поручениями,   "Макнилл   и   Сыновья"   оценили   по  заслугам  большие
    способности и дар смелого, но осторожного экспериментатора.

    К  этому  времени,  относящемуся  к  середине тридцатых годов двадцатого
    столетия,   Форрингтон,   мастер   лабораторных   анализов   и   человек
    выдающегося  научного  кругозора,  был по-прежнему не склонен заниматься
    самоанализом.  Вероятно,  он  счел  бы  просто  неприличным, если бы ему
    заметили,  что  он  изменил  своему  первоначальному  мнению в отношении
    исключительности  островного  происхождения.  В  частности,  на  него не
    произвела   впечатления  глупая,  не  согласная  с  чопорными  правилами
    острова,  выходка  провинциального журналиста, поместившего незадолго до
    начала  второй  мировой  войны  статью  с весьма прозрачными намеками на
    неблаговидность   обмена   научным   опытом  между  Форрингтоном  и  его
    германскими   коллегами.  Эта  выходка  была  скоро  забыта.  Форрингтон
    искренне,  без  всякого  лицемерия, считал себя безукоризненным деятелем
    свободной  науки.  Впрочем,  "Макнилл и Сыновья", осведомленные в данном
    случае  лучше,  чем  их  высокоуважаемый  ученый, гораздо больше знали о
    цене фактов, на которые намекал пронырливый газетчик.
                                       4.

    ИХ   УЧЕНЫЙ...   Действительно,   к   этому   времени   Форрингтон   был
    монополизирован  Макниллами.  Он был полностью вовлечен в круг интересов
    и дел колоссальной и разветвленной фирмы.

    Величина  дела  притягивала человека, способного сделать многое. Ресурсы
    фирмы   были,  казалось,  в  его  полном  распоряжении.  Это  заставляло
    мириться  с  тем,  что  работы  шли  иногда  не  по  тем  путям, которые
    намечались  вначале,  а  конечные цели незаметно суживались. Сам по себе
    процесс творчества был слишком увлекателен.

    Весьма   поучительной   была  история  его  удобрения  161-СВ.  Массовое
    производство  продукта,  основанного  на  отходах  анилиновых  заводов и
    перегонки  кардиффского  угля,  могло  бы произвести переворот в скудном
    сельском  хозяйстве  на  тощих  почвах  горных  районов  северной  части
    острова.   Однако  производство  было  резко  сужено,  а  вся  продукция
    использовалась  как сырье для изготовления нового взрывчатого вещества -
    тоже по патенту Форрингтона, что служило моральной компенсацией.

    Конечно,   со   стороны  ученого  бывали  вспышки  недовольства.  Крайне
    неприятна  была  и жестокая фирменная цензура, препятствовавшая широкому
    публикованию  многих  работ,  к чему Форрингтон привык в первой половине
    своей жизни.

    Старая  культура  мысли,  скорее,  впрочем,  слова,  чем мысли, обладает
    магической  способностью  облагораживать  вещи и действия. Преподносимые
    ученому  компромиссы  были  одеты  в  приятные, корректные формы, острые
    углы сглаживались, а горечь отсутствовала.

    Форрингтон  не  стремился  к  деньгам,  он  по  природе был относительно
    бескорыстен.  Давно  уже  был  забыт  краткий,  меньше двух лет, период,
    когда    скромная   брачная   жизнь   завершилась   смертью   матери   и
    новорожденного  ребенка.  Две недолгие и не совсем удачные встречи - как
    это  называлось  на  языке его круга, когда не было брака, - не оставили
    ни следов, ни воспоминаний.

    Между  первой  и  второй  мировыми войнами окончательно укрепилась связь
    между  ученым и фирмой, и деньги нашли Форрингтона. Их вторжение создало
    привычку  к  обладанию  многим.  Он  стал  владельцем особняка в главном
    городе  острова со специальными пристройками лаборатории и библиотеки, -
    хозяйством   ведала  младшая,  незамужняя  сестра.  Склонность  к  новым
    моделям  роскошных автомобилей и коллекционирование старинных физических
    приборов   -   все   это   не   мешало  ученому  щедрой  рукой  помогать
    многочисленным  племянникам  и  племянницам.  Он был довольно деликатен,
    богатый  дядюшка.  Его  редкие вспышки гнева не пугали родню, на которую
    он  не  смотрел  свысока  и  даже сносил без гнева намеки на небрежности
    костюма.

