значений для двухсот с гаком посадочных площадок своего космопорта. Единственным способом найти нужный тебе корабль, или конкретную ремонтную мастерскую, или таможенную контору, или, если уж на то пошло, торговую базу было иметь при себе вот такую карточку. Ее носят в прозрачном кармашке на воротнике летной куртки, зашифрованный разноцветными точками код считывается чувствительными датчиками на каждом перекрестке, после чего установленные вдоль движущихся тротуаров световые указатели направляют блуждающего в порту обладателя карточки, куда требуется. Порой из- за этого приходится давать крюка, но ихмисам такая система нравится, а для прочих создает лишь неудобства. Лично я всегда полагал, что чей-то или кузен приобрел концессию на производство карточек- пропусков.
     - Вас еще что-нибудь интересует? - нетерпеливо спросил мой наниматель.
     Я вопросительно поднял бровь, запихивая пропуск на отведенное для него место поверх карточки, которая должна была вывести меня к ?Берегу штормов?.
     - А вы что, куда-то торопитесь?
     - Да, мне надо еще пару дел уладить за вечер. - Он поставил кружку на стол и встал. - Доброй ночи, капитан Маккелл. Увидимся завтра утром
     - Договорились, - кивнул я.
     Он кивнул мне в ответ, пробрался, обходя бесцельно слоняющихся посетителей, через лабиринт столиков к выходу из таверны и скрылся за дверью. Я отхлебнул синто- водки, сосчитал до двадцати и двинулся следом.
     Я вовсе не хотел, чтобы создалось впечатление, будто куда-то спешу. В результате тот же путь по таверне занял у меня примерно на полминуты больше, чем у моего нанимателя. Но это ничего. Хотя на улицах кишмя кишели космолетчики всех мастей, верхнее освещение было довольно ярким, а с этой его светлой гривой засечь ?выследить Бородина труда не составит. Толкнув дверь, я вышел на холодный ночной воздух.
     Я совсем забыл про йаванни. Зато они про меня не забыли.
     Троица поджидала, укрывшись за одним из метровой ширины щитов- ветроломов из декоративного стекла, защищающих вход в таверну. Узнать в лицо представителя чужой расы - слабое место любого плана, но эта компания, похоже, поднаторела в опознании. Как только я вышел из- за прикрывающих вход щитов, они целеустремленно двинулись ко мне. Тот, что шел немного впереди остальных, заметно сутулился.
     Надо было что-то предпринять - и срочно. По тому, как они держались вместе и как решительно шли на меня, было ясно, что игра в территории закончилась. Я опозорил эту троицу на глазах у всей таверны, и теперь они определенно вознамерились объяснить мне, почему этого делать не стоило. Можно было бы полезть под куртку за излучателем, но не требовалось долгих размышлений, чтобы сообразить - подобный ход будет равносилен самоубийству. Можно было нырнуть обратно в таверну, но это дало бы лишь отсрочку.
     Следовательно, остался единственный действенный выход из создавшегося положения. Внутренне собравшись, я быстро отступил назад, под прикрытие стеклянных щитов, развернулся на девяносто градусов влево и со всей силы заехал правой ногой по ветролому у себя за спиной.
     В большинстве других мест такие щиты делают из прочного пластика. Но виссилуяне предпочитают стекло, ударостойкое, конечно, но все же стекло. Поскольку на меня перли три разъяренных йаванни, мне, разумеется, не очень хотелось останавливаться на полумерах, так что отдача от удара прошила мой позвоночник до самой макушки. Зато я добился, чего хотел: стеклянная панель разлетелась вдребезги.
     Я восстановил равновесие и отпрыгнул назад, через теперь уже по большей части пустую раму щита. Длинный клиновидный осколок, оставшийся угрожающе торчать с краю, оцарапал мне куртку. Стараясь не порезать пальцы об острые кромки, я выдернул его и, вооружившись осколком, будто ножом, сделал выпад в сторону йаванни.
