я.
     Он послал созданиям, отвечающим за мастерскую, мысленный приказ
разводить огонь и готовить все к таинству создания меча. Он выкует
лучший свой клинок, даже если на это уйдет больше восьмидневия. Да
хоть восемьжды восемь дней займет работа - у него впереди почти
вечность. Йин запоздало подумал, что мастеровых своих мог ведь и
отослать по горячке в пустыню на строительство второго Реухала -
тогда для него это было неважно. Но что-то остановило его в то
безумное время, и сейчас он знал, что вскоре мастерская будет ждать
его, словно не стояла в бездействии долгие годы.
     Он успокоился и сел обратно в кресло. Видеть свою мастерскую в
неприглядном убранстве ему не хотелось. Там тоже, как и в
словохранилище, все пришло в уныние и заросло равнодушием хозяина -
лучше не смотреть как гоняют пауков с их обжитых еще дедами прадедов
законных углов.
     Дорогваз еще раз взглянул на свое отражение в зеркале. Что ж, на
свидание с очищающим и созидающим огнем можно идти и в таком виде.
После того, как будет рожден новый меч, и сам создатель преобразится,
прикоснувшись к чему-то очень важному и необъяснимому, что всегда
приходит после того, как отпускаешь в мир новое творение.
     Он уже знал чего хочет и не торопился. Он оттягивал сладостный
миг возвращения к жизни. Он окинул взглядом ряд огромных, в два-три
человеческих роста, зеркал.
     С кем из пяти братьев поговорить? Можно и со всеми одновременно
- что они и делали после свержения, безуспешно пытаясь осмыслить
происшедшее, упрекая друг друга и жалуясь на судьбу, пока не пришли к
единому мнению, что все делали правильно и выпади возможность
повторить жизнь сначала, все бы пошли по тому же пути... Только бы
сначала придушили Кресс... Или близко бы к себе не подпускали - а
ведь она была общей любимицей... И предала. Нет слов ни в одном языке
Аддакая, в полной мере подходящих ее поступкам.
     Нет, разговаривать пока ни с кем из братьев не хочется - позже.
Но раз уж Дорогваз решил, то надо обмолвиться несколькими словами с
живым человеком, а не тварью магической или все понимающим, но немым
металлом. Хозяин замка Пятнистой Розы произнес формулу, оживившую
зеркало Сина Омета. Дорогваз недолюбливал его, считал трусоватым,
недалеким и косноязычным. Дорогваз был уверен, что увидит Омета, если
тот вообще отзовется, в состоянии еще более жалком, чем то, в котором
пребывал сам.
     Он приготовился к долгому ожиданию - пока Омет услышит сигнал,
пока подойдет... Омет может находится в любом месте безграничного
внутри Замка Одноухой Свиньи. По иронии судьбы или прихоти Димоэта,
Омет был заточен в Махребо, в одном из прекраснейших городов мира -
Деепе. Не таком, конечно, удивительном и красивом, как Реухал, но на
Махребо это точно самая ослепительная столица, равной которой, может
быть, на шести других материках и не найдется.
     Зеркало вспыхнуло, едва Дорогваз закончил произносить слова
вызова. И бывший бог от неожиданности отпрянул, вжался в мягкую
спинку кресла - он отвык от такого многообразия звуков и красок.
Отрешенный от мира, он считал, что для него остались лишь серый цвет
и невзрачные оттенки. Все остальное - за стенами замка, в Реухале и,
сквозь аддаканы, дальше: в городах, лесах, полях, морях... Но
показалось, словно в его тихий зал, привыкший лишь к тихому шелесту
бумаги и треску светильников, ворвался весь огромный мир.
     Но это лишь показалось.
     Дорогвазу тут же стало неприятно и, почему-то, стыдно.
     Зал Сина Омета был полон людей!
     Дорогвазу был виден огромный стол, заставленный яствами, у
которого толпились какие-то вычурно одетые старики, держащие в руках
высокие кубки. Невидимый хозяину Замка Пятнистой Розы оркестр играл
веселую мелодию и дамы танцевали с кавалерами. Даже по нравам
вольного Деепа одежды женщин были более чем откровенны - показывать
мужчинам обнаженную шею во времена, когда Дорогваз с братьями
пытались изменить мир, считалось верхом неприличия.
