ни  дал пищу западным
    газетам, жадно ищущим очередной сенсации.

    Но  жизнь в замке не остановилась. Электровозы затаскивают крытые вагоны
    в  ущелье,  ведущее  к  основанию  увенчанной замком горы. Крепкие парни
    майора  Тоунсенда  осматривают  доставленные  грузы.  Опечатанные вагоны
    осторожно  вкатываются  в  нижний  этаж подземного завода через открытые
    для  них  броневые ворота. На самолетах из-за океана прибывают окованные
    ящики  из  красноватых  досок  западного кедра. Важные грузы! Молчаливая
    вооруженная   охрана   сопровождает  их.  Инженеры  тщательно  проверяют
    целость упаковки и сами участвуют в извлечении содержимого.
                                       2

    ТОЛСТЫ  стены  замка.  Они  сложены в пятнадцатом веке из больших, грубо
    отделанных  камней,  и  глубокие амбразуры окон не могут дать достаточно
    света  в  многочисленные  комнаты.  Нужно  встать на низкий подоконник и
    сделать  четыре  длинных  шага,  чтобы  выглянуть  наружу  через крепкие
    прутья недавно обновленной решетки.

    Поэтому,  несмотря  на  солнечный  день, в глубине одной из комнат замка
    горят  электрические  лампы.  При  их  свете  беседуют  двое сотрудников
    Макнилла и Xaггepa.

    -  Вам  необходимо  знать,  что  в  нашей старой Германии еще задолго до
    начала   злосчастной  войны  девятьсот  четырнадцатого  года,  -  с  нее
    начались  все  наши бедствия, - великий фельдмаршал Мольтке говорил так:
    тот  офицер,  который  не  изучил  до дна наполеоновские войны, не может
    быть генералом прусской армии.

    Говорящий  произносит слова четко и старательно, но с некоторым усилием.
    Ему отвечает густой, уверенный голос:

    -  Все  это  было  чуть  ли  не тогда, когда вы ходили на четвереньках и
    питались  сырым  мясом.  Разные  ваши Мольтке могли безнаказанно поучать
    старых  немцев на примерах наполеонов, ганнибалов, цезарей и всяких, как
    их  там,  древних  дохлых  генералов.  Интересно,  что  этот ваш Мольтке
    сказал бы теперь? И ведь вы-то не офицер прусской армии, я полагаю?

    -  О,  да,  да!'  Но где, скажите мне, прошу вас, где есть разница между
    офицером и инженером?

    Задавая  этот  вопрос,  господин Краус собрал в глубокие морщины кожу на
    лбу  и  высоко  поднял  жиденькие,  белесые  брови. От этого его круглые
    глаза,  разделенные  узкой переносицей длинного птичьего носа, стали еще
    круглее.  Его  собеседник,  господин Тайлсон, со скрипом раскачивался на
    вращающемся кресле и играл счетной линейкой.

    - Философствуете, милейший Краус, философствуете!

    -  Слушайте меня, мистер Тайлсон! Наполеон учился вести тотальную войну.
    Тогда  еще  не  было  такого слова, но это все равно. А Мольтке? Мольтке
    тоже  учил  вести  тотальную  войну,  хотя  и при нем еще не было такого
    слова.  Адольф  Гитлер хотел вести тотальную войну на Востоке, но не мог
    довести  ее  до конца, у него не хватило силы. Для тотальной войны нужна
    очень большая сила!

    -  Ваш  Адольф  собирался  вести тотальную войну не только на Востоке! -
    перебил Крауса Тайлсон.

    -  Вы прерываете мою мысль, мистер Тайлсон. Вы хотите шутить вещами, над
    которыми  нельзя  шутить.  Вы знаете, о, вы очень хорошо знаете! Если бы
    Гитлер   имел   удачу   на  Востоке,  мы  с  вами  обо  всем  хорошо  бы
    договорились.  Да,  мы обо всем хорошо бы договорились, и на Востоке был
    бы  сейчас  отличный  порядок.  Зачем  говорить о том, что всем ясно? Но
    ответьте  же  вы  мне!  Вы  не  хотите  согласиться, что в наше время не
    должно быть разницы между инженером и офицером?

    -  Время  идет,  мой милый друг Краус. Рассуждаете вы отлично, а вот нам
    до  последних  дней здесь не хватало некоторых материалов. Что вы на это
    скажете?

