ками куполок-подставку. Виола удивилась, поглядывая
то на скульптурку, то на ее автора, сумрачно мывшего руки под краном.
   - Неужели он так выглядел, наш бедный зверь?
   - Через миллион лет вы,  вероятно,  тоже  будете  выглядеть  хуже,  чем
сейчас.
   - Нет, право, шеф, вы удивительно галантны,  -  расхохоталась  девушка,
тонким  пальцем  обводя   веретенообразные   лепестки.   И   вдруг   сняла
реконструкцию с подставки. - Вы позволите?
   Услышав утвердительный ответ, она бережно  сблизила  края  лепестков  и
согнула  их  концы  внутрь.  Лепестки  соединились  идеально,  и  "цветок"
превратился в шарообразный плод.
   - Ну, - тускло улыбнулся Куницын, привалясь спиной к вогнутой  стене  и
засунув руки в карманы.  -  Не  так  уж  вы  бездарны,  как  мне  казалось
поначалу. Я грешным  делом  подумал,  еще  когда  чертил  схему,  что  это
форменная развертка поверхности шара.
   Он оттолкнулся от стены и, конечно же, налетел на стол.
   - Вот эти броневые чешуи покрывают лепесток только с  верхней  стороны.
Снизу,  очевидно,  были  органы  питания,  передвижения...   Ползал   себе
спокойно, пока не приходила опасность. А чуть что - свернулся, и поди  его
укуси. - Куницын забрал реконструкцию, развернул и посадил на  куполок.  -
Интересно бы найти того, кто мог его испугать.
   - Мне почему-то кажется, что живых врагов  у  него  не  было,  -  вдруг
твердо и серьезно сказала Виола. - Вся Химера продырявлена кратерами,  как
сыр.  Когда  все  вулканы  работали,  шарикам  только  и  оставалось,  что
кататься.
   Безбровая, безгубая маска медленно  сморщила  нос,  подняла  углы  рта:
Алексей Сидорович радовался.
   - Нет,  положительно:  общение  со  мной  идет  вам  на  пользу,  Виола
Вахтанговна! Пожалуй, все так и было. Ведь и нашего зверя когда-то  залило
лавой... - Углы ротовой щели сразу обвисли, словно Куницыну стоило больших
трудов шевелить маской. - Идите к вашей Наиле, а  я  пока  в  честь  наших
открытий приготовлю лукуллов обед.
   Постеснявшись  спросить,  что  такое  "лукуллов",  Виола  закрылась   в
гермотамбуре и стала надевать  скафандр.  Диковинное  поведение  Куницына,
прозванного на базе человеком-невидимкой, очень  раздражало  ее  в  первые
дни. Тогда и без того ныла душа от распоряжения  Координатора  экспедиций,
воткнувшего ее, первооткрывательницу, в отряд  "кротов"  -  палеонтологов.
Увы, Виола не обучалась ксенопсихологии и потому  была  бы  бесполезной  в
группе   Прямого   Контакта.   Пришлось   заняться   изучением    эволюции
универсальных химер - темы  важной,  но  не  отвечавшей  главному  желанию
Виолы.
   Между  тем  Прямой  Контакт  с  каждым  месяцем   казался   все   менее
осуществимым. Виоле представлялось, что именно она могла бы сдвинуть  дело
с мертвой точки, она донимала Куницына  своими  проектами.  А  шеф  группы
только подтрунивал да пошучивал  -  весь  разболтанный,  стертым  лицом  и
шарнирными  движениями  похожий  на  робота  из  старинных  фантастических
фильмов. Она смягчилась к шефу, только когда услышала от всезнающей  Наили
Шеировой, что Куницын побывал чуть ли не в двадцати  звездных  системах  и
несколько раз ему пересаживали искусственную кожу на лицо и тело...
