нул пику, и она прошла прямо над щитом, пробив  верхнюю
часть нагрудника и войдя в незащищенное горло. Грон выпустил  древко  и,
почувствовав, как передние копыта коня с хрустом вошли во  что-то  очень
непрочное, вроде человеческой грудной клетки, выхватил меч из-за спины и
рубанул последнего, как успел, поперек. Удар получился.
   На глазах у всего гарнизона одинокий боец из  "длинных  пик"  как  на
крыльях слетел с огромной стены и,  ни  на  мгновение  не  задержавшись,
промчался сквозь золотоплечих, оставив после себя три  трупа:  один  был
насажен на пику, как жук на  булавку,  второй,  с  проломленной  грудной
клеткой, сполз по боку коня и  сложился  у  передних  копыт  точно  кипа
грязных тряпок, а третий просто распался на верхнюю и  нижнюю  половины.
Эффект был убийственный. Все  окаменели.  Лишь  один  какой-то  толковый
гвардеец попытался выстроить  латников  перед  воротами,  но  те,  увидя
результаты  предыдущей  схватки,  бросились  врассыпную.  Однако  пятеро
упрямо остались на месте, выставив копья.  Грон  скрипнул  зубами.  Пика
осталась позади, в теле одного из  золотоплечих,  а  мечом  не  достать,
копья длиннее. Он выпустил поводья  и  сунул  руки  в  седельную  сумку.
Сюрикены привычно скользнули между пальцев. Бросок  был  аховый,  больше
чтоб испугать. Но сегодня боги явно  были  на  его  стороне:  из  восьми
звездочек шесть, блестя на солнце отточенными лучами, нашли  свою  цель,
поразив  четверых.  Хитрый  Упрямец,  уловив  брешь  на  месте  падающих
копейщиков, рванул вперед и прыгнул. Грон дотянулся мечом до  последнего
оставшегося в живых и хлестким ударом рубанул по открытому горлу.
   Голова, кувыркаясь и разбрасывая  струи  крови,  взмыла  вверх.  Тело
постояло еще несколько мгновений, испуская фонтан из обрубка шеи,  потом
рухнуло. Это оказалось последней  каплей.  Стража  у  ворот  кинулась  в
стороны. Грон спрыгнул с седла, в два прыжка подскочил к воротам, уперся
плечом в тяжеленный воротный брус и, напрягая натруженные мышцы, вытянул
брус из скоб. Его повело, но он извернулся и сбросил брус у стены, вдоль
прохода, и потянул  за  створки.  Ворота,  скрипя,  начали  открываться,
снизу, от подножия холма, послышался нарастающий топот. Бегущие  к  нему
солдаты притормозили. А когда, заглушая топот,  снизу  раздался  грозный
боевой клич Дивизии: "Бар-р-ра-а-а",  солдаты,  распихивая  друг  друга,
рванули назад. Из налетающей в туче песка конной лавы послышались резкие
хлопки арбалетных тетив, потом перед тучей песка заблестели хищные  жала
пик,  и  первая  шеренга  всадников  страшной  Дивизии  влетела   внутрь
акрополя. Не готовые к бою, пришедшие на праздничную  церемонию  солдаты
были застигнуты врасплох одиноким всадником,  который  показал,  на  что
способны "длинные пики", поэтому, когда  внутрь  ворвались  тысячи  этих
дьяволов, о сопротивлении никто не думал.
   Горгосцы падали на колени и прыгали со стены. Но Грон  этого  уже  не
видел, он вытер лоб, тряхнул дрожащими руками, вскочил на коня и  рванул
вперед, во внутренние покои храма Матери-солнце, ибо место первой  жрицы
было там. Перед самым храмом "золотые плечи" сомкнули ряды и  попытались
задержать атакующих.
   Спешившиеся, ибо лестница Дороги  Богов  была  слишком  крута,  бойцы
Дивизии остервенело рубились, но золотоплечие  доказывали,  что  недаром
считаются лучшими бойцами Горгоса. Грон направил Хитрого Упрямца  вверх,
по ступеням. Тот возмущенно фыркнул, но  стал  подниматься,  раздраженно
клацая зубами и  кусая  всех,  кто  неосторожно  оказывался  в  пределах
досягаемости. У края лестницы из толпы вывернулся Франк:
   - Она там, ее уволокли вслед за Лупоглазым.
   Грон бросил щит под ноги коню и требовательно протянул левую руку:
   - Меч.
