возвышавшейся  над  Садом
сереброногих и выходившей на Пивиниеву дорогу. Когда  Эллор  скрылся  за
поворотом, Улмир остановил коня:
   - Знаешь, я так и не понял, где  ты  познакомился.  с  Прекраснейшей.
Сиэла попыталась мне объяснить,  но,  честно  говоря,  когда  ее  поутру
растащило поговорить, я был что твой младенец, голову не мог держать,  -
он хмыкнул, - после такой-то ночи.
   Грон вспомнил свою и улыбнулся. Сказать по  правде,  он  сейчас  тоже
испытывал некоторые затруднения, сидя в седле. Да и Толла явно будет  не
состоянии особо рьяно вникать в государственные дела.  О  боги,  что  за
женщина!..
   - Я думаю, ты женишься на ней? - раздался голос Улмира.
   Грон сделал удивленное лицо:
   - С чего ты взял?
   Улмир ухмыльнулся:
   - Ну, когда вы прощались, у нее было такое лицо, будто еще  несколько
мгновений, и она плюнет на все свое  государство  и  запрыгнет  на  круп
твоего коня.
   - Так же как и твоя Сиэла.
   Улмир расхохотался:
   - Знаешь, а мне показалось, что твой Хитрый Упрямец совсем не  против
такой дополнительной ноши. Во всяком случае, он не пытался ее укусить.
   Грон любовно похлопал по шее Хитрого Упрямца.  Этот  конь  стоил  ему
целых  полторы  меры  золотом,   как   небольшой   табун   первоклассных
майоранцев, и сегодня Грон был склонен  считать,  что  степняки  изрядно
продешевили. По-видимому, они надеялись, что он сломает себе на нем шею.
Впрочем, все чуть так и не  произошло.  Когда  Грон  взялся  за  выездку
Хитрого Упрямца,  этот  конь  промчал  его  бешеным  галопом,  регулярно
взбрыкивая и пытаясь скинуть, более пятнадцати миль.
   Улмир посерьезнел:
   - Сиэла очень беспокоится о Толле. Ей нужна поддержка, Грон, и  я  не
понимаю, почему ты не хочешь жениться.
   Грон хмыкнул:
   - Муж базиллисы - десятник базарной стражи, смешно.
   - Ты - Старейший князь Атлантора, командир лучшего в пределах  Ооконы
войска!
   Грон указал вперед:
   - Это там, на севере,  а  здесь  я  по-прежнему  всей  лишь  десятник
базарной стражи.
   Улмир некоторое время ехал молча.
   - Насколько  я  тебя  знаю,  тебе  не  составит  большого  труда  это
изменить, - заметил он.
   - У меня на родине бытовала  пословица,  -  отозвался  Грон.  -  Э-э,
скажем так: раз ты воин, то воин ты всегда, а раз ты базиллиус, то  этот
раз лишний.
   - А как же Атлантор?
   - А зачем мне быть лишним ДВА раза? В этот момент из тянущегося вдоль
дороги леске послышался чей-то крик, потом ржание.  Грон  и  Улмир,  дав
коням шенкеля, рванули в чащу.
   Франк очнулся оттого, что  его  обшаривали  чьи-тс  жадные  руки.  Он
вскрикнул и раздраженно отпихнул эти руки в сторону. Тут  ему  засветили
по лицу с такой силой, что голова загудела. Франк взвыл  и  потянулся  к
кинжалу, но рука нащупала пустоту.
   - Явно из Всадников, гаденыш, - произнес чей-тс грубый голос.  -  Те,
чуть что, за плеть или кинжал.
   Франк открыл глаза. На него смотрел какой-то заросший, вонючий мужик.
   - Не трогай меня, пес, я сын базиллиуса.
   Мужик присвистнул:
   - Ты смотри, Глам, какой птенчик попался. С таким нам никакая  Тысяча
не страшна.
   Вокруг захохотали. Франк повел взглядом по кругу. На поляне толпилось
около десятка всадников и полдюжины пеших. Один из них держал под  уздцы
его коня.