     Зрители, наблюдавшие за танцорами, либо отдыхающие от
увеселений, столпились у стены, стоя спиной к зеркалам! Да Омет сошел
с ума! Позволить гостям - гостям! он приглашает гостей для веселья!
- стоять спиной к зеркалу Димоэта!
     На Дорогваза в ожившем зеркале никто не обращал внимания. Его
просто не заметили.
     - Эй! - позвал поверженный бог, ни к кому в отдельности не
обращаясь.
     Люди, собравшиеся у Омета, смотрели на середину зала, где хозяин
Замка Одноухой Свиньи взбирался на накрытый стол. Несколько
добровольных щегольски одетых помощников и помощниц помогали ему.
Омет собирался вещать.
     Первой мыслью Дорогваза было отключиться и уйти прочь -
навстречу с любимым делом. Но фигурка светловолосой девушки,
обтянутая плотной ниспадающей складками материей, манила взор,
привораживала и не позволяла отвести глаза...
     - Эй! - громко и строго повторил Дорогваз.
     Девушка обернулась и, увидев грязного бородатого нечесанного
мужчину в роскошном кресле, закричала от испуга - столь безобразно и
нежданно было открывшееся ей зрелище в дотоле безжизненном зеркале.
     Дорогваз встал, желая успокоить незнакомку, лицо которой, такое
чистое, такое невинное, такое красивое, напомнило ему о лучших днях
его жизни... Каким безумным ветром занесло этот цветок в рассадник
зла и разврата, каким только и может быть обитель поверженного бога в
глазах добропорядочных граждан?
     Он сделал шаг ей навстречу.
     Если бы не обернулись две дамы в почтенном возрасте и их
спутник, девушка, потеряв от страха сознание, упала бы на пол.
Мужчина подхватил девушку и, бросив быстрый взгляд на Дорогваза,
позвал хозяина Замка Одноухой Свиньи. Передаваемый из ус в уста зов
мгновенно долетел до Омета. Столпившиеся у зеркал гости расступились,
смолкли смешки и музыка. Дорогвазу даже показалось, что свет стал
меркче.
     Омет спрыгнул со стола, не обратив внимания на протянутые для
помощи руки. Уверенной походкой хозяина жизни - не свергнутого бога,
а именно человека, который может все, что хочет - он подошел к
зеркалу, небрежным жестом указав сопровождавшим красоткам подождать
его у стола.
     - Рад тебя видеть, Йин, - спокойно и без церемоний
приветствовал он младшего брата. - Почему ты не отвечал на вызовы
столько времени?
     - Сколько? - спросил Дорогваз, с некоторым трудом оставаясь
бесстрастным.
     - Двадцать три года и семь месяцев. Чем ты занимался?
     Двадцать три года и семь месяцев проторчал бывший бог в тесной
комнате башни, взирая на недоступный Реухал. Без малого - четыре
Периода Димоэта!
     - Думал, - коротко ответил Дорогваз.
     - Мы так и предполагали. Ты просто так вызвал меня или что-то
хочешь спросить?
     - Я вижу, что помешал тебе, брат...
     - О, нет, - рассмеялся Омет. - В этом зале не смолкает
веселье, даже когда я отдыхаю. Жизнь создана для услады души, а не
для мрачных мыслей, которые могут довести лишь до безумия, но не до
понимания.
     Иной раз слова говорят больше, чем глаза. В безмятежных глазах
Омета не отражались бессонные ночи и попытки проломить собственной
головой бездушную стену отчаяния.
     - Я поговорю с тобой позже, брат, - только и сказал Дорогваз.
- Я устал.
     - Мы можем поговорить и сейчас. - Вокруг Омета образовался
круг пустоты - никто не осмеливался мешать разговору двух бывших
всемогущих богов. - Жизнь не кончилась, Йин. Борьба продолжается.
     - Какая борьба?
     - За жизнь.
     - И что же ты можешь сделать, отторгнутый от внешнего мира?
     - Я отторгнут от мира, но не мир от меня. Видишь, - Омет обвел
рукой с четырьмя пальцами людей, собравшихся в зале. - Кто-то из них
просто хочет повеселиться за мой счет, кто-то пришел из любопытства.
Таких большинство. Но...
     - Что но?
     - Но придут и те, кто после расскажет миру о том, что мы хотели
и что в свое время сами не смогли рассказать.
     - Ты всегда был мечтателем...
     - Да? А Вонат утверждал, что мечтателем как раз был ты...
