есной, деньги за нее
платили немалые, мы были молоды и энергичны.
   Нам в с е м было весело, правда, Денни?"
   Уокер печально улыбнулся, а я вспомнил звездное небо над нашим  фруктовым
садом и звездолет размером с велосипед, набитый пирожными...
   - Правда, дядя Уокер. Это правда. Спасибо...
   "Все изменилось в один день, Дэн. В один день. В тот  самый  день,  когда
твой отец открыл эффект "зеркала". Тогда все и кончилось. И началось  совсем
другое".
   Уокер оперся руками о подлокотники кресла и наклонился к камере. Его лицо
опять заняло весь экран монитора.
   "Он создал принципиально новый вид оружия, Дэн. Оружие защиты. Абсолютной
защиты. Не обоюдоострое: с ним нельзя нападать, можно только защищаться.
   Представь себе: ты несешься по пустому шоссе с максимальной скоростью, на
какую только способен твой автомобиль. И вдруг в десяти метрах  впереди  как
из-под земли вырастает огромное зеркало. И в нем ты видишь  авто,  несущееся
навстречу с  бешеной  скоростью.  Ты  уже  не  имеешь  возможности  уйти  от
столкновения и лишь изо всех сил  жмешь  на  тормоз.  Но  поздно:  встречная
машина врезается в тебя...
   Это твоя машина, Дэн.  И  бледное  искаженное  предсмертным  ужасом  лицо
водителя в ней - твое...
   Ты не успеваешь осознать обман с отражением. И только когда град осколков
бьет по ветровому  стеклу  и  по  крыше  автомобиля,  а  перед  тобой  снова
простирается бесконечная ровная полоса шоссе,  ты  облегченно  обмякаешь  на
сиденьи.
   Представил? А теперь представь, что зеркало на дороге - не зеркало вовсе,
а в о р о т а в зазеркалье. Дыра в пространство, которое трудно даже назвать
параллельным. Оно не  параллельно,  оно  зеркально-симметрично  пространству
твоего мира. Оно идентично нашему пространству - ровно настолько,  насколько
может быть идентично зеркальное отражение. И  оно  реально.  Ты  понял?  Оно
реально. Оно создано - или открыто, мы с Дэниелем так  и  не  разобрались  -
работой генератора, который изобрел твой отец!"
   Уокер откинулся на спинку кресла:
   "А раз так, то ты сталкиваешься сам с собой. И превращаешься  в  лепешку.
Разбиваешься о собственное отражение или о самого себя - понимай как хочешь.
Но факт остается фактом: ты - труп.
   Ты, конечно, понимаешь, какой прорыв в деле обороны Земли от инопланетных
вторжений  означало  создание  "зеркала"  Рочерса.  Его  генератор  оказался
чрезвычайно компактным устройством и  мог  быть  установлен  на  звездолетах
любого класса. При этом площадь разворачиваемых им "ворот" не ограничивалась
ничем, кроме воли оператора, задающего линейные размеры "отражения".
   В принципе,  "зеркало"  можно  разворачивать  не  только  перед  кораблем
пришельцев - перед планетой, несущейся по орбите. Например, перед Землей, ее
линейная скорость движения вокруг Солнца, как ты  знаешь,  30  километров  в
секунду. Что будет, если в Землю врежется встречная Земля?...
   Я погорячился, Дэн, назвав "зеркало" Рочерса оружием абсолютной защиты. С
ним можно нападать. Уничтожать, например, чужие планеты. Да  что  планеты  -
целые звездные системы!
   Впрочем, дело было не в этом -  не  в  создании  оружия,  не  в  открытии
Рочерса. Дело было в самом Рочерсе, в твоем отце.
   О его открытии и генераторе знали лишь два человека в мире: он и  я,  его
самый близкий друг,  коллега  и  помощник.  И  он  навсегда  ограничил  круг
посвященных этими двумя людьми. Он не захотел  обнародовать  свое  открытие,
хотя этот шаг обеспечил бы ему и славу, и богатство,  и...  Ну,  ты  знаешь,
Дэн, что делают слава и деньги в нашем мире...
   Да, он не захотел иметь все это. И не потому, что  был  гуманистом  и  не
желал отдавать супероружие в руки военных. Не  потому,  что  был  апологетом
какой-нибудь философской идеи или адептом некоего религиозного учения.  Нет.
Он    был    ученым.    Исследователем.    Первооткрывателем.     Ментальным
путешественником. До мозга костей. И тогда, когда судьба вывела его на новый
виток пути познания, дала в руки инструмент - гениальный,  неведомый  доселе
принцип  пространственнызх  преобразований,  заложенный  им  в  "зеркальный"
генератор, - он взалкал одного: узнать больше.