   - Не трогай моего коня, пес! - заорал Франк и снова получил по скуле.
   - Молчать, сосунок.
   - Как ты смеешь!
   Следующий удар опрокинул его на спину.  Мужик  осклабился  и  пососал
сбитые костяшки:
   - Если будешь орать, свяжу.
   Франк, шатаясь, поднялся:
   - Вы все ответите за это. Вас... вас четвертуют.
   Мужик снова опрокинул его ударом и пару раз пнул.
   - Грязный пес, - выдохнул Франк.
   Мужик удивленно произнес:
   - Упрямый, - и принялся остервенело пинать его.
   Тут Грон решил, что  хватит  оставаться  сторонним  наблюдателем,  и,
тронув коня, выехал на поляну.
   - Зачем мальчонку бьют, атаман?
   Все огорошенно повернулись в его сторону, кто-то охнул:
   - Тысяча.
   Но больше никто на поляне не появлялся. В наступившей тишине раздался
слабый голос Франка:
   - Я не мальчик, я - сын базиллиуса.
   Атаман, которого голос Франка вывел из оцепенения, хмуро буркнул:
   - А ты кто таков?
   Грон выудил из притороченной к седлу кожаной  сумки  горсть  изюма  и
лениво бросил в рот.
   - Так, прохожий. Дай, думаю, заеду, парня подберу.
   Атаман окинул окружающий лес настороженным взглядом - его  беспокоила
странная уверенность незнакомца, - потом кивнул  пешим,  и  те  бесшумно
исчезли в лесу. А Грон неторопливо слез с коня и вразвалочку  подошел  к
парню:
   - Ну вставай, что ли. Хватит, отдохнул. Франк сердито зыркнул на него
и, поднявшись, заявил:
   - Ты не должен со мной так разговаривать, я - сын базиллиуса.
   Атаман все еще пялился на Грона, до сих пор не поняв, что происходит.
   Однако все происходящее ему явно не нравилось. Он шагнул  к  Грону  и
схватил его за плечо:
   - Да кто ты такой, забери тебя Магр?
   Грон воткнул в него ледяной  взгляд  и,  когда  пальцы  атамана  чуть
дрогнули, шевельнул плечом. Рука атамана упала  вниз.  Грон  неторопливо
пошел к лошади Франка. Когда он помог парню залезть в седло, до  атамана
дошло, что сейчас у всех на глазах непоправимо рушится его авторитет.
   - Эй, волки, а ну проучить этого нахала! - рявкнул он.
   Грон круто развернулся:
   - Ты совершаешь ошибку, атаман.
   Тот было отшатнулся, потом зло  ощерился  и,  выхватив  меч,  прыгнул
вперед.
   Грон  выбросил  вперед  обе  руки,  выпустив  зажатые  между  пальцев
сюрикены, и тоже выхватил мечи. Хитрый  Упрямец  пнул  в  грудь  кованым
копытом подскочившего к нему разбойника - у  того  изо  рта  выплеснулся
фонтан крови - и рванул к Грону через поляну.  Из-за  деревьев  выскочил
Улмир, успевший кончить со всеми, кого атаман отправил в лес, и на  ходу
рубанул  по  сторонам.  Разбойники  завопили  и   попытались   броситься
врассыпную, но Улмир и Хитрый Упрямец умело отжимали их  к  Грону.  Грон
неуловимым движением кисти отклонил в сторону неуклюжий выпад атамана и,
чуть повернув лезвие Возвращателя  долгов,  воткнул  его  бандюге  между
третьим и четвертым ребром слева. Приподнял  другую  руку,  и  следующий
разбойник просто налетел горлом на острие второго  клинка.  Грон  шагнул
вперед, приближаясь к следующим. Два быстрых удара -  и  одному  повезло
больше, он просто лишился руки до плеча. Еще шаг - на траву валятся еще,
и тут Грон обнаружил, что противники кончлись. Он поднял глаза. На  лице
Улмира была написана легкая досада.
