Андрей Легостаев.
   Замок пятнистой розы


 c Copyright Андрей Николаев, 1997


                        фантастический роман


                        "АСТ", "Москва", 1997.
           (авторский, без редактуры издательства, вариант)



             Моим близким друзьям - Андрею Черткову, Юрию Флейшману и
        Александру Олексенко, столь непохожим, но одинаково преданно любящим
        фантастику, посвящаю.







ПРОЛОГ

     Можно сколько угодно бродить по улицам Реухала, заходя в кабачки
и таверны - как в самые дешевые, заполненные с подозрением
взирающими на чужака небритыми мускулистыми завсегдатаями, сидящими
за неоструганными столами, так и в залы, посещать которые не
стесняются самые богатые и уважаемые жители города и даже сам король:
когда какой-нибудь известный заезжий песнедел весь вечер тешит слух
собравшихся замечательными историями под грустную проникновенную
мелодию.
     Можно часами взирать на величественные сооружения - храмы,
стадионы, присутственные места; можно полный день бесцельно
прошататься с распахнутыми глазами по необъятной Торговой площади,
поражаясь невероятному многоречию и многообразию товаров; можно
стоять у аддаканов, стараясь понять пульс Города Городов, и изучать
огромный шар Димоэта, висящий прямо в воздухе - абсолютно точное, но
немыслимо во сколько раз уменьшенное подобие Аддакая, со всеми его
материками, островами, горами, лесами и необъятными пустынями,
песчаными и водными...
     Можно войти в Храм Восьми Богов и даже, в Праздник Аддаканов,
увидеть их всех... Можно вычертить план города и не жалея времени
скрупулезно обойти все проулки, улицы и кварталы... И все равно не
понять внутренней жизни Реухала.
     Можно бесконечно любоваться величественными сооружениями и
переплетениями улиц с высот одного из восьми грандиозных сооружений,
а если вы маг старше пятой грани, то и с высоты птичьего полета... И
все равно вам не понять потаенных пружин, управляющих судьбами
жителей Реухала, и от него, через нити, протянувшиеся по миру сквозь
аддаканы, всех обитателей Аддакая.
     Можно годами просидеть в ученых залах Городского Храма или в
словохранилищах любого из восьми октаэдров магов, располагающихся в
столице мира, исписать многие и многие страницы, посвященные истории
Реухала, проследить судьбу всех выдающихся жителей Города Городов,
описать, насколько это дано смертному, даже магу восьмой грани,
историю пришествия и смены богов, проникнув взором в тьму веков,
забравшись в те невспоминаемые времена, когда на поросших сопках
острова Луддэк еще не жили люди и когда великий Димоэт поставил здесь
первый аддакан...
     Можно бесконечно думать о разнообразии людских отношений и о
значении в жизни аддакайцев Реухала, стараясь понять нечто, постоянно
ускользающее, когда кажется, что вот-вот, последняя грань встанет на
свое место и перед тобой откроется сияющая истина...
     И если не сойдешь с ума от необъятности поставленной задачи, то
бессильно опустишь руки, с трудом переводя дыхание и унимая часто
бьющееся сердце и смиришься с мыслью, что целиком понять Реухал
невозможно. Как не возможно целиком понять жизнь любого человека,
даже самого незначительного... И можно бесконечно думать о вечном, на
самом деле, не думая ни о чем.

