      -  Так  ты  думаешь,  что все это утихнет?  -  ласково
сказала она.
     Двери открылись, лифты извергли свое содержимое, и люди
устремились дальше, через тихие парки к зданиям,  в  которых
размещались органы власти.
      Стояла ночь. Сквозь купол виднелось темное небо. Толпа
начала было успокаиваться, но тут Хелин закричала: "Там! Вон
они   где!",  театрально  выбросив  руку  в  сторону  зданий
правительства,  и люди опять двинулись, на  бегу  рассыпаясь
все шире.
      Операторы  лазервидения  и фотокорреспонденты  уже  их
ждали, снимая, пока люди проносились мимо.
      Хелин  неловко побежала, плакат раскачивался у  нее  в
руках.
      Пускай идет, подумал Элэн; былые чувства возвращались,
усиливая его смятение. Он повернул обратно.
      Нет?  Она  не  должна этого делать!  Он  ненавидел  ее
политические амбиции, но они много для нее значили. Она  все
может  потерять из-за этого своего непродуманного  поступка.
Или...? Возможно, время упорядоченного правления уже прошло.
      -  Хелин!  - Он побежал за ней, споткнулся и  упал  со
всего маху, затоптав клумбу голубых роз, вскочил. - Хелин!
     Он не видел ее. Впереди бегущих в зданиях правительства
зажигался  свет. По случайности - возможно,  счастливой  для
членов городского Совета, жилища которых размещались  в  его
здании  -  городское управление полиции находилось в  каком-
нибудь квартале отсюда. Там тоже горел свет.
      Элэн  надеялся,  что  полиция  сдержанно  обойдется  с
толпой.
     Когда наконец он увидел Хелин, она вела авангард толпы,
скандировавший теперь неоригинальную фразу:
     "Мы хотим Совет!"
       Безоружные  полицейские  в  голубых  комбинезонах   с
широкими поясами начали протискиваться через толпу. За  ними
следили камеры лазервидения.
     Элэн схватил Хелин за руку, пытаясь перекричать толпу.
     - Хелин! Ради Бога, уйди - тебя могут арестовать. Здесь
полиция!
      -  Ну  и  что?  -  Лицо ее пылало,  глаза  лихорадочно
блестели, голос звенел.
      Он  дотянулся до плаката и вырвал его у  нее  из  рук,
швырнул на землю.
     - Не желаю видеть тебя обесчещенной! Он стояла, готовая
лопнуть от гнева, и глядела ему в лицо.
     - Ты всегда ревновал к моим успехам в политике!
      -  Неужели ты не видишь, что с тобой происходит?  Если
тебе  так  хочется  играть в "делай как я",  занимайся  этим
более   пристойным  образом.  Ты  могла   бы   скоро   стать
президентом.
     - И буду. Уходи!
     Он встряхнул ее за плечи.
     - Да открой ты глаза! Открой!
      -  Ой,  не будь таким напыщенным. Оставь меня в покое.
Мои глаза широко раскрыты!
      Но видел, что она слегка остыла, возможно, потому, что
он просто проявлял к ней внимание.
     Потом чей-то голос протрубил:
     - Расходитесь по домам! Если у вас есть жалобы, подайте
их   надлежащим  образом.  Совет  обеспечивает   возможность
рассмотрения  жалоб. Эта демонстрация ничего  вам  не  даст!
Полиция   имеет  право  остановить  любого,  кто  попытается
проникнуть в здание Совета!
     Хелин дослушала трансляцию и закричала:
      -  Не  давайте  им от себя отделаться! Они  не  станут
ничего  предпринимать,  пока не  поймут,  что  мы  настроены
серьезно.
      Двести  лет  мира  ни  капли не научили  Хелин  Картис
проводить мирные демонстрации.
      Такой ничтожный повод, в недоумении говорил себе Элэн;
вместо   многотысячной   толпы  все   могла   решить   сотня
рассерженных писем.
      Собравшиеся  напирали,  пытаясь  прорвать  полицейский
барьер.
