ные говорили о беззащитности Земли  перед  вторжением
из Космоса и посылали к НЛО  истребители.  Летчики  либо  не  могли  догнать
"летающую тарелку", либо гибли, попадая под струю пространственной конверсии
в момент "нырка" НЛО в гиперпространство... Если бы земляне  и  их  генералы
знали, что представляют собой "милые  странники"!  И  что  произойдет  через
несколько десятилетий...
   Когда мы стали полноправными космическими лидерами в  Галактике,  планета
Милая Странница вступила в Галактический Союз и теперь  считается  одним  из
лучших оздоровительных планет-курортов. Климат на ней отличный... И еще  там
прекрасно поставлено производство документально-познавательных  видеофильмов
про планеты Млечного Пути.
   А внешний вид "милых странников", который так сочно, сбивчиво,  непонятно
и очень по-разному описывался  в  отчетах  уфологов  прошлого  века,  теперь
никого не удивляет. "Милые странники" столь же любопытны, сколь и  изменчивы
внешне.  Они  обладают  необыкновенной  пластичностью  органики  тела.  И  в
зависимости от степени любопытства,  которое  их  обуревает,  становятся  то
гигантскими чертями с рогами и глазами-плошками, то  зелеными  карликами  на
тонких ножках...
   В лапы "Монстров Галактики" попались и  "милые  странники"...  Интересно,
как их собиралась использовать терракотовая плазма в своей экспансии по всей
Галактике?  Разве  только  в  качестве  видеоархивистов,   специалистов   по
обработке и хранению собранной информации?
   Мой звездолет падал на космодром.
   Я отметил, что плотность застроек вокруг посадочного поля  очень  высока.
Заводы и мастерские,  о  которых  говорил  Торнадо,  окружали  поле  плотным
многокилометровым по ширине кольцом. Вдали от космодрома высились аккуратные
коробки примитивных жилых строений.  Еще  дальше  я  увидел  каньон  широкой
извилистой  реки,  возле  него  -  гигантские  рытвины  котлованов.  В   них
копошились киберы-землерои... и люди.
   Люди! Они были везде - деловито сновали  между  кораблей  на  космодроме,
суетились под стеклянными крышами заводских цехов,  входили  и  выходили  из
подъездов многоэтажек. По их походке и внешнему виду  нельзя  было  сказать,
что они в беде или чувствуют себя не в своей тарелке. Почти все были одеты в
рабочие комбинезоны космофлота Земной Системы, шагали уверенно и собрано.
   Инопланетян на космодроме и вокруг него я не заметил.
   Воющий звук падающих на планету звездолетов заставил людей оторваться  от
забот проклятой протоплазмы. Все как один стали, задрав головы, и, прикрывая
ладонями от солнца глаза, смотрели на небо.
   От здания управления на краю космодрома к месту посадки моих  звездолетов
устремились бронетранспортеры.
   -  Момент  приземления,  сэр!  -  бодро  отрапортовал   Ланц.   Звездолет
содрогнулся.
   Мы бухнулись на краю бетонной полосы  в  трехстах  метрах  от  ближайшего
"тихохода".  Возле  него  стояли  два  молодых  пилота.  Их   бледные   лица
вытянулись, в глазах были изумление и испуг.
   Ланц сразу же включил воспроизводство звуков за бортом. В ушах взорвались
истеричные вопли сирен и крики команд. Из-за  "тихохода"  вырвались  длинные
черные тела бронетранспортеров. Пилоты еле-еле успели отпрыгнуть  в  сторону
от машин.
   Я нажал клавишу управления "штукой". Звуки извне пропали, изображение  на
экранах исчезло, стена  зала  превратилась  в  крутящуюся  воронку...  Через
несколько секунд Ланц отрапортовал:
   - Мы в реальности подпространственной сферы, сэр.
   Я облегченно вздохнул:
   - Получилось!
   Необнаружимый никем и ничем, неуязвимый журналист Дэниел Рочерс  окопался
на краю космодрома планеты Пифон, чтобы продолжать строить  свои  злодейские
планы и воплощать их в жизнь.

   Прошли сутки, прежде  чем  охрана  космодрома  успокоилась  и  прекратила
тщетные попытки обнаружить те два  звездолета,  которые  нагло  вторглись  в
воздушное  пространство  Пифона,  по-хозяйски  приземлились  в  центре  базы
"Монстров Галактики"... и исчезли.
