ражающему, кроме отваги и готовности продолжать
бои, не было видно радости от обладания поистине сказочной суммы в
четыре тысячи золотых. В душе он, наверное, уже прикидывал, что и как
теперь будет - все иначе, но на лицо старательно напустил суровый
вид, чтобы случайно не сказать глупость.
     В знак приветствия он молча кивнул победителю первого дня
Состязаний и вновь уставился в спины коронованных особ, стоявших
перед ним. Выпускник острова Брагги почтительно поклонился эллу
Варгейну, который безусловно был великим воином и отчаянной храбрости
человеком - Мейчон успел застать два его поединка - и встал за ним.
     Мейчон догадывался, что процедура предстоит долгая и
утомительная. Но через это необходимо пройти, если он хочет помочь
другу.
     Когда он входил - впервые в жизни - в огромный храм Димоэта и
Семи Богов, в душе его вдруг возникло волнение и какое-то
необъяснимое чувство торжественности. Трудно все объяснить словами,
но сама внутренняя обстановка Храма действовала на любого входящего,
заставляя его забывать о сиюминутном и преклониться пред вечным.
     Торжественные песнопения, множество жрецов в ярких дорогих
одеждах, немыслимое количество свечей, освещающих Храм ярче, чем
днем, но оставляющих в полумраке статуи в нишах тем, кто помогал
Димоэту. Мраморные изваяния словно наблюдали за пышным церемониалом.
     На огромный подиум вышли, каждый в своих цветах, семь богов в
масках - никто из смертных не должен видеть их лиц, пока они живы и
служат Димоэту.
     Наконец жрецы, под звуки труб и барабанов, открыли золотые
створки Ворот Димоэта - единственный в мире аддакан, стоящий не на
площади и соединенный не с аддаканом где-нибудь на континентах, а с
другой Вселенной, где проводит свой досуг и откуда наблюдает за
Аддакаем верховный его повелитель.
     За воротами переливалась немыслимыми цветами стена, живо
напомнившая Мейчону закрытый аддакан перед пробуждением. Только в это
стену не надо было вонзать меч - он сама лопнула мириадами
разноцветных брызг.
     Четыре гиганта, как минимум в половину превышающие ростом любого
жителя Аддакая, сплошь закованные в доспехи, так что можно было лишь
догадываться, что за страшные человекоподобные монстры охраняют
верховного бога, несли роскошные носилки.
     Димоэт сидел на троне, на нем была огромная маска, закрывающая
грудь и плечи.
     Все, находящиеся в Храме, без всякой команды рухнули на колени,
каждый обращаясь в мыслях к божеству - он слышал всех.
     Мейчон тоже встал на колени, он волновался не меньше остальных.
     Носилки так и не опустили наземь - Димоэт обращался к своим
подданным с них, не вставая на грешную землю своего мира.
     Мейчон плохо запомнил, что говорил Димоэт - голос верховного
бога был густой и громкий, казалось, он проникает прямо в сердце. И
слова были простые и доступные - о любви к ближним, о святости
дружбы, о мужестве и правде, о том, что в мир надо нести только
светлое, а все светлое, воплощено в Димоэте и семь богов - слуги
его...
     Слова простые и понятные выражали неземную мудрость.
     Эти слова ввергали собравшихся в Храме людей в трепет и
восхищение.
     Мысли путались от осознания важности и неповторимости в жизни
этих мгновений.
     Мейчон плохо помнил, как Димоэт кончил речь, как тысячи
собравшихся, и он в общем хоре, пели славящий гимн великому
покровителю и хозяину мира.
     Наконец те, кто достоин был предстать пред Димоэтом и сказать
ему самое важное, длинной вереницей двинулись к подиуму, на которых
держали носилки с владыкой мира.
     Главный жрец Храма громко выкрикивал имя подходившего, тот
вставал на колени перед носилками и говорил. Спрашивал что-то очень
важное и получал ответ. Или обращался с просьбой. Но чаще лишь хвалу
и благодарности слышал в свой адрес великий Димоэт. Ибо в
принадлежавшем ему мире дела шли прекрасно, годы были урожайные,
ремесла процветали, торговля через аддаканы связывала самые
отдаленные страны, войны уносили дурную кровь и можно было лишь
благодарить великого Димоэта, что все так хорошо в этом замечательном
мире.
     - Его величество Ликкан, король Велинойса, - провозгласил
главный жрец Храма.