     В конце концов барьер сломался, и начались столкновения
между  демонстрантами и полицией. Несколько раз Элэн  видел,
как   какой-нибудь   полицейский,   выйдя   из   себя,   бил
демонстранта.
     Он чувствовал отвращение и смятение, но поделать ничего
не мог.
      Он  поплелся прочь от места событий. На какое-то время
все чувства покинули его.

                           Глава 5

     Ноги несли куда-то несчастного Элэна, а куда - ему было
все равно.
     Он не сомневался, что этот бунт отметил какую-то важную
перемену  в  ходе  земной истории,  но  столь  же  отчетливо
понимал,  что  пройдет двадцать лет, прежде  чем  он  сможет
оглянуться и решить, отчего это случилось.
      Хелин, я люблю тебя, подумал он, Хелин, я люблю  тебя.
Но  ничего  хорошего  в  том не было.  Теперь  их  ничто  не
связывало. Он разбередил старую рану. Ему не следовало этого
делать.
      Он  поднял глаза и обнаружил, что приближается к дому,
где  жил  дед.  И  тут же осознал, что  ему  надо  с  кем-то
поговорить.  С  тех  пор как они с Хелин расстались,  такого
человека  у него не было. Возможно, суровый старик откажется
слушать,  и почти наверняка откажет в совете или помощи,  но
делать было нечего.
      У него не нашлось ультразвукового ключа от лифта, и он
очень  медленно взобрался по ступеням и подошел  к  главному
входу в большую квартиру.
     Открыл ему и впустил в квартиру какой-то слуга.
      Саймон  Пауйс  сидел  в кресле и  внимательно  смотрел
лазервид;  показывали сцены происходивших  у  здания  Совета
беспорядков. Он повернул свою большую голову, и Элэн  уловил
оттенок торжества в его задумчивом взгляде.
      -  Значит,  Пламя-клоуна власть не интересует,  да?  -
Саймон  Пауйс чуть улыбнулся и показал на приемник. -  Тогда
что же это, Элэн?
      -  Бунт, - глухо ответил Элэн. - Но, хоть делается это
во имя Пламя-клоуна, он к этому не подстрекал.
      - Не очень верится. Ты тоже туда впутался немного, да?
Я тебя видел, - он снова показал на приемник. - И Хелин тоже
принимает активное участие.
     - Весьма активное, - Элэн говорил по-прежнему сухо.
     - Не одобряешь?
     - Я пытался ее остановить.
      -  Значит,  ты изменил свое мнение о Пламя-клоуне.  Ты
понимаешь,  что  я  был  прав.  Будь  моя  воля,  всех  этих
бунтовщиков бросили бы в тюрьму.., а Пламя-клоуна изгнали бы
с этой планеты!
     Потрясенный свирепостью последнего замечания деда, Элэн
хранил молчание. Они вместе смотрели лазервид. Полиция вроде
бы справлялась, хотя и нуждалась в подкреплениях.
      - Я не изменил своего мнения, дед, - тихо сказал Элэн.
- В любом случае, ненамного. Его дед тоже ответил не сразу:
      -  Хотел бы я, чтобы ты знал то же, что и я - тогда ты
бы  боролся  с Пламя-клоуном так же упорно, как  пытаюсь  я.
Этот  человек - преступник. Возможно, более чем  преступник.
Может  быть,  это  последний вечер, когда мы  можем,  удобно
устроившись, смотреть лазервид.
      -  Видимо,  мы  оба недооцениваем популярность  Пламя-
клоуна, - раздумывал Элэн. - Ты собираешься продолжать  свою
кампанию против него?
     - Разумеется.
      - Я полагал, что ты лучше распорядишься своим временем
и постараешься выяснить, почему он притягивает людей?
     - Пламя-клоун - это опасность...
     - Почему? - настаивал Элэн.
      -  Потому  что он угрожает стабильности  общества.  Мы
двести лет сохраняли равновесие...
      -  Почему  он  угрожает стабильности общества?  Саймон
Пауйс повернулся в кресле.
     - Пытаешься дерзить, Элэн?