    А  счета  в банках росли и росли. Но, по правде сказать, его величество,
    король  островной  империи,  был  совершенно  прав,  когда  перед второй
    мировой  войной  "за  оказанные  услуги  в  области развития знаний и т.
    д."... пожаловал Артуру Д. Форрингтону звание баронета.

    Научная  деятельность  сэра  Артура  была весьма ценной, несмотря на то,
    что  о  ней  теперь  больше  знали  сейфы фирм, производящих оружие, чем
    широкая публика.
                                       5.

    ВECЬMA  своевременно  использовав особенности периода "мира" между двумя
    мировыми  войнами,  фирма  "Макнилл  и  Сыновья"  быстро покрыла убьпки,
    понесенные   от   нежелания  "этих  русских"  расплачиваться  за  долги,
    сделанные их бывшим царем.

    К  началу второй мировой войны фирма сделала прыжок за океан - там Томас
    Макнилл,    сын    Джона   Второго,   руководил   группой   предприятий,
    расположенных  в  трех  штатах.  Натурализованный  гражданин заокеанской
    империи  несколько  изменил  отношение  к материнской фирме после второй
    мировой  войны,  - когда и контрольный пакет акций НЬЮ-МАКНИЛЛ перешел в
    руки  заокеанских  друзей, и его прежняя родина начала все более и более
    впадать  в  роль благородной, но бедной родственницы. На дипломатическим
    языке  это  вежливо  называют  -  младший  партнер,  а  некоторые  плохо
    воспитанные  представители  заокеанской империи охотнее пользуются более
    простым определением роли островной империи - приживалки!

    Сэра  Артура  Форрингтона  и  мистера  Томаса Макнилла сближала легкость
    взаимного  понимания  в  научной  и,  особенно,  в  технической области.
    Инженер-механик,    дополнивший    свое   образование   на   специальных
    физико-математических  и  химических  факультетах,  Томас Макнилл владел
    дедовским   талантом   администратора   и   исключительным  упорством  в
    преследовании поставленной цели.

    Хотя  Томас  и оставался учеником сэра Артура, но в сфере осуществления,
    воплощения  в  жизнь  научных  идей  он  не имел равных и не раз удивлял
    Форрингтона размерами полученных результатов.

    Может  быть  именно  поэтому за последние два года Томас Макнилл начинал
    тяготиться  своим  положением  ученика  при встречах с Форрингтоном? Да,
    ему хотелось бы требовать.

    Но  Форрингтон  был большим ученым, и в нем нуждалась не только фирма...
    Об  этом  постоянно  помнил  Томас Макнилл. Дело в том, что сэр Артур Д.
    Форрингтон  принадлежал к числу представителей империи в комиссии ученых
    двух  стран  -  партнеров  в  мировой  политике. Он был членом комиссии,
    которой   два   правительства  поручили  разработку  величайшей  научной
    проблемы  XX  века  -  проблемы  атомной  энергии,  или, как ее понимали
    указанные два правительства, проблемы усовершенствования атомного оружия.
                                ПОДЗЕМНЫЙ ЗАВОД
                                       1.

    -  КАКОЙ  ПРОСТОР,  какой вид наверное открывается отсюда днем, - сказал
    Форрингтон Макниллу, поднимаясь со стула.

    - Да, сэр Артур, - отвечал Томас Макнилл, вставая.

    -  Оценивая  важность  проводимых нами работ, наше командование дало мне
    возможность  выбрать  самое  удобное  во  всех отношениях место в долине
    Рейна.  Здесь  много  сделано  в  эти  годы. Мне очень хотелось бы..., я
    надеюсь, вы не слишком устали после дороги, показать вам наши работы.

    -  Знаете, Томас, я начинаю иногда уставать. Вы, молодой человек, еще не
    знаете,  что  такое  усталость. Да, я чувствую себя иногда раздраженным.
    Но сейчас я недостаточно устал, чтобы заснуть.

    -  Мне  хотелось  бы  вашего  участия  во  втором опыте. Мы уже работали
    удачно  прошлой  ночью.  Сегодня  полнолуние,  сегодня  безоблачно,  что
    облегчит нам работу.

