дников  из
знатных патрицианских  семей,  а  также  несколько  систрархов  наиболее
крупных городов, прибывших с городскими ополчениями.  Грон  склонился  в
глубоком поклоне. Вперед выступил Алкает:
   - Мы рады приветствовать вас. Всадник  Грон,  и  от  имени  базиллисы
выражаем вам благодарность за то, что вы привели  столь  сильный  отряд.
Каково общее число воинов, как они вооружены и насколько обучены?
   Грон несколько мгновений рассматривал  собравшихся,  пытаясь  понять,
что изменилось, но Толла улыбнулась ему одними глазами, и он решил,  что
напыщенный вид Алкаста - всего лишь мишура.
   - Со мной три тысячи двести  три  бойца.  Все  обучены  и  вооружены.
Каждый имеет шлем, двухслойную кольчугу, выдерживающую попадание стрелы,
выпущенной из большого лука на расстоянии  двадцати  шагов,  треугольный
щит, сдвоенный стальной лук на  деревянном  ложе,  бьющий  на  триста  -
четыреста шагов, два меча, боевой бич,  три  метательных  ножа,  кинжал,
четырехметровую пику и аркан.
   Пока Грон перечислял вооружение, в палатке нарастал возбужденный гул.
И когда он наконец закончил,  вся  палатка  бурлила.  Алкает  ошарашенно
уставился на него, а потом, запинаясь, произнес:
   - Вы хотите сказать, что ваши люди умеют пользоваться всем этим?
   - Испытайте, - предложил Грон.
   Толпа загомонила и повалила к выходу. Толла с тревогой  взглянула  на
Грона, но он успокаивающе улыбнулся и отправился следом за всеми.
   Когда быстро разросшаяся толпа подошла  к  лагерю  Дивизии,  там  уже
натягивали палатки. Грон с легким поклоном повернулся к Алкасту:
   - Выбирайте любого.
   Тот окинул работающих бойцов внимательным взглядом и ткнул пальцем  в
ближайшего:
   - Вот этот.
   Грон сделал знак раздетому по пояс  бойцу,  и  тот,  подбежав,  четко
представился:
   - Сержант Крой, пятый десяток второй сотни третьго полка.
   Грон обратился к Алкасту:
   - Что хотите испытать, господин?
   Алкает указал на какого-то воина со щитом:
   - Пусть попадет в этот щит с... двухсот шагов.  -  В  толпе  раздался
удивленный гул, а Алкает закричал солдату:
   - Дальше! Отойди дальше!
   Грон усмехнулся. Алкает Великолепный поставил сложную задачу,  но  он
помнил этого сержанта, тот входил в сборную полка по стрельбе.  Пожалуй,
Алкает будет удивлен, хотя останется ли он довольным, еще вопрос.
   - Зачем, благородный Алкает? Пусть дальше отойдет стрелок. А мы будем
наблюдать рядом со щитом.
   По толпе пробежал испуганный шепоток, но никто не ушел. Принесли  две
пики и воткнули их в землю. Воин гордо поставил между ними щит и широким
шагом отошел в сторону. Сержант одним движением вскочил на  коня,  рысью
отъехал шагов на сто шестьдесят и резким, движением натянул тетиву обоих
луков. Грон  поднял  руку  и  резко  опустил.  Первый  болт  прошел  под
бронзовым умбоном и пробил щит  навылет,  а  второй  воткнулся  прямо  в
центр. По рядам зрителей пронесся восхищенный шепот.  Грон  обернулся  к
Алкасту:
   - Будет ли, господин, проверять что-то еще? Тот величественно кивнул:
   - Пусть покажет, как он владеет этим, как ты назвал, арк...
   Грон почтительно наклонил голову:
   - Это просто веревка с петлей.
