недавно издана моими друзьями Михаилом Андреевичем Степановым
    и  Алексеем  Федоровичем.  Авторы дали в ней с большой точностью сложные
    воздействия  тепловой  энергии в промышленных установках и новые способы
    управления.
                                    * * *

    Хотя  Федор  Александрович был уже здоров, но я не хотел его беспокоить.
    Я  встретился  с  молодыми.  Мы довольно долго беседовали втроем в малой
    аудитории   Экспериментального   Корпуса   Института   Энергии.   Михаил
    Андреевич  и  Алексей поделились со мной происходившим в те памятные дни
    в   районах   нашего   старого   горного   хребта  и  на  Красноставской
    Энергетической Станции Особого Назначения.

    Кончался  короткий  зимний  день.  В сумерках уже стали голубыми большие
    окна  аудитории и снег в глубине двора. Мы не включали ламп. Лунные лучи
    вошли  к  нам.  По залу передвигались медленные тени. Я смотрел на Луну.
    Михаил Андреевич тихо сказал:

    -  Они,  тогда,  должны были во много раз увеличить свою мощность. Мы на
    Красносгавской  сразу  это  поняли...  Ведь  выбрасываемая  ими  энергия
    должна  была встретить и в пространстве и на лунной поверхности наш щит.
    И  началось  необычайно бурное преобразование этого агрессивного потока.
    По  свойству, или, если хотите, по закону контакта, с источником, что мы
    считаем  характерным  для  избранных  ими способов использования ядерной
    энергии,  некоторая  часть  энергии как бы вернулась к своему источнику.
    Там  начало  происходить  массовое  изменение  зарядов  в  системе  тел,
    вращающихся   вокруг  ядер  атомов.  Возникла  цепная  ядерная  реакция.
    Изменение структуры атомов вызвало чрезвычайное уплотнение вещества...

    -  Мы  не  знали,  откуда они действовали, для нашего щита, это не имеет
    значения,  -  сказал Алексей Федорович, - мы поняли, где они находились,
    когда стали поступать сообщения о катастрофе в долине Рейна!

    - Но скажите, друзья мои, что же вы думаете обо всем этом?

    Михаил Андреевич встал. Я видел, как он пожал плечами.

    -  Я,  вернее сказать, мы считаем, что в их расчетах было немало ошибок.
    Некоторые  из нас сомневаются и в том, чтобы эффект воздействия на Земле
    путем  использования  Луны,  как  промежуточного поля, был бы достаточно
    сокрушителен.  Впрочем,  мнения  у  нас  по  этому  вопросу  расходятся,
    откровенно  говоря.  Главное  же  здесь  в  другом:  они  пошли  по пути
    увеличения  количества  плотности!  Вот  в  чем дело. Старая дорога. Эти
    люди  не  были вооружены, как мы, материалистической диалектикой. Решили
    они  механистически, грубо увеличивали количество. Качественной стороной
    явления  они  пренебрегли. Наш щит построен на законе равенства действия
    и противодействия, который был также ими не учтен.

    Михаил Андреевич подошел ко мне:

    -  Вы  помните  первые три года после конца Великой Отечественной войны?
    Атомный террор и так далее? А? Ну вот, теперь вы улыбаетесь!

    -  Наш  щит  замечательно  себя  вел!  Как  вы  находите? - спросил меня
    Алексей   Федорович,   -  а  вы  знаете,  о  чем  здесь  сейчас  кое-кто
    подумывает?  Воздействовать  на  нашего спутника! Так сказать, разбудить
    Луну! Пробудить ее энергию! А?

    Вопрос его был обращен к Степанову. Михаил Андреевич покачал головой:

    -  Да,  меня  порой  занимает  эта  мысль.  Но что это может дать людям?
    Сейчас  мы  заняты  другим.  Конечно, подобная проблема напрашивается и,
    через какое-то время...

    Наше молчание прервал звонок телефона. Алексей Федорович поднял трубку:

    - Да, это я, моя любимая... Я скоро вернусь . Ты хорошо себя чувствуешь?

    Мы  вышли  вместе  и  простились  на улице. Крепко морозило. Неугомонный
    город  играл под сурдинку свою неумолкающую симфонию. С дальнего вокзала
    донесся настойчивый крик паровоза, требующего путь.
                                       3

    В   НОЧЬ   гибели   замка  на  Рейне  все  астрономические  обсерватории
    восточного  полушария  прекратили  обычные  наблюдения  и направили свои
    телескопы  на  Луну.  Там,  в  Море Спокойствия, происходили необычайные
    явления.

    Каменная  пустыня  стала  действительно  морем.  По  нему ходили высокие
    волны, вскакивали смерчи, сталкивались, падали, вновь вставали.

    Буря  распространялась.  Она  поднялась  на  окружавшие Море Спокойствия
    горы,  закрыла  их,  перевалила  через лунные хребты и охватила соседние
    пустыни, носившие названия Морей Кризисов, Ясности и Плодородия.

    Невиданный  и  непонятный ураган бушевал на почти четвертой части лунной
    поверхности, обращенной к Земле.

    Астрономы  спорили  у  телескопов. Тысячи фотографов спешили увековечить
    происходящее. Кое-где на обсерваториях началась паника.

    На  четвертой  минуте  смерчи  слились.  Над  волнами  стал вытягиваться
    чудовищный   конус.   Он   поднялся  на  колоссальную  высоту  и  стоял,
    колеблясь,  окруженный  белым  сиянием,  около  трех минут. Явление было
    ясно  видно и невооруженным глазом. На восьмой минуте конус стал оседать
    и через двенадцать минут и семь секунд буря на Луне прекратилась.