      -  Я пытаюсь сказать тебе, что сам по себе Пламя-клоун
ничего не значит. Люди настроены именно так по другой, более
глубинной, причине. Я побывал в той пещере внизу, на  первом
уровне.  Я  видел, как Пламя-клоун старался  убедить  их  не
делать этого, но они его не стали слушать. Почему?
     Но старик упрямо отказывался втягиваться в дискуссию. И
Элэн  ощутил  глухое разочарование. Ему было  позарез  нужно
беседой  привести  в порядок свои мысли. Он  попробовал  еще
раз:
     - Дед!
     - Да?
      -  Пламя-клоун  умолял собравшихся не  устраивать  эту
демонстрацию.  Я  видел.  Но  их  не  интересовало,  что  он
говорит. Они использовали его, точно так же, как вы с  Хелин
используете  его в своих целях. Происходит нечто  совсем  не
такое поверхностное. Разве ты не видишь?
     И снова старик поднял на него взгляд.
     - Очень хорошо. Пламя-клоун символизирует нечто - нечто
не  правильное  - в нашем обществе, так? Если имеется  некая
опасность, по которой в целом мы не можем ударить, мы должны
нанести  удар по частному проявлению, поскольку это -  нечто
осязаемое. Я бью по Пламя-клоуну.
      Элэна такое объяснение не удовлетворило. Дедовы  слова
звучали разумно, и все же он подозревал, что за ними нет  ни
мысли, ни точности. Его ответ был слишком неуместен.
     - Я намерен сделать все возможное, чтобы положить конец
деятельности Пламя-клоуна, - продолжил Саймон Пауйс. -  Люди
могут  оказаться чересчур слепыми, чтобы видеть, что с  ними
происходит, видеть, что ими овладевает зловещая власть Пламя-
клоуна, но я заставлю их это увидеть. Я заставлю их увидеть!
      Элэн  пожал плечами. Ему казалось, что слепой обвиняет
слепого.
      -  Политики! - воскликнул он, вдруг осерчав.  -  Какие
неискренние это люди!
      Дед  внезапно  поднялся  из  кресла,  встал  спиной  к
лазервиду с напряженным от сдерживаемых чувств лицом.
      -  С  Божьей помощью я вырастил тебя как Пауйса,  хоть
твоя  мать  и  опозорила меня. Я признал тебя.  Я  отказался
найти  легкий  выход и заплатить какой-нибудь женщине,  чтоб
она  назвала тебя своим. Ты получил имя Пауйсов и привилегии
этого имени. И как же ты вознаградил меня, придя в мой дом и
оскорбляя  меня! Я воспитал внебрачного ребенка -  и  теперь
этот  ублюдок  возвращается к своим корням!  Ты  никогда  не
понимал  ответственности и необходимости служения  обществу,
которой отмечена наша семья. Мы не ищем власти, мы не  лезем
в  чужие  дела!  Мы  посвящаем  свои  жизни  распространению
цивилизации и человечности по всей Солнечной системе! Что ты
в этом понимаешь, Элэн, как там тебя?
      - Думаю, это в высшей степени благородно, - усмехнулся
Элэн,  стараясь удержать слезы боли и гнева.  Его  пробирала
дрожь, совсем как в тот раз, когда ему поведали историю  его
рождения. - В высшей степени благородно все, что ты, дед,  и
весь  клан  Пауйсов сделали для меня! Вот только  не  смогли
сохранить  матери  жизнь вашими высокими  чувствами!  Ты  не
позволил  ей  выйти  замуж за моего отца!  Я  знаю,  бабушка
рассказывала. Какой-то неотесанный космонавт, да? А  мог  бы
ты и его застыдить до смерти, как мою мать?
     - Твоя мать убила себя. Я все для нее сделал...
     - И за все ее осудил!
     - Нет... - лицо старика смягчилось.