   - Экие увальни. Со степняками пришлось бы повозиться, а на этих  даже
разогреться не успел.
   Грон фыркнул:
   - Приедем - погреешься. - Он повернулся к ошарашенному парню.
   Тот,  заметив,  что  на  него  смотрят,  захлопнул  разинутый  рот  и
сглотнул:
   - Кто вы?
   Грон и Улмир переглянулись. Грон уклончиво ответил:
   - Мы возвращаемся на север, в гарнизон, господин.
   - Я хочу, чтоб вы научили меня так драться.
   Они переглянулись. Потом Грон негромко произнес:
   - Нам надо ехать, господин.
   Франк  открыл  было  рот,  но  в  этих  словах  чувствовалась   такая
непреклонность, что он просто сказал:
   - Тогда я еду с вами.
   Грон и Улмир вновь переглянулись, но на этот раз непреклонно  звучали
слова Франка. Грон пожал плечами:
   -  Вы  избиты,  голодны,  устали,  может  быть,  стоит  вернуться   и
подлечиться?..
   Франк упрямо мотнул головой и, не оборачиваясь,  двинулся  в  сторону
дороги.
   Улмир негромко спросил:
   - И что с ним делать? Грон оценивающе протянул:
   - Во всяком случае, у него есть мужество.
   - Гонор, - возразил Улмир. - Через пару дней они бы его сломали.
   Грон насмешливо поджал губы:
   - Я знаю много народу, кто не выдержал бы и двух минут.
   К тому моменту, как они добрались до крепости  Горных  Барсов,  Франк
окончательно достал обоих.
   Сразу по приезде Грон поднялся в свою  комнату  и  немедленно  вызвал
капитана Ограма. Когда тот появился на пороге, Грон подвел его к окну  и
показал на  Франка,  который  со  спесивым  видом  рассматривал  долину,
превращенную в крепость.
   Однако сквозь спесь прорывался жадный интерес. Зрелище  действительно
было впечатляющее. На месте деревянного частокола уже поднялась каменная
стена с зубцами и машикулями. Вплотную к  пещерам,  соединенные  с  ними
крытыми галереями, выросли каменные здания. А у  скал  в  дальнем  конце
долины сверкали свежей дранкой обширные конюшни.
   - Видишь того парня?
   Ограм кивнул.
   - Я хочу, чтобы ты отвез его в Восточный бастион, в учебный  полк,  в
сотню Мронга.
   Ограм хмыкнул. Мронг был известен своей жесткостью, но его выпускники
были лучшими в учебном полку.
   - На словах передашь, что он может делать с ним, что захочет.  Парень
только с виду дохлый, а так жилистый. Только два условия: он ОБЯЗАТЕЛЬНО
должен закончить обучение и остаться живым и неискалеченным.
   Когда Ограм вместе  с  Франком  выехали  из  ворот,  Грон  облегченно
отвернулся от окна и подошел к столу. В дверь постучали.
   - Да?
   Дверь отворилась, вошел Яг.
   - Что? - вопросил Грон.
   Яг усмехнулся:
   - У нас новый кухонный рабочий.
   - Из ЭТИХ?
   - Судя по всему, да. Грон вздохнул:
   - Ты его еще не...
   Яг покачал головой:
   - Я решил подождать тебя.
   - Какие-то неожиданности?
   - У меня создалось впечатление, что ему нужен именно ты.  А  вот  что
нашли у него в вещах. - Яг протянул небольшую камею с женским силуэтом.
   Грон несколько мгновений разглядывал камею.
   - Забавная вещица, конечно, слишком  ценная  для  простого  кухонного
рабочего.
   Яг хмыкнул:
   - Не только, Грон взял камею и пригляделся повнимательнее.
   - Ты прав, очень напоминает вдову Эсеру.
   - У меня сложилось впечатление, - заметил  Яг,  -  что  он  действует
один.
   - Интересно, кто она ему?
   - Может, мать? По возрасту как раз подходит. Грон вновь задумался.
   - Что он собирается сделать со мной? - наконец полюбопытствовал он.