x x x

     Йин Дорогваз не знал: сошел он с ума или еще нет. Он сидел в
жестком кресле с высокой спинкой и смотрел сквозь стрельчатое окно
башни на Реухал. Он сидел так уже долго - несколько лет, а может, и
восьмилетий. Сидел и смотрел на Город Городов, поскольку больше ему
делать было нечего. Не на что теперь тратить свою жизнь, которой
суждено продлиться еще долго - почти девять столетий. Жизнь ли? Все
кончено. Давно кончено, едва начавшись...
     Если бы его увидел сейчас кто-нибудь из горожан, то в памяти
мгновенно всплыли бы все невероятные ужасающие легенды и домыслы,
рассказываемые о Замке Пятнистой Розы шепотком, в подвыпившей
компании под треск свечей или в кухне у камина.
     Дорогваз сидел и смотрел на Город Городов - он мог только
смотреть. Шальной ветер гулял по небольшой комнате, всю меблировку
которой составляло только кресло - Дорогваз в нем и спал, не в силах
отделить явь от сна. Он не чувствовал холода, хотя мех на куртке
давно вылез и скатался в комья. Волосы отшельника напрочь забыли о
ножницах; борода, доходившая почти до колен, давно спуталась в
какое-то подобие войлока; глаза были пусты - в них не отражалось
ничего, словно человек ушел в другой мир и оставил бренную оболочку в
безопасном месте, чтобы в любой момент вернуться и, приведя себя в
порядок, заняться накопившимися неотложными делами...
     У Дорогваза в принципе теперь не могло возникнуть никаких дел,
которые нельзя было бы отложить лет на сто или двести.
     Он щелкнул пальцами, и в комнате возник слуга, приведший бы в
трепет любого добропорядочного обывателя. В Замке Пятнистой Розы был
лишь один человек - хозяин замка. Ему прислуживали творения его
собственной магии. В первые годы своего вынужденного затворничества
свергнутый бог Махребо, самого большого материка Аддакая, в ироничном
самоуничижении заполнил замок жизнерадостными скелетами, с поклоном
открывающими двери хозяину и на золотых блюдах подающими на стол
пищу, которую стал бы есть разве что последний нищий...
     Это было давно... Или не очень? Сколько времени прошло? Дорогваз
потерял счет дням и годам. Впрочем, в Реухале за время затворничества
свергнутого бога сменился лишь один король. Дорогваз это знал точно,
поскольку перед коронацией будущий владыка Города Городов обязан
нанести ему визит. Значит, он в этой тесной комнатке в угловой башне
не так давно, а кажется, что...
     Дорогваз не глядя взял с незатейливого подноса поднесенного
плащом с пустым капюшоном веселящую сливу, заботливо взрощенную в
садах замка. Фрукт забытия. Он надкусил плод и снова устремил взгляд
на погруженный в мрак ночи великий город.
     Почему нет огней? Ведь ночью самое оживленное движение от
аддаканов к Торговой площади? Может, приближаются Праздники
Аддаканов? Да, скорее всего так и есть. Аддаканы отдыхают, ничем иным
не объяснить спячку трудолюбивого города. Значит, приближаются
праздники... Бросить гордость, послать Димоэту гонца, чтобы упал в
ноги от его имени?.. Так ведь он даже гонца послать не может...
Впрочем, это как раз вопрос решаемый, дело не в этом...
     Йин Дорогваз с отвращением отбросил дурманящий плод в сторону и
вскочил на ноги. Бестелесый слуга стремительно выпорхнул из комнаты.
     Словно и впрямь был безумцем, Дорогваз подскочил к окну,
вцепился руками в края каменного проема, словно хотел с силой
оттолкнуться и птицей улететь в черноту ночи... Или выброситься из
окна на бездушные валуны пересыхающего рва, окружавшего замок, чтобы
прервать потерявшую какой-либо смысл жизнь.
     Ни то, ни другое ему было не под силу. Путь не преграждали
толстые стальные прутья - слово Димоэта ограждало пленника от мира
лучше любых решеток. Дорогваз не мог покинуть своего узилища. Замок
- вот его мир. Кто угодно мог посетить бывшего бога Махребо, кто
угодно мог остаться у него жить. Но сам Дорогваз может видеть мир
только из окон мрачного замка.
     Йин мог бы и закричать в спокойную темноту, словно раненый
умирающий зверь - его бы никто не услышал. Но бог, даже поверженный,