    В  темноте  ночи  повсюду  виднелись частые огоньки. Они уходили во всех
    направлениях, слабели и исчезали в сумеречной дымке далекого горизонта.

    Томас  Макнилл  замолчал.  Медленно  поворачиваясь  кругом  на платформе
    башни,  Форрингтон  наслаждался  незнакомым  видом.  В одном направлении
    обзору  мешала  высокая  труба. Жесткий металлический цилиндр поднимался
    выше башни. Труба возникала из дальнего угла крепостного двора.

    Вдали  правильными  линиями сияли огни аэродрома, принявшего самолет, на
    котором   прилетел  сегодня  вечером  Форрингтон.  По  ярко  освещенному
    виадуку  пронесся  поезд.  Далекий  грохот, подчеркнутый ночной тишиной,
    точно  разбудил  Форрингтона.  На  аэродроме  взвыла  сирена,  извещая о
    старте. Сэр Артур сделал шаг вперед.

    - Осторожнее, сэр Артур, здесь нет перил.

    - Пойдемте, Томас...

    - Позвольте показать вам дорогу...
                                       2.

    ОНИ подошли к низкому стальному колпаку в середине платформы.

    Спустившись  на несколько ступенек, они оказались на освещенной площадке
    перед  дверью  лифта. Молодой негр в военной форме молча вытянулся около
    стены,  открыл  дверцу  лифта  и  вошел в кабину вслед за Форрингтоном и
    Макниллом.

    Черный  солдат  захлопнул  дверцу  и вопросительно взглянул на Макнилла.
    Томас сам нажал на нижнюю кнопку.

    - Советую вам сесть, сэр Артур.

    - Длинное путешествие?

    - Почти семьсот футов.

    Кабина  лифта  быстро  падала  вниз.  Стремительно промелькнула площадка
    нижнего   этажа   башни,  где  два  часа  тому  назад  Макнилл  встретил
    Форрингтона.  Стенки  железобетонной  шахты  мчались вверх. Замедление и
    мягкий толчок известили о конце длинного пути.

    Солдат  открыл дверцу. Навстречу Форрингтону по мягкому ковру освещенной
    ровным  светом  большой  комнаты сделал несколько шагов пожилой офицер в
    форме майора пехоты и приветствовал по-военному.

    -  Позвольте,  сэр  Артур,  представить  вам  майора Тоунсенда, - сказал
    Макнилл. - Майору поручена охрана замка. Майор - сэр Артур Форрингтон.

    - Имя сэра Артура известно всему цивилизованному миру!

    -  У  вас  большое  хозяйство,  мистер  Тоунсенд,  - не слишком любезным
    голосом сказал Форрингтон. Он не любил военных и не любил военных титулов.

    -  Да,  сэр  Артур, но, к счастью, наш дом имеет только три двери: две -
    внизу  и  одну наверху, - майор отвечал сухо, почувствовав небрежность в
    голосе  Форрингтона.  Он,  по  случайной  взаимности,  не  слишком любил
    профессоров.

    Тяжелая  бронированная  дверь  в  стене кабинета, противоположной дверце
    лифта,  под действием включенного майором Тоунсендом мотора, плавно ушла
    в стену.

    Форрингтон  и  Макнилл пошли но короткому коридору; потолок, стены и пол
    коридора   представляли  собой  сплюснутую  с  боков  трубу  из  толстых
    стальных  листов.  В  конце трубы открылась вторая бронированная дверь -
    задвижка.

    Форрингтон   и  Макнилл  оказались  в  обширном  зале.  Высокий  потолок
    опирался  на  правильные ряды металлических ажурных колонн. Границы зала
    исчезали  в  сумерках неяркого света. В разных направлениях бетонный пол
    был  прорезан  линиями железнодорожных путей. Головки рельсов находились
    на  одном  уровне  с  полом  и  не  должны  были мешать движению в любом
    направлении.

    -  Мы  в  нижнем этаже, сэр Артур. Как заметил майор Тоунсенд, здесь три
    выхода  один  нам  известен, второй выход для железнодорожного пути. Это
    тоннель,  по  которому  можно  пропускать и автомашины. Здесь подъездные
    пути. Это наша станция. Жизнь начинается на следующем этаже.