     В рядах противника образовалась давка - сутулый, что шел в авангарде, резко затормозил, и двое его приятелей врезались в его широкую спину. Несмотря на свои внушительные размеры и природную агрессивность, йаванни очень чувствительны к зрелищу собственной крови, и даже самого крепкого из них заставит на мгновение остановиться мысль о том, что его могут ненароком порезать. Но только на мгновение. Ожидание обычно куда страшнее, чем сама неприятность, и как только жидкие мозги йаванни вспомнят это правило, ребята тут же все втроем набросятся на меня.
     Правда, я вовсе не собирался стоять и ждать этого события. Теперь, когда ветролом был разбит, а йаванни сбились в кучу, у меня за спиной оказался свободный путь к отступлению. Метнув на прощание осколок стекла в самого прыткого из йаванни, я развернулся и побежал.
     Не успел я сделать и пары шагов, как они возмущенно взвыли и гурьбой кинулись в погоню. Теперь уж они определенно до меня доберутся, на длинной дистанции человеческие ноги не могут состязаться с лапами йаванни. Но в первые несколько секунд, пока мои массивные противники не набрали скорость, у меня все же было некоторое преимущество. Оставалось только придумать, им воспользоваться.
     Не стоило тратить время на то, чтобы оглядываться. По топоту могучих лап и так было ясно, что на тот момент, когда я достиг угла таверны и свернул в переулок, у меня еще оставался неплохой отрыв. Вот только в пустом переулке не оказалось того, что я рассчитывал там найти. Йаванни у меня на хвосте вырулили из- за угла, и постарался выжать из своих ног всю скорость, на которую был способен. Эти громилы, скорее всего, догонят меня еще до того, как я сумею полностью обогнуть здание. Если и за следующим поворотом не окажется того, что мне нужно, меня ждет масса весьма болезненных ощущений.
     Когда я опять повернул, огибая таверну с тыла, йаванни уже едва не дышали мне в затылок. Но тут я наконец обнаружил то, на что так надеялся: аккуратную, высотой почти до самой крыши поленницу полуметровых поленьев для большого камина в таверне. Не сбавляя скорости, я полез наверх.
     Я чуть было не потерпел фиаско. Йаванни уже наступали мне на пятки и слишком разогнались, чтобы затормозить, их громадные ступни расшвыривали дрова, как шары для боулинга - кегли. Поленница начала рассыпаться прямо подо мной, и опоздай я на долю секунды - позорно сверзился бы вместе с дровами под ноги противнику. В то самое мгновенье, когда я в прыжке оттолкнулся от верхнего бревна, оно вывернулось у меня из-под ног, предательски ослабив силу толчка, ради которого я так надрывался. Но несмотря ни на что, мой план удался: я уцепился за карниз и секунду спустя оказался на крыше.
     Как раз вовремя. Пока я, ухватившись за карниз, карабкался на крышу, у меня над ухом просвистело брошенное вдогонку полено. Просвистело и исчезло в ночном небе. И опять команда соперников подтвердила свою репутацию закоренелых неудачников. Я не знал, способны ли йаванни достаточно хорошо прыгать в высоту, чтобы добраться до крыши без помощи поленницы, которую сами же и развалили, но выяснять это в данный момент у меня не было ни малейшего желания. Пригнув голову - внизу еще оставался немалый запас метательных снарядов, - я взял ноги в руки и припустил по крыше.
     Все здания в этом окраинном районе космопорта были примерно одной высоты, а разделяли их одинаково узкие переулки. С небольшим разбегом, легким попутным ветерком и картиной разгневанных йаванни, рисующейся в воображении (что здорово добавляло энтузиазма), я перепрыгнул на следующую крышу с полуметровым запасом. Я пересек ее по диагонали, совершил уже несколько лучше рассчитанный прыжок, очутился на крыше здания, которое с тылу прилегало к предыдущему, и продолжил свой бег. По дороге я умудрился, не сбавляя скорости, стащить с себя куртку и вывернуть ее наизнанку, сменив черную кожу на подкладку цвета ?вырви глаз?, которую я специально и выбирал для подобных случаев. Из трубы на одном из зданий поблизости вился дымок. Я устремился туда, обнаружил, как и ожидал, рядом у стены поленницу и спустился по ней на землю.
     Вскоре я снова очутился на главной улице, в толпе болтающихся без дела космолетчиков, горожан, зазывал и карманников. Йаванни нигде не было видно.