   Франк быстро сунул свой. Хитрый Упрямец вздрогнул от удара пятками и,
почувствовав близкую схватку, рванул вперед. Набрав скорость  за  десять
шагов, Грон свистнул, бойцы прянули в сторону, и обученный конь  прыгнул
вперед, молотя коваными копытами.  Грон  почувствовал,  как  под  брюхом
Хитрого Упрямца что-то хрустнуло, и резко  рубанул  по  сторонам  обеими
руками. Такой удар  разваливал  пополам  даже  тяжелый,  обитый  бронзой
колесничий щит. Попавшие под мечи  кусками  посыпались  на  плиты.  Конь
рванул вперед,  опрокидывая  потрясенных  золотоплечих,  и  в  следующее
мгновение  в  образовавшуюся  брешь  бросились  бойцы.  Сзади  на   круп
шмякнулось что-то тяжелое и послышался возбужденный голос Франка:
   - Быстрее, они, наверное, в Купольном зале.
   - Черта с два, или я плохо знаю твою сестру, или она  уже  рубится  у
святилища Девы. Этим тупым горгосцам не стоило бы забывать, что  она  не
всю жизнь провела в золотой клетке наследницы трона.
   Грон резко дернул поводьями, галереи храма явно не были рассчитаны на
то,  что  по  ним  будут  галопом  носиться  всадники.  Они  с  грохотом
обрушились  по  лестнице  Восхода  и  несколькими   скачками   пересекли
внутренний двор. Святилище Девы было за стеной. Грон и  Франк  подтянули
ноги  и  прямо  с  седла  прыгнули  на  стену.  Франк  окинул   взглядом
представшую перед ними картину и хмыкнул:
   - Ты, как всегда, прав, Старейший, самое время вмешаться.
   Грон указал подбородком в сторону дальнего угла двора, Франк  кивнул,
и они побежали по стене.
   Их заметили, только когда они уже спрыгнули со стены.  Большая  часть
золотоплечих наседала  на  десяток  сереброногих,  удерживающих  вход  в
святилище, так что с принцем было только  четверо,  для  них  двоих  все
равно что ничего...
   Видимо, эти четверо сами  думали  так  же,  потому  что  заорали  как
резаные. Франк метнул сюрикены, и двое рухнули на  камни  двора,  однако
оставшиеся с белыми от ужаса лицами шагнули вперед, выставив мечи.  Грон
отбил неуклюжий выпад и врезал по виску рукоятью меча, Франк  был  менее
великодушен. Увидя, что он остался один  перед  двумя  "богами  смерти",
Лупоглазый выпустил меч, судорожно  всхлипнул  и  осел  по  стене.  Грон
остановился у бесчувственного тела, и уперев  острие  меча  в  ямку  под
горлом принца, повернулся к бегущим к ним золотоплечим:
   - Если вы не остановитесь и не бросите оружие, он умрет.
   Бегущий впереди воин со знаком командира на левом  плече  сделал  еще
несколько шагов, потом до него  дошел  смысл  сказанного,  и  он,  резко
затормозив, вскинул руки, останавливая остальных. Все застыли. От  входа
в святилище раздался гневный женский крик:
   - Убей его, Грон!
   Командир золотоплечих удивленно вскинул брови и торопливо заорал:
   - Бросить мечи, всем бросить мечи, - и первым швырнул свой  под  ноги
Грону, после  чего  опустился  на  одно  колено  и  срывающимся  голосом
произнес:
   - Вверяю вам жизни моего господина и моих солдат.
   От шеренги сереброногих отделилась фигура в накидке подружки  невесты
и побежала к коленопреклоненному  командиру  золотоплечих.  Воздев  меч,
Франк  хмыкнул  и,  одним  движением  кисти  вытянув  из-за  пояса  туго
свернутый боевой хлыст, выбросил руку вперед. Хлыст  резко  хлестнул  по
руке разъяренной сереброногой.
   - Ай.
   Она остановилась, придерживая  другой  рукой  покрасневшую  от  удара
кисть.
   Из строя сереброногих раздались возмущенные возгласы.
   Беллона закричала:
   - Да как ты смеешь, сопливый мальчишка! Грон заметил, как  напряглись
плечи Франка, но он справился с собой и спокойно ответил:
   - Они сдались, моя сладкая, а Дивизия не воюет с поверженными.  -  Он
рассмеялся и добавил:
   - Я вот жду не дождусь, когда так же поступишь и ты.