    Первый этаж, казалось, был пуст. Шаги четко отдавались в полной тишине.

    - Хорошее наследство, - сказал Форрингтон.

    -  Да,  да,  отличное,  мы  получили  его  целиком  и  даже  с  движимым
    имуществом, - отвечал с особой интонацией Макнилл.

    - С каким же?

    -  Позвольте  мне,  сэр  Артур,  не  говорить  об этом сейчас: я сохраню
    приятный, надеюсь, сюрприз.

    Форрингтон  и  Макнилл  остановились  перед  стальной лестницей. Широкие
    ступени с легкими перилами спиралью поднимались вверх.

    -  У  нас  есть лифты на второй этаж, но я сознательно рискую предложить
    вам,  сэр  Артур,  подняться  этим  старомодным  способом. Мы окажемся в
    точке, откуда перед вами сразу откроется общий вид на наши работы.

    По  лестнице  сэр  Артур  поднимался  не  спеша.  Последние ступеньки он
    преодолел с видимым усилием.

    Лестница  кончилась  выходом  в  помещение,  высоту которого трудно было
    определить  взглядом. Четыре лампы под плотными абажурами освещали выход
    с лестницы. Выше была темнота.

    Посетителей  встретил  крупный  грузный  мужчина  с  красным  бульдожьим
    лицом,  вставший  с  круглого, вращающегося стула. На нем серый пиджак и
    широкие брюки.

    - Дайге полный свет, - сказал Макнилл.

    Человек  сделал  несколько  шагов,  взялся за длинный рычаг рубильника и
    медленно  опустил  его  вниз.  Из тысячи точек полился мягкий рассеянный
    свет, и все находящееся здесь ясно встало перед Форрингтоном...
                                       3.

    ГОДЫ,  когда  сбившемуся  с пути народу предлагались пушки вместо масла,
    были  свидетелями  невиданной никогда и нигде расточительности средств и
    технической   мысли.   Хищники,  засевшие  в  центре  старого  материка,
    готовили удары по всем румбам компаса.

    Страна  превратилась  в берлогу зверя. Троглодиты XX века начали прятать
    в   сооруженных   инженерами   пещерах   свои  тайны  и  уязвимые  части
    готовящейся машины истребления.

    Возвышенность,  увенчанная  средневековым замком, значилась в свое время
    во  всех европейских гидах и бедеккерах. Потом, за десяток лет до начала
    второй  мировой  войны,  она  была  исключена  из маршрутов туристов под
    простым  и  не  вызывающим  возражений  предлогом  перехода ее в частную
    собственность одного из руководителей государства.

    Могучие  отложения  крепких  горных  пород,  образовавшие возвышенность,
    дали  возможность  строителям  про  извести  большие  подземные  работы,
    сохраняя прочность оболочки.

    Если  бы  через  три  года  после  начала работ можно было сделать нечто
    вроде  рентгеновского  снимка  возвышенности, то оказалось бы, что замок
    превратился  в  шапку  на  голове, на стометровой толщине черепа. Пустой
    череп  был  связан ячейками металлических арок. Там начало располагаться
    многосложное  хозяйство  современных  нибелунгов. Толстый череп не могли
    бы  пробить  никакие  бомбы. Но в течение второй мировой войны подземный
    завод  не выпускал продукции. Миме не успел сковать новый меч болтливому
    Зигфриду.

    То,  что должно было выйти из подземного арсенала, зависело от окончания
    целой серии научных работ и должно было увидеть свет только в 19... году.

    Именно  это  страшное  оружие, смертоносный меч, обещал бесноватый своим
    теснимым  армиям.  Буря,  стремившаяся  с Востока, опередила на два года
    окончание работ.

    Будто  заклятие  охраняло клад нибелунгов; возвышенность была очарована,
    неуязвима.   Бомбардировщики,   шедшие  с  запада  и  северо-запада  для
    уничтожения  логовищ  хищника,  скользили  мимо.  Ни  одна бомба не была
    сброшена   на  замок  или  вблизи  него.  Владельцы  подземных  тайн  не
    уничтожили  их.  Ни  одной  попытки взрыва не было сделано, когда уже на
    правом  берегу  Рейна  показались  мундиры  чужих солдат. А времени было
    достаточно.