   Все эти сутки я не спал, а наблюдал за деятельностью  сопланетников.  Мне
приходилось нелегко. Сквозь меня проходили бронетраспортеры, в зале  подолгу
озадаченно стояли и  совещались  группы  десантников  и  высоколобых  ученых
мужей. Весь зал был опутан сотнями проводов и датчиков, из  экрана  внешнего
обзора полдня торчали антенны и излучатели какого-то  диковинного  аппарата.
Несколько раз бронетранспортеры сначала утюжили то место, на котором  должны
были стоять мои звездолеты, а потом давали по мне залп из всех орудий.
   Разве тут уснешь!
   Я смотрел на людей  -  на  то,  как  они  работали,  общались,  беззвучно
шевелили губами и жестикулировали, - и ни в  одном  жесте  или  движении  не
замечал неестественности или механистичности. Они были вовсе  не  похожи  на
зомби или сомнамбул в гипнотическом состоянии. Очевидно, что каждый  из  них
действовал самостоятельно и...
   "Как бы творчески", - вспомнил я слова Уокера. Да, они  действовали,  как
нормальные думающие люди -  знающие,  компетентные  работники,  использующие
свои знания и навыки на все сто. Никто не сказал бы, что они  находятся  под
воздействием протоплазмы. Разве что только никто из них не улыбался, они  не
шутили друг с другом, а лица их были озабочены и серьезны.
   Протоплазма не  позволяла  землянам  отвлекаться  от  неотложных  дел  на
пустяки...
   Пока я смотрел на работу людей - немного поразмышлял и понял,  почему  не
вижу инопланетян. Они были не нужны протоплазме. Цивилизация землян являлась
наиболее развитой в Галактике. Во всяком случае, так думали на Земле. И  это
мнение пока ничем не опровергалось, а подтверждалось полсотней лет  активной
разведки, освоения Млечного Пути и колонизацией планет, пригодных для жизни.
Четырехлапые говорящие жабы с Виолетты или снежные человеки с планеты  Бадур
протоплазме были не интересны.
   "А лианы  и  "призраки"?  -  спросил  я  себя.  -  Существа,  неизвестные
землянам?"
   Очевидно,  что  за  три-четыре  года  деятельности  разведчиков  Дальнего
Космоса в  интересах  протоплазмы,  им  удалось  открыть  новые  неизвестные
планеты с неизвестными формами жизни. Они пленяли инопланетян, привозили  на
Пифон и делали их рабами терракотового моря. Недаром "призраки"  действовали
как камикадзе. А лианы думали о самосохранении лишь  тогда,  когда  им  надо
было известить "Монстров Галактики" о смерти Уокера  и  встретить  "линкор".
Оставшиеся  после  отлета  "Монстров"  разведчики  ничем  не  проявили  свою
ясновидческую активность и погибли от разрядов моего бластера...
   За все то время, что  я  просидел  в  укрытии,  с  космодрома  стартовали
несколько "линкоров" и кораблей типа "звездный десант". "Тихоходы",  научные
станции и транспортники с места не двигались. Протоплазма  вела  разведку  и
захват пленников силами военных  кораблей,  специально  приспособленных  для
ведения боевых действий и оснащенных оружием,  аппаратурой  и  оборудованием
лучше остальных представителей космофлота Земли.
   Я понял, что никакой империи планет пока не существует. Все, чем обладала
протоплазма, было собрано на Пифоне. А это,  по  самым  скромным  подсчетам,
около пяти тысяч землян. Людей, которые могли строить заводы,  синтезировать
пищу, вести геологоразведочные работы, добывать  полезные  ископаемые,  лить
металл и строить дома.
   Колонизировать, одним словом, планету и создавать могучую базу для любого
рода деятельности в масштабах Галактики.
   Чем, собственно, земляне на Пифоне сейчас и занимались. И очень успешно.
   Так  я  сидел  в  своем  звездолете,  пропускал  через  себя  охранников,
бронетранспортеры и лазерные разряды, наблюдал и размышлял.
   В конце концов исследователи феномена исчезновения доблестного журналиста
Рочерса и его двух звездолетов отчаялись и оставили  несчастный  пятачок  на
краю  космодрома  в  покое.  Люди  разошлись  и  увезли  с  собой   технику.
Бронетранспортеры уехали.  Все  обозримое  пространство  вокруг  меня  -  от
заводских корпусов кибер-синтезатора пищи  до  ближайшего  ряда  космических
кораблей опустело.
   Меня оставили в покое. Я смежил веки и задремал.
   А через несколько часов проснулся, как от толчка.  Мой  взгляд  уперся  в
экран внешнего обзора.