    -  А  это  все  потому,  что  ваши инженеры не умеют быть офицерами. Они
    позволяют  вашим  рабочим  бастовать.  И  вот,  ваш  Бэлемский  завод до
    последних дней не мог выполнять наши заказы. При чем тут моя философия?

    - А здесь, премудрый Краус? Здесь ведь вам позволяют командовать!

    Тайлсон показал в сторону окна счетной линейкой и бросил ее на стол.

    -  Хотя  здесь  теперь  очень близко к Востоку, - ответил Краус, - но мы
    справляемся с нашими людьми. Они делают нужное. Мы умеем заставить их!

    -  А  тем  временем  они  работают  плохо. У вас плохие рабочие. Да, они
    любят побездельничать и не прочь нагадить, если вы отвернетесь.

    Краус  начинал раздражаться. Грубая и ироническая система Тайлсона вести
    разговор  всегда  сердит  его  И  манеры  Тайлсона  - тоже. Напрасно тот
    сейчас  бросил  линейку. Линейки портятся от небрежного обращения, могут
    быть  ошибки  в расчетах. До чего же они умеют быть отвратительными, эти
    новые  соотечественники!  Но что поделаешь! Хочет Краус или не хочет, но
    для  него  мистер  Тайлсон  сейчас представляет вполне ощутимо авторитет
    Западного  Континента.  Только  там сейчас деньги и сила, сила и деньги!
    Поэтому нужно уметь сдерживаться и уметь объяснять:

    - Наша задача - обойтись без людей, если хотите.

    - Как?

    -  Очень  просто.  Пожалуйста. Наполеон говорил: "grandes batallions ont
    toujour raison".

    Краус  старательно  выговорил известное французское изречение. Но мистер
    Тайлсон знает только свой родной язык.

    - А что это значит?

    - Это значит, что победа решается численным превосходством, мистер Тайлсон.

    - Но вас никак нельзя понять, дорогой мой. Вы противоречите сами себе.

    -  Ничуть!  Что  такое  армия?  Пожалуйста:  в  наше время не нужна сила
    мускулов людей. Сила - в оружии! Людей - долой!

    -  Вот  вы и заврались! Машины сами не ходят. Мы когда-то верили Фуллеру
    с  его  теорией  машинизированной  войны  без людей. Гитлер добавил свой
    блицкриг.  Правда,  у него сначала вышло хорошо с Польшей и Францией, но
    потом  русские  коммунисты доказали вам на вашей шкуре, что без людей не
    обойдешься! Поймал я вас?

    -  Нет, вы меня не ловите, и я не попадусь, мистер Тайлсон! Сила в наших
    руках.  Не  ничтожная  сила  людей,  а  сила послушной нам энергии. И мы
    можем  увеличить  нашу  силу.  Пожалуйста!  Если  до  сих  пор  мы могли
    действовать  не  наверняка, то теперь, увеличив массу исходного вещества
    для  нашего  "М",  мы,  сидя  здесь,  будем выводить из строя и навсегда
    любое количество людей. Да!

    -  Черт вас возьми, вы совершенно сбили меня с толку. Вы сейчас говорите
    как офицер или как инженер?

    -  Как  тот и другой одновременно, мой дорогой мистер Тайлсон! Как тот и
    другой! - торжествовал господин Краус.

    -  Как  тот  и  другой...  - эхом отозвался из глубины комнаты скрипучий
    голое профессора Хаггера.

    Краус  и  Тайлсон  быстро встали и обернулись. Хаггер вошел беззвучно и,
    очевидно, слышал разговор.

    -  Вы  оба  мне  нужны,  господа. И пригласите работников вашего отдела,
    господин Тайлсон, - сказал Хаггер.
                                       3

    ТОМАС  Макнилл стоял молча, а Хаггер говорил, прикасаясь длинной, тонкой
    указкой  к  карте  крупного  масштаба,  занимавшей часть стены. На карте
    была изображена Восточная Европа, от Одера до Уральского хребта.

    -  Этот  пункт  запишите...  Искажая  чуждый ему язык, Хаггер произносил
    названия  больших,  густо населенных городов, расположенных на громадной
    территории.

    -  И  этот  тоже  запишите...  -  и  вновь раздавалось название крупного
    населенного  пункта, жизненного и промышленного центра одной из областей
    Советского Союза.

    Краус и Тайлсон записали десять названий городов.