     Мейчон с интересом поднял голову, оторвавшись от своих мыслей.
     В сопровождении своего посла в Реухале и владельного элла
Велинойс-ди-Реухала король, во имя и для которого Мейчон рисковал
своей жизнью в горах Северного Оклумша и которого никогда не видел,
приближался к носилкам с троном Димоэта. Король оказался некрасив,
хотя над его внешностью наверняка поработали умелые руки брадобрея.
Сейчас он был сосредоточен, словно решал мучительную проблему и до
сих пор еще не принял решения. Он бросил быстрый взгляд назад, видимо
решился на что-то и ускорил шаги.
     Позади него, строго по ритуалу, стоял король Итсевда в
сопровождении элла Наррэгу и элла Канеррану, заменившего Трэггану.
     Король Велинойса подошел к носилкам бога и преклонил колено.
     - От имени своего народа, я благодарю великого и мудрого
Димоэта за процветание, - начал он. - Забота о моем народе
переполняет мое сердце. Денно и нощно я думаю о судьбах жителей своей
страны. И смею обратиться к мудрому Димоэту с нижайшей просьбой.
     Выждав положенную паузу, во время которой сумел бросить еще один
короткий взгляд в сторону ненавистного короля Итсевда, король Ликкан
продолжил:
     - Острова Итсавгану, расположенные близ наших северных границ,
страдают от отчуждения. Бури и ветры препятствуют проникновению
светлой мысли мудрого Димоэта, там царят язычество и невежество.
     Мейчон посмотрел на короля Итсевда. Лицо его величества
Сераггану ничего не выражало, но Мейчон догадывался, что думает
сейчас старый (и потомственный) недруг короля Велинойского.
     - Да позволит великий Димоэт построить насыпь к первому острову
и соединить мостами остальные. Тем самым острова станут частью
континента Махребо и на них можно будет поставить аддаканы. Мое
королевство сделает все до следующих великих праздников и...
     - Нет! - вдруг громовым голосом прервал Димоэт короля
Велинойского. - Этого хотели свергнутые непокорные боги, доставившие
мне столько бед. Ты становишься на их сторону?
     Вопрос прозвучал как страшное обвинение. У короля Велинойского
от напряжения по лицу потек пот. Король Итсевда не смог сдержать
вздоха облегчения и злорадной улыбки. Старый недруг, проведав его
планы, решил опередить врага. И попался. Какое счастье, что король
Итсевда сам не поклонился с той же просьбой великому Димоэту!
     Король Велинойский решил идти до конца:
     - Великий Димоэт знает, что проклятые боги хотели другого. Так
говорят свитки и книги. Я родился много позже после их свержения и я
не одобряю их идей.
     - Они... - Димоэт вел сейчас себя не как бог, а как
обыкновенный рассердившийся человек. - Я не желаю говорить ни о них,
ни об островах, этих, или других. - Он повернулся к главному жрецу:
- Велинойс имеет какие-нибудь привилегии?
     - Нет. Велинойс был лишен всех дарованных вами привилегий еще
при деде нынешнего короля.
     - Сколько аддаканов?
     Жрец прекрасно понял о чем спрашивает великий Димоэт.
     - На территории Велинойса расположено четыре аддакана.
     - Два закрыть, - сказал Димоэт и хлопнул ладонью о ладонь,
показывая, что разговор закончен.
     Сопровождавшие короля Велинойса вельможи под руки подхватили его
величество, у которого перестали держать ноги, и унесли прочь от
носилок верховного бога своего повелителя.
     - Его величество Сераггану, король Итсевда, - провозгласил
главный жрец.
     Король Сераггану, только что (да еще за счет давнего
недруга-соседа, который постоянно донимает на границах) избежавший
катастрофы, чуть ли не упал в ноги Димоэту и только благодарил
верховного бога за процветание и благоденствие своей страны.
     Мейчон снова уставился в мозаичный пол - его очередь предстать
пред Димоэтом дойдет еще не скоро. Но только что происшедшее он может
использовать. Только надо быть крайне осторожным в словах, чтобы не
прогневить Димоэта, которого приводит в ярость одно упоминание о
проклятых богах и всего, что с ними связано.
     Наконец пришел черед Мейчона.
     - Победитель первого дня Состязаний Димоэта, Мейчон, защищавший
цвета Итсевда, - раздался голос жреца Храма. - Из-за ранений не
смог принять участия в последнем дне Состязаний.