   С того момента это стало самой сильной доминантой в его  жизни  -  узнать
больше. И ничто иное не могло возобладать  над  этим,  Дэнни,  -  ты  должен
понять и простить его - ни долг профессионала, ни долг  семьянина,  ни  долг
отца, ни любовь к твоей матери, ни любовь к тебе".
   Уокер сделал выразительную паузу и требовательно заглянул мне в глаза.  Я
не отвел взгляд.
   - Я понимаю, дядя Уокер. Я давно это понял.
   Хмель выветривался из моей головы со страшной силой.
   "Его заворожила одна идея - п р о н и к  н  у  т  ь  в  то  пространство,
которое открывало "зеркало" генератора.  Тот  мир,  та  Вселенная  -  живая,
реальная, до которой в буквальном смысле можно  было  дотронуться  рукой,  -
втягивала его в себя, приковывала его взгляд и разум к тайне  своего  бытия.
Сколько раз я наблюдал, как он подходил к "зеркалу",  тайно  развернутому  в
ночной  лаборатории,  и  смыкал  ладони  с   ладонями   Рочерса-второго   из
Зазеркалья. И смотрел ему в глаза. И что-то шептал - вопросительно,  горячо,
страстно. А потом отворачивался от "зеркала" и бросался к рабочему столу,  к
аппаратуре, ко мне:
   - Работать, Джеймс, работать! Нужно проверить вот что!..
   Я все время был с ним. Он заворожил  меня  так  же,  как  его  заворожило
"зеркало".  Я,  намного  более  беспечный,  чем  он;  я,   не   обремененный
гениальностью и сопутствующей ей сверхмотивацией к  работе;  я  -  стал  его
тенью. И - Дэнни, ты слышишь меня, мальчик? - ничто в целом  мире  не  могло
отвлечь меня от этой роли.
   Я схватывал  его  идеи  на  лету.  Не  мог,  не  имел  такой  способности
генерировать их сам, но схватывал на лету. И шел сразу за ним, след в  след.
Я понимал его  с  полуслова.  И  когда  он  оборачивался,  чтобы  опереться,
получить помощь, я был рядом.
   Мы работали, не покладая рук. Ты, наверно, помнишь тот период, когда отец
почти перестал появляться дома. Я уж не говорю о  том,  что  прекратились  -
иногда мне кажется, что я никогда себе этого не  прощу!  -  наши  воскресные
вечеринки... Помнишь фейерверки в  саду?  Помнишь  голографический  лабиринт
вокруг твоего дома, Дэнни? Вы с мамой  тогда  заблудились  в  нем,  а  мы  с
Дэниелем никак не могли вас найти, и пришлось выключить развертку..."
   Дядя Уокер закрыл лицо ладонями  и  несколько  секунд  просидел  молча  и
неподвижно. Потом опустил руки и открыто посмотрел на меня. Глаза  его  были
сухи и печальны.
   "Ты знаешь, Дэн, я не имел своей семьи. После того, как умерли  родители,
жил один. Причин этому несколько: и мой суховатый  характер,  и  особенности
профессии, и...
   В юности я стал главным действующим лицом в одной любовной интермедии под
названием "Простая история  необъяснимого  обмана".  Эта  роль  разбила  мне
сердце и  сформировала  весьма  специфическое  отношение  и  к  любви,  и  к
женщинам, и к семье... Умом я понимал, что мой взгляд ошибочен, но с сердцем
своим ничего поделать не мог. Оно не верило в личное счастье.
   Возможно, однажды я бы сумел преодолеть свое заблуждение, если бы  судьба
улыбнулась мне. Но спустя несколько  лет  уже  другая  история  -  с  другой
женщиной, в другом антураже -  не  изменила  фабуле  первой.  И  я  навсегда
остался один...
   Семья твоего отца - ты, твоя мама, Дэниел Кристофер Рочерс - была и  моей
семьей. Я любил вас, Дэн. И поэтому  когда  Рочерс  принял  роковое  решение
бросить все - лабораторию, БЗС, дом, жену и сына -  и  продолжить  работу  в
условиях строгой изоляции и секретности, я был в отчаянии.
   - Ты не смеешь! - кричал я. - Ты, сумасшедший фанатик, ты не посмеешь!  И
не сможешь сделать это!