   Над Пифоном стояла ночь. Бортовые огни ближайших кораблей освещали ровную
бетонированную площадь перед моими звездолетами. Людей  вокруг  не  было.  И
вдруг раздался голос Торнадо:
   - Включите обзор небесной сферы, сэр.
   Я автоматически последовал совету. И замер перед экраном.
   Над космодром завис "линкор". Тот самый, что был на Корриде.
   Как я его узнал? По вмятинам на корпусе. И по красно-рыжей пыли  Корриды,
въевшейся в паутину трещин так прочно, что даже маневры в атмосферах планет,
полет в Космосе и нырки в гиперпространство не смогли ее оттуда удалить.
   "Линкор" опознал и Торнадо.
   - Это он? - спросил я кибера.
   -  Да,  сэр.  Визуально  я  определяю,  что  данный  космический  корабль
полностью идентичен  кораблю,  покинувшему  планету  Коррида  после  ведения
боевых действий с целью захвата владений  мистера  Уокера.  Картины  внешних
повреждений корпуса "линкора" на Корриде в момент его отлета и  наблюдаемого
нами сейчас "линкора" абсолютно совпадают.
   Лотта! Она там! Это было несомненно!
   Несомненно, что "линкор" возвращался с Корриды. Я обогнал его на  пути  к
Пифону. Если бы дело обстояло иначе, если бы он прибыл на  космодром  раньше
меня, то сейчас стоял бы на приколе и подвергался  бы  тщательному  ремонту.
При  наложении  табу  на  взлет:   таковы   правила   Земной   Системы,   а,
следовательно,  и  правила  Пифона.  А  ремонт,  которого  требовал  раненый
звездолайнер, невозможно провести за двое суток. Значит, если "линкор" завис
над космодромом для приземления, он с момента нашего расставания не  садился
на Пифон. Он только что прилетел.
   Возможно, по дороге домой "Монстры" куда-то завернули, выполняли  попутно
какую-то работу. Возможно, повреждения, которые "линкор" получил на Корриде,
оказались намного серьезнее, чем я предполагал.
   Так или иначе, я  оказался  быстрее.  И  теперь  смотрел  на  ненавистный
корабль, прожигая взглядом обшивку его корпуса. Пытаясь заглянуть  внутрь  -
хоть одним глазком! - и увидеть, что творится с моей несчастной дивой.
   В тот момент я понял, что этой ночью выключу сферу "кармана" и  выйду  из
звездолета.
   Чем бы мне это не грозило. Чего бы мне это не стоило.

   "Линкор"  опустился  на  космодром  где-то  в  километре  от  меня,   его
ромбовидная верхушка с габаритными огнями возвышалась над рядами космических
кораблей и служила мне прекрасным ориентиром.
   Я еще раз оглядел видимое пространство вокруг моих звездолетов. Ни  души.
Все было правильно:  космодромы  на  Земле  уже  давно  не  патрулировались.
Периметры столь обширных охраняемых  объектов,  как  стадионы,  строительные
площадки, аэропорты и космодромы, контролировались  лазерной  сигнализацией.
Ясно, что и  на  Пифоне  был  установлен  такой  же  порядок.  Я  всмотрелся
внимательнее  в  пространство  над  краем  посадочной  полосы  и   обнаружил
тончайшие, еле видимые красные нити лазерных лучей.  Они  тянулись  плотными
горизонтальными рядами от земли до неба.
   Вряд ли мне попадется кто-нибудь на  пути  к  "лайнеру"  в  такое  время,
подумал я. Если только какой-нибудь ночной мечтатель, вылезший из звездолета
смотреть на звезды. Но, как я видел, на Пифоне все мечтатели превращаются  в
очень практичных людей...
   Ночь есть ночь. Режим есть режим.  Ночью  нужно  спать,  так  как  завтра
предстоит много работы.
   А если меня все-таки и увидит на экране внешнего обзора дежурный оператор
с какого-нибудь корабля...  Он  не  сумеет  определить,  что  я  -  враг.  Я
землянин, я - на Пифоне. Следовательно, я свой. Мне надо  только  одеться  в
форменный костюм.
   Я стянул с себя пиджак и брюки, облачился в пилотный комбинезон,  взял  в
руки бластер и рацию. Скомандовал Ланцу:
   - Прекратить работу встроенного обрудования!
   - Команда выполнена, сэр, - хладнокровно ответил он.
