лась за спиной Себастьяна.
   - Что случилось? - Ее глаза, поблескивая, перебегали с одного на другого.
- Черный друг, я видела, выпущен был!
   - Он молодчина, - ответил  ей  Лок.  -  Все  в  порядке.  Сейчас  у  меня
столкновение с королевой мечей было. Но ваш зверюга меня спас.
   Себастьян взял руку Тай. Пальцы ее ощутили знакомое прикосновение, и  она
успокоилась.
   Себастьян спросил:
   - Время идти сейчас?
   И Тай:
   - Ваше солнце находить?
   - Нет. Ваше.
   Себастьян непонимающе взглянул на него.
   - К Дим, Умершей Сестре, мы сейчас отправляемся, - объяснил Лок.
   Через пристань шли  близнецы.  Можно  было  заметить  удивление  на  лице
Линчеса. Но только не у Айдаса.
   - Но?.. - начал Себастьян. Ладонь Тай  шевельнулась  в  его  руке,  и  он
замолчал.
   Лок решил ответить на невысказанный вопрос.
   - Собираем всех. Я то, чего хотел, получил. Да. Время сейчас идти.
   * * *
   Катин качнулся вперед и  ухватился  за  кольца.  Звон  эхом  отозвался  в
помещении, где нетрайдеры развешивали свои сети. Лео засмеялся.
   - Эй, Мышонок, в последнем баре твой длинный друг слишком много выпил,  я
думаю.
   Катин удержал равновесие.
   - Я не пьян, - он поднял голову и оглядел металлическую занавесь.  -  Мне
надо выпить в два раза больше, чтобы опьянеть.
   - Забавно. А вот я пьян, - Мышонок раскрыл футляр. - Лео, ты хотел, чтобы
я поиграл. Что ты хочешь увидеть?
   - Что-нибудь, Мышонок. Что любишь, сыграй. Катин снова встряхнул сеть.
   - От звезды к  звезде.  Мышонок,  представь  себе  -  гигантская  паутина
раскинулась по всей обитаемой Галактике. Это зеркало, в  котором  отражается
современная история. Понимаешь? Все так и есть. Это  -  моя  теория.  Каждый
индивидуум - узелок  сети,  а  волокна  между  узелками  -  это  культурные,
экономические и психологические связи, сближающие одного человека с  другим.
Каждое историческое событие, - он  погремел  кольцами,  -  словно  колыхание
сети. Оно движется через всю сеть, растягивая или сжимая  культурные  связи,
объединяющие человечество. Если событие катастрофично, связи рвутся. В  сети
на время появляется дыра. Де Эйлинг и Альвин-34 не сходятся  только  в  том,
где начинается сотрясение и как быстро оно распространяется. Но  в  основном
их точки зрения  совпадают,  понимаешь?  Я  хочу  схватить  такую  волну,  и
поместить эту сеть в свою... в свой роман. Мышонок. Я хочу, чтобы он показал
сеть целиком. Но я должен найти тот центральный сюжет, то  великое  событие,
которое сотрясает историю и заставляет кольца сталкиваться и сверкать передо
мной...  А  потом  -  Луна,  Мышонок!  Вернуться   к.   прекрасным   скалам,
совершенствовать свое искусство, созерцать передвижение колец и всей сети  -
вот чего я хочу. Мышонок. Но тогда я не найду сюжет!
   Мышонок сидел на полу, шаря по днищу футляра в поисках пропавшей рукоятки
управления.
   - Почему ты не напишешь о себе?
   - Прекрасная идея! Но кто бы стал читать такой роман? Ты?  Мышонок  нашел
рукоятку я приладил ее на место.
   - Не думаю, чтобы я смог прочесть такую длинную вещь, как роман.
   -  Но  если  бы  сюжет  был,   скажем,   о   столкновении   между   двумя
могущественными семействами? Например, между Принсом  и  капитаном,  то  все
равно ты не захотел бы прочитать?