   По толпе пронесся пренебрежительный шепоток.  Грон  поднял  ладонь  и
сделал знак пальцами. Сержант кивнул и, дав шенкеля коню, с места ушел в
галоп. Шагов за пятнадцать до зрителей он гибким движением взметнул  над
головой скрученный в кольца аркан, пару раз крутанул его и метнул. Петля
хлестнула по лицу стоящих рядом с Алкастом двух реддинов и упала  на  их
копья, - сержант рывком затянул петлю, накинул конец аркана на седельный
крюк и развернул коня. Копья звонко стукнулись друг о друга  и  полетели
вслед за конем, а один из реддинов, не успевший выпустить копье,  рухнул
на землю. В толпе раздались смешки, реддинов никогда  особо  не  любили.
Алкает  досадливо  поджал  губы  и   отвернулся.   На   этом   испытания
закончились.
   Вечером Грон, Франк, Улмир,  Толла,  Сиэла  и  Бел-лона  собрались  в
палатке Франка. "Ночные кошки" расположились недалеко от его  палатки  в
самой середине лагеря Дивизии. Грон коротко обрисовал обстановку.
   - ...Так что нас пытаются зажать  сразу  с  двух  сторон.  Мы  должны
покончить с горгосским вторжением не позже чем  через  год.  И  вплотную
заняться венетами.
   Хотя, вполне вероятно, Сиборн сможет разобраться сам. А что  известно
о горгосцах? Сколько их и где они?
   - Известно мало, - отозвалась Толла.  -  Алкает  велел  перехватывать
крестьян, бегущих от войны, но те  знают  мало,  а  часто  просто  несут
околесицу.
   Во всяком случае, все - и стратигарий, и  Всадники  -  настаивают  на
том, что зимой воевать  нельзя.  Они  предложили  распустить  войско  до
весны, а весной, после посева, собрать вновь.
   Мужчины удивленно переглянулись. Потом Франк выпалил:
   - Да они что, с ума сошли? От южного  побережья  до  Эллора  пол-луны
пешим ходом, а сколько собирать войско: луну, две? Да горгосцы  захватят
столицу, стоит только последнему ополченцу добраться до дому.
   - Всадники думают о том, кто будет по  весне  засевать  их  землю,  -
нарочито серьезно заметил Грон. Франк фыркнул и прижал к себе Беллону:
   - Если горгосцы захватят страну, то это уже будет не их земля.
   - Кстати, а почему Алкает - твой полководец? - спросил Грон у Толлы.
   Девушка усмехнулась:
   - Когда пропал его отец, в храме Эора, Отца-луны, ждали две  луны,  а
потом объявили сыном Луны его сына. Элития очень долго не  воевала,  так
что опытных  командиров  нет,  а  если  следовать  традиции,  то  только
стратигарий или командующий Священной Тысячей могут командовать войском.
Так что Алкает Великолепный просто меньшее из зол.
   - Ты сама могла бы командовать, - не согласился Грон.  -  К  тому  же
если вызвать его на схватку на мечах, то любая из твоих  девушек  срубит
его напыщенную башку через пять ударов.
   Толла улыбнулась:
   - Ну я не даю ему слишком много воли. Некоторое  время  они  молчали,
потом Грон, вздохнув, произнес:
   - Делать нечего, надо идти на юг. Нельзя драться вслепую, и еще более
опасно сидеть и ждать, пока горгосцы придут и откроют нам глаза.
   Эта ночь была ночью неистовой  любви.  Все  осознавали  опасность,  и
где-то подспудно витала мысль, что эта встреча может быть и последней.
   Когда они разошлись, Грон посмотрел на  Франка,  печально  смотрящего
вслед ушедшим девушкам, и ткнул его в бок:
   - Что, очередной раз отказалась? Тот кивнул. Грон обнял его за плечи:
   - Не переживай, закончится эта война, я сам с ней поговорю. - И когда
Франк, слегка повеселев, уже скрылся в ночной тьме, тихо добавил:
   - Если останемся живы.