   И я сразу же почувствовал тошнотворное чувство тревоги. То самое чувство,
которое овладело мной на подлете к Пифону. Протоплазма  взяла  меня  в  свои
гипнотические объятия.
   К счастью, они оказались не сильнее тех, в которые я попал в ста  тысячах
километрах от планеты. Они были довольно деликатны, и  несведущим  человеком
подобное воздействие вполне могло быть списано на плохое  самочувствие.  Это
объясняло,  как  на  удочку  тривиального  внушения  попали  первые   жертвы
терракотовой плазмы - разведчики Дальнего Космоса.
   Я энергично подышал, хлопнул в ладоши и стряхнул с  себя  липкие  объятия
гипноза. И обратил внимание, что из динамиков Ланца доносится легкий  гул  и
далекий  перестук  механизмов.  Звуки  внешнего  мира  стали  мне  доступны.
Подпространственный "карман",  ограждающий  меня  от  них  и  от  опасности,
перестал существовать.
   В реальности  Пифона  появились  два  лишних  звездолета.  Вылупились  из
пустоты.
   Путь на космодром был свободен.
   "Зачем он тебе нужен, этот путь? - вдруг спросил я себя.  А  может  быть,
это спросила протоплазменная дрянь. - На что ты надеешься?" И я ответил: "На
удачу".  А  потом  мысленно  послал  сам  себя  к  черту,  быстро  прошел  в
контрольную камеру, спустил трап и  сбежал  по  нему  на  бетонное  покрытие
космодрома.
   Ночь на Пифоне была теплой  и  ясной.  Неподвижный  прозрачный  воздух  и
резкие контрасты света бортовых огней и ночной черноты под днищами  кораблей
делали окружающую меня обстановку пугающе нереальной.
   Я выпрямил спину, надел на лицо бесстрастную маску и неторопливо  зашагал
на свет габаритных огней "линкора". Через триста метров, оказавшись  в  тени
корпуса соседского "тихохода", я оглянулся.
   Звездолеты Ланца и Терминатора стояли рядышком, прижав амебообразные тела
к земле и задрав к небу курносые носы. На всем  космодроме  кораблей  такого
типа днем с огнем не сыскать. К  тому  же  верх  моего  звездолета  украшала
массивная вытянутая фигура суперкибера. Его литая башка тускло отсвечивала в
свете бортовых огней "тихохода".
   Зрелище было - нелепее не придумаешь. Любой обитатель Пифона, увидев  эту
картину, в тот же миг поднял бы тревогу.
   Я досадливо крякнул и упрямо продолжил свой путь.
   Добраться до "линкора" оказалось проще простого. Я не обходил корабли,  а
пробирался  под  их  огромными  выпуклыми,  плоскими  и  вогнутыми  днищами,
старательно перешагивая через толстенные направляющие посадочных опор. Через
несколько минут я остановился под корпусом "линкора" и  замер,  слившись  со
стойкой шасси.
   По моим предположениям, команда "линкора" должна была выйти из корабля  и
проследовать с космодрома к жилому массиву. Обитатели Пифона  не  превратили
свои корабли в жилье.  Я  видел,  что  в  конце  дня  все,  кто  работал  на
космодроме, уходили на отдых за его пределы. В город, если  можно  было  так
назвать скопление многоэтажек за технико-промышленной зоной.
   Я задрал голову и прислушался. Серый корпус корабля с вмятинами и темными
следами от спекшейся глины Корриды не пропускал ко мне  ни  звука  из  своих
внутренних помещений. Я  нашарил  в  кармане  комбинезона  заначку  из  двух
пересушенных сигарет в мятой пачке,  сел  на  трубу  опоры  и  закурил.  Мне
оставалось только ждать. Соваться к входным  люкам  под  объективы  обзорных
видеокамер было глупо.
   Через полчаса раздался рокот работающих механизмов,  я  поднял  голову  и
увидел, что с правого борта  "линкора"  в  ста  метрах  от  меня  опускается
широкий трап. Есть! Я угадал! Вот он, счастливый случай!
   Я, пригнувшись и таясь за стойками шасси и посадочных опор,  прокрался  к
основанию трапа и встал под его ступенями.
   Наверху раздались слова команд: "Смирно! К выходу готовсь! В  колонну  по
трое - шагом марш!"
   Голос, который отдавал команды, был естественно-будничным и усталым.  Его
обладатель был в своей тарелке.  Ничего  необычного!  Отработали,  прилетели
домой, немного устали, сейчас пойдем спать...