     К сожалению, не было и смуглого блондина, которого я собирался выследить.
     В надежде, что мой наниматель все еще подыскивает себе команду, я еще около часа пошлялся по окрестным тавернам и кабакам. Но так его и не обнаружил. А обойти весь портовый район в одиночку нечего было и пытаться. Кроме того, после удара по стеклу у меня ныла нога, а в полшестого утра мне нужно было быть в порту.
     В виссилуянском районе в изобилии водились роботакси, но тысячу коммарок обещанного аванса я получу только по прибытии на борт ?Икара?, а громила- управляющий третьесортной гостиницы, в которой мы с Иксилем остановились, будет очень расстроен, если завтра утром мы не найдем должной суммы наличными, чтобы расплатиться за номер. Поколебавшись, я все же решил, что выяснять отношения с крупногабаритными представителями иных рас дважды на протяжении местных двадцатичасовых суток - это уже чересчур, и отправился домой пешком.
     Когда я миновал последний, четвертый, лестничный пролет и вставил ключ в прорезь замка, боль в ноге задавала в позвоночник и доходила аж до самого основания черепа. Лелея сладкие мечты о мягкой кровати, ласковой пульсации виссилуянского расслабляющего светогипноза и стаканчике шотландского виски, который будет отплясывать у меня под черепом джигу на пару с болью, я толкнул дверь и шагнул в номер.
     Мягкая кровать и виски пока оставались в пределах возможного. Но вот насчет светогипноза я, похоже, размечтался зря. Комната была погружена в абсолютный мрак.
     Пришлось нырять в темноту номера, скользить по полу на животе и по ходу маневра срочно доставать плазменный излучатель из кобуры под мышкой. Иксиль должен был ждать меня тут, а темнота в комнате могла означать только одно: кто-то похитил моего напарника, а сам залег где-то здесь в ожидании меня.
     - Джордан? - раздался безмятежный и очень знакомый голос из глубины номера. - Это ты?
     Резкий всплеск адреналина в моей крови оказался ненужным, уступил место досаде и некоторому смущению и, как вода в песок, ушел в пострадавшую ногу, где на прощание добавил мне болевых ощущений.
     - Я думал, ты еще не спишь, - уныло заметил я, старательно сдерживаясь, чтобы не выдать в эфир поток цветистых выражений вроде тех, которые много лет назад обеспечили мне место на скамье подсудимых перед трибуналом.
     - Я не сплю. Иди сюда, посмотри.
     Тяжело, с воистину сверхчеловеческим терпением вздохнув, я поставил свой плазменник на предохранитель и спрятал оружие в кобуру. Объектом любования Иксиля могло оказаться все, что угодно: от света далекой туманности, пробившегося сквозь сияние городских огней, до удивительного флюоресцирующего паучка на оконном стекле.
     - Угу, уже иду, - пробурчал я.
     Вернув себе вертикальное положение, я закрыл ногой дверь и обогнул перегородку, разделяющую гостиную.
     Наверное, большинство обитателей космоса сочло бы Иксиля и его соотечественников не менее впечатляющим кошмаром, чем те очаровашки-йаванни, которых я недавно покинул у таверны. Он был типичный каликси - квадратный и широкоплечий. А физиономию его неоднократно без тени лести сравнивали с расплющенной игуаной.
     Сейчас, увидев его силуэт на фоне окна, я обратил внимание, что данный конкретный каликси отличается и заметной асимметрией. Одно его широкое плечо - правое - бугрилось, как у карикатурного круч- боксера, другое было более плоским.
     - У тебя кого-то не хватает, - сказал я, похлопав его по покатому плечу.
     - Я послал Пикса на крышу, - объяснил Иксиль.
     Голос у него, как и всех каликси, был удивительно мелодичным, что абсолютно не вязалось с их страхолюдной внешностью. Честно говоря, одной из немногих оставшихся мне незатейливых радостей жизни было наблюдать первую личную встречу Иксиля с теми, с кем до того общался лишь по межзвездной связи без передачи изображения. Порой эти бедолаги выдавали совершенно бесподобную реакцию.
     - Надо же, Пикса на крышу послал. - Я обошел напарника и встал справа.
