ры, достаточной, чтобы создать такую  декоративную
диффракцию. Однако, я упустил  из  виду  лунное  одиночество.  Эта  холодная
конструкция из пластика, металла и  камня  -  одно  из  крупнейших  творений
человечества. Как далеко мы ушли от семнадцатого века! Найдется ли  во  всей
Галактике хотя бы дюжина зданий крупнее,  чем  это?  Странное  для  академии
положение: столкновение между традициями, воплощенными здесь,  и  нелепостью
современной архитектуры. Циана Морган свила себе гнездо  в  этом  могильнике
истории человечества. Вот на что это похоже: стервятник, сидящий на костях."
   С потолка свисал восьмиугольный экран для публичных объявлений. Сейчас на
нем переливалась красками очередная световая фантазия.
   - Соедините меня с 739-Е-б, - обратился капитан  фон  Рей  к  девушке  за
информационным пультом.
   Она повернула руку ладонью вверх и нажала кнопки на  миниатюрной  панели,
вживленной в запястье.
   - Пожалуйста.
   - Алло, Банни, - сказал Лок.
   - Лок фон Рей! - воскликнула девушка за пультом явно не своим голосом.  -
Ты пришел навестить Циану?
   - Именно так, Банни.  Если  она  не  слишком  занята,  я  бы  поднялся  и
поговорил с ней.
   - Минутку, я сейчас узнаю.
   Банни, где бы она там ни  находилась  в  этом  улье,  несколько  ослабила
контроль, и девушка-диспетчер удивленно подняла брови.
   - Так вы к Циане Морган? - спросила она теперь уже собственным голосом.
   - Вот именно, - улыбнулся Лок.
   В этот момент Банни снова включилась в разговор.
   - Все в порядке, Лок. Она встретится с тобой на  Юго-Западной,  двадцать.
Там не так многолюдно.
   Лок повернулся к экипажу.
   - Почему бы вам пока не побродить вокруг музея?  Я  получу  то,  что  мне
нужно, в течение часа.
   - Можно ли ему брать эту, - девушка смотрела на Себастьяна, - эту вещь  с
собой в музей? У нас нет специального места для животных.
   Банни ответила:
   - Это ведь человек из  твоего  экипажа,  Лок?  Животное  выглядит  вполне
домашним, - она повернулась к Себастьяну. - Оно смирное?
   - Конечно, оно будет вести себя тихо.
   - Можете взять его с собой, - разрешила Банни через девушку. - Циана  уже
вышла к месту встречи.
   Лок обернулся к Катину.
   - Почему бы тебе не пойти со мной?
   Катин постарался не высказать своего удивления.
   - Конечно, капитан.
   - Юго-Западная, двадцать, - повторила девушка. - Вы можете  подняться  на
этом лифте на один этаж. Больше никого?
   - Никого, - Лок повернулся к экипажу. - Пока.
   Катин последовал за ним.
   Рядом со спиральным лифтом, на постаменте из мраморных  блоков,  высилась
голова дракона. Катин задрал  голову,  разглядывая  гребни  вокруг  каменной
пасти.
   - Мой отец подарил ее музею, - сказал, Лок, когда они вошли в лифт.
   - Да?
   - Она с Новой Бразилии, - они начали подъем вокруг центрального столба, и
оскал пасти исчез за поворотом. - Когда я был ребенком, я  играл  внутри  ее
сородичей.
   Внизу толпились туристы, казавшиеся  отсюда  крохотными.  Золотая  кровля
накрыла их.
   Они вышли из лифта.
   Картины, развешанные на галерее тут и  там,  освещались  особым  образом.
Многолинзовая лампа бросала на каждую висящую здесь  раму  свет  -  согласно
предположениям нескольких ученых Алкэйна -  наиболее  близкий  к  тому,  под
которым была написана каждая картина: искусственный или  естественный,  свет
красного солнца или белого солнца, желтого или голубого.
   - Она будет здесь только через несколько минут, - сказал капитан.  -  Она
только что вышла.
   Катин прочитал название выставки: "Лица моего народа".
   Вверху находился экран объявлений, меньший, чем в  вестибюле.  Сейчас  на
нем светилась надпись, сообщавшая, что все представленные  здесь  картины  и
фотографии созданы за последние триста лет  и  показывают  мужчин  и  женщин
разных миров за работой или развлечениями.  Взглянув  на  перечень  авторов.
Катин вынужден был признать, что ему известны лишь два имени.