   Двояковыпуклым блестящим диском лежала основная  база,  разделенная  на
секторы лабораторий, в огромной тени крейсера "Перун".  Базальтовое  плато
нагрелось, как подошва утюга, но уже вскипали тучи по  ту  сторону  кольца
окаймляющих безлесных  гор,  сизой  пеной  захлестывали  перевалы,  обещая
вскоре  затопить  раскаленное  небо.  Высоко,  чуть  ли  не   до   зенита,
взгромоздились тучи за спиной ближнего  вулкана,  кряжистого,  как  старый
пень с узловатыми корнями. Свинцовый клубящийся фон придавал дикую яркость
красно-коричневой шкуре горы. В развилке "корней" - древних лавовых  русел
- дерзким белым грибом сидела отрядная база копателей. Туда и  лежал  путь
Виолы, сначала вприпрыжку по прихотливым ступеням, прорезанным  дождями  в
обрыве, а затем - осторожно вверх по неустойчивым глыбам осыпи.
   На гребне выпрыгнула и замахала рукой  фигурка  в  скафандре  защитного
цвета - так окрашивались все  "кроты",  в  том  числе  и  Виола.  Шлемофон
зазвенел пронзительным голосом Наили:
   - Это ты, сестричка? (Всех, кроме Алексея  Сидоровича,  Наиля  называла
"братиками" и "сестричками".) Мы тут чего нашли!..
   В бугристом  лавовом  панцире  плазменная  машина  прогрызла  множество
глубоких рвов и стояла над  свежевырытым  тупиком,  растопырясь  наподобие
краба. Теперь копошились во рву серо-зеленые  "кроты",  аккуратно  счищали
вибраторами  породу  со  дна,  похожего  на   вздыбленную   темно-багровую
мостовую. Так выглядели броневые чешуи - все, что осталось от  чудовищного
"цветка", миллион лет назад не успевшего свернуть лепестки и укатиться  от
вязкого огня.
   Виоле помогли слезть в ров. Наиля, ухитрявшаяся даже в  скафандре  быть
маленькой и вертлявой, рывком вывернула чешуйку, отмеченную мелом, большую
и тяжелую, как надгробная плита.
   Вплотную под чешуей открылся глубокий рельефный отпечаток  в  породе  -
вероятно, лава сожгла это небольшое существо, но  отвердела,  не  заполнив
пустоты. Формой и размером - сущая буханка  хлеба,  однако  с  трехгранным
хвостом, продолжающимся в виде валика  по  всему  брюху,  и  чем-то  вроде
боковых плавников с когтями. Под головной частью порода словно просверлена
веночком круглых отверстий...
   - Универсальная химера, - страшно прошептала Наиля.
   Ее поправил один из копателей:
   - Еще не универсальная - видишь, ни крыльев, ни жабр...
   Упали первые  капли  дождя,  и  "кроты"  поспешили  опустить  плиту  на
место...
   На очередном собрании в салоне "Перуна" Куницын вертел перед  зрителями
отливку "протохимеры" из пластика, похожего на стеарин. С  брюха  ниспадал
пучок извилистых сосулек, вросших снизу в бок обрубка бревна.
   - К нашему счастью, - с натугой  шевелил  губами  шеф  отряда,  -  лава
сохранила  все  внутреннее  строение  бронешара  и  несколько  таких   вот
отпечатков. По-видимому, предки  универсальных  химер  паразитировали  под
чешуей бронешаров, питаясь  через  проводящие  пути  "хозяина".  Не  очень
лестное прошлое для разумного вида - впрочем, природа сраму не  имет.  Тем
более что такой симбиоз позволил химерам  не  только  выжить  среди  массы
действующих вулканов, но даже, по-моему, заложить основы своей  диковинной
цивилизации...
   Заерзали в креслах, зашептались: капитан "Перуна" Нгуен  Чонг  увесисто
хлопнул по столу, восстанавливая тишину.