должен всегда оставаться самим собой, внешнее выражение чувств - это
для простых горожан.
     Замок Пятнистый Розы стоял на высокой скале на самой северной
окраине Города Городов. С виду замок из бурого камня был мрачен и
суров, он поражал воображение отнюдь не размерами, которые были
сравнительно невелики. Замок проклятых словно никому ненужный обломок
гнилого зуба хохотал над городом, внушая страх случайным прохожим -
обычно горожане предпочитали обходить его стороной. Домов вокруг
замка не было на несколько полетов копья и только городские
мусороносы не давали зарасти и обвешать дороге, ведущей к подъемному
мосту. Замок можно было обойти вокруг за пять минут - не то что Храм
Восьми Богов. Обычный замок, поросший многовековой плесенью, каких
множество на любом из семи материков, предназначенный дли жизни и
обороны рубежей. Но это снаружи.
     Внутри территория замка была бесконечна. Двор уходил в
бескрайнюю степь, которая через несколько десятков димов переходила в
безжизненную пустыню, опаляемую солнцем - не солнцем Аддакая,
другим. Таким же, но чужим. В силах Дорогваза было превратить мертвую
пустыню в цветущие сады, но кому это нужно?
     На пятом или шестом году своего заключения в замке, Дорогваз
вознамерился бросить вызов Димоэту и сменившим Дорогваза и его
старших братьев Семи Богам, взявшим, по обычаю, их имена. Бывший бог
начал возводить в пустыне точное подобие Реухала...
     Затворник усмехнулся. На какое-то время строительство скрасило
его жизнь. Полчища специально сотворенных Дорогвазом существ, которые
не могли бы быть созданы нигде за пределами замка и не могли бы вне
его двигаться, дни и ночи без устали возводили второй Город Городов.
Йин жил в пустыне, лелея одну-единственную мысль, что, возведя новый
Реухал, он сравнится с Димоэтом и пробьет собственным аддаканом выход
на любой материк, хотя бы на Махребо - его бывшую землю, за которую
он нес ответственность, и...
     Что такое нести ответственность, что такое управлять? Перед кем
ответственность - перед собственной совестью? Перед ней он был чист,
он хотел блага многочисленным народам своей земли. В том числе и
обитателям тех земель, что были скрыты под куполом древних магов, не
пожелавших идти вместе с Димоэтом во времена, которые Дорогвазу
трудно даже представить.
     Подобие Реухала было возведено... и заброшено его создателем.
Точная копия, она не имела чего-то, что делало Реухал Городом
Городов. Нет, не Храма Димоэта или храмов других богов, в которых не
было хозяев.
     Аддаканов.
     Дорогваз не смог пробить связь даже между двумя аддаканами,
расположенными в стенах замка - между вторым Реухалом, который он
намеренно выстроил в пустыне за сотню димов от колодца внутреннего
двора, и самим колодцем. Не смог. То ли главный его дар потерял всю
силу после свержения, то ли он не мог понять душу Города Городов,
питающего аддаканы энергией...
     Сколько лет прошло со времени возведения мертвого города?
Сколько лет он торчит в этой башне, пытаясь понять суть Реухала? Да
возможно ли понять Город Городов вообще хоть кому-нибудь? Может ли
сам Димоэт, создавший мир таким, каков он есть, понять свое детище?
     Дорогваз смотрел и смотрел в непроглядную темноту, нависшую над
городом. Ему не надо было видеть - он знал. Он тысячи дней смотрел
на Реухал - и в ярком свете дня, и в сумерках грядущей ночи. Он,
казалось, знал каждый его штрих, каждую черточку. И ничего не знал.
Он готов был отдать сотни предстоящих лет жизни, чтобы снова пройтись
по кривым улочкам и просторным умиротворенным бульварам, вновь
почувствовать толкотню Торговой площади и величественность Площади
Аддаканов...
     От безысходности ему захотелось взвыть, словно дикому зверю.
Дорогваз не закричал. Он закрыл лицо руками и отошел от окна. Обогнув
одинокое кресло, он покинул комнату, не отводя от зажмуренных глаз
ладоней с четырьмя пальцами - богам, как и всем аристократам,
мизинец не нужен: меч и начертательную палочку можно удержать и
четырьмя пальцами.