   По ступенькам застучали форменные ботинки, и я выглянул из-за трапа. Люди
в комбинезонах космофлота  неспешно  спускались  на  бетон  космодрома  и  в
колонне по трое шли к зданию управления. По  сторонам  они  не  смотрели.  И
ясновидящих "лиан" или каких-нибудь особо чутких инопланетных тварей с  ними
не было. Видимо, их оставили на борту.
   Я осмелел и отбежал немного в сторону, чтобы видеть лица, а не спины.
   Ряд за рядом команда "линкора" покидала корабль. Среди людей я не  увидел
ни одной женщины. И Ловуда, и Генри, или кого-нибудь из охранников с Версаля
я  не  видел  тоже.  Трое...  Еще  трое...   Десятый   ряд...   Двадцатый...
Тридцатый...
   Ловуд,  его  команда  и  Лотта  вышли  последними.  Сердце  мое  занялось
восторгом  и  жалостью  одновременно.  Я  миновал   взглядом   спокойные   и
бесстрастные лица Ловуда, Маршалла и Генри и с немым криком, сжав  кулаки  и
зубы, смотрел на бледное лицо моей прекрасной амазонки.
   Лотта шла в последнем ряду - легко,  прямо  и  спокойно.  В  ее  огромных
бирюзовых глазах бесстрастно отражались огни космодрома. Она была одета  так
же, как и в момент пленения - в пилотный комбинезон.  Но  сидел  на  ней  он
как-то не так: слишком уж по-дежурному, что ли. Я напрягся и  понял,  в  чем
дело: пояс комбинезона, подчеркивающий сексуально-осиную  талию  Лотты,  был
распущен. Озорная каштановая челка не спадала на глаза: волосы были  стянуты
на затылке в тугой узел.
   Боже, прошло всего пять дней с момента ее  пленения,  а  что  они  с  ней
сделали!
   "Она идет последней. Хватай ее за руку и уноси  ноги,  -  тихо  сказал  я
себе. - До звездолета - меньше километра. Вы  успеете  добежать  и  включить
сферу". Я всмотрелся в  проплывающее  мимо  бледное  лицо  Лотты  и  опустил
взгляд.
   Она не побежит со мной, понял я. Она узнает меня, даже обрадуется,  но  -
не побежит. А предложит идти с собой. В город. "Дела, Дэн. Время не ждет.  А
чем больше работников, тем лучше. Пошли с нами".
   А с ней на руках я далеко не уйду - догонят... Да и  она  не  даст  взять
себя на руки, вырвется. Не оглушать же ее...
   Я смотрел в спину уходящей от меня Лотты, и сердце мое  теперь  сжималось
от страха за нее и тоски. "Счастливый случай! - горько подумал я. -  Увидеть
свою женщину в двух шагах от себя, понять, как ей плохо, как обстоятельно ее
оболванила негуманоидная тварь, и не суметь ничего не предпринять!"
   Во всяком случае, я теперь знал, что Лотта  не  заперта  в  "линкоре".  В
охраняемый военный лайнер проникнуть чужаку практически невозможно. А вот  в
многоэтажки, где Лотта отныне будет отдыхать  после  работы  и  ночевать,  я
дорожку проложу...
   Я бросил последний взгляд на крышу здания  управления,  к  которому  ушла
колонна команды "линкора", и отправился к своим звездолетам.

   Когда я достиг днища пассажирского "тихохода"-соседа, то приостановился и
внимательно оглядел  площадь  перед  своими  звездолетами.  Если  мои  враги
оказались бдительнее, чем я предполагал, и меня обнаружили  и  опознали  как
противника, то...
   Они могли вести меня по всему маршруту с целью выяснения моих  намерений.
А вот "брать", скорее всего, должны были именно на подходе к звездолетам.
   Вокруг не было ни души. Не раздавалось ни звука.
   Я сделал шаг из тени в свет бортовых огней "тихохода" и услышал за спиной
хриплый насмешливый голос:
   - Что ты тут делаешь, Дэн?
   Меня как будто окатили ведром ледяной воды. Сердце  бешено  заколотилось.
На секунду сознание покинуло меня, отказываясь признавать крушение планов  и
надежд.  И  поэтому  я  автоматически  прошел  еще   несколько   шагов,   не
оборачиваясь.
   - Эй, постой! - Голос был так же насмешлив и  спокоен.  Я  остановился  и
деревянно развернулся на каблуках.
   Из тени "тихохода" на свет вышла кряжистая широкоплечая  фигура  в  форме
космического десантника.