   - Я позвал тебя с собой, потому что мне надо поговорить с кем-нибудь, кто
сможет понять суть сказанного. Удивленный Катин поднял голову.
   - Мое солнце - моя Нова. В мыслях я почти привык  к  ее  сиянию.  Я  стал
человеком, освещенным ее лучами. Всю мою жизнь окружающие меня  люди  делали
то, что я хочу. Если же нет...
   - Вы заставляли их?
   Лок сузил желтые глаза.
   - Если же нет, я искал то, что они могут делать,  и  использовал  их  для
этого. И всегда находился кто-то еще, кто мог выполнить нужную мне работу. Я
хочу поговорить с человеком, который может понять. Но разговор  не  выражает
того, что я хочу сказать. Хотел бы я сделать что-нибудь, чтобы показать, что
все это значит!
   - Я... Я не понимаю.
   - Поймешь.
   "Портрет женщины" (Беллатрикс IV): одежда  двадцатилетней  давности.  Она
сидит у окна,  улыбаясь,  в  золотом  свете  солнца,  оставшегося  за  рамой
картины.
   "С Аштоном Кларком" (не указано): старик. Его рабочий комбинезон вышел из
моды лет  двести  назад.  Он  собирается  отключаться  от  какой-то  машины,
настолько огромной, что нельзя понять, что это такое.
   - Удивительно, Катин. Моя семья -  по  крайней  мере,  со  стороны  отца,
происходит из Плеяд. Однако я с детства разговаривал у себя дома как выходец
из созвездия Дракона. Мой отец принадлежит к тому обособленному кругу старой
гвардии граждан Плеяд, которые позаимствовали множество идей у своих предков
с Земли и из созвездия Дракона, только это была Земля, которая умерла  через
пятнадцать лет после того, как старейший из  этих  художников  взял  в  руки
кисть. Когда я обзаведусь семьей, мои  дети  тоже  будут  так  говорить.  Не
кажется ли тебе странным, что ты и я, похоже, ближе, чем я и, скажем, Тай  и
Себастьян?
   - Я с Луны, - напомнил Катин. - Я знаю Землю только по  визитам  на  нее.
Это не мой мир.
   Лок не обратил на его слова внимания.
   -  Но  в  некоторых  отношениях  Тай,  Себастьян  и  я  очень  похожи.  В
эмоциональном смысле мы ближе друг другу.
   И снова Катину понадобилась целая секунда (довольно неприятная  секунда),
чтобы вспомнить, что означает выражение боли на рассеченном лице Лока.
   - Некоторые ваши реакции на возникающие ситуации  будут  понятны  кому-то
другому, а не тебе. Да, я знаю, что так дальше не пойдет, - он  замолчал.  -
Ты не землянин, Катин. Но Мышонок - с Земли. И Принс. Один  -  беспризорник,
другой... Принс Ред. Существует ли какая-нибудь связь между ними, как  между
мной и Себастьяном? Цыган просто очаровывает меня.  Я  не  понимаю  его.  Но
только в том, в чем, как мне кажется, я  понимаю  тебя.  Принса  я  тоже  не
понимаю.
   "Портрет нетрайдера".  Катин  посмотрел  на  дату:  задумчивый  нетрайдер
просеивал туман сквозь свою сеть двести лет назад.
   "Портрет юноши". Современника, конечно. Он стоял на опушке рощи...
   - В середине двадцатого века, в 1950 году,  если  быть  точным,  -  Катин
снова взглянул на капитана, - на Земле  была  маленькая  страна,  называемая
Великобританией, в  которой  существовало  пятьдесят  семь  довольно  сильно
разнящихся друг от друга диалектов английского  языка.  Была  также  большая
страна, называемая Соединенными Штатами, с населением в четыре раза большим,
раскинувшаяся на в шесть  раз  большей  территории.  Там  тоже  существовали
диалекты, но только две крошечные группы, насчитывающие менее двадцати тысяч
человек, употребляли язык, который мог быть непонятен  человеку,  владеющему
только литературным английским. Я привел этот пример,  чтобы  пояснить  свою
точку зрения: обе страны говорили на одном и том же языке.
   - Что же у тебя за точка зрения?