     Мейчон в золоченых доспехах, преподнесенных ему главным судьей
Состязаний принцем Марклитом, прошел к носилкам с троном Димоэта, и
преклонил колено.
     - Говори, - после некоторой паузы приказал Димоэт.
     - Мудрый Димоэт, я благодарю вас за силы, которые вы мне дали
для победы в Состязаниях. И осмелюсь нижайше просить вас...
     Мейчон замолчал, собирая внутренние силы для борьбы - не мечом,
словом.
     - Что именно? - в голосе Димоэта проскользнуло недовольство,
хотя просьб он выслушал немало и почти все обещал исполнить.
     - Для друга своего, элла Итсевд-ди-Реухала Трэггану прошу суда
скорейшего и праведного. Он ни в чем не виновен, он...
     - В чем он обвиняется? - спросил Димоэт голосом, показывающим,
что он сам все знает, но хочет проверить искренность просителя.
     - Элл Трэггану выступил против речей монаха Иераггу,
призывавшего просить великого Димоэта присоединить к Махребо острова
Итсавгану, - выдал Мейчон заготовленный удар и быстро продолжил: -
Он вызвал монаха на Ристалище Чести и победил его представителя в
честном бою. Но монах все равно продолжал свои нечистые речи. Потом
его кто-то убил и пытается всю вину свалить на элла Трэггану, который
никогда бы не совершил подлого убийства из-за угла. Элл Трэггану
честно и открыто, если требуется - с оружием в руках, защищает
светлое имя Димоэта и свою честь. Только одного я прошу у мудрого
Димоэта - справедливого суда для элла Трэггану, ничего больше.
     Димоэт поднял правую руку.
     - После окончания праздников состоится суд, которого ты
просишь. Да будут наказаны виновные в смерти монаха, каким бы подлым
и мерзким не был убитый.
     Димоэт хлопнул ладонью о ладонь.
     Мейчон поклонился и прошел мимо трона, уповая на то, что все
слышали последние слова верховного бога.
     Он не стал присоединяться к ожидавшим торжественного шествия по
улицам Реухала королевским особам, а направился к боковому выходу из
храма.
     Он с облегчением перевел дух. Самого главного он добился. И
усмехнулся, подумав, что наконец-то сможет снять эти дурацкие
золоченые доспехи, тяжелые и неудобные, пусть и красивые.
     Он вышел из Храма, продрался сквозь плотную толпу жителей
Аддакая, уже начавших традиционное трехдневное гуляние, и отправился
в таверну "Невинная жертва", где его поджидали Сейс, Дойграйн и
Гирну.

x x x

     - Красавчик, кячку хочешь?
     Перед Мейчоном возникла ухмыляющаяся уродливая физиономия с
огромными ушами.
     - А у тебя клевый наряд для гулянки, красавчик! - похвалила
маска. - Так хочешь кячку?
     Мейчон понял, что перед ним Сейс. У него в душе вдруг накатила
какая-то волна подъема. День прошел лучше, чем он надеялся, ничего не
потеряно - он поборется за судьбу друга. И у него есть люди, которые
с ним рядом. От переполняющих чувств он крепко прижал Сейс к груди и
прошептал:
     - Сейчас я хочу вина, а потом...
     Сейс довольно взвизгнула от его сильных объятий.
     Ей было хорошо с этим странным человеком. Так хорошо... Так
хорошо, что она его не отпустит от себя ни при каких обстоятельствах.
За те дни, что он провел в ее доме, у них так и не возникло близости.
Он был ранен, она ухаживала за ним... Странное дело, но ей этого было
даже достаточно. Правда, когда Сейс ложилась спать в своей комнате,
она чувствовала его запах и ей мнилось, что ее тела касаются его
руки... А он... она не могла понять, как он относится к ней. И
поэтому сейчас так искренне обрадовалась его объятиям.
     А он обнимал ее... как сестру. Конечно, как сестру, у него пред
глазами образ другой Сейс... Или нет? Почему он пожалел мимолетно,
что на нем распроклятые золоченые доспехи и он не чувствует грудью
теплоту ее тела?
     - Что потом? - спросила она.
     - Потом будет потом, - усмехнулся он.
     - Гирну и Дойграйн дожидаются тебя, - кивнула Сейс в сторону
входа в "Невинную жертву". - Беспокоятся. Ну их в великую пустошь,
пойдем без них куда-нибудь? Ведь праздник же, все веселятся...