   - Нет, все это пока мои предположения, просто не с  кем  делиться  ими,
кроме вас... ("В своем репертуаре", - шепнула Найдя в  ухо  натянутой  как
струна,  самозабвенно  слушавшей   Виолы.)   Шеф   ксенозоологов   Хассель
утверждает, что в настоящее время на планете бронешаров нет вовсе...
   - Да, это так, -  важно  пробасил  рыхлый,  с  багровыми  щеками  мопса
Хассель, вопреки комплекции  совершенно  неутомимый  человек,  облазивший,
кажется, все закоулки на трех материках Химеры. - Всякой твари  много,  но
такую мелочь, как двадцатиметровый бронешар, мы не прозевали бы.
   Деревянно кивнув и положив отливку на  стол,  снова  держал  монотонную
речь Куницын:
   - Вот это работает на мою идею. Видимо, бронешары вымерли полностью,  и
химерам пришлось приспосабливаться... Каким же образом? Срастание химеры с
шаром было столь же тесным,  как  у  плода  с  плацентой.  Вернее,  химера
выступала в роли трансплантата,  который  идеально  приживался.  Идеальная
совместимость, вот с чего началось торжество химер. В  процессе  вымирания
бронешаров они, вероятно, стали  искать  новых  "хозяев".  Кого  подводила
совместимость - погибал, другим  удавалось  с  кем-нибудь  срастись.  Надо
полагать, "хозяева" были самые разные. Некоторые из них попадали в  полную
зависимость от своих "наездников", становились послушными придатками...  -
Куницын хрипло перевел дыхание, налил себе сока. - Улавливаете  мысль?  На
Земле разум зародился в тот момент, когда  антропоид,  не  дотянувшись  до
плода, впервые удлинил свою руку с  помощью  палки,  то  есть  прибавил  к
наследственной программе крупицу творчества. На Химере  началась  разумная
жизнь,   когда   вот   эта   хвостатая   буханка    впервые    осуществила
целенаправленный _произвольный_ выбор "хозяина" с  определенными,  нужными
на сегодняшний  день  свойствами.  Конечно,  это  произошло  в  борьбе  за
какие-то блага или  с  каким-то  врагом.  Не  знаю.  Вообще  я  ничего  не
утверждаю, я только решаю логическую задачу...
   Устав  стоять,  он  плюхнулся  в  кресло,   вялой   рукой   провел   по
безукоризненно расчесанным на пробор, неестественно черным волосам.  Налил
и выпил  стакан  сока,  сильно  дергая  кадыком.  За  корягой,  оплетенной
лакированным плющом, два ксенобиолога уже спорили, чертя на планшетах.
   - У вас все? - осведомился невозмутимый капитан.
   Куницын ответил не сразу - очевидно, доклад  в  самом  деле  стоил  ему
больших  усилий.  Посидел,  тускло  блестя  линзами,  -  ни  вспотеть,  ни
побледнеть его кожа не была способна.  Виола  подивилась  в  который  раз,
какая сила загнала настолько искалеченного человека за тысячи световых лет
от шезлонга на дачной веранде.
   - Пожалуй, теперь закончить может каждый...  (Найдя  снова  фыркнула  в
ладонь.) Сознательный поиск  наилучшего  "хозяина";  возможно,  сращивание
нескольких  "хозяев";  затем  выборочная  пересадка  в  собственное   тело
отдельных чужих тканей и органов - совместимость давно гарантирована  -  и
наконец, умение передавать приобретенные органы по наследству, - наверное,
так выглядел научно-технический прогресс у  химер.  Так  сказать,  большое
ограбление животного мира планеты. _Зоологическая цивилизация_...
   Алексей Сидорович обернулся  к  Нгуен  Чонгу  и  махнул  рукой  в  знак
окончания, свалив пустой стакан на пол.
   - А  что?  Убедительно,  -  не  то  отметил,  не  то  спросил  капитан,
поскребывая седой ежик. - Ну, господа ксенобиологи, бить будем?