      - Я всякое сомнение всегда истолковывал в твою пользу,
дед. Я всегда тебя уважал. Но когда я увидел, как ты отнесся
к   Пламя-клоуну,  то  понял,  что  ты  можешь   становиться
непомерным догматиком, что, возможно, слышанное мной о  тебе
-  правда! Твои нападки на меня несправедливы - как  и  твои
- / $*( на Пламя-клоуна!
      -  Если  б  ты знал, Элэн. Если б ты только знал...  -
Старик  распрямил  спину. - Я сожалею о том,  что  наговорил
тебе.  Я  устал.., тяжелый день.., не соображаю как следует.
Возможно, увижусь с тобой завтра.
      Элэн безмолвно кивнул и вышел, чувствуя по отношению к
деду  нечто  такое, что могло быть, решил он, лишь  любовью.
Любовью?  После  всего, что они друг другу  наговорили?  Ему
казалось, все переворачивалось вверх дном. Хаос толпы,  хаос
его  собственных мыслей, хаос его личной жизни -  все  будто
указывало  на  что-то. Возможно, на некое лекарство  от  его
болячек и болячек мира?
      На  крыше  здания он поискал машину, чтобы перенестись
над  продолжавшимся внизу буйством к Северной  вершине,  где
ему,  возможно,  удастся воспользоваться  одним  из  частных
лифтов. В чистом небе над куполом катилась по небрежной дуге
луна. На краю крыши он увидел Джаннэра.
     Зимбабвиец тоже наблюдал за мятежниками вдали.
      -  Вы  опоздали,  -  приветливо  сказал  он.  -  Самое
интересное пропустили. Сейчас они уже рассеиваются.
       -   В  самом  интересном  я  принимал  участие.  Элэн
присоединился к нему и увидел, что демонстрация продолжается
с  участием  значительно меньшего числа  людей;  большинство
народу медленно возвращалось обратно, к лифтам.
     - Вы не заметили арестов? - спросил Джаннэр.
     - Нет. А вы?
      -  Полиция,  похоже, не слишком усердствовала.  Думаю,
одного-двоих они забрали - может быть, для острастки.
     - Что все это значит, Джаннэр? Что происходит с миром?
      -  Я не с вами? - Джаннэр с любопытством всмотрелся  в
Элэна.
      -  Как  и  никто  другой,  я думаю.  Уверен,  что  эти
беспорядки  - не просто результат речей Пламя-клоуна  в  его
пещере.  Не сомневаюсь, они назревали давным-давно.  Чем  же
люди  настолько  недовольны, что вот так  вдруг  взрываются?
Чего  они хотят? Чего им недостает? Вы, может быть, так  же,
как  и  я,  знаете, что в прошлом на массовых  демонстрациях
многим было все равно, какими плакатами размахивать и  какие
лозунги   скандировать,  была  лишь  некая  всеобщая   нужда
выкрикивать  что-то  для  собственного  удовольствия,  нечто
присущее  человеку, как бы ни был его мир  полон  счастья  и
удобств. А что на этот раз?
      -  Думаю,  я  знаю, что вы имеете в  виду,  -  Джаннэр
предложил  Элэну  марихуаны, но тот  отказался.  -  То,  что
сейчас происходит внизу... Пламя-клоун.., нетерпение освоить
планеты  земного  типа.., жаркие споры в  Солнечном  доме..,
личная  неудовлетворенность... "Время перемен" в  заголовках
новостей и лазервида. Все это грозит вывести общество из его
заботливо  поддерживавшегося равновесия. Вы хотите  сказать,
что  некая, - Джаннэр подыскал слово, - сила овладела  родом
людским,  что  мы  должны  что-то делать,  каким-то  образом
изменить нашу цель?
      -  Мне  кажется, это более или менее то, что я имею  в
виду. Мне самому трудно передать это словами.
      -  Что  ж,  возможно, это имеет в виду и  Пламя-клоун,
когда  говорит, что мы поворачиваемся спиной к  естественной
жизни.  Со всеми нашими материальными благами нам, возможно,
следует  посмотреть внутрь себя, вместо того, чтобы смотреть
вовне,  на новые колонизуемые планеты. Ну, и что же  нам  со
всем этим делать, господин Пауйс?