x x x

     Ничего не видя перед собой, стараясь изгнать прочь из головы
образ Города Городов, Дорогваз спускался вниз, в залы замка, никогда
не знавших многолюдных приемов и буйных застолий. Замок Пятнистой
Розы - приют для одного. Дом, тюрьма, весь мир...
     Ноги сами принесли хозяина замка в словохранилище. Йин услышал
как зашипел осветитель, зажженный предусмотрительным существом,
вылепленным из ничего одним движением бровей Дорогваза. Бывший бог
отнял ладони от лица и с удивлением огляделся - он не понял сперва
где оказался.
     Сколько же он сюда не заходил? Все покрылось пылью и густо
заросло паутиной - наверное, по мнению тех, кто со страхом взирает
на замок со стороны, так здесь и должно было быть.
     Дорогваз издал горловой звук - даже без слов, все должно быть и
так понятно. Он не услышал, почувствовал - или просто-напросто знал?
- что к словохранилищу спешат созданные им существа. Их в замке
осталось не так уж много - после неудачи с постройством второго
Реухала, он всех оставил там, да еще из самого замка почти всех
отослал в возведенный город. У него тогда мелькнула лукавая мысль:
может быть, населенный неживыми тварями город заживет собственной
жизнью? Он так и не удосужился это проверить, потеряв всякий интерес
к собственной затее - настоящий Реухал занимал все его мысли.
     Дорогваз обвел взглядом запущенный зал и прошел к огромному
письменному столу. Он не рискнул сесть на обветшавший стул. Бывший
повелитель Махребо, образец изысканности и вкуса всем юным, да и не
только юным, аристократам, предмет воздыхания многочисленных
красавиц, подумал, что сейчас он, наверное, такой же страшный, как и
этот, давно забывший хозяина, предмет.
     Да от него же, бывшего бога, воняет, как от дикого зверя!
     Сколько он просидел в темной комнате южной башни, сколько ночей
провел в неудобном кресле, сколько димов отмотал, вышагивая из угла в
угол? Он и есть зверь - загнанный в яму, в которой растет пища, но
нет охотника, чтобы забить добычу. И нет никакой возможности
выкарабкаться. Зверь, потерявший человеческий облик, замкнувшийся в
себе, забывший человеческую речь!..
     - Хватит!
     Крик отскочил от стен просторного зала и Дорогваз вздрогнул от
звука собственного голоса.
     - Хватит!
     Нашедшие приют под сводами зала летучие мыши выпорхнули вон.
     - Хватит!
     Даже цари паутинных стран затаили дыхание.
     - Хватит!
     Замельтешили бессловесные слуги, разумением своим равные
обветшалому стулу, на который Дорогваз побрезговал сесть.
     Бывший бог стремительным шагом направился к ряду огромных зеркал
в дальнем конце зала. Там уже протирали стекла движимые инстинктивным
страхом магические существа, смахивали пыль с покрывала, накинутого
на богато убранное кресло. Его кресло.
     Он сорвал покрывало, сел и понял, что тяжело дышит, стараясь
унять волнение. Звук собственного голоса привел его в смятение. Да не
забыл ли он человеческую речь? Не разучился ли он связно говорить?
Ведь когда-то он мог, скрывшись под чужим обличьем, часами плести
словесные узоры о любви очередной красотке, или произносить
зажигательные речи перед жителями какого-нибудь города Махребо,
призывая дать отпор врагу или построить новый храм в честь Намшелфа
- так звали тогда Дорогваза, младшего из семи богов, управлявшего
самым большим материком...
     Дорогваз попытался вспомнить что-нибудь, подходящее моменту.
     - Своими делами сам и будешь бит, - громко сказал он поговорку
Итсевда, одного из государств Махребо. Скверный там был король, много
проблем в свое время доставил Дорогвазу...
     Язык слушался. Но присловье вышло слишком мрачным и безнадежным.
     - Птаха от силка улетит, но от страха - никогда, - произнес
он и устало вытер пот со лба.
     Все не то. Мрачные мысли, казалось, навевал сам Замок Пятнистой
Розы. Дорогваз почему-то подумал, что замок враждебен ему, что хочет
свести его с ума. Что не Дорогваз повинен в нынешнем своем жалком
состоянии, а...
     - Живет лишь тот, кто хочет жить!
     Да, это так. Он хочет жить. И он будет жить.
     Дорогваз окинул взглядом восемь зеркал, расположенных
полукругом, перед которыми на небольшом возвышении было установлено
его кресло. Восемь окон из замка одиночества. Два зеркала не оживали