   - Яд.
   - Установили какой?
   - Крошеный промбой.
   - Не слышал.
   - Изуверская штучка. Растворяется в любой жидкости, не  дает  осадка,
не имеет ни цвета, ни запаха. А главное, никакого противоядия, стоит яду
попасть в желудок...
   - А если промывание? Яг улыбнулся:
   - Неужели ты думаешь, что мы позволим ему...
   - Да.
   - Что?!
   Грон сурово сжал губы:
   - Я давно ждал такого случая: Мне нужен  человек  из  их  среды.  Мне
нужен кто-то, кто поможет мне отыскать их.
   - А почему ты считаешь, что он...
   - С этим хотя бы есть шанс, - настаивал Грон. - Во всяком случае,  он
явно любит свою мать. И хотя из-за меня  она  осталась  калекой,  но,  в
отличие от многих других, она жива.
   - Но яд...
   - Рискнем. Слушай, что надо сделать. - И он склонился к уху Яга.
   Сайторн не верил  такой  удаче.  Несколько  минут  назад  его  вызвал
старший повар, окинул придирчивым взглядом и раздраженно буркнул:
   - Бегом переоденься. Понесешь ужин командору Грону. И чтоб бегом.
   Сайторн галопом бросился к своим нарам, достал камею и бросил  взгляд
на лик матери. Поцеловав камею, он сунул  ее  обратно,  затем  осторожно
вытащил искусно сделанную каменную капсулу с крошеным  промбоем.  Сердце
колотилось.
   Сегодня могла свершиться месть и  вновь  воссиять  истина.  Он  сунул
капсулу за пояс и бросился на кухню. Повар вручил ему  поднос  и,  ткнув
растопыренной пятерней в сторону каменного здания штаба Дивизии,  поднес
к лицу увесистый кулак:
   - И смотри у меня!
   Уже темнело. Часовой медленно двигался в сторону ворот. Сайторн вошел
в дверь, ногой затворил ее, потом поставил  поднос,  вытащил  капсулу  и
щедро сыпанул содержимое в стеклянный кувшин  с  дожирским.  Потом  чуть
приоткрыл дверь и кинул несколько  крошек  голубям.  Те  шустро  слетели
из-под стрехи и набросились на крошки. Сайторн уселся и принялся  ждать.
Через пару минут птицы вдруг стали вялыми, начали  ходить,  подволакивая
ноги, затем и вовсе упали и стали сучить ножками. Сайторн удовлетворенно
стиснул губы. Конечно, мертвые  голуби  могли  вызвать  тревогу,  но  он
должен  был  убедиться,  что  яд  действует.  В  таком  деле  необходимо
исключить малейшую случайность. Юноша подхватил поднос и двинулся  вверх
по лестнице.
   Когда Сайторн постучал, из-за двери донесся рассеянный голос:
   - Войдите.
   Сайторн вошел. Командор сидел за столом и что-то писал,  не  поднимая
головы. Сайторн несколько мгновений постоял у двери, пытаясь  справиться
с дрожью в коленках, потом произнес чуть дрогнувшим голосом:
   - Ужин, командор.
   - Поставь.
   Сайторн подошел и поставил поднос на край стола. Командор, так же  не
поднимая головы, протянул руку, взял кубок и протянул ему:
   - Налей.
   Сайторн дрожащими руками ухватил кувшин и налил, стараясь не касаться
края кубка. Командор отхлебнул и поставил на стол.
   - Ладно, иди.
   Когда Сайторн вышел за  дверь,  ему  показалось,  что  сердце  сейчас
выскочит из груди. Надо было торопиться, но ноги стали будто ватными;  и
некоторое время он не мог сделать ни шага. Наконец он с трудом отлип  от
стены и на заплетающихся ногах скатился по лестнице  вниз.  Перед  самой
дверью он успокоил дыхание и не спеша  пошел  через  двор.  На  каменных
плитах валялись тушки голубей.