   - Соединенные Штаты были  продуктом  коммуникационного  взрыва,  развития
способов передвижения, перемещения людей, информационной революции, развития
радио и телевидения, что стандартизировало речь и образ мышления -  не  сами
мысли, а способы их выражения, так что персона А может понять персону В,  но
также и персон Х и У. Люди, информация и мысли пересекают  сейчас  Галактику
быстрее, чем Соединенные Штаты  в  1950  году.  Возможность  взаимопонимания
резко возросла. Наши родные миры разделяет треть Галактики.  За  исключением
случайных воскресных визитов в Университет созвездия Дракона во  время  моей
учебы сейчас я впервые покинул пределы Солнечной системы. Однако вы и  я  по
способности к обмену информацией гораздо ближе врут к  другу,  чем  уроженцы
Уэльса и Корнуэлла тысячу лет назад. Помните об этом,  когда  размышляете  о
Мышонке или о Принсе Реде. Хотя  Великая  Змея  свернулась  вокруг  колонны,
символизирующей всего сотню миров, жители Плеяд и Окраинных Колоний признают
ее. Мебель Республики Вега  то  и  дело  напоминает  то  же  самое  о  своих
хозяевах. Аштон Кларк значит одинаково много как для вас, так  и  для  меня.
Морган убил  Андервуда,  и  это  частично  сделало  наши  познания...  -  он
остановился, потому что Лок нахмурился.
   - Ты хочешь сказать, что Андервуд убил Моргана?
   - О, конечно же... Я имел в виду... - краска смущения проступила  на  его
щеках. - Да... Но я не хотел...
   Между картинами показалась женщина в белом.  Ее  серебряные  волосы  были
уложены в высокую прическу.
   Она была высокой.
   Она была старой.
   - Лок! - она протянула навстречу ему руки. - Банни сказала, что ты здесь.
Я думаю, нам следует подняться в мой оффис.
   "Конечно, - подумал Катин. - Все  ее  портреты,  которые  я  видел,  были
сделаны пятнадцать-двадцать лет назад".
   - Спасибо, Циана. Мы и сами могли бы подняться. Я не хочу отвлекать тебя,
если ты занята. Это не займет много времени.
   -  Ничего,  пойдемте.  Я  оценивала  сейчас  полтонны  не  представляющей
большого интереса скульптуры Веги.
   - Периода Республики? - спросил Катин.
   - Увы, нет. Тогда мы могли бы сбагрить ее с рук. Но  она  слишком  стара,
чтобы чего-нибудь стоить. Идемте,  -  она  уже  двинулась  мимо  развешанных
холстов, когда взгляд ее упал на широкий металлический браслет,  закрывающий
разъем на ее запястье. На нем мигал один из миниатюрных экранчиков.
   - Простите, юноша, - повернулась она к Катину. - У вас с  собой  диктофон
иди что-то подобное?
   - Д-да.
   - Я должна попросить вас не использовать его здесь.
   - О, я не хотел...
   - Довольно часто я сталкиваюсь с вопросом обеспечения секретности, -  она
положила свою  морщинистую  руку  на  его.  -  Вы  понимаете?  Автоматически
нарастающее поле стирает все записи с подобного рода аппаратов.
   - Катин из моего экипажа, Диана. Но этот экипаж резко отличается от того,
что был в прошлый раз. Секретов больше нет.
   - Я так и поняла, - она убрала руку, помолчала, потом заговорила снова. -
Когда я пришла сегодня утром в музей, тебе поступило послание от Принса.
   - Он на Ворписе?
   - Понятия не имею, - дверь разошлась и пропустила  их  внутрь.  -  Но  он
знает, что ты здесь. Разве это важно?
   - Мы  совершили  посадку  каких-нибудь  полтора  часа  назад.  И  улетаем
вечером.
   - Послание пришло час и двадцать пять минут назад. Оригинал был  довольно
сильно искажен, поэтому операторы откорректировали его не без труда.  Они  в
курсе содержания, и вся трудность теперь...
   - Не беспокойся, - Лок повернулся к Катину. - Что же он скажет теперь?
   - Мы все это скоро узнаем, - ответила Циана. - Ты сказал, что нет никаких
секретов. Но я бы все-таки предпочла разговаривать у себя в оффисе.
   Эта галерея была вся забита: то ли запасник, то  ли  еще  не  разобранные
материалы выставки. Катин уже собирался спросить, но Лок опередил его.
   - Циана, что это за хлам?
   - По-моему, - она взглянула, на дату в  золотой  окантовке  на  старинном
деревянном  ящике.  -  "1923  год.  Эол  Корпорейшн".  Да,   это   коллекция
музыкальных инструментов двадцатого века. Это - Онде Мартино,  названный  по
имени изобретателя, французского композитора, жившего в 1942 году.  Здесь  у
нас, -  она  наклонилась,  разглядывая  табличку,  -  механический  пианист,
играющий в две руки, сделанный в 1931 году. А это "Виолано Виртуозо  Милла",
построенное в 1916 году.