     - Вонат сейчас тоже устраивает такие пиры? - не сумев скрыть
волнения, спросил Дорогваз.
     - Нет, - честно ответил Омет. - Гин осуждает меня. Почему-то
вы все пятеро решили поставить себе надгробие при жизни. Посмотри на
себя, Йин. Небось всю твою пищу составляют дурманящие плоды, а все
упражнения тела - походы до отхожего места? Сколько своих мечей ты
создал за эти годы?
     - Мечи несут в мир зло, - не смог найти лучшего ответа
Дорогваз.
     - Даже если ты действительно так думаешь, брат, создавать мечи
- это то, что ты можешь делать лучше всех, - спокойно ответил Омет.
- И они не несут зло. Твои мечи его останавливают. Ты знаешь это. И
знаешь то, что зла в мире достаточно и без твоих мечей. Так сколько
мечей создали твои руки за то время, что ты думал?
     - Я... Я приду позже, - сказал Дорогваз и, повернувшись прочь,
пошагал к выходу из зала, даже не озаботившись погасить зеркало -
пусть Омет произносит магические слова и возвращается к безумному
веселью с... с девуш... со своими гостями.
     - Постой, Йин! - закричал вслед Омет. - Посмотри какие у меня
здесь соблазнительные красотки! Хочешь, они разденутся перед тобой
прямо сейчас? Хочешь?! Они могут и тебя навестить, я не только их
отражение предлагаю тебе. Правда, только тогда, когда оживут
аддаканы, но кто ждет годы, потерпит дни. Жизнь не кончилась, Йин!
     - Я приду позже, - не оборачиваясь крикнул Дорогваз.
     - Я жду вызова, брат!
     Дорогваз почти выбежал из словохранилища, в котором стояли
зеркала Димоэта - единственная связь с внешним миром. Вот для Омета,
как оказалось, не единственная. Что так встревожило Дорогваза, что
возмутило его? Никто никогда не говорил, что запрещено приглашать
гостей и веселиться!
     Веселиться, когда рухнуло дело всей жизни?!
     Но в одном Омет прав - жизнь продолжается. Жизнь, продолжается,
продолжается, продолжается... Живет лишь тот, кто хочет жить...

x x x

     - Здравствуй, я пришел! - приветствовал Дорогваз мастерскую,
где уже весело поджидал его созидающий огонь и ничто не говорило о
долгом запустении. - Прости, что я чуть не забыл о тебе!
     Братья не раз пытали его - как, с помощью какой магии удается
создавать ему чудо, называемое в народе без затей: "меч Дорогваза"?
Простые смертные даже не задавали такого вопроса - меч Дорогваза
ценился выше любого другого оружия, выше изделий предшественника
Йина, великого мага Шажара, которого он превзошел в мастерстве.
     Дорогваз никому не открывал своего секрета.
     Потому что никакого секрета не было. Таинство любви не
объяснишь. Магия, любовь и мастерство. Магией владеют многие,
ремеслом - еще больше. Но взлюбить и воссоединить... Провести рукой
по еще холодной, вздрагивающей в предчувствии, сырой неказистой
бесформенной железяке еще до того, как превратить ее в металл,
вдохнуть душу, вложив частицу себя; до того как запоет молот, выбивая
шлаки, грязь, дурные мысли...
     Это можно сравнить лишь с первым прикосновением к чистой
девичьей коже... Нет, даже с этим нельзя! Это - совсем другое. Это
- когда мозг и сердце очищаются перед пламенем, когда в огненных
языках отражается жизнь прошлая и жизнь предстоящая, когда видишь
настоящее и выковываешь его для кого-то... Нет, для себя! Неважно,
кто будет владеть этим мечом, Дорогваз никогда не задавался этим
вопросом...
     Мастер отложил молот в сторону, отошел от наковальни, переводя
дух, отпил из кувшина ледяной воды, провел рукой по мокрому лбу и
осмотрел мастерскую, пока металл отдыхает перед следующим бурным
соприкосновением, единением с творцом.
     Почему Дорогваза никогда не интересовало к кому попадет меч?
     Потому, что его творения стоят столько, что не всякому королю
или многоземельному барону по средствам? И Дорогвазу почему-то
захотелось, чтобы его меч был не символом знатности и достатка в
ножнах с алмазами, а служил своему хозяину верой и правдой, в боях
доказывая свои качества. Чтобы воин обнажал его в поединках за жизнь
и честь, чтобы...