   - По-моему,  вполне  корректная  гипотеза,  -  быстро,  пошептавшись  с
коллегами, отозвалась "шефиня" группы, томная,  изысканно-красивая  Тосико
Йоцуя. - Хорошо бы найти для подтверждения промежуточные формы химер.
   - Хорошо бы, - громко вздохнула Наиля, и стало тихо:  все  поняли,  что
вздохнула девушка совсем не из-за отсутствия промежуточных  форм.  Гоняясь
друг за другом, из коридора с резким писком влетели волнистые  попугайчики
- голубой и желтый.  Покружившись,  сели  на  висячую  лампу  и  прижались
щеками.
   - Доклад группы Прямого Контакта, - объявил капитан Нгуен Чонг.


   Прошло  несколько  дней,  и  шеф  "прямых"  Костанди  пригласил   Виолу
посмотреть что-то необыкновенное на Теплых  Озерах.  Выпросив  у  Куницына
отпуск, Виола с Наилей полетели туда, где шестьдесят второй день бесплодно
трудилась  группа  Прямого  Контакта.  Третьим  в  гравиходе  был   Рагнар
Даниельсен, сердечный друг Наили, счастливец,  имевший  право  переключать
цвет скафандра с лилового  на  оранжевый:  будучи  ксеномикробиологом,  он
работал также у "прямых", поскольку имел труды и в области семантики.
   С высокого кряжа, куда выполз гравиход, сказочной страной выглядели эти
широкие старые кратеры, чистые  озера  ультрамариновой  воды,  отороченные
оранжевым пухом.  Чуткие  апельсиновые  "зонтики"  прядали  в  стороны  от
машины,  скатывались  в  тугие,  сразу  темневшие  кулачки.  Через  полосу
сгнивших растений, покрытых бурой  пеной,  нечувствительно  скользнули  на
синее зеркало и полетели, оставляя хвост легкой ряби.
   Справа по борту закипела вода,  стали  выскакивать  и  звонко  лопаться
большущие пузыри, поддерживая столб  горячего  пара.  Приближался  остров,
пышный, как шапка  из  розовых  и  оранжевых  перьев.  Там  ждали,  хорошо
вписываясь в общую гамму цветом скафандров, двое "прямых".
   Гравиход сытой черепахой лег на пляже  -  летать  над  лесом  не  велел
Костанди. Встречавшие ксенопсихологи повели тропинкой, свойски  похлопывая
Рагнара по плечам и подмигивая девушкам.
   Деревья  со  стволами  хрупкими  и  сочными,  как  у  герани,   пугливо
отдергивали края толстых пушистых листьев. Впрочем, ксенозоологи давно уже
установили, что и не деревья это вовсе, а животные вроде  земных  полипов.
Все известные колонии химер существовали только в окружении такого  живого
"леса", каждая из химер проводила несколько минут в день,  присосавшись  к
стволу или листу "полипа". (После доклада Куницына "полип" был  официально
назван "унифицированным хозяином",  поставщиком  питательных  веществ  для
всех химер.) Светила близкая опушка, в той стороне  все  громче  шипело  и
булькало, словно гигантский  котел  с  густыми  щами.  Стали  видны  тени,
мечущиеся в белом тумане, и наконец открылся плоский холм с султаном  пара
на вершине, носивший название Детский Сад.
   Девушки схватились за руки и замерли, хотя были здесь уже третий раз.