    -   Господам  Краусу  и  Тайлсону  поручается  подготовить  расчеты  для
    обработки  с  помощью  нашего "М" указанных мной пунктов в следующие дни
    сентября... - Хаггер назвал числа.

    - Вы, господа, поможете им! - обратился он к остальным.

    -  Есть предположение, что в эти дни будет произведен опыт использования
    нашего  "М"  в больших масштабах, - продолжал Хаггер. - Мистер Макнилл и
    я  считаем,  что,  увеличив до доступных нам сейчас технических пределов
    мощность  нашего  "М",  мы добьемся и полноты поражающего действия и его
    безусловной  надежности. Да, введя в действие большее количество "М", мы
    получим его лучшее качество.

    И Хаггер кивнул головой Краусу.

    -  Для  вас  понятно,  господа,  что  мы  готовимся  перейти  из области
    подготовки  в  область  реального  применения.  Мы должны ожидать весьма
    больших  событий,  -  сказал  молчавший до сих пор Томас Макнилл, хозяин
    замка на Рейне.

    Краус  не  мог скрыть своего восторга. Он судорожно потирал руки, трещал
    тонкими,  бледными  пальцами  и  старался  заглянуть в бесстрастное лицо
    Хаггера. Мистер Тайлсон хлопнул широкой ладонью Крауса по плечу:

    -  Ну  что,  доволен, приятель? Теперь мы поведем с ними игру по-нашему.
    Мы  забьем  им  такие  мячи,  что  у  них развалятся все ворота! А после
    хорошей  работы  мистер  Макнилл даст нам заслуженный отпуск и мы с вами
    съездим  туда  на  прогулку - посмотреть на новый порядок. Для нас будут
    открыты все границы!

    Макнилл  и  Хаггер не мешали проявлениям общего удовольствия среди своих
    работников.
                                       4

    ДА,  в  замке на Рейне есть перемены. После убийства старого Форрингтона
    отчетливее,  яснее  стали  узы,  связывающие  представителей двух разных
    исторических  традиций - гражданина Западного Континента Томаса Макнилла
    и последыша германской империи и кровавого третьего райха Отто Хаггера.

    Властители  родины  Хаггера всегда искали решения с помощью грубой силы.
    Силой  закрепляясь  на  захваченных территориях, силой стирали они самые
    признаки  национальности  у  покоренных  племен.  В дальнейшем, когда на
    помощь   пришла   послушная   им  наука,  правящие  классы  центрального
    европейского  государства  стали  запасаться  самыми  большими  пушками,
    самой   толстой   броней,  громадными  количествами  оружия,  взрывчатых
    веществ,  машин,  моторов.  Все  страшные  орудия  уничтожения  внезапно
    обрушивались  на  головы  тех народов-соседей, вторжение в жизнь которых
    представлялось выгодным.

    А  послушные  слуги  капитализма,  прикрываясь  именем  науки, создавали
    фабрики  лжи  и бредовых идей под названием научных институтов и учебных
    учреждений.   Вместе   с   культом  материальной  силы  правящие  классы
    изобретали  теории  расового  превосходства  и  расовой неполноценности,
    исторического  якобы  назначения одних народов служить пищей для других.
    Так  германская  буржуазия  предала  свой  народ,  превратила Германию в
    зловещий форпост хищного империализма.

    Но  давали  ли  эти  большие  количества  материалов  ожидаемого  от них
    качества  действия?  Приносил  ли  культ  силы  и  захвата  успех  своим
    проповедникам?

    Строгая  и  мудрая  наставница  человечества  -  история не раз и не два
    давала  уроки  родине  профессора  Хаггера.  Не  раз  и не два указывала
    история  на  причины  катастрофического  провала  грандиозных  по  своим
    размерам  предприятий, порочных по своему содержанию, порочных по своему
    качеству. Но не мог Хаггер уйти со старой дороги. И не он один.

    Бессмысленную  мечту  о  господстве  над  миром методами неограниченного
    убийства,  насилия  и  уничтожения  унаследовал  от  последнего  хозяина
    Хаггера,  от  Гитлера,  мистер  Томас  Макнилл,  просвещенный  гражданин
    Западного   Континента,   выразитель  воли  и  чаяний  тайного  концерна
    заокеанских империалистов.

    Хозяин  замка  на Рейне был совершенно согласен с профессором Хаггером -
    все расчеты говорили в пользу действия!