   - Сколько записей ты уже сделал для своей  книги?  -  Мышонок  пустил  по
ангару пробный луч.
   - Нет и десятой части того, что мне необходимо. Если она и обречена сразу
же стать допотопной музейной реликвией, это  будет  искрящаяся  драгоценными
камнями, - он откинулся на сети, - искусная, - кольца загремели,  голос  его
поднялся, - тщательная работа! Безупречная!
   - Я родился, - сказал Мышонок. - Я должен умереть. Я страдаю. Помоги мне.
Я бы тогда написал твою книгу вместо тебя.
   Катин опустил глаза на свои длинные пальцы,  слабые,  но  мужские.  После
недолгого молчания он сказал:
   - Мышонок, иногда мне хочется плакать от твоих слов.
   Запах тмина.
   Запах миндаля.
   Запах кардамона.
   Падающие звуки слились в одну мелодию.
   Обкусанные ногти, распухшие пальцы - ладони  Катина  подрагивали  в  такт
осенним краскам. На цементном полу, в сети, танцевала его тень.
   - Это да! - засмеялся Лео. - Ты умеешь играть. Мышонок! Умеешь!
   Тень танцевала, пока ее не спугнули голоса.
   - Эй, ребята, вы еще...
   - ...здесь? Капитан сказал нам...
   - ...найти вас. Время...
   - ...отправляться. Идемте...
   - ... пора в путь! Пора!
   Глава шестая
   (Созвездие Дракона - Федерация Плеяд. Полет "Руха". 3172 год)
   - Паж жезлов.
   - Справедливость.
   - Приговор. Моя взятка. Дама чаш.
   - Туз ваш.
   - Звезда. Моя взятка. Отшельник.
   - К козырям легла! - засмеялся Лео. - Смерть.
   - Дурак. Моя взятка.
   - Рыцарь монет.
   - Тройка монет.
   - Король мечей. Моя взятка.
   - Дьявол.
   - Маг. Моя взятка.
   Катин посмотрел на потемневший шахматный столик, где Себастьян, Тай и Лео
после получаса воспоминаний играли в три руки в Тарот-вист.
   Он не слишком хорошо знал эту игру,  но  они-то  этого  не  знали,  и  он
размышлял, почему его не  пригласили.  Он  наблюдал  за  игрой  через  плечо
Себастьяна уже минут пятнадцать. Черный зверь жался к ногам  хозяина.  Катин
старался свести воедино имеющиеся у него знания, чтобы вклиниться в их игру.
   Они играли так быстро...
   Он поднялся, пошел к пандусу, на котором сидели Мышонок и  Айдас,  болтая
ногами  над  бассейном,  улыбнулся,  сунул   руку   в   карман   и   щелкнул
переключателем диктофона, поставив его на запись.
   Айдас в это время говорил:
   - Мышонок, что, если я поверну эту рукоятку?
   - Смотри! - Мышонок оттолкнул руку Айдаса от сиринкса, -  Ты  всех  здесь
ослепишь!
   Айдас задумался.
   - У того, который был у меня, когда я с ним баловался, не было... - голос
его прервался в ожидании привычного окончания фразы.
   Ладонь Мышонка скользнула с дерева на металл, потом - на пластик.  Пальцы
коснулись струн и извлекли несколько негромких нот.
   - Ты ведь  действительно,  можешь  покалечить  кого-нибудь,  если  будешь
неправильно обращаться с этой игрушкой. Он обладает острой  направленностью,
и количество света и звука, которое можно извлечь из  него,  достаточно  для
того, чтобы повредить сетчатку или порвать барабанную перепонку.  Для  того,
чтобы получать голограммное изображение, в этой штуке используется лазер.
   Айдас покачал головой.
   - Я никогда не играл ни на одном так долго чтобы понять, как он внутри...
- он протянул руку и потрогал струны - Это, конечно, красивый...
   - Хэлло, - сказал Катин.