     Дорогваз усмехнулся пришедшей в голову идее - а что, если
выстроить лабиринт и, воткнув меч перед замком, пообещать его любому,
кто минует все ловушки и опасности. Заселить сложные переходы и
подземные пещеры жуткими тварями, так что если пройдет кто - то меча
достоин. Не деньгами предков заслужит меч, а лишь доблестью и
отвагой. Жив останешься - владей!
     И если бы не ждал металл - будущий меч, который он назовет в
честь девушки, потерявшей сознание от вида Дорогваза... О,
прочь-прочь ее образ из головы, он живет сейчас другой любовью!.. А
имя девушки он позже выяснит у Омета...
     "О, благородный металл, вбирая в себя силу воды, спокойствие
земли и страсть огня, ты..."
     ...И если бы не это сводящее с ума счастье созидания, сотворения
чуда, он бы бросился строить лабиринт - такой, что пройти было бы
почти невозможно. Дорогваз знал - он сделает это. Не только
вельможам с с длинным рядом благородных предков за спиной будет
доступен его меч. Но как сложно придется смельчакам, о!..
     Металл, казалось, жил в его руках - да не казалось, жил. Этот
меч и будет наградой смельчаку.
     Дорогваз снова увидел картинку пира у Омета. Что ж, может брат и
прав - надо жить, надо общаться с людьми. Вот Дорогваз и создаст
лабиринт. Стоп! Но ведь если у Омета люди веселятся, то ведь у него
будут гибнуть! Нет! Дорогваз четко решил - он оживит каждого, кто
рискнет войти в лабиринт и не дойдет до меча. Погибших не будет. А
позор воина, не прошедшего испытание лабиринтом - что ж, без
поражений нет побед... Дорогваз никого не будет заставлять. И не
будет кричать о неудачнике на весь мир - дело каждого захотеть,
решить и получить. Получить меч Дорогваза...

x x x

     Дорогваз проснулся после короткого отдыха, сполоснул лицо и
снова подошел к металлу, который еще не принял нужных форм, но уже
имел собственное сознание. И бывший бог, творя руками меч, продумывал
жестокие и коварные ловушки для будущего претендента на этот меч...
     С этими мыслями он заснул, когда подошло время отдыхать и с ними
проснулся. Молот весело стучал в жаркой комнате, Дорогваз выливал на
себя кадку воды и продолжал руками создавать чудо-меч, а мысленно -
лабиринт бесстрашия и мудрости. И меч, казалось, понимал для чего его
готовят и соглашался с этим. Да, в лабиринте не только с тварями
могучими, но тупыми необходимо будет расправиться, не только пройтись
по огненному мосту или взлезть на ледяную стену, надо будет доказать
мудрость воина и выдержку мудреца...

x x x

     Наконец меч встал в деревянную подставку, абсолютно готовый, и
последний кирпичик лег в созданную схему лабиринта Бесстрашия и
Мудрости. Хотя, это название, скорее всего, не приживется среди
жителей Реухала. Его назовут коридорами Смерти... или лабиринтами
Дорогваза. Да, в понятиях реухалцев Замок Пятнистой Розы и Смерть -
почти одно и то же. Это не так, но... Но Дорогваз не в силах ничего
изменить.
     Бывший бог любовался своим последним творением и даже его самый
строгий в мире взгляд не находил в мече изъянов.
     Дорогваз не знал, сколько дней длился экстаз созидания - может,
восемь дней, может, восемьжды восемь. Он не знал день сейчас на дворе
или ночь - это неважно. Он сделал то, что хотел. Он снова жив!
     Мечу оставалось только дать имя и поставить клеймо Дорогваза -
символическое начертание Махребо. Йин грустно усмехнулся - по
инерции он продолжал ставить изображение материка, который ему больше
не суждено увидеть. И решил: этот меч - первый в его новой жизни. И
он будет нести на себе новый символ - розу. С пятнышками.
     Дорогваз вымылся и сстриг многолетние волосы. Магический
бесплотный прислужник подал одежды в которых должен быть бог, пусть
даже и поверженный. Омет прав, прав, прав - и не прав! Не угощать
надо людей, забавляя музыкой и танцами - воспитывать бойцов,
настоящих бойцов.