    В  ближайшие трое суток Земля получала радиоволны, прервавшие нормальную
    связь.   Теллургические  токи  препятствовали  связи  и  по  проволокам.
    Магнитные бури затихли только в конце третьего месяца.

    После  бури орбита Луны несколько увеличилась. Минимальное расстояние от
    Земли  до  ее  спутника  теперь  составляет триста шестьдесят три тысячи
    километров,   а   максимальное  равно  четыремстам  шестнадцати  тысячам
    километров.   Земной   спутник   повернулся  на  пятнадцать  градусов  и
    пятнадцать  секунд  в  отношении  своей  оси.  Ныне  спектральный анализ
    говорит  о  том,  что  на  Луне  появилась разреженная смесь кислорода и
    азота, окружающая нашего спутника подобием земной атмосферы.

    Подвергшиеся  урагану  места лунной поверхности изменили свои очертания.
    Горные   хребты,  разделявшие  пустыни,  названные  земными  астрономами
    морями  рассыпались. Четыре лунных моря слились. Поверхность нового моря
    была   изборождена   высокими,   застывшими  волнами.  Земные  астрономы
    исправили   лунные   карты  и  назвали  новую  громадную  пустыню  Морем
    Сентябрьской Бури.

    В  ту  же  ночь Рейн на один час и двадцать минут обмелел в своем нижнем
    течении.  Русло реки обнажилось. Рыбы наполняли ямы и зарывались в ил, в
    поисках  спасения.  Пароходы,  буксиры,  катеры, баржи и лодки лежали на
    боку  на внезапно обсохшем дне реки и ждали. Они должны были ждать, пока
    Рейн  не наполнит глубокую пропасть, похоронившую возвышенность, где еще
    вчера  стоял  так прочно и непоколебимо один из самых красивых рыцарских
    замков, сохранившихся в Западной Европе со времен средних веков.
                                     ЭПИЛОГ

    В  ЧИСЛЕ  других, в вечер дня покушения на Федора  Александровича, был в
    старом  Корпусе Института Энергии молодой человек, начинающий скульптор,
    брат одного из преподавателей Института.

    Глубоко  потрясенный,  юноша  слушал  повесть,  прочитанную  по записям,
    начинавшимся   на   полу,  у  телефонного  аппарата  в  кабинете  Федора
    Александровича.  Простые,  понятные  знаки продолжали рассказ о человеке
    до  верхних  ступеней остатков широкой каменной лестницы, спускающейся в
    актовый зал.

    Тело  человека, написавшего своей кровью эту правдивую повесть, лежало в
    гробу.  Но  голова  была  закрыта.  Нельзя  было видеть того, что было в
    жизни  лицом  простого  русского  человека Степана Семеновича, одного из
    технических служителей Института.

    Молодой человек слышал, как между собой беседовали врачи. Кто-то сказал:

    -  Если  бы  я  не видел своими глазами, я не поверил бы! Ведь он не мог
    даже дышать!

    Врачи  говорили  о  раздробленном  позвоночнике,  об уничтоженной нижней
    челюсти,  о  разбитой  гортани  и о других необходимых для жизни органах
    человеческого  тела  Многоопытный  советский хирург, Семен Веньяминович,
    ответил своему коллеге:

    -  Мы  иногда  многого  не  знаем  о  пределах человеческой воли. Но мне
    доводилось быть свидетелем подобного...

    И  доктор Минц, точным языком специалиста, стал рассказывать о некоторых
    своих  наблюдениях  из  опыта Великой Отечественной войны. Он вспомнил о
    бойцах,  о солдатах, которые, будучи с точки зрения науки, мертвыми, еще
    сражались, переходя за предел смерти.

    Молодому  человеку  посчастливилось.  Он  достал  фотографию человека, о
    котором говорили.

    Начинающий   скульптор   пришел   ночью  в  пустую  мастерскую  и  долго
    подготавливал глину, думая о человеке - погибшем, но победившем смерть.

    Скульптор  не заметил рассвета, но когда взошло солнце и осветило глину,
    на него уже смотрел образ героя - Степана Семеновича.
                                    * * *

    ВОЙДИТЕ  в  актовый  зал  Института  Энергии.  На верху широкой каменной
    лестницы  стоит Степан Семенович. Он внимательно и строго смотрит на вас
    из  бронзы.  На  постаменте  вы прочтете две даты - день рождения и день
    смерти.

    Бронзовая  фигура героя - первая работа того самого скульптора, которого
    вы,  конечно,  знаете.  Его  произведения  пользуются  у нас заслуженной
    любовью, о нем говорят, что он понимает душу народа.

    В  доме  с  мезонином есть всеми любимый бюст Степана Семеновича. Мягкий
    белый  мрамор  нежнее звонкой плавленой бронзы, и здесь его лицо кажется
    очень добрым. Федор Александрович смотрит на него и говорит:

    - Я знал его таким!
                                    * * *

    ВЫ  спрашиваете,  а  что  же  дальше?  Я  вам  отвечу: - Дальше - другие
    истории.  А  сейчас  я слышу мерную поступь стальных легионов труда. Все
    наши  друзья  -  в  рядах!  Они  идут на указанных им народом местах. Их
    поступь  сильна  и  верна.  И  они никогда не устанут, потому что идут в
    ногу с народом. Пойдемте с ними!
                                     КОНЕЦ

    "Знание-сила, 1949, ‘ 8 - 12, 1950 ‘ 1- 4.