   От этой шутки всем стало легче. В это мгновение распахнулась калитка,
и во двор ворвались бойцы Дивизии во  главе  со  Ставром.  Увидев  Грона
живым и невредимым, он просиял и, бросившись к нему, закричал:
   - Внутренний двор весь в наших руках, горгосцы сдаются пачками. Около
двух тысяч золотоплечих забаррикадировались в рабском бараке и конюшнях,
но долго они не продержатся, к воротам валом валит ополчение. Победа!
   Грон повернулся к командиру золотоплечих:
   - Я думаю, вам стоит приказать своим бойцам сдаться.
   Тот поднялся с колен, бросил сумрачный взгляд на валявшееся  в  ногах
Грона тело принца.
   - Я могу быть уверен, что им оставят жизнь? Грон кивнул. Золотоплечий
стянул перевязь  меча,  бросил  под  ноги  и,  сгорбившись,  двинулся  к
калитке. В этот момент появилась ОНА. Грон знал, что оналюбит  эффектные
штучки, но в этот раз...  Когда  она,  пригнувшись,  чтоб  не  повредить
высокую прическу, шагнула из  сумракасвятилищаводвор,быстрозаполнившийся
бойцами, ополченцами-элитийцами, жрецами и. неизвестно откуда  возникшей
толпой  горожан,  каждый  почувствовал,  что  его   непреодолимо   тянет
опуститься на колени и восторженно заорать, но она шла в полной  тишине.
Грон почувствовал, что у него тоже отвисла нижняя челюсть, разозлился и,
нарочно, отвернувшись от приближающейся Толлы, стянул с  головы  шлем  и
ладонью утер блестевшее от пота лицо. Шаги  остановились  рядом  с  ним,
потом раздался скрип песка и многоголосый изумленный вскрик. Грон  резко
обернулся и замер. Толла стояла перед ним на коленях, склонив голову,  и
на поднятых руках протягивала ему белоснежную девичью "перистачьку". Эго
было уже слишком. Грон наклонился и зло зашептал:
   - Ты что. Зеленоглазая, с ума сошла? Она медленно подняла  голову,  и
он увидел в ее глазах торжество. Грон понял, что влип, где и когда, пока
неясно, но влип на полную  катушку,  а  Толла  улыбнулась  и  вполголоса
ответила:
   - Я всего лишь заканчиваю брачную церемонию, муж мой.
   Грон ошалело уставился на нее. А она вполголоса продолжала:
   - Ты загасил девичье пламя в моей чаше предков, и на твоей  руке  мой
обруч-оковы. Тебе осталось принять лишь мой символ девичьей  чистоты,  к
тому же только ты можешь дать честный ответ перед богами, что сам  лишил
меня девственности. - Она улыбнулась так, что Грон возблагодарил  богов,
что надел тугую набедренную повязку, и промурлыкала:
   - Ну же, воин, заканчивай церемонию.
   Грон прикрыл глаза, вспомнив тот странный поднос, чуть не засветивший
ему в лоб на гребне стены, потом медленно протянул руку и сжал  пальцами
тонкую шелковистую материю. Со всех  сторон:  во  внутреннем  дворе,  на
карнизах и галереях храма, а потом на площади акрополя и дальше по всему
Верхнему городу - раздался восторженный  крик.  Толла  гибким  движением
поднялась на ноги и протянула руки Грону, он стиснул  их  так,  что  она
вскрикнула, и, притянув ее к себе, заорал ей в ухо, стараясь перекричать
нескончаемые радостные вопли:
   - Будь я чуть суевернее, я решил бы, что вся эта история с горгосским
вторжением  затеяна   тобой,   вместе   с   твоей   Матерью-солнцем,   с
одной-единственной целью.
   Она высвободила руки, обхватила его за  плечи  и  мстительно  впилась
зубками  в  мочку  уха.  Несмотря  на  боль  и  дикую  усталость,   Грон
почувствовал, как его обдало  жаркой  волной.  Он  сердито  отстранился,
поднял ее на руки и, сопровождаемый нескончаемыми криками, понес  сквозь
толпу, а она, уютно устроившись на его руках, вдруг прошептала:
   - Разве можно быть в чем-то уверенным,  когда  за  дело  берутся  две
женщины?
   Тем более когда одна из них богиня, а вторая гетера.