   - Смогу! - отвечал он, и глаза его светились  потусторонним  светом.  Он,
точно, казался умалишенным. - Смогу, Джеймс. Мы  в  последних  экспериментах
наткнулись на целый ряд побочных эффектов при разворачивании  "зеркала".  Мы
можем только с этим творить чудеса! А что нас ждет  впереди!  Но  необходимо
проведение полевых работ, Джеймс, п о л е в ы х.  В  условиях  Космоса.  Нам
нужно выходить из стен лаборатории и  нам  нужен  звездолет.  И  я  не  буду
просить его у БЗС. Это означает разгерметизацию открытия, а тогда они ничего
не дадут нам сделать. Тут же составят план работ, закуют в цепи их идиотских
проверок и обкаток, запудрят мозги.... Я не смогу думать!
   Мы уедем с тобой, Джеймс, уедем к черту на рога. Наших средств хватит  на
покупку стандартного зведолета с хорошими характеристиками  и  строительство
экспериментальной базы. Нам не так уж много и нужно!
   Рочерс решил стать отшельником. И звал меня с собой.
   Я принял приглашение, Дэн. Черт меня возьми, я принял его!
   Как мы жили  в  тайге,  что  нам  удалось  там  построить  за  много  лет
неустанного  труда  в  абсолютно  дискомфортных  для  жизни  двух  городских
ученых-теоретиков условиях - я рассказывать не буду. Ты был  там,  на  нашей
базе, и имеешь представление обо всем. Я скажу, к каким новым  открытиям  мы
пришли. Именно это имеет для тебя сейчас первостепенное значение.
   Рочерсу не удалось пройти сквозь "зеркало". Преграда оказалась  глухой  и
непреодолимой. Но в  своих  безумных  и  безрезультатных  попытках  нарушить
принципы организации физической материи, пространства и  времени  твой  отец
пришел к совершенно неожиданным  побочным  результатам.  Ты  нашел  в  своем
звездолете   сенсоры   управления   встроенным   оборудованием?   "Зеркало",
"Ловушка", "Уйти, чтобы остаться", "Окно"...
   Каждое из  этих  названий  -  имя  открытия  твоего  отца.  Он  постоянно
совершенствовал  генератор,  потому  что  постоянно   расширял   возможности
преобразования пространства.
   Теперь о каждом из них конкретно.
   "Зеркало". Об этом ты уже знаешь.
   "Уйти, чтобы остаться". Твой отец научился организовывать подпространство
закрытого  типа.  Генератор  Рочерса  формирует  вокруг   себя   собственную
замкнутую реальность, которая не имеет никакого отношения к реальности нашей
Вселенной, и таким  образом  "выпадает"  из  нее.  Это  наиболее  безопасная
функция генератора, поэтому больше ничего объяснять не буду.  Включи  его  и
узнай все сам".
   - Уже, - пробормотал я. И добавил. - Если бы я знал про "Зеркало"...
   "Режим "Ловушка". Здесь "Ланцелотт" - а  как  ты  понял,  именно  так  мы
назвали генератор Рочерса - формирует подпространство открытого типа сложной
топографической конфигурации. Это означает, что создается некий невидимый  и
бесконечный мир, в который очень просто войти, но вот выйти...
   Сделать это  почти  невозможно.  Потому  что  в  этом  мире  очень  много
пространственных  фокусов.  Так  называемые  "ямы",  в  которые   лучше   не
проваливаться: они не имеют дна, и твой провал-полет  в  них  обречен  стать
вечным. Замкнутые кривые, которые кажутся прямыми, и приводят тебя всегда  в
начальную точку движения. Огромное количество "дверей", проходя  в  которые,
никогда не знаешь, где окажешься...
   Представь себе: ты идешь по чистому зеленому  полю.  Вдалеке  -  лес,  ты
движешься  к  нему.  И  незаметно  для  себя  пересекаешь  незримую  границу
подпространства, созданного "Ланцелоттом". Казалось бы, для тебя  ничего  не
меняется. Но можешь быть уверен, что до леса ты теперь никогда не дойдешь. А
если попадешь на опушку, то случайно, не по своей воле. Окажешься не  в  том
месте и не в то время, в какое рассчитывал возле леса оказаться.
   Ты сделаешь несколько шагов по тропинке и неожиданно найдешь себя на краю
поля около реки, в  километре  правее  своего  прежнего  местоположения.  Ты
кинешься вперед и через пять минут спотыкливого бега по прямой увидишь,  что
прибежал точно на то место, откуда стартовал... Ну и так далее.