    Работа  по  изучению топографии Луны была вполне закончена. Созданная на
    подземном   заводе   подробнейшая  карта  лунной  поверхности  позволяла
    избирать  все  нужные  плоскости  отражения  потока "М" на Землю в любой
    момент  прохождения  Луны  над  восточным полушарием.. Взаимное движение
    Луны  и  Земли  не  было  помехой.  Подобно  телескопу в астрономической
    лаборатории,  небесная  пушка оставалась неподвижной по отношению к этим
    двум  движениям.  Такое устройство давало возможность длительно посылать
    смертоносный "М" в любой пункт Востока.

    Одно  оставалось  неясным и неразрешенным: непонятный отказ "М" иногда и
    без  порядка  последовательности  проявить свое смертоносное действие. В
    чем  причина?  Почему во время последних опытов в конце августа в первую
    ночь на степном озере "М" оказался бессильным, а во вторую ночь действовал?

    -  Я  считаю,  -  говорил Хаггер, - что большое увеличение мощности "М",
    недоступное  нам  лабораторно,  устранит  все неудобства. Во-первых, все
    препятствия  будут  преодолены  потоком  энергии,  если  он  будет иметь
    мощность  уже  в пятьдесят-шестьдесят раз большую. Во-вторых, по расчету
    он  будет  безусловно  действителен даже для более крупных животных, чем
    человек.

    -  Я  проверил  расчеты  Крауса,  -  сказал  Макнилл.  -  Он  дал  очень
    убедительные  доказательства  подсчетом числа красных кровяных шариков у
    крысы, человека и быка.

    -  Мы  получим  диаметр  снопа  почти  в тринадцать километров. Это даст
    площадь поражения в сто тридцать квадратных километров, - продолжал Хаггер.

    - Только одно не ясно, это постоянство действия!

    -  У  каждого  ученого и у каждого солдата для обеспечения успеха должна
    быть  возможность  маневра. Даже если окажется, что в одном из избранных
    пунктов  "М"  не  проявит себя должным образом, у нас есть большой выбор
    пунктов в пределах одной ночи!
                                       5

    ВРЕМЯ  сказать,  что  переданная Лайдлом мистеру Смайльби просьба Томаса
    Макнилла  о  командировании  в  Азию  наблюдателя  носила вполне частный
    характер.  Но,  хотя  мистер  Смайльби  не  был  посвящен в дела тайного
    концерна,  ему  слишком  хорошо  были  известны  деловые связи и влияние
    мистера  Томаса  Макнилла в тех кругах капиталистов Заокеанской империи,
    где   решается   судьба   каждого  государственного  деятеля  и  каждого
    правительственного  служащего.  Поэтому  Смайльби был счастлив выполнить
    просьбу  Макнилла.  Это  давало  право рассчитывать на внимание крупного
    промышленника!

    После  смерти Форрингтона Макнилл счел нужным использовать особые каналы
    для  побуждения  мистера  Смайльби  и  ресурсов  известного дома с почти
    квадратными окнами к энергичной деятельности.

    Была  получена  подпись.  Не так уж важно чья, но для всех находящихся в
    доме,  смотрящем  на  старую  крепость  в  столице  Советского  Союза, в
    частности и для мастера Смайльби, эта подпись имела значение приказа.

    Прочтя  полученное  распоряжение,  коренастый дипломат по своей привычке
    длинно присвистнул и немедленно пригласил к себе Андрея Ивановича:

    - Прочтите!

    Смайльби  ждал,  засунув  руки  в  карманы.  Потом  он взял у Степаненко
    бумагу с грифом "особо секретное" и спрятал.

    - Ну, что?

    -  Это  похоже  на подготовку к конфликту? - ответил Степаненко вопросом
    на вопрос.

    -  Это  очень  серьезное  дело.  А  вы  не  допустили ошибки, выбрав для
    поездки Заклинкина? - спросил Смайльби.

    -  Другого  не  было, - уклончиво ответил Степаненко. - Теперь, когда мы
    предупреждены   и   представляем  себе  яснее  смысл  поручения  мистера
    Макнилла,  мы  сможем обработать данные Заклинкина и не попадем впросак.
    Но я понимаю, что мне предстоят и более серьезные дела...

    Степаненко не закончил своей мысли.