   Катин  разглядывал  внутренности  виолано  сквозь  стеклянную  дверцу   в
передней части.
   - Что они делали?
   - Стояли в барах, в парках, где не было оркестров. Люди опускали монету в
прорезь, и автоматически, начинала играть установленная вот здесь скрипка  в
сопровождении фортепиано. Программа задавалась перфолентой,  -  она  провела
серебряным ногтем по перечню. - "Шар Страттера"... - ноготь  двигался  вдоль
кучи терменвоксов, банджо  и  шарманок.  -  Некоторые  из  новых  академиков
потребовали объяснений по поводу увлеченности Института двадцатым столетием.
Примерно каждая четвертая из наших галерей посвящена этому  времени,  -  она
скрестила руки  на  парче  платья.  -  Возможно,  их  обидело  то,  что  оно
традиционно интересует ученых вот уже восемьсот лет. Они отказываются видеть
очевидное.  В  начале  этого  удивительного  столетия   человечество   имело
множество обществ, живших в одном мире. К концу  же  оно  стало  практически
тем, что мы есть сейчас - информационно единым обществом, заселившим  разные
миры.  С  тех  пор  количество  миров  возросло,   информационное   единство
неоднократно меняло природу общества  и  привело  к  нескольким  грандиозным
катастрофам, но все-таки наше общество существует. С тех  пор,  как  мы  это
поняли, двадцатый век является фокусом научного интереса: это было столетие,
в котором происходило наше становление.
   - Я не испытываю влечения к прошлому, - объяснил Лок. - Я  не  располагаю
временем для этого.
   - Оно интересует меня,  -  вмешался  Катин.  -  Я  хочу  написать  книгу.
Возможно, она будет иметь к этому отношение.
   Циана взглянула на него.
   - Вот как? И что же это за книга?
   - Роман.
   - Роман? - Они проходили мимо  серого  экрана  объявлений.  -  Вы  хотите
написать роман? Это просто прелестно. Несколько лет назад  у  меня  был  мой
старый друг, который хотел попытаться написать  роман.  Он  закончил  только
первую главу. Но он говорил, что это  осветило  ему  многочисленные  стороны
человеческой жизни и помогло проникнуть в суть происходящих событии.
   - Я уже работаю над ним некоторое время, - признался Катин.
   - Восхитительно! Возможно, если  вы  закончите,  вы  позволите  Институту
сделать  под  гипнозом   психограмму   процесса   творения?   У   нас   есть
работоспособный  печатный  станок  двадцать  второго  века.   Возможно,   мы
напечатаем несколько миллионов экземпляров и  разошлем  их  в  сопровождении
документальных психограмм в библиотеки и учебные заведения. Я  уверена,  что
мне удастся привлечь некоторый интерес к этой идее среди правления.
   - Я еще не думал о том, чтобы сдать его  в  печать.  -  Они  подходили  к
следующей галерее.
   - Вы можете  сделать  это  только  через  Институт  Алкэйна.  Крепко  это
запомните.
   - Я... я запомню.
   - Когда эту свалку разберут. Циана?
   - Милый мой племянник, мы  имеем  материала  гораздо  больше,  чем  можем
выставить. Его надо  где-то  разместить.  В  нашем  музее  двенадцать  тысяч
публичных и семьсот частных галерей. А также три тысячи пятьсот хранилищ.  Я
поверхностно знакома с содержимым большинства из них. Но не всех.
   Они шли под высокими ребрами. Позвоночник изгибался  где-то  под  крышей.
Холодные лампы под потолком отбрасывали на бронзовый пьедестал тени от зубов
и глазных впадин черепа размером со слона.
   - Это похоже на сравнительную остеологическую выставку рептилий с  Земля.
И... - Катин вгляделся в зияющую пещеру.  -  Не  могу  сказать,  откуда  эта
штука.
   Лезвия лопаток, тазовые кости, изгиб ключиц.
   - Далеко еще до твоего оффиса?
   - Аэролату - около восьмисот ярдов. Мы поднимемся на лифте.
   Они прошли сквозь аркаду в шахту лифта. Спиральный подъемник вознес их на
несколько десятков этажей.
   Коридор из меди и плюща.
   Еще один коридор, со стеклянными стенами.
   Катин раскрыл рот от изумления:  Феникс  был  виден  отсюда  целиком,  от
центральных башен до покрытой туманом пристани. Хотя Институт Алкэйна был  и
не самым высоким небоскребом Галактики, в Фениксе выше зданий не было.