   Часовой мерил шагами двор, таращась на  звезды.  Сайторн  заскочил  в
казарму, схватил свой узелок и кинулся к  воротам.  Шагов  за  сорок  он
заставил себя перейти  на  шаг.  Часовой  у  ворот  окинул  его  ленивым
взглядом:
   - Куда это ты на ночь глядя, парень?
   Сайторн шаловливо рассмеялся:
   - Тебе назвать имя, боец?
   Тот добродушно улыбнулся:
   - Ну, ну, не опозорь Дивизию.
   Через три луны Сайторн уже был в Роуле. Когда  он  вошел  в  знакомый
двор, у портика его встретил слуга:
   - Что угодно господину?
   - Я должен видеть обучителя Ихторма.
   - Как доложить?
   - Сайторн, сын сестры Эсеры из Саора.
   Слуга исчез внутри, но буквально через несколько  мгновений  выскочил
обратно:
   - Обучитель Ихторм ждет.
   Брат Ихторм поднялся ему навстречу:
   - Рад тебя видеть, мой мальчик. Что привело тебя ко мне?
   Сайторн торжественно произнес:
   - Брат Ихторм, Измененный, убийца моей матери, мертв.
   Ихторм посмотрел на него изумленным взглядом:
   - Ты был в Атланторе?
   - Да.
   - Но ты же знаешь, что Хранители запретили нам там появляться.
   Сайторн сверкнул глазами:
   - Я не мог оставить смерть моей матери неотмщенной.
   Ихторм задумчиво покачал головой:
   - А как это произошло?
   - Крошеный промбой.
   Ихторм кивнул:
   - Ты сам ввдел момент смерти?
   - Нет, иначе бы я не стоял перед тобой. Но я видел, как он выпил яд.
   - Это точно был яд? Подменить не могли?
   Сайторн твердо кивнул:
   - Прежде чем дать ему, я попробовал на голубях.
   - Что ж, мой мальчик, ты совершил великий подвиг, это надо  отметить.
- Ихторм поднялся и подошел к великолепному резному буфету.  Достал  два
кубка и кувшин с вином. Разлил и поднял свой:
   - За твой успех!
   Они выпили. Ихторм помолчал некоторое время. Потом спросил:
   - Как ты себя чувствуешь, мой мальчик?
   - Пре... - Сайторн почувствовал, как перестали слушаться его  руки  и
ноги.
   Он прошептал онемевшими губами:
   - Что это?
   Ихторм печально выдохнул:
   - Корень йцоромы.
   - Но... за что?
   - Прости, мой мальчик, но ты общался с Измененным. Таким Хранители не
дозволяют оставлять жизнь. Мы сильны нашей верой и нашей чистотой, -  он
печально улыбнулся. - Кстати,  твоя  мать  тоже  умерла  от  моей  руки.
Измененный, по смешной прихоти, оставил ее в живых. Только отрубил ногу.
Тебя также ждет нечто подобное. Пока ты будешь одурманен йцоромой, слуга
отнесет тебя в бедняцкие  кварталы  и  рядом  с  каким-нибудь  трактиром
перережет тебе глотку осколком кремния. - Он снова вздохнул.  -  Прости,
мой мальчик, но такова воля Хранителей. Ни одной крупицы грязного знания
не должно коснуться посвященных.
   Сайторн дернулся.
   - Ты... - Его уже не слушались даже губы.
   Тут с грохотом рухнула дверь, выбитая страшным ударом. Ихторм вскочил
и протянул руку к поясу, но в то же  мгновение  звонко  хлопнула  тетива
арбалета, и его рука оказалась пришпилена к буфету. Внутрь заскочили два
бойца со взведенными арбалетами и зорко оглядели  комнату.  Потом  вошел
еще один. Тот, о котором много шептались на кухне. Сайторн вспомнил, что
его звали Яг. Подойдя к Ихторму, он легонько пнул его и покачал головой:
   - И кто тебя  за  язык  тянул,  мразь?  Над  мальчонкой  поиздеваться
захотелось перед смертью? Ладно, нам легче с  ним  разговаривать  будет,
раз парень уже правду знает. - Он повернулся к двери:
   - Слуй!