   Через три дня Дивизия покинула лагерь войска и двинулась на юг. Полки
шли фронтом колонн, перекрывая почти пятьдесят миль  и  широко  раскинув
щупальца  патрулей  с  обученными  собаками.   Через   поллуны   патрули
обнаружили первых горгосцев. И те, кто выжил, попали к Ягу.
   Когда Яг закончил доклад, Грон спросил:
   - Значит, говоришь, корабли с войсками продолжают приходить, несмотря
на зимние шторма? Яг кивнул и добавил:
   -  Стоит  порыскать   и   отловить   кого   поинформированнее.   Пока
притаскивали только  уровень  сотника,  да  один  раз  был  тысячник  из
наринцев.
   Грон задумчиво покачал головой:
   - Согласен.  Все-таки  семьдесят  тысяч,  и  еще  везут...  Создается
впечатление, что они хотят взять массой, чтобы элитийцы ничего не смогли
поделать.
   Яг хмыкнул:
   - Или знают о Дивизии. Грон рассмеялся:
   - Ты прав, я что-то упустил из виду столь очевидный ответ.
   На следующий  день  Дивизия  двинулась  в  сторону  побережья.  Полки
разошлись широким веером,  подстерегая  отбившиеся  отряды  и  вражеских
фуражиров, так что вскоре горгосцы стали  покидать  захваченные  города,
лагеря и опорные пункты только отрядами в  полторы-две  тысячи  человек.
Через некоторое время Грон решил, что и этого мало.
   Однажды ясным солнечным утром отряд численностью в  две  с  половиной
тысячи человек, с большим обозом, двинулся  по  дороге  к  Саору.  Когда
Грону доложили об этом, он приказал полкам собраться у отрога Бездомного
пастуха. Там долина Сойры была достаточно широка, чтобы провести  конную
атаку.
   Полки подошли вовремя. Грон быстро  расставил  части  и  стал  ждать.
Где-то около полудня от поста, выставленного у скалы  Хакона,  примчался
гонец.
   - Горгосцы остановились на обеденный привал у колодца Пяти  лугов,  -
доложил он.
   Грон махнул рукой, приказывая выступать. По  дороге  двигался  только
первый полк. Два шли соседней дорогой,  залесом.  Когда  они  подошли  к
месту привала, горгосцы уже покончили с обедом и вытягивались в колонну.
Пять  сотен  третьего  полка  перекрыли  дорогу  к   лагерю   войска   и
приготовились отсечь и окружитт. обоз.
   Остальные замерли у опушки в ожидании атаки. Горгосцы спокойно шли по
дороге, не подозревая о засаде. Наконец весь отряд вытянулся в  колонну.
Грон дал знак горнисту. Над долиной Сойры разнесся звонкий голос  горна.
Сразу вслед за этим послышался топот копыт, и над  рекой  взмыл  грозный
клич: "Бар-р-ра". До колонны было не более сотни шагов.  Первые  шеренги
всадников едва успели спустить тетивы и опустить пики. Горгосцы показали
себя умелыми воинами. Замешательство длилось всего несколько  мгновений,
они тут же  попытались  выстроить  фалангу.  Но  уже  не  успели.  Сотни
врубились в строй горгосцев,  буквально  снеся  первые  четыре  шеренги.
Горгосцы не выдержали и побежали. Пошла рубка бегущих. Но первый полк не
смог перекрыть всю длину колонны, и остановившиеся и ощетинившиеся  было
копьями нетронутые сотни попытались помочь попавшим  в  беду  товарищам.
Грон ждал именно этого момента.  Третий  полк  ударил  в  стык  обоза  и
отряда, а второй - в тыл оставшимся сотням. Строй смешался,  и  началось
избиение. Бой продолжался немногим более двух часов. А  еще  час  спустя
его нашел Яг. Когда Грон увидел встревоженное лицо друга, то понял,  что
что-то случилось.