     Бугор на плече Иксиля тут же зашевелился, и в ухо мне ткнулся нос с длинными чувствительными усами.
     - Привет, Пакс, - поздоровался я и почесал зверька за маленьким, как у мышонка, ушком.
     Каликсирианское название этих животных произнести при помощи человеческого речевого аппарата было совершенно невозможно, так что я обычно звал их попросту хорьками, на которых они здорово смахивали, - у них было такое же длинное щуплое тельце и похожий мех, хотя по размеру они были не намного больше обычной лабораторной крысы. В далеком прошлом они служили каликси чем-то вроде охотничьих собак: убегали вперед в поисках добычи и, возвращаясь к своему хозяину, сообщали ему необходимые сведения.
     Что отличало их от собак, грокнеров или сотен других охотничьих животных - так это уникальная симбиотическая связь между таким зверьком и его хозяином. Когда Пакс сидел на плече Иксиля, погрузив когти в толстый наружный слой кожи каликси, он напрямую подключался к нервной системе моего напарника. Иксиль мог отдать хорьку мысленный приказ, который загружался в невеликий мозг Пакса. А когда маленький симбионт возвращался и их нервные системы вновь объединялись, передача данных шла в обратном направлении, позволяя Иксилю увидеть, услышать и ощутить запах всего, что повидал, услышал и унюхал зверек во время своего отсутствия.
     Вполне понятно, чем такое сотрудничество было удобно для каликси- охотников. Для Иксиля же, механика на космическом корабле, хорьки были незаменимы, когда дело касалось электрических кабелей, а также трубопроводов и вообще всего узкого и труднодоступного. Если бы работа межзвездных механиков и электриков была более популярна среди народа каликсири, соотечественники Иксиля без особого труда захватили бы это поле деятельности, как паттхи прибрали к рукам космические перевозки.
     - И что же такого ты надеешься разыскать на крыше? - Я снова почесал Пакса за ухом и в миллионный раз задался вопросом: может, с их симбиозом это все равно что почесать за ухом каликси?
     Сам Иксиль никогда об этом не заикался, но кто его знает...
     - Не на крыше. - Напарник показал за окно своей огромной лапищей. - Дальше. Вон там.
     Я прищурился и посмотрел в указанном направлении. Вдали, за крышами портового района и более респектабельными строениями собственно города, виднелось слабое зарево - что-то там, на земле, бросало отсветы на тонкие ночные облака. Пока я разглядывал это явление, где-то в тех краях в небо взмыли три искорки досветовых двигателей, перешли в горизонтальный полет и разошлись в разных направлениях.
     - Интересно, - согласился я, продолжая наблюдать за одной из искорок.
     Хотя на таком расстоянии, учитывая перспективу, трудно было сказать что-то определенное, но мне показалось, что летит эта искорка зигзагом и на очень малой скорости.
     - Я заметил этот свет минут сорок назад, - пояснил Иксиль. - Сначала подумал, что это новое поселение, на которое я раньше просто не обращал внимания. Но я сверился с картой, и в том направлении нет ничего, кроме гряды холмов и пустынной местности, над которой мы пролетали, когда заходили на посадку.
     - А может, это пожар? - без всякой уверенности предположил я.
     - Вряд ли, - возразил Иксиль. - Зарево не настолько красное, и я не вижу никаких признаков дыма. Я вот не проводится ли там поисково-спасательная операция?
     У окна что-то зашуршало, потом тихонько фыркнуло, и на подоконнике появился Пикс. Зверек поскакал вверх по руке Иксиля, каждый раз вонзая коготки в толстую шкуру каликси, и угнездился на плече хозяина. Послышался тихий скрип, будто кто-то ногтем поскреб выделанную кожу - меня вечно передергивало от этого звука. Какое-то время Иксиль стоял молча, осмысливая информацию, которую получил из маленького мозга хорька.
     - Интересно, - наконец сказал он. - Учитывая параллакс, похоже, это гораздо дальше, чем я думал. Далеко за холмами, приблизительно в десяти километрах от них но равнине.
     А это, в свою очередь, означало, что зарево было намного сильнее, чем предполагал я. И что только могло понадобиться кому-то в самом центре забытого всеми пустыря?