   Холм, по кристаллику выстроенный булькающим гейзером, далеко растекался
грязно-белыми фестонами, похожими на  ноздреватый  весенний  снег.  Сквозь
большие и малые поры,  зачастую  окруженные  собственными  микрохолмиками,
упруго выхлестывали или воздушно  курились  струи  пара.  Главный  гейзер,
тяжелый, ленивый, то прятался,  то  нехотя  поднимал  кудрявую  голову.  И
повсюду, на холме  и  в  окрестностях,  согреваясь  подземной  благодатью,
бурыми лоснящимися одеялами лежали и ползали  универсальные  химеры.  Были
они размером не меньше, чем земная океанская манта, - наверное,  росли  до
конца жизни, как  сомы.  На  широких  темных  спинах  великанов  десятками
лежали, прильнув и трепеща краями перепонок, мелкие  сородичи  размером  с
морского кота, с камбалу, с ладонь - чем мельче, тем светлее. А вокруг, во
всю площадь поля гейзерных отложений,  замкнутая  стеной  леса,  кружилась
бесчисленная стая, как чаинки на дне стакана. Мелочь  слетала  наискось  и
занимала места на гигантских спинах;  другие,  насидевшись,  лихо  хлопали
перепонками и уносились...
   В  горячем  тумане,  в  вихре  обезумевших  одеял  двигались  оранжевые
скафандры. Очередная бессмысленная вахта "прямых".
   Самое ужасное было то, что группу попросту игнорировали.
   Химеры не боялись людей и не мешали им.  К  себе  подпускали  вплотную,
затем  неторопливо  отползала   или   отлетали.   Им   подкладывали   ярко
раскрашенные иллюстрации к известным  теоремам,  схемы  и  тесты  -  плоды
работы  нескольких  поколений  в   лабораториях   ксенопсихологов.   Через
громкоговорители  обрабатывали  химер  гудками   и   писком   специального
"инфорлинга",  а  также  серьезной  музыкой.   Ночью   не   давали   покоя
осмысленными  сериями  вспышек.  Пробовали  радиоволны,   гамма-излучение,
инфра- и  ультразвук.  Шеф  группы  Спиридон  Костанди  с  отчаяния  велел
проецировать объемные фильмы о Земле.
   Но на предложенные  предметы  химеры  не  реагировали  вовсе,  никакими
видами  волн  и  энергий  не  тревожились,  а  нематериальность  видеокуба
обнаружили сразу и теперь летали как ни в  чем  не  бывало,  прямо  сквозь
изображение.
   Вообще,  ксенопсихологи  строили  три  основные  модели  Контакта:  при
взаимном сходстве и коммуникабельности, при  разных  степенях  несходства,
вплоть до полного  непонимания  действий  партнера  (с  условием,  что  он
все-таки  определен  как  разумное  существо),  при   явной   враждебности
партнера.  Здесь  же,  на  Химере,  пахло  чем-то  совсем  неожиданным   -
нежеланием общаться, стойким пассивным заговором.
   Сонно бормотал теплый гейзер, и люди третий месяц бродили  по  Детскому
Саду, вплотную натыкаясь на обросших мокрой шерстью, невозмутимо ползающих
братьев по разуму.
   Воспользовавшись столбняком Найди, Рагнар подкрался  сзади  и  пальцами
сильно ткнул ее под мышки, чтобы  почувствовала  через  скафандр.  Девушка
взвизгнула, искренне испугавшись, и наотмашь ударила кулачком  по  широкой
груди друга. В шлемофоне Виолы довольный смех Рагнара был перекрыт голосом
Костанди:
   - О, эта ледяная кровь викингов! Он веселится даже  перед  лицом  наших
мук...
   Спиридон подошел, церемонно согнувшись в поясе и приложив правую руку к
сердцу:
   - Рад приветствовать юность и красоту... Осмелюсь ли предложить чашечку
кофе, сваренного неумело, но от чистого сердца?
   Виоле никогда не  нравились  такие  мужчины  -  горячие,  полнокровные,
постоянно  кокетничающие  своим  обаянием.  И   зачем   напрашиваться   на
комплимент, когда все прекрасно знают, что Костанди варит  кофе  тридцатью
двумя способами и на борту "Перуна" у него  в  этом  искусстве  соперников
нет?