   Мышонок что-то буркнул и положил руку на струны. Катин уселся  по  другую
сторону Мышонка и некоторое время его разглядывал.
   - Я сейчас думал, - сказал он, - что в девяти случаях из десяти, когда  я
просто говорю  "Хэлло",  проходя  мимо  кого-нибудь,  или  если  человек,  к
которому я обращаюсь, сам куда-то спешит, я провожу  последующие  пятнадцать
минут, воспроизводя случившееся и размышляя: то ли моя улыбка  была  принята
за  проявление  чрезмерной  фамильярности,  то  ли  выражение   моего   лица
получилось слишком холодным. Я повторяю снова, дюжину раз изменяя свой тон и
пытаясь экстраполировать  изменения,  могущие  приводить  к  нужной  реакции
другого человека...
   - Ну-ну, - Мышонок взглянул поверх сиринкса. - Не расстраивайся.  Ты  мне
нравишься. Я просто занят сейчас, вот и все.
   - О, - улыбнулся Катин. Затем его улыбка сменилась  выражением  глубокого
раздумья. - Знаешь, Мышонок, я завидую капитану. Он выполняет миссию. И  его
страсть сводит на нет вс„ то, что возникает вокруг  него,  все,  что  другие
думают о нем.
   - Я иду через все это не так, как ты думаешь, - сказал Мышонок. -  Совсем
не так.
   - А я так, - Айдас огляделся. - Где бы я ни был,  я  все  делаю...  -  он
опустил свою черную голову, разглядывая пальцы.
   - Просто замечательно с его стороны  позволить  нам  сейчас  отдыхать,  а
самому вести с Линчесом корабль, - произнес Катин.
   - Да, - согласился Айдас, - я полагаю...
   Он повернул руки, рассматривая темные линии на ладонях.
   - У капитана есть о чем позаботиться, - вмешался Мышонок. - А он не хочет
об этом и думать. На этом отрезке  пути  не  ожидается  ничего  интересного,
поэтому он должен был чем-то заняться,  чтобы  отогнать  мысли.  Вот  что  я
думаю.
   - Ты считаешь, что у капитана тяжело на душе?
   - Может быть, - Мышонок извлек из инструмента запах корицы, такой резкий,
что запершило в ноздрях и защипало н„бо. У Катина выступили слезы.
   Мышонок замотал головой и повернул верньер, который раньше трогал Айдас.
   - Прошу прощения.
   - Валет... - на той  стороне  каюты  Себастьян  взглянул  поверх  карт  и
сморщил нос, - ...мечей.
   Катин, единственный, у кого ноги были достаточно  длинны,  потрогал  воду
носком сандалии. Закачался разноцветный гравий.  Катин  вытащил  диктофон  и
щелкнул кнопкой записи.
   - Романы пишутся прежде всего о человеческих отношениях, - он вглядывался
в  мозаичный  рисунок  стены,  полускрытый  листьями.  -   Их   популярность
объясняется тем, что они заполняют одиночество  людей,  которые  их  читают.
Людей словно гипнотизирует то, что происходит  в  их  собственном  сознании.
Капитан и  Принс,  например,  посредством  своих  стремлений  связаны  между
собой...
   Мышонок быстро наклонился к диктофону и произнес:
   - Капитан и Принс не сталкивались лицом к лицу, наверное, лет десять.
   Катин с досадой щелкнул переключателем,  попытался  подыскать  подходящую
шпильку в ответ и не смог. Снова щелкнул тумблером.
   - Помните,  что  общество,  позволяющее  таким  вещам  происходить,  есть
общество, способствующее вымиранию романа. Зарубите себе на носу,  запомните
это как следует. Если вы думаете, что сюжет романа - это то, что происходит,
когда люди встречаются лицом к лицу, когда они разговаривают друг с  другом,
то вы глубоко заблуждаетесь и невольно способствуете вымиранию романа, -  он
выключил диктофон.