     Я вдруг понял - что. И почти забыл про боль в ноге.
     - А ты случайно не знаешь, - осторожно спросил я, изо всех сил стараясь не выдать голосом своего волнения - где производятся археологические раскопки, которые финансирует группа Камерона, а?
     - Где-то там, на равнине, - ответил Иксиль. - Точное место мне не известно.
     - Зато известно мне, - заверил я. - Могу даже слегка поспорить, что они ковыряются точнехонько там, откуда исходит это зарево.
     - И почему ты так думаешь?
     - Потому что сегодня вечером я встретил в городе самого Арно Камерона. Он предложил мне работу.
     Иксиль повернул голову. На меня уставилась физиономия, смахивающая на сплющенную игуану анфас.
     - Врешь.
     - Зуб даю, - заверил я его. - Назвался ни больше ни меньше как Александр Бородин, расхаживает перекрашенным из брюнета в ослепительного блондина, отчего стал выглядеть лет на двадцать старше. Но это был он, точно. - Я похлопал по воротнику моей куртки. - Он хочет, чтобы я завтра утром увез его отсюда на корабле под названием ?Икар?.
     - И что ты ему ответил?
     - При трех тысячах коммерц-марок за рейс? Конечно, я согласился.
     Пикс снова зафыркал.
     - Может получиться нехорошо, - заметил Иксиль. А затем выдал фразу, которая легко могла бы получить приз ?самое выдающееся приуменьшение недели?: - Братцу Джону это вряд ли понравится.
     - Это уж как пить дать, - безрадостно согласился я. - Когда братцу Джону нравилось хоть что-нибудь из того, что мы делали?
     - Такое бывает крайне редко, - признал Иксиль. - И все же я сомневаюсь, что нам уже доводилось видеть его по- настоящему рассерженным.
     К сожалению, в словах напарника была доля истины. Джонстон Скотто Риланд - ?братцем? мы величали его из чистого сарказма - был столь щедрым благодетелем, что вытащил нас три года назад из светившей нам долговой ямы и присовокупил наш ?Берег штормов? к своей частной флотилии контрабандистских кораблей. Оружие, нелегального происхождения органы для пересадки, запрещенные наркотики, краденые произведения искусства, ворованное оборудование, любая паленая шелуха, которую только можно вообразить. Назовите что угодно - скорее всего, нам приходилось это возить. На самом деле мы и сейчас выполняли поручение братца Джона, в трюмах нашего ?Берега штормов? был припрятан кое- какой нелегальный груз. И Иксиль был прав. Братец Джон добился столь высокого положения среди самых отпетых барыг Спирали отнюдь не потому, что с милой улыбочкой спускал своим подчиненным их самоуправство.
     - С братцем я все улажу, - пообещал я Иксилю, хотя в, тот момент не очень хорошо представлял, как я это ?проверну. - В конце концов, речь идет о трех кусках. Подумай сам, как мне было отказаться от такого предложения и притом продолжать прикидываться бедным зависимым перевозчиком?
     На это Иксиль никак не отреагировал, но хорьки на его плечах одновременно вздрогнули. Порой эта их двухсторонняя связь выдает его с головой - если знаешь, куда смотреть.
     - И вообще, братцу Джону вовсе не придется выходить из себя, - продолжил я. - Ты можешь и сам отвести ?Берег штормов? на Ксатру. Братец получит свою кайфосласть, стволы и прочее, и все будут счастливы. Утром я посмотрю маршрут Камерона, а потом отправлю тебе на Ксатру сообщение, в котором укажу какое-нибудь подходящее местечко, где ты к нам присоединишься.
     - Согласно правилам, на кораблях класса ?Козерог? должно быть минимум два члена экипажа, - напомнил мне напарник.
     - Отлично, - согласился я. Было уже поздно, у меня болела нога и раскалывалась голова - словом, я был не в настроении выслушивать цитаты из Торгового кодекса. Особенно из уст того, кто меня во все это безобразие и втянул. - На борту будешь ты, Пикс и Пакс. Итого - трое. Детали утрясешь с портовым начальством завтра утром.
     На этой оптимисти