   - Ну, что нового узнал?
   - Мне приволокли командира отряда, - мрачно заявил Яг. - Кочевряжился
он недолго. И сообщил, что часть войск должна была  высадиться  рядом  с
Саором.
   Кроме того, он  упомянул,  что  ходят  слухи  о  еще  каком-то  месте
высадки, но он ничего о нем не знает. Возможно, просто слухи.
   - О черт, - Грон выругался. - Еще два места. И Саор... Они же  зажали
Эллор в клещи!
   Яг молча кивнул, потом успокаивающе добавил:
   - Пленник говорит, что наступление на Эллор ожидается только  весной.
А вот Саор они хотят взять немедленно.
   - Что ж, - решил Грон, - мы свою задачу выполнили. Надо идти в  Эллор
и рассказать о том, какая опасность грозит Саору.
   Вечером того  же  дня  они  двинулись  в  путь.  Лагерь  встретил  их
некоторым запустением. Толла вернулась во дворец, и в лагере  хозяйничал
Алкает.
   Выслушав доклад Грона, он сообщил:
   - Мы уже знаем об этом. К нам вчера прибыл гонец от систрарха  Саора.
Тот передает, что к стенам города подошел отряд горгосцев  числом  около
пяти тысяч воинов, и просит немедленной помощи.
   - По нашим сведениям, там высадился отряд не менее чем в десять тысяч
воинов, - заметил Грон.
   Алкает нахмурился:
   - Чепуха, систрарх точно написал, что  не  более  пяти  тысяч.  -  Он
льстиво улыбнулся. - Я понимаю, ваши люди устали, но мне некого  послать
кроме вашего отряда. Войско сильно уменьшилось,  многие  Всадники  увели
свои отряды до весны.
   Существенную часть реддинов мне пришлось отправить с базиллисой.  Так
что, кроме вас, идти некому,  -  он  развел  руками,  -  кроме  того,  о
"длинных пиках" уже ходят легенды. Я пошлю с вами писцов.  Пусть  опишут
поход "длинных пик" на Саор как одну из ярких побед в этой войне.
   Грон поморщился, не хватало ему еще писцов, и попробовал  отказаться,
но Алкает сумел настоять. На следующее утро они вышли на Саор.

***

   Ну не хотелось  ему  идти  перевалом  Совы.  Стратегически  все  было
правильно.
   Поэтому, когда Алкает Великолепный предложил Дивизии идти  на  помощь
городу,  Грон  не  нашел,  что  возразить.  Нельзя  было  отдавать  Саор
горгосцам. Да к  тому  же  если  сообщение  гонца  верно  отражало  силы
осаждающих - а не доверять сообщению систрарха  Саора  не  было  никаких
оснований, - то появлялась возможность, скоординировав силы осажденных и
Дивизии, уничтожить сильную группировку горгосцев, что в конечном  счете
могло существенно повлиять на исход войны.
   Впрочем, в исходе  никто  не  сомневался,  даже  сам  Грон.  Успешное
завершение битвы при Саоре лишь приближало предопределенный исход. Но  с
самого начала у Грона где-то глубоко внутри засело беспокойство.  Может,
это было вызвано полной предсказуемостью его действий.  Успеть  к  Саору
они могли только через перевал Совы. Местность вдоль дороги была  дикая,
дорога узкая, и привалы можно было делать только в определенных  местах.
Первый у Каменного ключа, второй у Зубастых  отрогов,  а  третий,  перед
самым перевалом, у подножия Пещерных дворцов.
   Были  еще  промежуточные  стоянки  -  дорога  на  Саор  была  тореным
караванным путем, - но Дивизия могла передвигаться быстрее, чем караван,
и Грон знал, что они могут  достигнуть  Саора  всего  за  шесть  дневных
переходов. Если ничто не помешает. Это знали все. И  именно  это  больше
всего беспокоило Грона. Он не любил быть столь предсказуемым.