     Дорогваз почувствовал, что голоден. Очень голоден. Что бы
придумать на ужин из того скудного ассортимента, что может предложить
его огород? Никаких дурманящих плодов - это точно. Но что? Хотелось
мяса... Столько лет ему было все равно, чем поддерживать жизненные
силы и наконец захотелось мяса... Он вспомнил обильно накрытый стол
Омета и усмехнулся. Сейчас Дорогваз не хотел придворных кулинарных
изысков - лучше всего кабана, зажаренного на вертеле, чтобы руками и
кинжалом вырывать сочные, грубые куски...
     Он стоял и любовался новым мечом, не в силах покинуть
мастерскую. Он пытался воспроизвести перед глазами образ девушки, на
мгновение завладевшей его желаниями, но не получалось. Ему не
хотелось уходить из кузни, хотя делать здесь сейчас было уже нечего
- подряд два меча не создашь, необходим перерыв, отдых, осмысление.
     Дорогваз повернулся и посмотрел на деревянные подставки у стены,
где стояли старые мечи, которые он по каким-то причинам не пожелал
отпустить в мир. Вот суровый широкий меч, средней длины, похожий на
рондонский клинок, но более толстый. Весь какой-то неуклюже-прочный,
надежный, но безрадостный. Дорогваз создал его сразу после заключения
в замок Пятнистой Розы и назвал "Богоубийца". Он понимал, что даже
этому мечу не сразить ненавистного Димоэта, поэтому меч остался
здесь.
     Вот эти два узких и длинных меча вроде ничего, но в них нет
жизни, поэтому нет и имени, хотя клеймо Дорогваза стоит. Йин вынул
один и взмахнул на пробу - что ж, красоваться на боку вельможи меч
может, почему бы не выставить его сейчас перед воротами замка, чтобы
ушлые купцы взамен поднесли бумаги, несущие слово и пахнущие
жизнью... Кстати, и свежего мяса.
     А вот этот меч был выкован сразу после смерти короля Реухала,
чтобы подарить его тому, кто придет на смену. Сколько же правит
нынешний король? Для смертного очень много - четвертый или пятый
период Димоэта? Впрочем, какая разница?
     В кузне появилось новое существо, не мастеровые, не прислужник,
обеспечивающий долгие год скромный быт сверженного бога. Дорогваз
резко обернулся.
     На пороге стояло то единственное в замке создание, что походило
на человека и обладало умением связно говорить.
     Йин нахмурился - насколько своевременны оказались его мысли.
     Значит, король все-таки умер.
     Мысленный приказ привести в порядок тронный зал помчался к
бессловесным тварям, хотя затворник предполагал, что несмотря на
отсутствие прямого указания, все залы и опочивальни замка уже должным
образом вычищены и вымыты.
     - Передай гонцу: я жду нового короля Реухала, чтобы подарить
ему свой меч в знак почтения, - сказал Дорогваз, протягивая руку к
надлежащему мечу.
     - Повелитель, там не гонец короля, - сказал привратник. - Там
просто... люди.
     Отучившемуся говорить магическому существу слова давались еще с
большим трудом, чем совсем недавно его создателю.
     Дорогваз не дотянул пальцев до роскошной рукояти меча совсем
чуть-чуть - замер в недопонимании. Повернулся к привратнику.
     - Чего они хотят?
     - Они утверждают, что ты можешь им помочь. Больше никто.
     Дорогваз подошел к окну и распахнул створки. Он ничего не
увидел, кроме непроглядной плотности ночи. Но навстречу ему пахнул
свежий воздух - воздух Реухала, воздух Жизни.
     - Иди и скажи, что я никого не хочу видеть, - неожиданно для
самого себя приказал Дорогваз.
     - Они утверждают, что иначе им угрожает смерть, - подбирал
слова привратник. - Им больше неоткуда ждать помощи.
     Тысячи мыслей и чувств боролись в Дорогвазе за непроницаемой
маской лица. Наконец образ светловолосой девушки победил.
     - Сколько их?
     - Трое.
     - Мужчины, женщины?
     - Не знаю. Я говорил с мужчиной.
     - Хорошо, - вздохнул повелитель Замка Пятнистой Розы. -
Приведи их в тронный зал.

Глава 1

     Рассвет в горах северного Оклумша всегда наступает внезапно.
     Мгновения назад лишь сторожевые костры очерчивали границы
стоянки, не разгоняя, а подчеркивая непроглядность ночи. И в миг все
изменилось - бесчинство красок овладело миром.
     Трэггану, склонивши