***

   Брат Эвер снова стоял  у  огромных  двустворчатых  дверей.  Как  и  в
прошлый раз, он не знал, что  ждет  его  за  этими  дверями.  Измененный
по-прежнему жив. А  Хранитель  Порядка  мертв.  Брат  Эвер  содрогнулся,
припомнив страшных всадников,  ворвавшихся  внутрь  акрополя,  когда  он
стоял  рядом  с  раздраженным  Хранителем  Порядка  и  братом   Траггом,
духовником принца. Их миссию нельзя было считать полностью  выполненной.
Принц  отказался  удавить  эту  красивую  стерву,  ту,  которая  жила  с
Измененным. Брат Эвер скривился. Боже, если у нее родится  ребенок,  что
это будет за чудовище? Потом внутрь ворвались ЭТИ создания  Измененного,
его меч, его копье - и пошла резня. Брат Эвер поежился. Там он  еще  раз
убедился, что все, что ему говорили об Измененном,  -  истинная  правда.
Люди не могут сражаться с таким неистовством!
   Вдали послышались чьи-то размеренные шаги, но брат Эвер,  захваченный
своими жуткими воспоминаниями, не повернул головы.
   Брат Трагг кинулся вниз, к принцу, и сгинул в водовороте  битвы.  Как
рассказал один из золотоплечих, чудом выбравшийся из Эллора, его зарубил
один из оставшихся в живых  реддинов,  которых  выпустили  из  храмового
подземелья, куда их запер бывший командир.  Брат  Эвер  вздохнул.  Столь
великий человек, каким был Хранитель Порядка, погиб, а  это  ничтожество
выжило. Он вспомнил, какой ужас охватил его самого, когда один  из  этих
неистовых чудовищ  направил  в  их  сторону  свое  страшное  оружие,  он
закричал и упал на холодный камень портика, закрыв голову обеими руками,
а Хранитель Порядка зашатался и рухнул, пробитый навылет двумя странными
короткими стрелами. Брат Эвер испустил судорожный стон.  В  этот  момент
двери дрогнули и поползли в сторону.
   На этот раз пустовало два трона. Кроме трона Хранителя Порядка, как и
в прошлый раз, пустовал  трон  Хранителя  Творца.  Брат  Эвер  преклонил
колени.
   - Встань, брат Эвер.
   Он поднял глаза. Хранитель Закона ласково смотрел на него.  Это  было
невероятно.
   - Совет Хранителей рассмотрел степень твоей вины в том, что  очищение
зараженной земли не  завершилось  успешно.  -  Он  сделал  паузу.  -  Ты
полностью оправдан. - Хранитель  Закона  поднялся  и,  подойдя  к  нему,
наложил ладони ему на голову:
   - Мы знаем, что ты был самоотвержен, выполняя свой  долг.  Нет  твоей
вины в том, что степняки последовали за Измененным,  ты  прибыл  слишком
поздно, чтобы что-то сделать. Нет ее и в  том,  что,  прибыв  в  столицу
Элитии, ты не смог предотвратить разгром. Не твоя  вина  и  в  том,  что
трусливый легат обменял святое предначертание  Творца  на  жизнь  своего
никчемного принца  и  возможность  покинуть  пределы  Элитии.  Они  были
слишком испуганы Измененным, а  с  гибелью  Хранителя  Порядка  и  брата
Трагга некому стало предотвратить столь  пагубный  шаг.  Ты  мужественно
исполнял свой долг и ревностно служил Творцу, и ты достоин награды.
   Брат Эвер с удивлением увидел, что все Хранители встали, а  Хранитель
Власти шагнул в Круг  Правды.  В  руках  у  него  была  маска  и  мантия
Хранителя Порядка. Все это было похоже на чудо. Зазвучали  торжественные
ноты гимна, и Хранитель Закона принял  из  рук  Хранителя  Власти  знаки
достоинства Хранителя и накинул мантию на плечи брата Эвера.
   - Именем Творца  и  по  велению  Совета  Хранителей  возведен  в  сан
Хранителей брат Эвер  из  Тамариса,  заслуживший  сию  честь  ревностным
служением делу Ордена.
   И да свершится воля его, Эвей!
   И все Хранители громко возвестили:
   - Эвей!
   Когда брат Эвер пришел в себя, то обнаружил, что  сидит  на  до  сего
момента  пустующем  троне  Хранителя  Порядка,   а   Хранитель   Власти,
обращается к нему:
   - ...брат Эвер, совершить сие во славу Творца и Ордена?
   - Чего? - ошалело переспросил брат Эвер. Хранитель Власти нахмурился.