   - Зачем ты пишешь эту книгу? - спросил Мышонок. - Я имею в виду - что  ты
хочешь с ней сделать?
   - Зачем ты играешь на сиринксе? Мне кажется, примерно по той же причине.
   - Только если я буду все  время  проводить  за  репетициями,  я  вряд  ли
что-нибудь сыграю. Это намек.
   - Я начинаю понимать. Мышонок. Это для меня не цель, а только  способ  ее
достижения, который перестает интересовать, как только цель достигнута.
   - Катин, я понимаю, что  ты  хочешь  сказать.  Ты  хочешь  создать  нечто
прекрасное.  Но  у  тебя  ничего  не  получается.  Я   тоже   должен   долго
практиковаться, прежде чем сыграть что-то. Но если  ты  собираешься  сделать
то, что задумал, ты  должен  заставить  людей  почувствовать,  что  такое  -
окружающая их жизнь, заставить их бояться ее, даже если у  них  не  будет  к
этому никаких иных причин, кроме того парня, что рыскает сейчас по  подвалам
Алкэйна. И твоя вещь не получится, если ты сам не чувствуешь этого  хотя  бы
немного.
   - Мышонок, ты замечательный, хороший, прекрасный  человек.  Но  что-то  с
тобой не так. Все эти прекрасные образы,  которые  ты  извлекаешь  из  своей
арфы... Я достаточно долго вглядывался в твое лицо и знаю, в какой мере  они
движутся страхом.
   Мышонок вскинул голову, на лбу его прорезались морщины.
   - Я могу часами сидеть и смотреть на твою игру. Но она  только  временами
радость. Мышонок. Это происходит только тогда, когда  все  то,  что  человек
знает о жизни,  абстрагируется  и  подчеркивается  в  твоей  многоголосой  и
разукрашенной вещи. Это прекрасно и непреходяще.  Да,  внутри  у  меня  есть
большая область, которую я не могу использовать для этой работы, той  самой,
которая бьет ключом, фонтанирует в тебе, рвется с твоих пальцев.  Но  внутри
тебя тоже есть нечто, что играет только для того, чтобы  заглушить  рвущийся
наружу вопль, - он кивнул, встретив нахмуренный взгляд Мышонка.
   Мышонок что-то промычал.
   Катин пожал плечами.
   - Я бы почитал твою книгу, - сказал Айдас.
   Мышонок и Катин повернулись к нему.
   - Я читал... ну, разные книги, - Айдас снова перевел взгляд на свои руки.
   - Ты бы стал читать?
   Айдас кивнул.
   - Люди Окраинных Колоний читают книги, иногда даже романы. Только они  не
очень... ну, они старые... - он поглядел на каркас на стене:  Линчес  лежал,
словно неживой дух. - В Окраинных Колониях иначе, чем... -  он  обвел  рукой
помещение, обозначая созвездие Дракона. - Скажи, ты знаешь  место,  где  все
было бы хорошо?
   - Никогда там не был, - сказал Катин.
   Мышонок покачал головой.
   - Было бы просто глупо, если бы ты знал, не  сможем  ли  мы  где  достать
немного... - Айдас опустил голову и посмотрел себе под ноги.  -  Не  обращай
внимания...
   - Спросил бы их, - сказал Катин, ткнув пальцем в игроков у стены.  -  Это
их дом.
   - А, - сказал Айдас. - Конечно. Я полагаю... - он оттолкнулся от пандуса,
плюхнулся в воду, поскользнулся на гравии, выбрался из бассейна и направился
к картежникам, капая на ковер.
   Катин посмотрел на Мышонка и покачал головой.
   Мокрые следы тут же поглощались голубым ворсом.
   - Шестерка мечей.
   - Пятерка Мечей.
   - Простите, никто из вас не знает?..
   - Десятка мечей. Моя взятка. Паж чащ.
   - ...на том мире, куда мы идем, нельзя ли достать?..
   - Башня.