никогда - зеркало Димоэта, загнавшего провинившихся богов в суровые
замки, и Кресс - сестрицы, единственной из семи, сумевшей остаться
наверху, виновницей заточения остальных.
     Бессловесные твари давно стерли с зеркала Кресс многочисленные
следы плевков Дорогваза. Бывший бог не хотел сейчас думать о ней,
бередя, казалось бы давно зажившие раны. Димоэта и Кресс он не мог
вызвать, не мог увидеть их по собственному желанию - лишь в их силах
возжелать поговорить с поверженным богом. Дорогваз не мог представить
себе обстоятельств, при которых это случилось бы.
     Он унял наконец гулко бьющееся сердце и обвел взглядом ряд
зеркал. Крайнее связывало его тюрьму с Замком Черного Скорпиона,
обителью старшего брата, Гина Воната. Семь богов, в действительности
не были братьями, но так принято считать... Хотя, первые Семь Богов,
вставшие рядом с Димоэтом в начале времен, возможно, в
действительности являлись шестью братьями и сестрой... Один Димоэт
это знает точно, если не забыл за давностью лет. Димоэт бессмертен,
он владеет Аддакаем, он пробил связующую нить с другими мирами. И в
этих других мирах Димоэт проводит большую часть времени, отдав
Аддакай Семи Богам. Димоэт бессмертен, но боги, по сравнению с
обычными людьми кажущиеся почти бессмертными, имеют свой предел.
     Смена Семи Богов в Аддакае, если верить летописям, происходила
четырежды. И лишь в четвертый раз это произошло насильственным путем,
когда молодые боги только начали входить в силу, понимать мир и
строить собственный, в меру своего разумения. Они не могли взять в
толк - почему Димоэт не дает развиваться человеческой мысли, почему
сдерживает ее? И поплатились за это...
     Дорогваз любил и одновременно побаивался гнева вечно мрачного и
насупленного Гин Воната, бывшего повелителя холодного Гапполуха,
почти половина земель которого была покрыта вечными льдами и не
пригодна для жизни человека. Вонат мог так посмотреть на собеседника,
что тому становилась стыдно даже тогда, когда он не считал себя хоть
в чем-либо виноватым. Но мог и одним-двумя словами вывести из
упаднического состояния души, когда все не просто плохо, а
отвратительно. Гин мог вселить уверенность.
     Дорогваз уже хотел было произнести слова, оживляющие зеркало
Воната, чтобы услышать от того нечто, способное вернуть страсть к
жизни. Но взгляд хозяина замка Пятнистой Розы остановился на зеркале
в центре, единственном в ряду, которое отражало зал замка. И увидел
существо, никаких чувств, кроме брезгливого презрения, не вызывающее.
Даже у себя самого. Желания говорить с Вонатом или с кем-либо другим
из братьев пропало. Грудь от волнения и злости вновь заходила
ходуном.
     Дорогваз резко встал, чтобы уйти из этого зала, где ему сейчас
было столь тяжко находиться. Он хотел привести себя в порядок,
вернуть прежний облик полного достоинства и уверенности в себе бога,
повелителя самого большого материка в мире. Он жаждал прикоснуться к
страницам, несущим слова, и узнать, сколько он просидел, взирая на
недоступный Город Городов, и что в нем произошло за это время.
     Дорогваз знал: сколь не кажется мир неизменным, он стремительно
меняется в малом, и это малое исподволь трансформирует большое. Ему
невероятно страстно захотелось просмотреть обращения реухалского
короля к горожанам, обращения Храма Димоэта и восьми реухалских
магических октаэдров к аддакайцам, чтобы сквозь пространные слова
указов, сообщений о приговорах и объявлений граждан прочитать новые
веяния, почувствовать изменения и услышать ритм новой эпохи, которая
началась с воцарением Семи Богов, сменивших его с братьями.
     В словохранилище замка Пятнистой Розы последнему обращению было
невесть сколько лет. Но достать все это, хотя бы за последние
несколько восьмидневий было не очень сложно. Даже за последние годы
- за товар, который он может предложить, ему обойдут все
словохранилища и поднесут все необходимое. Не только обращения
властных октаэдров, но и сочинения ученых и словотворцев.
     Меч Дорогваза - сокровище цены неимоверной.
     При одной мысли о своей мастерской у Дорогваза сладко защемило в
груди - как от предвкушения первого свидания. Скорее, даже от
свидания с возлюбленной, которую не видел много-много лет, но которая
не утратила ни красоты, ни свежести, ни очаровани