    - На вас возложена большая ответственность, - напыщенно заявил Смайльби.

    - Здесь это очень тяжелая задача, - возразил Степаненко.

    - Вы слишком часто жалуетесь.

    - Здесь трудно работать...

    -  Вы никогда не имели отказа в деньгах! - грубо оборвал Смайльби своего
    подчиненного.  -  Какого  черта вам здесь нехватает? Чего вы боитесь? Вы
    же  видите,  что  предстоят  крупные  события.  Вы  понимаете,  что  нас
    предупреждают? Собирайте в кулак своих людей! Когда вернется Заклинкин?

    -  С  того  дня,  когда  здесь  ввели  смертную  казнь для тех, кого они
    называют шпионами и диверсантами, работа стала еще трудней.

    -  У вас плохо с нервами и это меня удивляет, - перебил Андрея Ивановича
    Смайльби.  -  Слушайте меня. Коммунисты ничего не смогут сделать с нами,
    наоборот,  мы  скоро покончим с ними. Здесь мы будем хозяйничать! Вы мне
    не ответили, когда вернется Заклинкин?
                                 ПОСЛЕДНИЕ ДНИ
                                       1.

    В  ДОМЕ  с  почти квадратными окнами уже было известно об удачном начале
    работы Заклинкина в Азии из письма, посланного им из Лебяжьего.

    Когда  нетерпеливо  ожидаемый  агент разведывательной службы дал знать о
    своем  возвращении  (связь  действовала  из  одной  скромной квартиры на
    окраине  столицы),  его  встреча с обладателем незаметного коверкотового
    костюма и затасканного портфеля состоялась без всяких промедлений.

    Прекрасная  толина  память обеспечила стройное изложение всего виденного
    и  слышанного.  Андрей  Иванович  выслушал подробный доклад и сделал все
    нужные  заметки, пользуясь абсолютно надежным шифром личной стенографии.
    Из  понятного  самолюбия  Толя  умолчал  об  излишних обстоятельствах, к
    числу  которых  он  отнес забытые вещи в доме сельского кузнеца, агашину
    пощечину и аттестацию, полученную от Лебяженского председателя колхоза.

    Однако  дешевая  толина  дипломатия  потерпела  скорый  крах.  Скупой на
    похвалы Андрей Иванович весьма одобрил все действия своего ученика:

    -  Очень хорошо. Даже отлично. Вами будут довольны. И особенно ценно то,
    что   вы,   наконец,   завязали   интересное   знакомство.  У  вас  есть
    непосредственная  связь  с Институтом Энергии. Отправляйтесь туда завтра
    же  и  передайте  привет от сына и племянника Федору Александровичу. Вы,
    конечно, запаслись словесным поручением от ваших новых знакомых?

    Лицо у Толи вытянулось:

    - Андрей Иванович, я, право же, не смогу...

    - То-есть, как? Это еще почему? Чем вы недовольны?

    В голосе Степаненко звучали весьма неприятные нотки.

    -  Андрей Иванович! Честью клянусь! Ведь вы же меня знаете. Я совершенно
    не понимаю, что во мне нашел этот проклятый председатель колхоза!..

    И  Толя  был  вынужден  передать  характеристику,  выданную  ему  Павлом
    Кизеровым, лебяженским "командиром полка".

    -  И  вот,  ей  богу, Андрей Иванович, вы же теперь сами видите, если вы
    заставите  меня  сунуться  в Институт Энергии, я смогу провалиться. Ведь
    вы же этого не хотите?

    Обычно  безразличное лицо Степаненко приобрело весьма грозное выражение.
    Он взял Заклинкина за плечи, притянул к себе и в упор процедил:

    -  А  ну,  болван, хвастун, вы наделали глупостей и вы еще смеете что-то
    скрывать! Ну!!! Вываливай все! Это в твоих интересах!

    Как  ни  извивался Толя, как ни старался он доказать безупречность своей
    "работы",  ему  пришлось  признаться  в  рассеянности,  из-за которой он
    забыл  в  доме  колхозного  кузнеца  ружье и плавательный костюм. Будучи
    совершенно  деморализован грозным видом своего хозяина, Толя рассказал и
    о  пощечине,  полученной  от  Агаши, представляя этот эпизод, как пример
    "дикости"  сибирских  колхозников.  Не раз толина "исповедь" прерывалась
    окриками  и  бранью Степаненко, но до п