     - Хотел бы я знать.
      -  Я  тоже,  -  Джаннэр выдохнул сладковатый  дымок  и
облокотился на перила.
      - По-моему, вы понимаете, чего добивается Пламя-клоун.
Вы  должны  верить,  что он невиновен в  возникновении  этих
беспорядков. Вы не можете сказать это моему деду?
     Теперь Джаннэр заговорил по-другому.
      -  Я  не  сказал, что Пламя-клоун невиновен,  господин
Пауйс.  Я  согласен  с  вашим дедом. Он  опасен!  -  Джаннэр
говорил почти с той же яростью, как до того Саймон Пауйс.
     Элэн вздохнул.
     - Уф-ф... Ладно. Доброй ночи, Джаннэр.
     - И вам, господин Пауйс.
      Забравшись  в автоматическое такси и дав ему  команду,
Элэн  успел  увидеть, что негр не сводит с  луны  печального
взгляда, как собака, готовая залаять.
      Элэну  казалось,  что  мир  вдруг  заболел.  Все  люди
выглядели  одинаково больными. Сегодня-то было уже  довольно
худо. А что же будет завтра? - гадал он.
      На  следующее  утро он завтракал поздно,  ожидая,  что
Карсон  вызовет  его,  если  он  понадобится  начальнику   в
конторе.  И лазервид, и газеты заполнили отчеты о  вчерашних
беспорядках. Нападали не только на городской Совет, но и  на
другие  здания,  и,  в  отличие  от  основной  демонстрации,
поступали совсем уж по-хулигански, громя витрины в  торговых
галереях,  ломая  светильники  и  так  далее.  Был  причинен
значительный ущерб и произведены аресты, но пресса по  этому
поводу  не возмущалась. Взамен она дала себе волю  по  иному
поводу:

     ПРЕДСТАВИТЕЛЬ ГОРОДСКОЙ АДМИНИСТРАЦИИ
     ХВАТАЕТ КАНДИДАТА В ПРЕЗИДЕНТЫ!
     Элэн Пауйс нападает на сторонников Пламя-клоуна!

      Фото  запечатлело его, вырывающего транспарант из  рук
Хелин.   В   статье  его  преподносили  как  ярого  посланца
истэблишмента,  а Хелин - как героиню дня, пошедшую  в  гуще
людей,  чтобы  восторжествовать или  пасть  с  ними  вместе.
Наверно,  она  лучше, чем он тогда подумал,  играла  в  свою
игру, решил Элэн.
       По  лазервидению  сквозь  гул  толпы  слышался  голос
комментатора:
       "Вчера  вечером  очаровательная  мисс  Хелин  Картис,
кандидат в президенты, повела группу мирных демонстрантов  к
зданию городского Совета на Вершине. Они направлялись  туда,
чтобы     выразить     возмущение     допущенным     Советом
злоупотреблением  властью, выразившемся,  как  теперь  знает
каждый,  в  намерении  тайно  закрыть  десять  самых  нижних
c`."-%)  Швейцария-Сити. Мисс Картис и ее сторонники увидели
в  этом  продуманное намерение положить конец свободе слова,
попытку  заставить замолчать популярную личность,  известную
как Пламя-клоун, чьи невинные речи давали стольким людям так
много успокоения и радости.
      Мирную  демонстрацию  грубо  разогнали  многочисленные
полицейские,   вклинившиеся  в  толпу   и   приступившие   к
беспорядочным  арестам,  едва  люди  начали  выражать   свой
протест.
      Неудивительно,  что некоторые из менее  уравновешенных
демонстрантов оказывали сопротивление".
      Мелькнуло  изображение демонстранта, бьющего  в  спину
одного из полицейских.
     "Надежные свидетели удостоверяют, что полиция одинаково
грубо обращалась и с мужчинами, и с женщинами.
       В   авангарде  фараонов  оказался  Элэн  Пауйс,  внук
соперника мисс Картис на предстоящих президентских выборах и
заместитель  главы городской администрации, уже приступивший
к закрытию нижних у