     Мейчон улыбнулся ей, снял с нее маску и посмотрел в глаза. Без
слов взял за руку и направился к таверне.
     - Наконец-то! - воскликнул Дойграйн, увидев Мейчона. - А мы
уж заждались, думаем: не случилось ли чего? Вот, жаркое твое уже
остыло...
     Гирну лишь вопросительно посмотрел на Мейчона.
     - Все в порядке, - ответил Мейчон, снимая шлем и доспехи. - Я
видел Трэггану, он держится отлично и не собирается сдаваться. Это
самое важное.
     Старый слуга с облегчением перевел дух и поднес к губам кружку с
пенным пивом.
     - Я разговаривал с Димоэтом, - спокойно продолжил Мейчон, но
его прервал возглас Дойграйна:
     - Ух ты! Неужели с самим Димоэтом?
     - Да, - с некоторой гордостью подтвердил Мейчон. - Он
выполнил мою просьбу, суд над Трэггану состоится через три дня, сразу
после окончания праздников. Гирну, надо найти защитника. Самого
лучшего.
     - Но если обратиться к самому лучшему... - задумчиво сказал
Гирну. - Такие защитники ведут один-два суда в год и берут дорого,
но...
     - Я сказал - самого лучшего, - прервал Мейчон. - После
разберемся с оплатой, Трэггану отнюдь не бедняк.
     Он снял наконец панцирь и сел за стол.
     - Держи, Дойграйн, это барахло принадлежит тебе.
     - А можно, - неуверенно спросил Дойграйн, с какой-то нежностью
поглаживая золоченый шлем, - а можно мне это померить?
     - Конечно, - рассмеялся Мейчон, - делай с доспехами, что
хочешь, они же твои. Сейс, налей мне вина.
     Девушка с радостью выполнила просьбу и села рядом с ним. Мейчон
пил не торопясь, смакуя каждый глоток, хотя вино сильно уступало по
качеству тому, которым угощал его Трэггану. Но сейчас и это пилось
хорошо - все, что можно было сегодня сделать, он сделал.
     Мейчон почувствовал усталость, ему захотелось спать. И запах,
чувство близости тела Сейс пьянило его больше, чем вино. Это его
почему-то даже не раздражало. Он с удовольствием съел остывшие жаркое
и отодвинул тарелку.
     - Ну как я выгляжу? - спросил Дойграйн, надев доспехи.
     - Просто вылитый герой, - улыбнулся Мейчон. - Хоть сейчас в
бой. Только не рекомендую - доспехи для боя не годятся.
     - Зато красивые, - заметила Сейс. - Дойграйн, у тебя самый
лучший праздничный наряд сегодня, можешь попробовать выиграть приз на
площади.
     - А чего? Прям сейчас и пойду. Мейчон, как здесь забрало
опускается, никак не пойму.
     - Дай шлем, - попросил Мейчон. - Вот так видишь? На, одевай.
     Дойграйн надел шлем и опустил забрало.
     - Я, пожалуй, пойду, попробую договориться с защитником Чеггу,
- сказал Гирну. - Если он откажется, попрошу совета, к кому
обратиться. Может, придется через аддаканы в королевствах искать, а
времени на подготовку совсем не много.
     - Да, - согласился Мейчон, - иди. Только, наверное, сейчас
все гуляют, захочет ли этот Чеггу с тобой разговаривать?
     - Каждый гуляет по-разному, - заметил Гирну, вставая. - А
дела - они и в праздники дела. В любом случае надо попытаться. Я
пошел, до темноты постараюсь вернуться. Я прямо к тебе приду, Сейс.
Или сюда?
     - Нет, - сказал Мейчон. - Мы с Сейс уходим домой.
     Это "мы" в его устах на мгновение остановило сердце Сейс. Оно
тут же забилось вновь, но с удвоенной силой.
     - Дойграйн, снимай шлем, допивай пиво и идем.
     - Я не хочу больше пива, - сказал тушенос, - можно мне не
снимая доспехов идти?
     - Да, конечно, - пожал плечами Мейчон. - Они - твои, делай с
ними, что хочешь. Хоть вместо ночного горшка приспособь, мне-то какая
разница?
     Дойграйн с гордым видом отправился к выходу из таверны.
     Мейчон протянул руку девушке:
     - Пойдем, Сейс, я устал. Или... ты хочешь отправиться на
гуляния?
     - Нет, Мейчон, я тоже хочу домой, - ответила она, почему-то
опустив глаза. - Знаешь, я хочу тебе сказать, что...