   - Хотел бы я, чтобы  эта  карта  не  была  перевернутой,  когда  капитану
гадали, - Шепнул Катин Мышонку. -  Поверь  мне,  она  не  предвещает  ничего
хорошего.
   - Четверка чащ.
   - Моя взятка. Девятка жезлов.
   - ...достать немного...
   - Семерка жезлов.
   - ... блаженства?
   - Колесо фортуны. Моя взятка.
   Себастьян поднял голову.
   - Блаженства?
   * * *
   Исследователь, решивший назвать внешнюю планету Дим,  Умершей  Сестры,  -
Элизиум, просто пошутил.  Несмотря  на  все  рельефоизменяющие  машины,  она
оставалась  продрогшим,  покрытым  шлаком  эллипсоидом  на   трансплутоновом
расстоянии от звезды, голая и безжизненная.
   Некто  выдвинул  однажды  сомнительную  гипотезу  о  том,  что  все   три
оставшиеся планеты на самом  деле  были  спутниками,  которые  находились  в
момент катастрофы в  тени  гигантской  планеты  и  поэтому  избежали  ярости
светила, испепелившего их защитницу.  Бедные  луны,  если  вы  действительно
луны, - подумал Катин, когда они пролетали мимо. Быть планетами  вам  ничуть
не лучше. Дело только в претенциозности.
   Когда исследователь двинулся  дальше,  к  нему  вернулось  чувство  меры.
Усмешка мелькнула на его лице при виде средней планеты - он  назвал  ее  Дис
(то есть - ничем).
   Судьба рассудила,  что  остряк  спохватился  слишком  поздно.  Рискнувший
дразнить богов получает классическую плату.  Около  19/25  вещества  третьей
планеты испарилось в открытом пространстве, когда Дим, Умершая Сестра, стала
Новой. В результате  этого  появилась  суша,  чуть  более  возвышенная,  чем
земная. Атмосфера, которой невозможно дышать, полное отсутствие органической
жизни, сверхнизкие температуры. Пустяки, по сравнению  с  наличием  морей  -
настоящим подарком. А все остальное легко поправить.  Поэтому  человечество,
лишь  только  начав  обживать  Плеяды,  вторглось  на  обугленные  замерзшие
равнины. Старейший город Другого Мира - хотя и не самый  крупный,  поскольку
коммерческие и экономические изменения за последние три столетия  привели  к
перемещениям населения - был очень заботливо назван Городом Ужасной Ночи.
   И вот "Рух" опускался  рядом  с  черным  волдырем  города,  высящимся  на
Дьявольском Когте.
   (Федерация Плеяд. Другой Мир. ГУН. 3172)
   - ... восемнадцать часов, - это было окончание сообщения информатора.
   - В достаточной ли мере это дом для тебя? - спросил Мышонок.
   Лео оглядел поле.
   - Никогда по этому миру я не ходил, -  признался  он.  Позади  до  самого
горизонта простиралось море раскрошенного льда. - Но стаи нха по этому  морю
движутся. Шесть плавников у них и тело из больших сегментов, состоит. Рыбаки
на них с гарпунами длиной в пять ростов человека охотятся. Это  Плеяды.  Это
дом, - он улыбнулся, и облачко дыхания сделало голубым сияние его глаз.
   - Это ведь твой мир, правда, Себастьян? -  спросил  Катин.  -  Ты  должен
хорошо себя чувствовать, вернувшись домой.
   Себастьян отвел черное крыло, заслонявшее глаза.
   - Мой, но... - он огляделся, передернул плечами. - Я из Тыола. Это  город
большой, в четверти пути вокруг  всего  Другого  Мира  лежит.  Отсюда  очень
далеко он и совсем другой. - Он покачал головой.
   - Наш мир, да, - сказала Тай. - Но вовсе не наш дом.  Капитан,  шедший  в
нескольких шагах впереди, обернулся.