   - В крайнем случае предложим ваш кофе химерам. Вы еще не пробовали?
   Он разом опустил голову и молча свернул в лес, ведя от опушки  к  базе.
Виола, устыдившись, что необдуманно  задела  больное  место  шефа  группы,
нарочито весело спросила:
   - Спиро, а Спиро, я умру от любопытства: зачем вы нас пригласили?
   И взяла его под руку. Костанди сразу оттаял:
   - А-а, тут намечается  некий  спектакль  с  неизвестной  развязкой.  По
расчетам планетологов, утром должен ударить  в  полную  силу  гейзер.  Он,
видите ли, периодически оживляется на короткое  время:  когда  мы  впервые
облетали Химеру, стоял столбом в четверть километра, а через десять  минут
увял. Посмотрим, как будет завтра вести себя почтеннейшая публика...
   Под куполом базы -  уменьшенной  копии  центральной  -  с  наслаждением
сбросили доспехи. Сидели тесно и  уютно.  Худенькая  некрасивая  Наиля,  с
широким лицом и  прилизанными  короткими  волосами,  мечтательно  оперлась
щекой на  ладонь,  приспособив  для  опоры  локтя  высокое  мощное  колено
Рагнара. В присутствии друга Наиля всегда опасливо косилась  на  красавицу
Виолу и старалась быть поласковей с обоими. Массивный  Даниельсен  сказал,
далеко расставив рубчатые подошвы и смачно прихлебывая кофе из антикварной
чашечки:
   - В старину венгры  говорили:  хороший  кофе  должен  быть  черен,  как
дьявол, горяч, как адское пламя, и сладок, как поцелуй...
   После чего поцеловал Наилю. Молодые ксенопсихологи засмеялись.
   - Вот не уснешь сегодня после такой порции,  и  будет  тебе  дьявол,  -
проворчала Наиля.
   Рагнар, будучи сторонником движения "естественников", никогда  не  спал
электросном, а потому призадумался.  Однако  природная  беспечность  взяла
верх, и он попросил вторую чашку. Спиридон, возбудясь и сверкая  маслеными
глазами, достал бутылку старого коньяка.
   - Вот бесценный дар солнца, - начал он, приложившись  губами  к  ветхой
этикетке, - вряд ли известный нашим друзьям-химерам... Вообще, боюсь,  что
все они - жалкие прагматики, начисто лишенные всякого артистизма.  Что  им
Гекуба?
   - У них есть своя этика, - возразила Виола, - а значит, и  нравственный
мир, и какая-то  духовная  культура,  несомненно  включающая  эстетическое
чувство...
   - Возможно, - торжественным голосом ответил Спиридон  и  протянул  руку
ладонью вверх, - возможно, но насколько эта  культура  чужда  нам!  Пускай
даже мы когда-нибудь научимся говорить с ними на языке пифагоровых  штанов
и таблицы Менделеева, но и через тысячу лет не понадобятся им ни  Шекспир,
ни Фидий. - Ладонь Костанди повернулась вниз. - Нет! Ничто не роднит  нас,
ничто не станет общим, кроме холодной математики...
   - Странно, что вы  с  такими  мыслями  стали  заниматься  Контактом,  -
отозвалась Виола, подобравшись для возможного боя. (Сюда  бы  язвительного
Куницына!)
   Но Спиридон, благодушно улыбаясь, разливал  "бесценный  дар  солнца"  в
маленькие хрустальные рюмки-колокольчики и журчал при этом:
   -  Вот-вот,  мне  и  самому  странно,  уважаемая  Виола  Вахтанговна...
Наверное, просто люблю вращаться  среди  оптимистов.  Как-то  молодеешь  в
столь пылком  обществе...  Кстати,  вы  обратили  внимание,  что  это  ваш
соотечественник - Варцихи?
   Найдя неожиданно  встала  и  ушла  в  гермотамбур,  где  и  завозилась,
одеваясь. Пото