     В это мгновение у входа в таверну раздался крик, напомнивший
Мейчону визг монстра в горах Северного Оклумша.
     Мейчон быстро обернулся.
     Гирну поддерживал падающего Дойграйна. Тонкий истошный крик не
прекращался, переходя в какое-то беспомощное завывание.
     Мейчон бросился к выходу.
     В груди Дойграйна, с правой стороны, пробив негодный парадный
доспех, торчал тонкий каленый трехгранный кинжал.
     - Меня убили! - простонал Дойграйн. - Уби-и-ли!
     Мейчон быстро огляделся. Вокруг таверны - на улице и дальше, на
площади - веселились люди, большинство было в масках. Ничего
подозрительного. Никого убегающего Мейчон не увидел.
     - Убили меня, убили, - стонал тушенос.
     - Кто его? - быстро спросил Мейчон у Гирну.
     - Я ничего не успел понять, - испуганно ответил старый слуга.
- Мы выходили, вдруг он как закричит и повалится на меня... Я никого
не успел заметить.
     Удар был нанесен мастерски - если бы у Дойграйна сердце было
как у Мейчона, с правой стороны, он уже не смог бы хватать руками
воздух и причитать, что его убили.
     Со всех сторон к таверне собирались зеваки. Злоумышленника,
наверняка, уже давно нет в ближайших кварталах. А может, он и
вернулся в толпе и сейчас наблюдает за ними под видом простого
горожанина...
     - Успокойся, Дойграйн, все будет в порядке, - обратился Мейчон
к раненому.
     - Как же все будет в порядке, когда я умираю?
     Дойграйн лежал на полу, загораживая проход, Гирну поддерживал
его голову. Рядом Мейчон заметил встревоженное лицо Сейс.
     Мейчон нагнулся и взял Дойграйна на руки. Тушенос был достаточно
тяжел, да еще в этих доспехах... Мейчон понял, что нести его не
сможет и снова положил на порог. Каждое движение приносило раненому
боль - он не прошел школу на острове Брагги и не умел усмирять
плоть.
     - Бросьте меня, я сейчас умру, - простонал страдальческим
тоном Дойграйн.
     Шлем странно искажал голос и если бы не опасность для жизни
Дойграйна, Мейчон бы рассмеялся.
     Мейчон поднял забрало, чтобы раненый дышал свободнее, затем
расстегнул застежки и снял шлем.
     - Надо позвать за магом-эскулапом, - сказала Сейс.
     - Он не успеет, - простонал Дойграйн, - я умру раньше.
     - Успокойся, - жестко сказал Мейчон и слегка шлепнул раненого
ладонью по щеке, чтобы привести в чувство. - Такая же точно рана у
меня самого еще не прошла. Видишь - живой. Сейчас доберемся до дома
и я сам смажу рану, у меня есть бальзам. Не надо мага-эскулапа, Сейс,
лучше найди каких-нибудь носильщиков. Нужно срочно доставить его
домой, я не донесу, а сам он не дойдет...
     Сейс юркнула на улицу, выполнять поручение.
     Сквозь собравшуюся у дверей таверны толпу пробился элиран
третьей грани.
     - Что здесь происходит? - строго спросил он. Взглянул на
лежавшего в золоченых доспехах раненого и удивился: - О, проклятые
пустоши, неужели убили этого, как его, Мейчона?
     - Я - Мейчон. Это - мой друг, я подарил ему свои доспехи.
Кто-то хотел убить меня, но на нем был надет шлем с забралом. Сегодня
гулянье и он хотел...
     - Я... я умираю, - снова простонал раненый.
     - Сейчас я вызову магов-эскулапов и мы доставим его в элиранат,
- сказал страж порядка, поднося к губам рог, чтобы созвать
находившихся поблизости элиранов.
     - Не надо, - попросил Мейчон, - я все сделаю сам. У меня есть
бальзамы, сейчас мы отнесем его домой.
     - Дойграйн?! - вдруг вылез вперед из толпы зевак мужчина
солидного телосложения. - Дойграйн, ты ранен? Эй, мужики, здесь
Дойграйна убивают! - вдруг заорал он кому-то.
     Из толпы выбрались еще четверо мужчин, по сложению которых без
труда можно было догадаться о роде их занятий.
     - Я умираю, - прошептал Дойграйн, увидев своих. - Пригойн, я
умираю!
     - Кто его