   Пандус поворачивал к центру здания. На облицованной мрамором стене висела
серия из шестнадцати холстов Дехея: "Под Сириусом".
   - Это не?..
   - Это молекулярные копии Нильса Сельвина, сделанные  в  двадцать  восьмом
веке на Веге. Довольно долгое время  они  были  даже  более  знамениты,  чем
оригиналы, которые демонстрируются внизу. Но так  много  событий  связано  с
этими копиями, что Банни решила повесить их здесь... Вот мы и пришли.
   Дверь открылась в темноту.
   - Теперь, дорогой племянник, - лишь только они вступили  в  комнату,  три
луча упали на них откуда-то сверху, осветив черный ковер, - не будешь ли  ты
так добр объяснить мне, зачем ты вернулся сюда? И  что  у  тебя  за  дела  с
Принсом? - она повернулась к Локу.
   - Циана, мне нужна еще одна Нова.
   - Нужна что?
   - Ты знаешь, что первая экспедиция не была доведена до конца. Я собираюсь
попытаться еще резок. Специальный корабль для этого не нужен. Мы поняли  это
сразу же. У меня новый экипаж и новая тактика, - пятна  света  двигались  по
ковру следом за ними.
   - Но, Лок...
   -  Раньше  все  было   тщательно   спланировано,   смазано,   увязано   и
поддерживалось нашей обшей слаженностью. Теперь же мы - разнородное  сборище
корабельных крыс, между которыми затесался Мышонок.  Единственное,  что  нас
поддерживает - это моя ненависть. От нее страшно трудно избавиться, Циана.
   - Лок, ты просто не сможешь повторить такой...
   - Капитан  тоже  другой,  Циана.  "Рухом"  раньше  управлял  получеловек,
знакомый только с победами. Теперь я стал настоящим человеком. Мне знакомо и
поражение...
   - Но чего ты хочешь?
   - Была еще одна звезда, которую изучал Институт, близкая к стадии  Навой.
Я хочу знать название и сроки.
   - Вот что тебе надо! А как насчет Принса? Он знает, зачем ты ищешь Нову?
   - Меня это не волнует. Назови мою звезду, Циана.
   Она коснулась серебряного браслета.
   Из пола появился пульт с креслом. Она седа и посмотрела на индикаторы.
   - Я не знаю, правильно ли я поступаю, Лок. Если бы  решение  не  в  такой
большой степени влияло на мою жизнь, мне было бы легче... Аарон очень  нужен
мне для сохранения моего  положения  в  Институте,  -  она  снова  коснулась
браслета, и вокруг них появились звезды. - До сих пор  меня  так  же  хорошо
принимали в доме Аарона Реда, как и в доме моего брата. Ты поставил  меня  в
трудное положение: необходимо принять решение, которое  положит  конец  моей
безбедной жизни.
   Каши вдруг осознал размеры комнаты. Футах в шестистах пятидесяти  от  них
покачивалось, медленно вращаясь, голографическое изображение Галактики.
   - Сейчас у нас работают  несколько  исследовательских  экспедиций.  Нова,
которую ты упустил, была здесь, - она нажала кнопку,  и  одна  звезда  среди
миллиардов других вспыхнула так ярко, что Катин зажмурил глаза. Она погасла,
и опять купол астрариума стал полон света звезд. - Сейчас одна из экспедиций
изучает развитие... - она умолкла, и потянулась к маленькому ящику. - Лок, я
действительно беспокоюсь насчет всех этих дел...
   - Продолжай, Циана. Мне нужно название  звезды.  Мне  нужна  лента  с  ее
координатами. Мне нужно мое солнце!
   - Я сделаю для тебя все, что смогу. Но ты должен простить старую женщину,
- она достала из ящика  (Катин  издал  тихий  возглас  удивления  и  тут  же
проглотил его) колоду карт. - Я хочу посмотреть, какие указания даст Тарот.
   - Мы уже гадали на картах насчет моего предприятия. Если они  скажут  мне
полные координаты - отлично. В противном случае у меня  просто  нет  на  них
времени.
   - Твоя мать родилась на Земле и почти переняла смутное недоверие землян к
мистицизму, хотя сама умом и признавала его силу. Надеюсь, что  ты  пошел  в
отца.
   - Циана, мне уже гадали на картах. Еще  одно  гадание  не  скажет  ничего
нового.
   Она разбросала карты рубашка