   - Тебе  поручается  покинуть  Твердыню  и  отправиться  в  Элитию,  а
возможно, и в Атлантор, дабы предстать перед Измененным и предложить ему
перемирие на пять лет.
   Брат  Эвер  изумленно  посмотрел  на  Хранителя  Власти  и  сдавленно
произнес:
   - Мир с Измененным?!
   Хранитель  Власти  фыркнул   и   отвернулся,   а   Хранитель   Закона
успокаивающе произнес:
   - Пойми, орден обескровлен, скажу более, брат Хранитель, мы на  грани
того, что о нас  станет  известно  массам  низших.  Мы  не  в  состоянии
продолжать войну. К тому же мы не собираемся соблюдать предложенные  ему
условия, кто может обвинить нас в том, что мы обманем Измененного? Но мы
сделаем это тогда,  когда  будем  способны  навсегда  уничтожить  его  и
вернуть наш мир на путь, предначертанный Творцом. А до этого  мы  должны
обезопасить себя. Пусть он думает, что сумел напугать нас.
   Когда брат Эвер покинул  совет.  Хранитель  Власти  брезгливо  поджал
губы:
   -  Вы  думаете,  он  сможет  добраться  до  Измененного  и  вернуться
обратно?
   Хранитель Закона пожал плечами:
   - Посмотрим. До сих пор он демонстрировал  умение  выживать  в  самых
невероятных обстоятельствах, чего стоит только его побег из захваченного
степняками Герлена. К тому же нам не так уж нужно, чтобы он возвратился,
достаточно, если он доберется только туда.
   Три луны спустя новоиспеченный Хранитель Порядка  вышел  из  огромных
двустворчатых дверей  Тронного  зала  и,  вытерев  лоб  дрожащей  рукой,
двинулся по коридору столь памятного ему дворца, все еще  не  веря,  что
ему позволили уйти.
   Он спешил поскорее покинуть эти внушающие ужас стены. А в  оставшемся
за  его  спиной  Тронном  зале  Яг  повернулся  к  стоящему  у   правого
подлокотника трона базиллисы Грону и скептически вопросил:
   - И ты веришь ему, Грон? Грон только усмехнулся:
   - А что скажет стратигарий?
   Франк поджал губы и жестко произнес:
   - Ложь.
   Грон развел руками:
   - Как я могу не доверять мнению столь опытных людей?
   Все рассмеялись, а Грон задумчиво произнес:
   - Угадайте, что меня больше всего обнадежило в этом посланце?
   Все выжидательно посмотрели на него.
   - Это брат Эвер из Тамариса.
   - Я догадался, - заметил Яг.
   - Он следовал за мной с первых дней моего появления в  этом  мире  и,
несмотря  на  отчаяные  усилия,  ни  разу  не  преуспел.  Зато   показал
великолепную способность к выживанию. Ведь он был  обречен  даже  по  их
законам. Не говоря уж о том, что он не выполнил  порученного,  -  никто,
коснувшийся  Измененного,  не  имеет  права  жить,  чтобы  ненароком  ни
запятнать чистоту посвященных. А он не только выжил, но  и  вознесся  до
высшего ранга.
   - И что? - нетерпеливо отозвался Франк.
   - А ты подумай, что можно сказать  об  эффективности  организации,  в
которой на высшие посты выдвигаются люди, единственным талантом  которых
является умение выживать?
   Все  некоторое  время  размышляли  над  его  словами,  потом   Сиборн
задумчиво произнес:
   - Потому-то ты и дал  ему  утвердительный  ответ?  Грон  отрицательно
покачал головой:
   - Нет. Просто у меня сейчас нет ни сил,  ни  желания  продолжать  эту
войну, и есть масса более важных дел,  чем  плыть  за  три  моря,  чтобы
попытаться пролезть в их Твердыню. Но я буду готовиться.  И  когда  буду
готов и решу,  что  настало  время,  то  сегодняшнее  обещание  меня  не
остановит.
   Яг облегченно вздохнул:
   - Я уж испугался, что ты со своим дурацким  правилом  всегда  держать
слово и на этот раз упрешься как буйвол.
   Грон скорчил шутливую обиженную гримасу:
   - Яг, неужели я выгляжу  таким  глупым?  Все  расхохотались,  а  Грон
вздохнул:
   - Во всяком случае, мы  живы,  молоды  и  победили,  так  что  кончай
болтать, у нас еще куча дел.
   Толла встала с трона, и все двинулись к дверям из Тронного зала.