   - Поглядите, - он показал на ворота. Лицо его ниже шрама застыло.  -  Нет
Дракона, свернувшегося на их колоннах. Дом это. Для тебя, для тебя, для тебя
и меня - дом это!
   - Дом, - повторил Лео, но его голос прозвучал осторожно. Они  последовали
за капитаном сквозь лишенные Змеи  ворота.  В  ландшафте  преобладали  цвета
пожарища.
   Медь - окислилась до пятнистого желто-зеленого. Железо - черные и красные
хлопья.
   Сера - ее окислы были влажными, красновато-коричневыми. Краски  выползали
из-за пыльного горизонта и пятнали стены  и  башни  Города.  Линчес  смахнул
серебряную бахрому с ресниц, чтобы поглядеть  на  небо,  где  сквозь  толчею
теней, подобных кошмарным, черным  листьям,  мигало  истощенное  солнце,  не
способное даже в полдень создать ничего большего, чем вечер.  Он  обернулся,
чтобы посмотреть на зверя, сидящего на плече Себастьяна, который  распростер
свой крылья и загремел цепочкой.
   - А как твои питомцы чувствуют себя дома? -  он  потянулся  к  зверю,  но
сразу же отдернул руку от черного когтя. Близнецы посмотрели друг на друга и
рассмеялись.
   Они спускались в Город Ужасной Ночи.
   * * *
   На полпути Мышонок начал пробираться по краю эскалатора вверх.
   - Это... это не Земля.
   - А? - Катин проехал мимо, посмотрел на Мышонка и стал сам протискиваться
к краю.
   - Это твой первый полет вдаль от Солнца, не так ли?
   Мышонок кивнул.
   - Большой разницы ты не увидишь.
   - Но ты только погляди на это, Катин!
   - Город Ужасной Ночи, - задумчиво протянул Катин. - Все это огни, правда,
их слишком много, но они, наверное, боятся ночи.
   Они задержались еще немного, разглядывая грандиозную  шахматную  доску  -
инкрустированные  фигуры,  беспорядочная  куча  королей,  ферзей  и   ладей,
заслоняющая офицеров и пешек.
   - Идем, - сказал Мышонок.
   Двадцатиметровые лезвия металла, образующие гигантские  ступени,  понесли
их дальше.
   - Лучше держаться поближе к капитану.
   * * *
   Улицы  около  стартового  поля  были  полны  гостиниц.   Над   тротуарами
возвышались маркизы, отмечая дансинги и психорамы. Мышонок  поглядел  сквозь
прозрачные стены на людей, плавающих в бассейне какого-то клуба развлечений.
   - Никакой разницы в этом с Тритонам. Шесть пенсов местной  валюты?  Цены,
впрочем, гораздо ниже.
   Половина народу на улицах были либо  офицерами,  либо  членами  экипажей.
Мышонок слышал музыку. Она лилась из открытых дверей баров.
   - Эй, Тай! - Мышонок ткнул пальцем в навес, - Ты когда-нибудь работала  в
таком заведении?
   - В Тыоле - да.
   "Опытная гадалка" - буквы на надписи блестящие и растянутые в ширину.
   - Мы будем в Городе...
   Близнецы повернулись к капитану.
   - ... пять дней.
   - Мы пойдем обратно на корабль? - спросил Мышонок. -  Или  в  город,  где
можно найти себе развлечения?
   Рассеките шрам тремя горизонтальными линиями - капитан наморщил лоб.
   - Вы все понимаете опасность, которой  мы  подвергаемся,  -  он  устремил
взгляд поверх зданий. - Нет. Мы не останемся ни здесь, ни на корабле,  -  он
шагнул под арку коммуникационной кабины, Не  заботясь  о  том,  что  входные
панели не закрыты, он положил руку на индукционную пластину. -  Это  говорит
Лок фон Рей. Йогос Седзуми?
   - Если консультативная встреча кончилась, я позову его.
   - Его андроид сойдет, - сказал Лок. - Со