   Выйти из "Ловушки" ты уже не сможешь,  ибо  конфигурация  подпространства
такова, что ни одна траектория пути не выведет тебя к исходной точке - точке
входа  в  "Ловушку".  Если  же  программа   развертки   создана   так,   что
подпространство имеет "ямы" и "двери", ведущие в иные регионы Вселенной,  то
ты можешь вылететь в открытый Космос где-нибудь вблизи Полярной  звезды  или
выпасть в небо над Центральным мегаполисом... Вариантов масса, и все  они  -
легко и просто задаются оператором.
   Ты осознаешь, как гениален был Дэниел Кристофер Рочерс?
   Об "Окне" я расскажу тебе позже...
   Предела глубине и охвату своих замыслов Рочерс не видел. И,  наверно,  он
был прав: он сделал бы еще много открытий. Ведь  для  того,  чтобы  создать,
изучить и освоить "Зеркало" и все остальное, нам  хватило  всего  пятнадцати
лет. Пятнадцати из шестнадцати, что мы провели вместе. Но потом...
   Потом два мощнейших фактора вторглись в нашу нелегкую и  азартную  жизнь.
Они опрокинули все наши планы. И привели к тому, что мне  пришлось  покинуть
твоего отца.
   Два фактора, две причины, две беды.
   Несчастье в эксперименте с "коридором зеркал" и  инциндент  при  открытии
планеты с морем протоплазмы".
   Уокер долго  молчал,  опустив  голову.  Потом,  казалось,  через  силу  -
продолжил:
   "Сначала о "коридоре зеркал". Потому что именно это - во всяком случае, я
так считаю - вызвало к жизни вторую беду.
   Ты, верно, не раз  наблюдал  общеизвестный  феномен:  если  одно  зеркало
поставить напротив другого, то в любом из них образуется бесконечный коридор
отражений. Создав  "Ланцелотта",  Рочерс  не  мог  пройти  мимо  возможности
построить коридор отражений своих  "зеркал".  Ведь  это  интересно,  правда,
Дэн?
   Смотри, если смонтировать второй генератор  и  развернуть  два  "зеркала"
напротив друг друга, - даже необязательно напротив, важен сам  факт  наличия
второго "зеркала" - то в каждой из  образовавшихся  вселенных  будет  стоять
"зеркало", открывающее вход во вселенную, в которой стоит "зеркало", которое
является ходом в... Ну и так до бесконечности.
   Одним включением двух генераторов создать мириады, бесконечное  множество
идентичных миров!
   Интересно? Нет! Это страшно! Потому что с бесконечностью  не  шутят,  ибо
она - одна. А все остальное,  как  говорится,  от  лукавого.  И  Рочерс  это
прекрасно понимал. Последствия одновременного включения двух его "зеркал"  и
создания бесконечного количества бесконечностей были непредсказуемы.
   Он не решался на этот опыт много лет. Но  часто  мысленно  возвращался  к
нему.  Советовался  со  мной,  мы   спорили.   Он   доказывал   безопасность
эксперимента, я ее отрицал. Потом через какое-то время мы почему-то менялись
ролями. И так без конца. А однажды утром вышли вдвоем из своего жилья-ангара
и отправились в подземный город. Но не в сектор Z, где обычно работали и где
стоял звездолет с "Ланцелоттом", а в лабораторию-мастерскую.
   И за сутки смонтировали второй генератор.
   А на следующий день  произвели  одновременное  включение.  "Ланцелотт"  и
"Ланцелотт-1" развернули "зеркала" до неба по противоположные стороны  нашей
поляны..."
   Уокер остановился, чтобы прикурить потухшую  сигару,  и  я  заметил,  как
дрожали пальцы его руки, когда он потянулся за зажигалкой.
   "Ты скажешь, что мы рисковали.  И  не  только  своими  жизнями  -  жизнью
Вселенной... Наверно, ты будешь прав. Но... Я верил в гениальность  Рочерса.
Если он  все-таки  пошел  на  эксперимент  после  стольких  лет  раздумий  и
колебаний, то его интуиция знала, на что  толкает  твоего  отца.  Во  всяком
случае, насчет судьбы мироздания он не беспокоился. Он как-то сказал мне:
   - Создатель слишком умен для того, чтобы  вложить  в  руки  двух  идиотов
оружие, способное разнести его  детище  на  куски.  Самое  худшее,  что  нас
ожидает, это отеческий урок: "Спички детям не игрушка!" А вот насколько урок
будет жесток, я не знаю.
   Он был прав. И насчет осторожности Создателя, и насчет урока...
   Два огромных "зеркала" встали напротив друг друга и "отразили"  каждое  в
самое себя - противоположное, а в нем - опять самое себя, и в нем -  коридор
"зеркал", коридор вселенных, которому не было конца. Вселенных,  не  имеющих
края.