   В  течение  двух  переходов  до  Зубастых  отрогов  его  беспокойство
возрастало.
   Грон то злился на себя, то  принимался  "прокачивать"  всю  доступную
информацию, то подзывал писцов из храма Луны,  которых  отправил  с  ним
Алкает, и начинал дотошно выуживать  крупицы  сведений  из  того  потока
слухов, сплетен и вранья, который они обрушивали на него, то звал  гонца
и в очередной раз заставлял  его  рассказывать,  что  тот  видел  своими
глазами, что велел передать систрарх и что слышал в городе сам гонец. Но
беспокойство не проходило. В конце концов утром третьего дня  пути  Грон
вызвал командиров, приказал набрать воды, нарвать охапки травы для коней
и приготовиться к ночлегу в походной колонне.
   - Разве мы не будем сегодня ночевать у Пещерных дворцов?  -  удивился
один из писцов, всю дорогу околачивающихся рядом с Гроном.
   - Нет, - отрезал Грон и,  отворачиваясь,  успел  заметить  испуганный
взгляд писца.
   Это его насторожило, и он  решил  позже  поподробнее  побеседовать  с
писцом.
   Но на следующее утро  писец  исчез.  Грон  вызвал  ночную  стражу,  и
выяснилось, что тот трижды за ночь подходил к патрулям в голове  колонны
и, извинившись зато, что заблудился, возвращался обратно.
   - Дивизии - "сбор". Выступаем через полчаса. Старшего писца ко мне. -
Грон скрипнул зубами, это дело начинало так вонять, что мог учуять любой
стервятник, скажем, мили за три  отсюда.  Больше  писец  вряд  ли  успел
пройти.
   Когда ему привели старшего писца, Грон уставился  в  побелевшее  лицо
сумрачным взглядом и, дождавшись, пока того  начало  трясти  от  страха,
грубо спросил:
   - Ну?
   Писец едва разлепил жирные, дрожащие губы:
   - Я не виноват, это сын Луны... Я не посмел...
   - Заткнись! - Грон был зол на себя - не  разглядеть  предательства  у
себя под носом, кретин!
   Простой, примитивный мир, но подонок везде подонок.  А  он-то  решил,
будто  вторжение  горгосцев  заставит  Алкаста   отказаться   от   такой
возможности свести счеты.
   - Кто нас ждет на перевале? Горгосцы? Систрарх Саора?
   - Я... не знаю, - проблеял писец, - я ничего не знаю, это  все  Агир.
Он был личным писцом сына Луны, я сам удивился, что  сын  Луны  отправил
его с нами.
   - Послушай, писец, ВЫ укрыли предателя. Если бы у меня было время,  я
бы поджаривал вам пяточки, пока не узнал бы и то, что вы  предполагаете,
и то, что знаете, и то, о чем вы только догадываетесь. Но сейчас у  меня
времени нет, поэтому я вынужден вас убить. - Грон помолчал.  -  Впрочем,
ты можешь попробовать убедить меня, что знаешь что-то полезное.  У  тебя
есть время, пока я сяду на коня. - И Грон повернулся к Хитрому Упрямцу.
   Писец судорожно всхлипнул. Грон вскочил в  седло,  и  в  этот  момент
писец рухнул на колени и заверещал:
   - Сын Луны послал еще одного, его зовут Мантор. Грон  вскинул  глаза,
но Яг уже рванул в сторону,  где  сидели  писцы.  Молодой,  худой  писец
вскочил на ноги и выхватил кинжал, но Яг,  не  останавливаясь,  выдернул
из-за пояса боевой бич и одним движением кисти  полоснул  по  его  руке.
Писец взвизгнул, выронил кинжал и, схватившись за руку, упал на  колени.
Остальные вскочили и стали что-то орать.