    Ни  один  солдат,  ни  один  офицер армии заморской страны не появился в
    замке  в  те  упоительные минуты, когда все двери открывались перед ними
    сами собой.

    Мы  не  делаем  исключения  для  той  группы  лиц, которая высадилась из
    колонны  виллисов во дворе замка на вторые сутки после того, как патрули
    и авангарды армии генерала Кинга полностью овладели долиной.

    Несмотря  на  офицерские  мундиры,  - это необходимо для движения в зоне
    военных  действий, - из десяти офицеров только двое были действительно в
    кадрах  действующей  армии.  Они занялись немедленно организацией охраны
    замка  и  возвышенности.  Остальные же были только "причислены" к армии,
    причислены для выполнения особых заданий.

    Командовал  ими  и  приказывал  им  не  генерал  Кинг,  а Томас Макнилл,
    вышедший первым из головного виллиса.

    Так  достойный  потомок  фирмы  "Макнилл  и сыновья" вступил во владение
    замком  и  тем,  что под ним. "Нью Макнилл" встал твердой ногой на берег
    Рейна. Один ли он?

    Ведь  сказал  же  один из политических руководителей страны, усыновившей
    Томаса Макнилла: "Наша граница проходит по Рейну".
                                       4.

    А  ПОТОМ  послевоенные  справочники для туристов вообще упустили из вида
    существование  на  правом  берегу  Рейна  рыцарского замка XV столетия и
    одного из лучших видов Западной Европы.

    В  послевоенные  годы  Томас  Макнилл проводил половину своего времени в
    Рейнском замке.

    Хотя  никогда  и  не  следует  забегать вперед, но позволим себе открыть
    сюрприз,  приготовленный  для  сэра Артура Форрингтона: фирма "Макнилл и
    Сыновья",  или, если угодно, "Нью-Макнилл", получила в наследство группу
    немецких  ученых,  и  не только из числа работавших на подземном заводе.
    Эти  люди  приобрели  права  гражданства  или  это было им обещано, что,
    может  быть,  действовало еще лучше. Группа была пополнена нужным числом
    научных   работников   и   инженеров  из  старых  служащих  фирмы.  Мозг
    подземного завода работал слаженно и интенсивно.

    До  сих пор участие Форрингтона ограничивалось консультациями и ответами
    на  отдельные запросы Томаса Макниллэ. Сэр Артур был поглощен работой на
    заводах,  где,  по заданию правительств двух империй, говорящих на одном
    языке,   избранные   ученые   продолжали   совершенствовать  силу,  явно
    разрушившую  два  населенных  города  на  Японских островах - Хиросиму и
    Нагасаки.

    Стремление   Томаса   Макнилла   к   самостоятельности   не   замечалось
    Форрингтоном.  Он,  вообще, не привык анализировать поведение окружающих
    его  людей  вне сферы их профессиональных действий. В последние два года
    он  был  очень  занят  и,  действительно, начинал уставать и часто бывал
    раздражителен.
                                  OTTO XAГГEP
                                       1.

    СВЕТ  наполнил  громадное  помещение...  Четко,  не  отбрасывая теней, в
    лампах   дневного   света   перед   глазами  Форрингтона  встали  детали
    подземного  завода.  Это  помещение, рассматриваемое изнутри, напоминало
    внутренность  скорлупы  страусового  яйца.  Купол,  слегка  загибаясь  и
    сужаясь,   уходил   вверх   в   пространство.   Снизу   поднимался   лес
    металлических   колонн.   Горизонтальные   пояса  из  двутавровых  балок
    связывали  колонны  рядом  ярусов.  Верхние ярусы казались стоящим внизу
    людям  гонкими  и  слабыми  -  так  скрадывала  для глаза их силу высота
    помещения.  Жесткое  единство  стального скелета подпирало стены купола.
    Здесь  слились в одно целое обработанный человеком металл и первозданный
    камень.  Опытный  взгляд  Форрингтона  сразу  взвесил  необычайную  мощь
    колоссальной массы стали.

    -  Мы  получили  все  это  в  наследство,  сэр Артур, - заметил Макнилл,
    привычно  читая  на  лице Форрингтона его мысли, - эта сталь несла также
    перекрытия   двенадцати   этажей.   Я   снял  полы  и  стоявше