   Внутрь, пригибаясь, вошел воин с нашивкой десятника.
   - Останешься здесь, поболтаешь с этим. -  Яг  указал  на  Ихторма.  -
Ежели сообщит что интересное, притащишь в  крепость,  а  нет  -  кончишь
здесь. Только особо уши не  развешивай.  Притащишь,  если  будет  что-то
ОЧЕНЬ интересное. - Потом он повернулся к Сайторну:
   - Ладно, парень, пора ехать, Грон тебя уже заждался.

***

   Франк  въехал  во  двор  крепости  и,  спешившись,  привязал  Бучу  к
коновязи.
   Поднявшись по ступенькам штаба, он отыскал дежурного офицера и вручил
ему предписание. Тот быстро прочитал  его  и  бросил  на  Франка  острый
взгляд:
   - Значит, в сотню "ночных кошек"? Поздравляю, парень. - Он повернулся
и указал в дальний конец долины. - У них свое здание,  вон  там.  Сотник
Гагригд на месте. Представишься ему.
   Франк отдал честь и,  четко  повернувшись,  вышел  из  штаба.  Солнце
светило не по-осеннему ярко. Франк спокойным, но быстрым шагом  двинулся
через долину, с улыбкой  вспоминая  свое  первое  появление  в  крепости
Горных Барсов. Он задержался здесь  всего  на  час  и  по  этому  поводу
устроил скандал. Франк вспомнил прошедший год. Они прибыли  в  Восточный
бастион - новую крепость Дивизии, разросшейся до семи тысяч бойцов -  на
самом исходе осени. Сотник Ограм и его сотня, казалось, дошли  до  ручки
от его придирок, и Ограм буквально за штаны сдерживал  своих  ветеранов,
рвущихся хорошо проучить нахального сопляка.  Бойцы  хорошо  знали,  что
Дивизия своих в обиду не дает, если что - накажут, возможно, даже  более
сурово, чем где-либо. Так что его гонористые заявления о том, что с ними
сделают за неуважение к его персоне, только еще больше злили  бойцов.  К
тому же большинство в сотне были горцы, и им  было  глубоко  начхать  на
всяких там базиллиусов, и тем более на их сыновей, если бы они их так не
доставали. Поэтому Ограму пришлось приложить героические  усилия,  чтобы
не нарушить приказ Грона еще ДО передачи Франка на попечение Мронга. Обо
всем этом Франку рассказал сам Ограм. Этой весной. Встреча же с  Мронгом
запомнилась сама по себе.
   Тогда Франк подошел к сотнику, уже раздраженный тем, что встретил его
всего лишь Ограм. Смерив сотника взглядом, он  пренебрежительно  скривил
губы и произнес:
   - Вот что, милейший, я прибыл сюда учиться искусству боя на мечах,  и
мне надоели все эти передвижения, я  не  намерен  больше  никуда  отсюда
ехать.
   Мронг окинул его сумрачным взглядом, криво усмехнулся и заорал:
   - Смив!
   К нему рысцой подбежал мощный гигант с длинными руками и бычьей шеей.
   Мронг кивнул на Франка и произнес:
   - В твой десяток. - И ехидно обратился к Франку:
   - Отсюда вы уже  никуда  не  поедете,  молодой  господин,  во  всяком
случае, ближайшие полгода. - После чего удалился куда-то в глубь двора.
   Франк вспыхнул:
   - Эй вы, а ну стоять, да вы знаете, с кем говорите? Мое имя  -  Франк
Элот, я - сын базиллиуса.
   Тут ему на плечо  опустилась  лапа  размером,  наверное,  с  седло  и
повернула его кругом. Франк уставился в хмурое лицо гиганта десятника.
   - Тебя зовут Девятый, и так будет до тех. пор, пока  ты  не  завоюешь
себе имя, понял, дерьмо собаки?
   Потом начался ад.
   ...Франк подошел к казарме и поднялся  по  ступенькам.