   А потом произошла катастрофа. Она длилась секунду-две, не более, но нам с
Рочерсом хватило, Дэн. Хватило на всю оставшуюся жизнь.
   Я вдруг почувствовал, как сквозь меня несется неслышный и  невидимый,  но
чудовищный в своей разрушительной силе поток. Это был даже не поток - шквал.
Шквал чего? - спросишь ты. Я не отвечу. Не знаю. Он не  был  ни  ветром,  ни
водой, ни энергией. Нечто нематериальное, ни на что не похожее,  мистическое
и страшное, пронзало мое тело и уносило в никуда мои мысли, чувства, годы.
   Меня. Мою жизнь.
   Больно не было. Я испытывал только  невыносимое  напряжение,  которое  не
давало  мне  дышать.  Поток  не  имел  вектора  направленности.   Он   несся
одновременно в обе стороны: из одного коридора отражений в другой. При  этом
вокруг ничего не изменилось, все осталось тем  же  -  и  лес,  и  поляна,  и
"зеркала"...
   А я стоял и разевал рот, как рыба, выкинутая на берег. Я скосил  глаза  -
единственное движение, которое я  мог  сделать,  находясь  под  воздействием
потока! - на Рочерса и увидел, что  он  тоже  стоит  ни  жив  ни  мертв.  Не
шевелясь. И еще я увидел, как на его голове встали  дыбом  седые  волосы.  Я
отвел взгляд. Седые. Ты помнишь волосы отца, Дэн? Черные, как смоль. И через
пятнадцать лет после вашей разлуки они были черные, как смоль. А за  те  две
страшные секунды стали седыми...
   И вдруг раздался взрыв. "Ланцелотт-1" взорвался.  Тело  Рочерса,  который
стоял рядом с ним, было отброшено на несколько метров в сторону. А потом  то
же самое произошло и со мной. "Ланцелотт",  который  опекал  я,  взлетел  на
воздух, и меня отшвырнуло в противоположную от Дэниела  сторону.  Я  потерял
сознание.
   Очухались мы довольно быстро и почти одновременно.  Взрыв  не  нанес  мне
никаких травм, если не считать нескольких ушибов и несерьезных ожогов.  Я  с
трудом сел на земле. Невредимый Рочерс медленно поднимался на ноги в  десяти
метрах от меня.
   "Зеркала" исчезли. Оба генератора представляли из  себя  кучи  дымящегося
металла. Твой отец подошел, остановился напротив и внимательно  вгляделся  в
меня. Его седые волосы  развевались  на  ветру.  Лицо,  постаревшее  лет  на
двадцать, - изборожденное морщинами,  потемневшее,  с  запавшими  глазами  -
ничего не выражало.
   Я молчал.
   Он нагнулся и провел рукой по моим волосам:
   - Ты поседел, Джеймс...
   Голос его резанул слух незнакомым, старчески-скрипучим тембром.
   Я не вскочил и не рванул в жилблок за зеркалом. Мне достаточно было того,
что я видел, глядя на твоего отца.
   - Я что-то ослаб, - сказал он и тяжело сел рядом со мной на землю.  Потом
выдернул из своей прически несколько седых волосков и долго молчал, держа их
перед глазами. - Старость - не радость, - молвил он  наконец  и  с  грустной
спокойной улыбкой заглянул мне в лицо. - С тобой все в порядке?
   Я не ответил и отвернулся от него. Он немного помешкал, а  потом  положил
мне руку на плечо.
   - Что это было, Дэн? - тихо спросил я.
   - Временной ветер, Джеймс, - так же тихо ответил он. -  Временной  ветер.
Он стирал вселенные, которые мы наплодили. Отправлял их в Лету.  И  чуть  не
отправил нас к праотцам... Если бы генераторы не  взорвались,  мы  бы  через
секунду превратились в скелетированные трупы, а потом рассыпались бы пеплом.
   - Почему взорвались генераторы?
   - Они состарились. Так же, как и мы. В каждом  из  них  усох  от  времени
какой-то один и тот же блочок, скорее всего,  в  схеме  питания.  И  замкнул
накоротко электроцепь. Это вызвало взрывы... - Он  обнял  меня  за  плечи  и
ободряюще покачал из стороны в сторону. - Нам повезло,  Джеймс.  Эти  взрывы
прервали  опыт  почти  сразу,  не  дали  нас  убить.  Я  думаю,  поток   был
нарастающим.  Создатель  собирался  в  считанные  секунды  провести   лишние
вселенные  через  все  витки  эволюции.  Ведь  ми