   Яг схватил  писца  за  шиворот  и  поволок  к  Грону.  Старший  писец
торопливо бормотал:
   - Они все время шушукались, а Мантор  оставлял  какие-то  записки  на
дороге под камнями.
   Грон выругался про себя:  "Значит,  враг  не  только  впереди,  но  и
сзади". А Яг, уткнув нож в горло писцу, повалил его на колени и, заломив
ему руку, повернулся  к  Грону.  Вдоль  колонны  уже  скакали  командиры
полков. Грон махнул рукой.
   - Если успеет  до  начала  движения  найти  свою  последнюю  записку,
принесешь  мне...  не  успеет...  -  Грон  хищно   ощерился   и   сделал
красноречивый жест рукой, а потом повернулся к подскакавшим  командирам.
- Не докладывать, слушать, - он говорил резко и отрывисто. -  Впереди  и
сзади засады. Движение начинаем немедленно, идти плотным  строем,  но  в
готовности к разворачиванию. Все лишнее  выбросить.  Гагригд,  выставить
сильный заслон и выслать конный разъезд назад по дороге, время  разведки
- час. Через час после начала движения колонны заслону двигаться вдогон.
Задачи командирам поставить в ходе движения. Ставр,  две  сотни  вперед,
прочесать Пещерные дворцы, выдели арбалетчиков. Дальше Пещерных  дворцов
не ходить, ждать колонну. Свободны.
   Когда топот копыт стих вдали, перед мордой Хитрого Упрямца возник  Яг
с каким-то листком бумаги. Хитрый Упрямец не мог упустить такого момента
и прихватил его зубами за мякоть руки. Яг завопил и отшатнулся:
   - У-у, чертова тварь!
   Грон хмыкнул - лошадка была в своем репертуаре, - потом взял  записку
и посмотрел на неровные строчки:
   "Сообщаю  господину,   что   Измененный   что-то   почувствовал.   Мы
остановились на ночлег в получасовом переходе от Пещерных  дворцов,  так
что горгосские сторожа вряд ли услышат,  что  мы  недалеко.  К  тому  же
Измененный велел не разводить  огня  и  выставить  больше  охраны.  Агир
отправился вперед, но я не знаю, удастся ли ему предупредить  горгосцев.
Уповаю на помощь Отца-луны.  Братья  Снорм  и  Павен  ведут  непотребные
разговоры, хвалят Измененного и его  людей,  а  старший  писец  сего  не
пресекает, а когда Агир пресек сие  непотребство,  строго  его  одернул.
Ропота в войске нет, все ослеплены Измененным,  так  что,  может,  будут
биться. Уповаю на то, что горгосцы Вами  предупреждены,  ибо  льщу  себя
надеждой, что переживу завтрашний день и,  как  прежде,  буду  ревностно
служить моему господину.
   Преданный Вам Мантор".
   Грон смял листок и сунул в карман  седла.  Направляющий  впереди  дал
отмашку,  и  три  тысячи  всадников  двинулись  по  каменистой   дороге.
Засвистели флейты командиров полков, созывая сотенных  командиров.  Грон
поскакал во главу колонны.
   У Пещерных дворцов к Грону приволокли двоих  горгосцев  в  изодранных
хламидах горных пастухов.
   Командир сотни доложил:
   - Не ждали, грелись у костра, а рядом куча хвороста  и  охапка  сырой
травы.
   - Сотник хмыкнул:
   - Если б наши секреты  так  службу  несли,  тасоги  давно  бы  долины
опустошили.
   Грон спешился и подошел  к  старшему  горгосцу,  тот  упрямо  вскинул
бороду.
   Рядом тут же возник Яг.
   - Сколько войск ждут в засаде, где, кто  командует,  сколько  пехоты,
конницы, лучников?
   Горгосец сплюнул Грону под ноги. Грон кивнул Ягу:
   - Левая рука.
   Яг выхватил меч и рубанул горгосца по левому  плечу.  Рука  упала  на
камни.
   Горгос